***
В этот же день японское информационное агентство опубликовало текст письма президента Соединенных Штатов премьер-министру Каваками.
Послание премьер-министру Каваками вручил спешно прибывший в Токио посол по особым поручениям, старый друг президента Соединенных Штатов Америки и его доверенное лицо. Их беседа продолжалась тридцать пять минут, как сообщили на следующий день газеты.
Вместе с послом прибыла целая группа дипломатов, а также председатель объединенного комитета начальников штабов армии США, который в тот же день встретился с начальником управления национальной обороны Японии, В заявлении для прессы говорилось, что было выражено обоюдное стремление развивать сотрудничество между двумя странами в военной области. После встречи американскому генералу был вручен орден Восходящего солнца первой степени.
Для иностранных журналистов устроили пресс-конференцию. После нее начался прием.
Мортон подошел к Бенджамину, методически расправлявшемуся с закусками. Не переставая жевать, тот приветствовал его кивком головы.
- Что вы думаете о письме президента? - спросил Мортон.
Бенджамин, рискуя подавиться, пробурчал:
- Вежливая попытка уклониться от выполнения просьбы - передать документы, связанные с расследованием деятельности компании "Джонсон эйркрафт корпорейшн" в Японии.
- Но японский МИД заявил, что вполне удовлетворен ответом.
- А что же еще оставалось? Ближайший друг и союзник. Приходится терпеть.
Остановив официанта, разносившего напитки, Мортон, помедлив, выбрал джин с тоником. Бенджамин от джина отказался.
- Почему вы не пьете? - удивился Мортон. - Японские полицейские, оказывается, не придираются на дорогах к иностранным корреспондентам, даже если и переберешь лишнего.
- Я привык к сакэ. А его здесь не подают.
Он наконец разделался с едой и поставил опорожненную тарелку на столик.
- Меня удивляет другое, - негромко проговорил он. - Зачем в Токио приехал Стивен Льюис?
- А кто это? Я никогда не слышал этой фамилии.
- Еще услышите, - пообещал Бенджамин.
Кивком головы он указал на группу из трех человек, ведущих неторопливую беседу. Два американца и седой японец.
- Слева - Джон Уилби, - пояснил Бенджамин.
- Это я знаю, он советник по культуре. Бенджамин с усмешкой посмотрел на молодого журналиста.
- Он такой же советник по культуре, как я балерина. Уилби - заместитель резидента ЦРУ в Японии. Причем первый заместитель, потому что занимается политической разведкой.
- Ну да? Он так долго и со знанием дела рассказывал мне о японском кинематографе…
- А что вы думаете, ребята из Лэнгли - тупые головорезы? Это прекрасно образованные, умные, хитрые и опасные люди. Уилби получил докторскую степень в Принстонском университете, блестяще владеет японским языком.
- А японец рядом с ним - должно быть, контрразведчик? - заинтересовался Мортон.
- Во-первых, забудьте все шпионские романы, которыми вы зачитывались в детстве, во-вторых, это один из крупнейших промышленников, господин Итодзаки. Такие, как он, - подлинные хозяева в стране, и политический разведчик, если хочет предугадать дальнейшее, должен знать их мнение, тогда он не ошибется.
- А третий…
- А третий и есть Стивен Льюис, и я никак не возьму в толк, почему он приехал.
- Кто же он такой?
- Это один из основных руководителей ЦРУ на Дальнем Востоке. Постоянно живет в Гонконге и занимается китайскими делами. Неужели он переориентировался на Японию?
- Откуда вы все это знаете? - с некоторой долей сомнения спросил Мортон.
- Когда-то я много писал о ЦРУ.
- И японец знает, с кем разговаривает?
- Думаю, что да. Деловые люди предпочитают работать с разведкой, потому что тут не говорят, а делают. Остальные в посольстве в основном ведут светские беседы и напиваются на приемах.
***
Поздно вечером Комура, уставший и почти разуверившийся в удаче, все-таки разыскал таксиста, который вез Митико, ее сестру и Юкио Кога. Водитель, молодой парень с низким лбом и сонным взглядом, долго не мог вспомнить интересовавших Комура пассажиров. Сразу показать фотокарточки следователь не решился. Люди зачастую либо тотчас безоговорочно "узнают" тех, о ком спрашиваешь, либо, напротив, заявляют, что в жизни никого похожего не видели - просто из желания отделаться поскорее от полиции. Комура долго возился с парнем, называл приметы сестер, описывал их внешность, но тот только нехотя качал головой:
- Не, не… Не помню я… У меня пассажиров больше сотни иной раз за день бывает…
- Н-да, - Комура был разочарован, - видно, ничего не поделаешь, хоть плачь…
- О! - таксист вскинул голову. - Вспомнил! Точно было, две женщины сели ко мне. Я их отвез… - И назвал улицу, где жила Митико. - Одна, помоложе, всю дорогу плакала. А та, что постарше, вот точно, как вы, сказала: "Видно, ничего не поделаешь". Молоденькая там вышла, а вместо нее сел мужчина, и они поехали в аэропорт.
Комура достал фотокарточки. Снимок Кога был не из удачных, следователь взял его из старого дела. Террорист выглядел очень молодо и на себя нынешнего вряд ли походил.
- Они. Эта - молодая, - уверенно показал таксист, - эта - постарше, только одета иначе, платье на ней темное…
- Снимок Кога он долго рассматривал.
- Вроде бы он, - таксист засомневался. - Но не уверен. Может, ошибаюсь.
- О чем они говорили в машине?
- Да промолчали всю дорогу. Мужчина какой-то бледный, измученный сидел, горе у них, что ли, я не понял…
- Когда примерно в аэропорту были, не помните?
- Так часов в девять, темнело… Женщина еще сказала: "Заранее приехали, а лететь всего полтора часа". Это потому, что нам со светофорами дважды повезло, а то… Теперь в пробку попадешь, все пропало, никуда не успеешь.
- Багаж у них был?
- Не-ет, сумка какая-то и все. Я вначале даже думал, что они встречать кого-нибудь едут.
***
Таро хладнокровно обходил квартиру за квартирой, зачеркивая на плане крестиками те из них, обитатели которых ничего не видели и не знали. Время было вечернее, почти все сидели дома, ужинали, смотрели телевизор и Таро встречали довольно радушно. Действительно, как выяснилось, несколько пожилых людей по ночам, спасаясь от томительного бодрствования, любили торчать у окна. Никто не опознал фотографии Митико, зато сообщений о крупных мужчинах, входивших в ее подъезд и выходивших оттуда в ночное время, было столько, что Таро даже растерялся. Вполне вероятно, что кто-то и видел именно того человека, но описать его не сумел никто. Да и можно ли полагаться на старческие глаза?
***
Вечером в апартаментах Брайтона, политического советника посольства США, состоялось совещание. Квартира считалась вполне безопасной, ее регулярно осматривали в поисках подслушивающих устройств. Поэтому разговор шел в атмосфере абсолютно неофициальной. Вместе эти люди собирались не часто, а следовательно, речь шла о делах серьезных. Присутствовали: личный адъютант председателя объединенного комитета начальников штабов армии США, Уилби, Стивен Льюис и подполковник Дэвис, начальник разведывательного подразделения, расквартированного на американской армейской базе в Дзамэ, префектура Канагава. Политический советник Брайтон, предупредив, что запись обмена мнениями предназначена для информирования Вашингтона, включил магнитофон. Поздно ночью с магнитофонной ленты сделали стенограмму и распечатали в трех экземплярах. Два из них были утром переданы послу по особым поручениям и председателю объединенного комитета начальников штабов, а третий пошел в шифровальный отдел - начальство Брайтона в Лэнгли должно быть в курсе дела. Вот текст стенограммы:
"Брайтон. Не хочу скрывать от вас: нашей работой недовольны. Создавшаяся в стране ситуация может серьезно отразиться на японо-американских отношениях. В последнее время усилились требования оппозиционных партий о расторжении договора безопасности. Печать критически оценивает наши внешнеполитические акции. Даже деятели консервативной партии позволяют себе нелояльные высказывания… Активизировалась деятельность коммунистов, особенно настораживает их неожиданный успех на последних парламентских выборах… Надеюсь, понятно, какими последствиями это чревато…
Теперь о делах с "Джонсон эйркрафт корпорейшн". Должен признаться, что никто из нас не ожидал этого скандала. Практика, как бы это сказать, выражения благодарности стала традиционной… Я склонен подозревать здесь чью-то руку…
Адъютант. Чью?
Брайтон. Пока сказать трудно. Я поручил расследовать это дело. Возможно, утечка информации допущена сознательно.
Адъютант. А вы были в курсе?
Брайтон. Разумеется. Наша работа требует полной осведомленности. Кроме того, деятельность компании "Джонсон" шла на пользу нашей стране…
Адъютант. Вы неверно меня поняли. Я нисколько не сомневаюсь в правомерности ваших действий…
Брайтон. Надеюсь.
Адъютант. Но меня беспокоит другое: не всплывут ли данные о связях компании с ЦРУ. Отрицательный эффект такой информации поставил бы под угрозу и наше военное сотрудничество.
Брайтон. Это беспокоит и меня. Джон, не возьмете ли вы на себя труд сообщить последние сведения о ходе дела.
Уилби. Охотно. В завтрашнем номере газеты коммунистической партии будет помещен список получавших взятки. В списке три последовательно сменявших друг друга премьер-министра, пятнадцать бывших и нынешних министров, шесть депутатов, генеральный секретарь кабинета министров, бывший председатель объединенного комитета начальников штабов сил самообороны и ушедший в отставку начальник штаба ВВС.
Адъютант. Oro!
Уилби. Коммунисты образовали парламентскую комиссию по расследованию, которая действует отдельно от прокуратуры и бог весть до чего может докопаться.
Дэвис. Они уже неизвестно каким образом разнюхали, что мое подразделение работает в тесном контакте с японским управлением национальной обороны.
Уилби. Такого массированного удара консервативная партия может и не выдержать.
Брайтон. Я пользуюсь случаем представить мистера Льюиса. Я не зря попросил его приехать в Токио. Нестабильность ситуации в Японии вполне может привести к падению консервативного правительства и к созданию кабинета оппозиционных партий, где и коммунисты получат портфели. Я уже не говорю о политических последствиях, но они получат доступ к нашим военным и разведывательным данным, ведь мы довольно тесно связаны с японскими коллегами.
Дэвис. На всякий случай мы приняли некоторые меры.
Брайтон. Похвальная предусмотрительность. Но я надеюсь, что до этого все же не дойдет. Правда, придется провести кое-какие акции. Вот тут-то как раз и незаменим специалист по коммунизму мистер Льюис. Собравшиеся, очевидно, слишком молоды, чтобы помнить об эффективнейшей деятельности мистера Льюиса в Токио десять лет назад.
Льюис. Двенадцать.
Брайтон. Это не столь важно. Я имею в виду работу с террористами из группы "Боевое знамя". Адъютант. Что за группа?
Адъютант. Да-а, не сочтите мои слове за попытку вмешаться в чужие дела, но, может быть, имеет смысл вновь применить лекарство, которое так хорошо себя зарекомендовало?
Уилби. Если только у японцев еще не выработался стойкий иммунитет к данному средству.
Брайтон. От нас ждут решительных действий, прошу формулировать конкретные предложения.
Уилби. Предложение номер один достаточно определенно выразил наш уважаемый коллега из Вашингтона, а его конкретное исполнение лучше всего поручить Льюису.
Брайтон. Вы не в сенате, Джон, выражайтесь попроще.
Уилби. У меня есть кое-какие мысли, но мне бы хотелось еще немного подумать.
Брайтон. Хорошо. Благодарю всех за участие".
***
Комура сверил возможное время прибытия Хироко Сасаки и Юкио Кога в аэропорт с расписанием авиарейсов. Выбирать пришлось из шести рейсов. Хироко сказала, что лететь всего полтора часа. Тогда это мог быть только Кумамото. Комура попытался разыскать стюардесс, сопровождавших этот рейс, но они были в полете.
Глубокой ночью Комура заехал в управление, чем безумно удивил дежурного, и оставил на столе записку с просьбой разрешить ему на несколько дней уехать из Токио по неотложным семейным делам. Таро он ничего не сообщил.
***
Мортон уже второй час сидел у Бенджамина. Они выпили несчетное количество миниатюрных бутылочек сакэ. Были на столе и удивительные японские закуски, обильно приправленные соевым соусом. ("С таким соусом и дерево съешь". - "Уже съели, - засмеялся Бенджамин. - Это побеги бамбука".) Дым от выкуренных сигарет заполнял комнату. Бенджамин был неиссякаем, бесконечные истории сменяли одна другую. Особенно удачно он передразнивал немыслимое произношение офицеров американских оккупационных войск, воображавших, что в совершенстве овладели японским языком. Он повествовал о десятках смешных случаев, когда американцы из-за самомнения и надменности попадали в нелепейшие положения, японцы же в этих ситуациях неизменно выглядели умными и благородными.
Улыбнувшись, Мортон заметил:
- Не очень-то вы жалуете соотечественников.
- Вам показалось, - отмахнулся Бенджамин. - Хотите чаю, приготовленного по-японски?
- Хочу.
Бенджамин принялся священнодействовать. Вначале Мортон пытался запомнить последовательность манипуляций, чтобы позже попробовать самому, но вынужден был отказаться от этой мысли: слишком это было сложно.
Разливая чуть пенящуюся жидкость по маленьким фарфоровым чашечкам, Бенджамин задумчиво произнес:
- Вероятно, вы в чем-то правы. Я, может быть, чересчур требовательно отношусь к американцам, приезжающим сюда. Я глубоко убежден, что мы, американцы, должны постоянно ощущать вину перед этой страной.
- Почему?
- Разве недостаточно Хиросимы и Нагасаки? Вы знаете, кто такие хибакуся? Это те несчастные, которые выжили после бомбардировки, но обречены на бесконечные мучения, на медленное умирание… Между прочим, таких в стране триста пятьдесят тысяч. Представляете, что должны испытывать к нам японцы?
- А Пирл-Харбор? Войну-то начали не мы.
- Но это мы бросили бомбу, без малейшей военной необходимости. А потом? Мы пришли сюда, чтобы навсегда покончить с войной. И вместо этого через несколько лет в нарушение конституции сами начали создавать японскую армию, назвав ее для отвода глаз силами самообороны. Теперь она занимает по боевой мощи седьмое место в мире.
- Силы самообороны? - пренебрежительно сказал Мортон. - Во-первых, у них нет ядерного оружия, во-вторых, они под нашим контролем.
- Это-то меня и беспокоит. Был шанс навсегда превратить Японию в нейтральную страну, а мы втянули ее в военный союз.
- Он необходим им для защиты…
- От кого? Мортон, вы же серьезный, думающий человек, неужто вы можете хоть на секунду поверить в то, что русские станут атаковать Японские острова? Нет, договор безопасности нужен прежде всего нам. Это было понятно еще во время корейской войны, когда мы использовали Японию как ремонтную базу и поставщика военного снаряжения. Когда позволили возродиться огромным военным концернам - наследникам дзайбацу. Мы спустили их с цепи, и теперь они требуют своей доли. И добьются своего.
- Полно вам, Бенджамин, - пытаясь успокоить его, примирительно проговорил Мортон, - вы же не на митинге. Вы просто начитались левых газет.
- Вы ошибаетесь, Мортон, - безнадежно махнул рукой Бенджамин. - Разве вы не заметили, как зачастили сюда представители Пентагона? Помните, что сказал президент в последней речи о Японии? Нашему дальневосточному союзнику пора взять на себя большее бремя военных расходов. Япония должна почувствовать себя военной державой. Понимаете, Мортон, военной державой! А здесь есть люди и в штатском и в мундирах, которых не придется долго уговаривать, которые мечтают о сильной армии и еще помнят о "великой восточноазиатской сфере сопроцветания", о победоносных маршах императорской армии. Они ждут своего часа.
- Он не придет, - уверенно сказал Мортон. - Иметь такую армию Японии запрещает конституция. Да и Соединенные Штаты не позволят…
- "Не позволят"… Пентагон только этого и ждет, чтобы изменить баланс сил в азиатском регионе в свою пользу. Они там в Вашингтоне надеются, что кто-то станет таскать им каштаны из огня. Да ведь пушки-то стреляют в разные стороны. В конечном счете как бы в один прекрасный день наши собственные корабли не оказались под прицелом японских орудий. А виноваты будем только мы сами. Это мы заставляем их вооружаться.
- Каждый шаг сил самообороны под контролем прессы и парламента. Чуть что - начинается скандал.
- Кто может помешать японским генералам взять да и произвести небольшой военный переворот? Отменить конституцию, заявить о внешней угрозе и ввести воинскую повинность?
- Ну, это уж совсем несерьезно. Вы увлеклись, Бенджамин, да и выпили мы с вами немало. Какие там перевороты? Япония не Чили. С равным успехом и у нас может произойти переворот. Чепуха это.
Он с усилием поднялся.
- Уже поздно. Пора спать. Бенджамин насмешливо наблюдал за ним.
- Постойте, Мортон, я вам кое-что покажу.
- Право, дорогой Уолтер, в другой раз.
Но старый журналист протянул руку и снял с книжной полки какой-то японский журнал. На обложке был изображен танк, орудие которого было нацелено на открытые окна высокого здания. Фотомонтаж рассекала жирная надпись.
- Что здесь написано?
- Это название очерка, опубликованного в этом номере: "Военный переворот возможен". А ниже: "Силы самообороны поднимаются на борьбу".