***
Взглянув на соседей Комура по самолету, каждый бы без труда понял, что в Кумамото они летят не ради деловых встреч и забот. Разумеется, нет! Отдохнуть, половить рыбу, увидеть вулкан Асо, побывать в старинном замке начала семнадцатого века, одном из трех крупнейших в Японии, пройтись по паркам, посетить музей искусств. А знаменитые пятьсот ликов последователей Будды - пятьсот статуй, вытесанных из камня древним скульптором, который потратил на это двадцать четыре года жизни! В Кумамото есть что посмотреть. Это рай для туристов, особенно для японских туристов, умеющих ценить красоту каждого деревца, цветка, камня. Комура старался скрыть озабоченность, чтобы не выделяться в веселой, оживленной толпе.
Он прежде не бывал в этих местах и решил остановиться в той гостинице, куда направятся туристы. Нужно немного оглядеться, прежде чем начинать поиски. Вероятно, и пара, которую он преследует, выдает себя за туристов и старается не привлекать внимания. Комура по опыту знал, что есть такие места, куда так или иначе попадают все прибывшие в город. Там и следует ждать появления Кога.
***
Уилби загнал машину в подземный гараж, проводил гостя в большую овальную комнату, пододвинул столик с напитками, скинул пиджак. В рубашке с расстегнутым воротом и сползающим узлом галстука он все еще походил на быка, как его называли в ту пору, когда он был курсантом разведшколы.
- Наливайте себе сами, - предложил Уилби. - Не знаю, к чему вы привыкли там со своими китайскими братьями. Вообще говоря, никак не пойму, почему вы решили изучать в разведшколе китайский, а не японский. Все же японцы почти европейцы, и иметь с ними дело куда приятнее, чем с вашими, да и жизнь вполне на уровне.
- Гонконг тоже не деревня.
- Гонконг, конечно. Но вы ведь подолгу торчите в континентальном Китае. Вот куда бы я не хотел попасть!
- Напрасно, - возразил Льюис. - Серость, обыденность, отсутствие удобств - это для масс. А для элиты - уникальные уголки, где можно прекрасно провести время.
- И вы не боитесь к ним ездить? - с интересом спросил Уилби.
- Я приезжею к ним не как офицер разведки, а как бизнесмен. А сейчас в Китае нет более уважаемой профессии…
- Да, да, я и забыл. Вы же крупный делец, владелец фирмы "Кристофер энд компани". Чем вы торгуете?
- Я занимаюсь валютными операциями. Но мы, кажется, отвлеклись…
Уилби легко поднялся с кресла.
- Мне нужна ваша помощь, - сказал он, согнав улыбку с лица и устремив жесткий взгляд на Льюиса. - Я очень на вас рассчитываю. В принципе мне нужно то же, что и Брайтону: чтобы вы с помощью ваших китайцев вновь заставили леваков действовать. Но взорванной на каком-нибудь пустыре бомбы и дурацких листовок сейчас недостаточно. Нужно кое-что посерьезнее…
- Что же?
- Следует организовать нападение на казарму сил самообороны. Квалифицированное нападение. Чтобы были убитые и раненые, чтобы завизжала от ужаса перед красными вся японская пресса…
- И чтобы военные подняли мятеж, - закончил фразу Льюис. - Я правильно вас понял?
Лицо его по-прежнему оставалось спокойным, безмятежно звучал голос.
Уилби с размаху опустился в кресло, затрещавшее под его тяжестью.
- Да, черт побери, вы меня поняли правильно.
В редакции центральной коммунистической газеты шло очередное совещание.
***
Перед выступающим лежала стопка аккуратно исписанных листков бумаги - он делал доклад о проблемах текущего момента.
- За последнее время, - говорил он, - участились случаи террора против коммунистов. В особенности во время выборов в местные органы самоуправления. Видя рост наших рядов, крепнущие позиции партии, наши успехи на парламентских выборах, правые силы, в частности консервативная партия, развернули антикоммунистическую кампанию. Нас обвиняют во всевозможных преступлениях, всеми силами пытаются опорочить. Правые развязали необъявленную войну против коммунистов. В последнее время штаб-квартира компартии сорок - пятьдесят раз в месяц становится объектом провокаций со стороны правых террористов. Всем памятен случай нападения на председателя президиума ЦК партии, когда он выступал в парке на митинге. Тогда был задержан человек, который пытался взобраться на трибуну. У него был кинжал, и он показал в полиции, что входит в группу "Патриоты Великой Японии", после чего заявил: "Хотел убить председателя компартии, очень жалею, что не удалось". В тот же день состоялось нападение и на депутата от нашей партии, когда он выступал перед избирателями.
Сейчас насчитывается примерно шестьсот правых террористических групп, куда входит около четырех тысяч человек. Многие из них созданы за последние три года. На содержание и вооружение террористов требуются большие деньги. Из какого кармана они поступают?
Он на секунду замолк, отыскивая что-то в тексте выступления.
- Не хочу быть голословным. По поручению парламентской фракции компартии я обратился в бюро расследований общественной безопасности министерства юстиции с письменным запросом. В ответе сообщается, что только в нынешнем году, а он еще не закончился, создана сорок одна правая организация. Цитирую: "Бюро расследований общественной безопасности с тревогой отмечает, что некоторые из этих организаций начали создавать своего рода добровольческий корпус, готовый прибегнуть к насилию в целях ослабления и уничтожения влияния коммунистов". Тут уж трудно говорить, что коммунисты трубят о несуществующей угрозе. Угроза есть. Она реальна. Недаром ультраправые заявляют, что сейчас страна в преддверии более серьезного кризиса, чем даже в предвоенные времена, когда так называемое молодое офицерство сделало попытку совершить фашистский переворот с целью "навести порядок" перед тем, как развязать войну. Нынешние террористические акции, таково мое твердое убеждение, тоже совершаются с дальним прицелом на поправение общества, в конечном счете - на установление фашистского режима.
- Многое говорит о том, что в определенных кругах японского крупного капитала зреет заговор против демократии. 9-я статья конституции, гражданский контроль над "силами самообороны", бдительность демократических сил, и в первую очередь коммунистов - вот что мешает военно-промышленному комплексу. "Мицубиси", "Исикавадзима-Харима" некому продавать оружие: внутренний рынок ограничен, внешний вообще закрыт: благодаря нашему давлению правительство обязалось не экспортировать оружие. А ради рынков сбыта монополии пойдут на все. Вот почему правые силы, которые верно служат крупному капиталу, вновь выступают с националистическими лозунгами. "Великая Япония" - вот их идеал. А национализм очень опасен и потому, что выступающих против него легко обвинить в отсутствии патриотизма и любви к родине.
- И что же, попытка переворота кажется вам вполне реальной?
Вопрос задал заместитель редактора газеты, профессиональный журналист и партийный работник, многое повидавший в жизни. Это его, тогда еще заведующего одним из отделов газеты, из били бесновавшиеся в пекинском аэропорту хунвэйбины - начиналась "культурная революция", и "великий кормчий" расправлялся со всеми, кто не хотел плясать под его дудку.
Конкретных фактов в нашем распоряжении нет, но косвенные свидетельства несомненно осуществляющейся подготовки к серьезной антидемократической акции не могут не настораживать.
Совещание продолжалось еще два часа. Вносились предложения, уточнялись планы выступлений партийной газеты.
***
Таро не сразу поверил в удачу. Пока эксперт управления не протянул ему влажные фотоснимки, он старательно убеждал себя, что с фотографиями ничего не получится и впереди опять утомительные хождения по лестницам, звонки в чужие двери, бесконечные разговоры…
Он добрался до пятого этажа дома. Дом этот был предпоследним в списке Таро. Если и здесь ничем не помогут, шансов отыскать мужчину, о котором рассказывал парень у подъезда, останется сов-сем мало и придется что-то придумывать. В угловой квартире никого не оказалось. Он нажимал на кнопку звонка минут пятнадцать, но никто не откликнулся. С чувством безнадежности он подошел к соседней квартире, но вместо обычного "Кто там?" донесся веселый юношеский голос:
- Входите! Не заперто. Это Адати-сан?
Вытирая на ходу мокрые руки, появился молодой человек лет семнадцати-восемнадцати с растрепанными волосами, в цветастой рубашке. Увидев Таро, он удивился.
- Я из полиции, - представился тот. - Мы распутываем одно очень важное дело и надеемся на вашу помощь.
Эту фразу он автоматически произносил в каждой квартире. Однако молодой человек воспринял ее серьезно.
- Подождите секундочку, я выключу воду.
- Вы собирались ванну принимать, извините, что побеспокоил вас.
- Да нет, - рассмеялся молодой человек, - я пленки проявляю. Накопились за неделю.
- Увлекаетесь фотографией? - из вежливости спросил Таро.
- Не то слово, - донеслось из ванной, - я просто-таки фотоман. Снимаю и днем и ночью. Иногда из окна часами прохожих фотографирую. Многие говорят: чепуха, а я считаю - это лучшая практика. Как стать мастером, никто вам не объяснит, надо просто снимать и потом становится ясно: хороший снимок или плохой. Правильно я говорю?
- Правильно, - рассеянно произнес Таро. Его заинтересовало упоминание о прохожих. - А можно взглянуть на ваши работы?
- Конечно! - молодой человек чуть не подпрыгнул от восторга. - Да ты проходи сюда, не стесняйся.
Небольшая комната была вся завалена пакетами, из которых торчали черно-белые снимки. Чтобы так основательно забить комнату, нужно было щелкать аппаратом буквально день и ночь.
- Чем интересуешься? Пейзажи? Портреты?
- Да я не очень разбираюсь… Ты говорил, прохожих снимаешь, вот и покажи. Неприкрашенная жизнь, как-никак…
- Пожалуйста.
Молодой человек углубился в непроходимые залежи своего архива. В этом беспорядке оказалась определенная система. За несколько минут, ориентируясь по каким-то ему одному понятным пометкам на пакетах, юный фотолюбитель выложил перед Таро целую груду снимков. Придерживая ее рукой (чтобы не развалилась), подмигнул:
- Смотри!
Будущий следователь мигом скинул пиджак и принялся за дело. Его интерес не вызвал ни малейшего удивления. Молодой фотограф полагал, что его увлечение разделяет по меньшей мере добрая половина человечества.
Все снимки были небольшого формата, и Таро приходилось подолгу вглядываться в каждый из них, чтобы убедиться - не тот. Он был упрям. Хозяин квартиры продолжал заниматься своим делом, проявлял пленки, звонил по телефону, с кем-то разговаривал, кто-то приходил, уходил, а Таро, не отвлекаясь ни на секунду, продолжал искать.
- А вот эту пленку я ночью отснял. Купил телескопический объектив, решил попробовать. Вон в том подъезде, видишь? - Он пригнул голову нового знакомого к окну и показал на подъезд, где жила Митико. - Там подходящее освещение…
Эти кадры Таро просматривал так внимательно, что глаза заслезились. Несколько раз ему казалось, что на снимке Митико, но он тут же понимал, что ошибся… Так, а вот это соседка Митико и еще какая-то женщина… Вот парочка, оба спиной к снимающему… Опять та же парочка, видно, долго стояли… Мужчина… Мальчик… Еще раз мальчик… Женщина, не Митико… Старуха… Еще раз старуха… Опять старуха… Далась она ему… Старух никогда, что ли, не видел… А это? Митико!!! Неужели… Похоже, она. С ней мужчина, лица, правда, не видно. Ничего, есть же еще фотография, там он отлично получился… Да, это, несомненно, он. А вдруг нет? Надо ехать в управление к экспертам. Пусть для верности сравнят эту фотографию Митико с имеющимися в деле ее снимками. Неужели повезло: Таро просидел еще полчаса, просматривая оставшиеся пакеты, но больше ничего не нашел. Хорошенького понемножку.
- Бери, бери, - согласился молодой человек. - У меня же негативы остались.
Когда Таро, прижимая к груди как величайшую ценность, пакет с фотографиями, собрался уходить, молодой человек спохватился:
- Подожди! Ты ж по делу…
Но Таро уже сбегал по лестнице.
***
Два дня в небольшой гостинице города Аомори, расположенного на севере Хонсю - главного из Японских островов, генерал Такаса давал последние указания участникам заговора. Сюда, соблюдая чрезвычайные меры предосторожности, поодиночке прибыли члены общества "Хризантема", чтобы договориться о синхронности выступлений частей "сил самообороны", расквартированных в различных городах. Многие из них видели друг друга в первый раз, несколько лет они тщательно готовились, и теперь предстояло совершить последнее усилие. В папке Такаса, которая стоила жизни Митико Садзи, был точный план действий участников переворота.
Из Аомори они, стараясь не привлекать к себе внимания, постепенно улетали обратно. Последним, убедившись, что все прошло гладко, должен был вернуться в Токио генерал Такаса.
***
Помощник начальника отдела полиции Фудзи счел доводы Таро заслуживающими внимания - фотография человека, приходившего к Митико, была размножена и направлена для идентификации личности.
Ответ поступил быстро.
Таро неожиданно вызвали к начальству. В кабинете Фудзи сидел какой-то аккуратный человек в штатском.
Со стажером незнакомец заговорил удивительно дружелюбно, долго расспрашивал об учебе, семье, похвалил за проявленную сметку и спросил, почему его руководитель Комура не помогал в поисках. Ободренный, не замечая напряженного лица Фудзи, Таро выложил все, что слышал от Комура по поводу дела Митико, вспомнил даже о ее старшей сестре и какой-то террористической группе (название, правда, он запамятовал), рассказал, как нашел фото мужчины и подробно описал молодого фотографа. Незнакомец выслушал все с легкой улыбкой, поблагодарил и отпустил его. Таро ушел, размышляя: как жаль, что в токийском управлении нет таких симпатичных людей.
Фотографию человека, разыскиваемого по подозрению в убийстве Митико Садзи, быстро опознали. Полицейский чиновник уже записал данные: Такаса Реити, генерал-майор, командующий 1-й дивизией Восточного направления "сил самообороны", в настоящее время местонахождение неизвестно.
"Приятный человек" был сотрудником второго отдела исследовательского управления национальной обороны - военной контрразведки.
Бенджамин дал Мортону перевод статьи на английский язык, и тот жадно просматривал страницу за страницей, изредка вглядываясь в огромного размера иллюстрацию к материалу: сжав оружие, японские солдаты сидят на танках. Бесстрастный фотоаппарат запечатлел металлический блеск в глазах людей, готовых выполнить любой приказ. Или так только казалось Мортону?
Статья была необычной. В ней автор писал о существовании в рядах офицеров "сил самообороны" тайного общества "Хризантема", деятельность которого направлена на возвращение императора к власти, создание сильной армии, роспуск компартии и установление в стране тоталитарного режима. Мортон с интересом читал статью, которую неизвестный ему японский журналист построил как беседу четырех провинциальных офицеров, именуемых А, Б, В и Д. Двое из них, по словам журналиста, были старшими лейтенантами, один капитаном и один майором. То, что говорили офицеры, поразило Мортона - их слова и мысли во многом подтверждали рассказанное только что Бенджамином.
"Мы не выступим до тех пор, пока не будет стопроцентной уверенности в успехе, - говорил Б. - Сейчас необходимо выработать конкретную политическую программу. Мы не только совершим переворот, мы останемся у власти, и нам требуется реальная политическая, экономическая и социальная программа. Пока мы не готовы совершить переворот, нас не поддержат".
"На этой стадии мы сконцентрировали все силы на сплочении единомышленников и отмене 9-й статьи нашей нынешней позорной конституции, запрещающей иметь армию, - продолжал В. - Мы защитники культуры и традиций. Японская нация и императорская система неразделимы - это отличительная черта нашей страны, у нее нет аналогов в мире".
"Причем мы считаем, - вмешался Б, - что полное устранение императора от политики придаст ему больше авторитета в качестве опоры национального духа".
"Нам необходимо возвращение к традициям предков, - развивал свою мысль В. - Покончим с рационализмом. Необходимы и реформы в системе образования, которое придает слишком большое значение идеям западного гуманизма".
"Вероятно, в результате внутриполитических волнений, коррупции, кризиса правящей партии правительство может оказаться не в состоянии справиться с ситуацией, и к власти придут военные, - заявил Д. - Силы самообороны выступят в защиту спокойствия и возьмут в свои руки политическую власть. Государственный переворот - штука трудная. Только для захвата столицы требуется минимально 15 тысяч человек, то есть целая дивизия. Пока такими силами мы не располагаем".
"Мы бросаем семена в землю, - заговорил А, - Никто из нас не знает, удастся ли при жизни увидеть цветы. Тем не менее наш долг - поливать ростки и ухаживать за ними".
Беседу офицеров автор статьи снабдил кратким комментарием: