- Да, - сказал Уиллис.
Айлин Берк вздохнула:
- Когда начнем?
- Может, сегодня вечером? - предложил Уиллис.
- Я собиралась в парикмахерскую, - сказала, улыбаясь, Айлин, - но это подождет. - Ее улыбка стала шире. - Не каждая девушка может быть уверена, что за ней идет по крайней мере один мужчина.
- Встретимся здесь.
- В котором часу? - спросила Айлин.
- Когда заступает новая смена. В 11:45.
- Я буду, лейтенант, - ответила она, вставая, и протянула Бирнсу руку.
- Будьте осторожны, - сказал Бирнс.
- Да, сэр. Благодарю вас. - Она повернулась к Уиллису: - С вами мы увидимся.
- Буду ждать.
- Тогда до свидания, - сказала она и вышла из кабинета.
Когда девушка закрыла за собой дверь, Уиллис спросил:
- Что думаешь?
- Думаю, она все сделает, как надо, - ответил Бирнс. - В ее послужном списке четырнадцать арестов мужиков, пристававших к женщинам в метро.
- Ну, грабители - это совсем другое дело, - возразил Уиллис.
Бирнс задумчиво кивнул:
- И все-таки, полагаю, она нам поможет.
Уиллис улыбнулся:
- И я так думаю.
За стенами кабинета, в комнате детективов, Мейер рассказывал о кошках.
- Счет уже дошел до двадцати четырех кошек, - сообщил он Темплу. - Самый ужасный случай, с каким когда-либо сталкивались в 33-м участке.
- И пока у них нет никаких зацепок?
- Ни единой, - сказал Мейер. Он терпеливо смотрел на Темпла. Мейер был очень терпелив.
- Просто бродит по округе и хватает кошек, - проговорил Темпл, качая головой. - Зачем этому парню понадобилось воровать кошек?
- Это серьезный вопрос, - ответил Мейер. - Каков мотив, да? Он свел с ума весь 33-й участок. Скажу тебе, Джордж, - я рад, что это дело не в наших руках.
- У меня тоже было несколько дурацких дел, - заметил Темпл.
- Ясное дело, но кошки? У тебя когда-нибудь были кошки?
- Когда я обходил свой участок, у меня были кошки на телефонных столбах.
- У каждого были кошки на телефонных столбах, - сказал Мейер. - Но речь идет о человеке, который ворует кошек из квартир. Теперь скажи мне, Джордж, ты когда-нибудь слышал о чем-либо подобном?
- Никогда, - признался Темпл.
- Я дам тебе знать, чем дело кончится, - пообещал Мейер. - Меня оно по-настоящему интересует. По правде говоря, я не думаю, что они когда-либо решат эту задачку.
- Разве в 33-м участке нет хороших детективов? - спросил Темпл.
- Снаружи дожидается какой-то парень, - крикнул от своего стола Хевилланд. - Никто не хочет сходить посмотреть, что ему надо?
- Такая прогулка будет тебе полезна, Родж, - сказал Мейер.
- Я только что вернулся с прогулки к водяному охладителю, - ухмыльнулся Хевилланд, - и очень устал.
- Он очень слабенький, - заметил, вставая, Мейер. - Бедняга, из-за него у меня сердце кровью обливается.
Он подошел к деревянной перегородке. За ней стоял патрульный полицейский и заглядывал в комнату детективного отдела.
- Много работы, да? - спросил он.
- Бывает хуже, - спокойно ответил Мейер. - Что у тебя?
- Отчет о вскрытии для… - он взглянул на конверт, - лейтенанта Питера Бирнса.
- Давай сюда, - сказал Мейер.
- Подпиши-ка здесь, - протянул бумаги патрульный.
- А он не умеет писать, - крикнул Хевилланд, закидывая ногу на стол.
Мейер расписался за отчет о вскрытии, и патрульный ушел.
Отчет о вскрытии - это беспристрастный научный документ.
В нем плоть и кровь заменяются медицинскими терминами, размерами в сантиметрах, холодным, равнодушным анализом. В любом отчете о вскрытии трудно найти душевность и эмоции. Там нет места чувствам, нет места философствованию. Это только одна или несколько официального вида страниц размером восемь с половиной на одиннадцать, на которых напечатано много слов, а в этих словах на простом медицинском языке объясняются условия, при которых такое-то лицо встретило смерть.
На сей раз той, чья смерть была исследована внимательным взглядом медика, о чем сообщалось в отчете о вскрытии, который Мейер отнес лейтенанту, была молодая девушка, и звали ее Джин Рита Пейдж.
Отчет был очень бесстрастным.
Смерть не славится тем, что ей сострадают.
Вот этот отчет:
ОТЧЕТ КОРОНЕРА О ВСКРЫТИИ
ПЕЙДЖ ДЖИН РИТА
Женского пола, белая, европейской расы. Кажущийся возраст - 21 год. Биологический возраст - 17 лет. Рост - 64 дюйма. Вес - 120 фунтов.
БЕГЛЫЙ ОСМОТР
Голова и лицо.
а) Лицо. Просматриваются множественные ушибы. На лобной части черепа заметно углубление в кости, имеющее размер примерно 10 сантиметров. Начинаясь на 3 сантиметра выше правой глазницы, углубление спускается наискось через переносицу и заканчивается в средней части левой челюсти.
На конъюнктивах обоих глаз заметны геморрагические зоны. Беглый осмотр также выявил наличие свернувшейся крови в носовых и ушных отверстиях.
б) Голова. Имеется область ушиба мозга с углублением в кости, включающая левую височную область черепа. Углубление длиной около 11 сантиметров проходит наискось от темени до точки, находящейся на 2 сантиметра выше и сбоку от верхней части левого уха. В волосах головы имеются многочисленные сгустки крови.
Тело.
Спинная и брюшная стороны грудной клетки имеют множественные неглубокие ссадины и легкие рваные раны.
На правой ягодице большая ссадина.
На правой нижней конечности выявлены сложные переломы наружных частей большой и малой берцовой костей с осколком, выпирающим через среднюю наружную треть конечности.
При беглом и внутреннем исследовании таза выявлено следующее:
1. Признаки крови в вагинальном своде отсутствуют.
2. Признаки неудавшегося насильственного проникновения или совокупления отсутствуют.
3. Признаки семенной жидкости, видимые при беглом и микроскопическом обследовании вагинальной секреции, отсутствуют.
4. Матка имеет шаровидную форму, и ее размеры равны приблизительно 13,5 х 10 х 7,5 сантиметров.
5. Имеется плацентарная ткань, а также хориальная и децидуальная ткани.
6. Имеется плод длиной 7 сантиметров, весящий 29 граммов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. Мгновенная смерть наступила вследствие ударов, нанесенных по черепу и лицу. Ушиб мозга.
2. Множественные ссадины, ранения на теле и сложный перелом нижней правой конечности, большой и малой берцовых костей, вероятно, вызваны падением с утеса.
3. Признаки изнасилования отсутствуют.
4. Обследование содержимого матки выявило трехмесячную беременность.
Глава 8
Он не мог выбросить из головы мертвую девушку.
Вернувшись в понедельник утром на свой участок, Клинг должен был почувствовать громадную радость. Он снова приступил к работе, слишком долго пробыв в бездеятельности, и асфальт должен был петь под его ногами. Повсюду вокруг бурлила и кипела жизнь. Жизнь переполняла территорию участка, и Клинг шел по своему маршруту среди всей этой жизни, но думал о смерти.
Участок начинался от Ривер-Хайвей.
Бахрома растительности уже покраснела, и коричневая жженка крепко охватила реку, кое-где нарушаемая то памятником героям Первой мировой войны, то бетонной скамьей. По реке к причалам в центр города медленно плыли большие пароходы, и белый дым поднимался от них клубами в свежем осеннем воздухе. Посредине реки стоял на якоре авианосец, длинный и плоский, выделяющийся на фоне голых бурых утесов на другом берегу реки, и экскурсионные катера упорно занимались своей деятельностью, ставшей бесполезной по осени. Лето умирало, а с ним прекращались шумные и веселые попойки любителей погреться на солнышке.
А вверх по реке, словно сверкающая серебряная паутина, величаво изгибаясь над кружащей в водоворотах бурой водой, висел мост Гамильтона, касаясь громадными пальцами двух штатов.
Рядом с опорами этого моста, у подножия небольшого утеса из камня и земли, погибла семнадцатилетняя девушка. Хотя земля всосала ее кровь, кое-где еще оставались пятна красно-коричневого цвета.
Огромные многоквартирные дома, выстроившиеся вдоль Ривер-Хайвей, повернули к окровавленной земле невыразительные фасады. Солнце отражалось в тысячах окон этих зданий, где продолжали служить привратники и лифтеры, и окна светили через реку, как горящие глаза слепцов. Мимо синагоги на углу няни катили коляски с детьми, двигаясь со своими подопечными на юг, к Стэму, пронзающему центр участка, будто многоцветная, украшенная многочисленными перьями тонкая и острая стрела. На Стэме находились бакалейные лавки, магазины недорогих товаров, кинотеатры, гастрономы, мясные магазины, ювелирные магазины и кондитерские. На одном его углу был кафетерий, работавший с понедельника до воскресенья, и здесь можно было встретить до двадцати пяти наркоманов, дожидавшихся торговца белым порошком. В центре Стэм прерывался широким огороженным островом, который пересекали боковые улицы. По краям этого острова на каждой улице стояли скамейки, где сидели, попыхивая трубками, мужчины и женщины, прижимающие к пышным бюстам хозяйственные сумки, иногда присаживались няни, уставшие катать коляски и решившие почитать роман в бумажной обложке.
Няни никогда не забредали южнее Стэма.
Южнее Стэма проходила Калвер-авеню.
Дома на Калвер никогда не отличались высоким качеством. Как бедные и дальние родственники зданий, выстроившихся вдоль реки, много лет назад они грелись в лучах их великолепия. Но копоть и грязь города покрыли их простецкие фасады, превратили в обычных обитателей города, и теперь они стояли с сутулыми спинами, убого одетые, с мрачными фасадами. На Калвер-авеню было много церквей. Там же было много баров. Обе категории зданий регулярно посещали ирландцы, продолжавшие упрямо держаться за свой район, несмотря на наплыв пуэрториканцев, несмотря на управление жилищного строительства, которое с поразительной скоростью выносило приговоры их жилищам и сносило их, оставляя усыпанные булыжниками поля, где росла лишь единственная сельскохозяйственная культура города - отбросы.
Пуэрториканцы толкались на боковых улочках между Калвер-авеню и Гровер-парком. Там были bodegas, carnicerias, zapaterias, joyerias, cuchifritos и другие заведения. Там проходила Виа-де-Путас. - Улица шлюх, древняя, как время, преуспевающая и процветающая, как "Дженерал моторс".
Здесь, страдая от нищеты, эксплуатируемые торговцами наркотиков, ворами, а также полицейскими, вынужденные ютиться по тесным и грязным жилищам, спасаемые иногда местной пожарной частью, самой занятой во всем городе, жили пуэрториканцы. Социальные работники обращались с ними как с морскими свинками, остальное население города - как с потенциальными преступниками.
Среди них были светлокожие и темнокожие. Красивые девушки с черными волосами, карими глазами и сияющей улыбкой. Стройные мужчины с грацией танцоров. Сердечные, музыкальные, колоритные и красивые люди, шесть процентов населения города, втиснутые в несколько гетто, разбросанных по всему городу. В гетто 87-го участка жили несколько итальянских и еврейских семей, ирландцев было больше, но преимущественную его часть составляли пуэрториканцы. Это гетто простиралось от Ривер-Хайвей на юг до парка, а затем на запад и на восток на целых тридцать пять кварталов. Одна седьмая общего числа пуэрториканцев в городе проживала в пределах 87-го участка. Девяносто тысяч человек жили на улицах, которые регулярно патрулировал Берт Клинг.
Эти улицы были заполнены живыми людьми.
А он не мог думать ни о чем, кроме смерти.
Берт не хотел встречаться с Молли Белл и почувствовал боль, когда она его окликнула.
Казалось, она боится окружающих, возможно, это объяснялось инстинктивной защитной реакцией женщины, которая несла в себе новую жизнь. Клинг только что поговорил с Томми, мальчиком-пуэрториканцем, чья мать работала в одном из кондитерских магазинов. Они попрощались, и Клинг уже повернулся, чтобы перейти на другую сторону улицы, но увидел Молли Белл.
В этот день, 16 сентября, было холодно, и Молли надела пальто, видавшее лучшие дни, пусть даже они и начались в подвальном помещении универмага, где продавались дешевые вещи. Ожидаемый ребенок позволил ей застегнуть узкое пальто только на груди, отчего она приобрела до странности неряшливый вид: растрепанные волосы, усталые глаза и поношенное пальто, застегнутое от горла до полной груди, а ниже распахнутое в форме широкой буквы "V" и демонстрирующее выпяченный живот.
- Берт! - окликнула его Молли, подняв руку чисто женским движением, вернув себе на краткий миг прежнюю красоту и напоминая в этот миг сестру Джинни, когда та была жива.
Приветственно подняв дубинку, Клинг сделал ей знак подождать и перешел улицу.
- Привет, Молли, - сказал он.
- Я заходила в участок, - поспешно объяснила она. - Мне сказали, что ты на обходе.
- Ну да, - отозвался он.
- Я хотела с тобой поговорить, Берт.
- Слушаю тебя.
Они свернули на боковую улочку и двинулись вдоль парка, и деревья справа от них горели на фоне серого неба ярким погребальным костром.
- Привет, Берт, - крикнул пробегавший мимо мальчик, и Клинг помахал ему дубинкой.
- Ты слышал? - спросила Молли. - Об отчете о вскрытии.
- Слышал, - ответил он.
- Не могу поверить, - сказала она.
- Знаешь, Молли, у них не бывает ошибок.
- Знаю, знаю.
Дышала она тяжело. Он посмотрел на нее долгим взглядом:
- Слушай, ты уверена, что можешь вот так разгуливать?
- Да, мне это очень полезно. Доктор сказал, я должна много гулять.
- Но если ты устанешь…
- Тогда я тебе скажу. Берт, ты поможешь?
Берт пристально посмотрел на нее. В ее глазах не было паники, горе тоже исчезло. В них горели только непоколебимость и спокойная решимость.
- Что же я могу сделать? - спросил он.
- Ты полицейский, - сказала Молли.
- Молли, над этим работают лучшие полицейские в городе. Отдел по расследованию убийств не позволяет убийцам остаться безнаказанными. Я слышал, что один из детективов нашего участка уже два дня работает в паре с женщиной-детективом. Они…
- Никто из них не знал мою сестру, Берт.
- Да, конечно, но…
- А ты знал ее, Берт.
- Я только поговорил с ней однажды. Я едва…
- Берт, эти люди имеют дело со смертью… Для них моя сестра - просто еще один труп.
- Это неверно, Молли. Они видели много смертей, но это не мешает им каждый раз делать все возможное. А я всего лишь патрульный. Я не могу тратить на это время, даже если захочу.
- Почему?
- Я обязан патрулировать свой участок. Это мой маршрут, моя работа. Я не должен заниматься расследованием убийств, иначе у меня могут быть большие неприятности, Молли.
- У моей сестры тоже были большие неприятности, - заметила Молли.
- Ах, Молли. - Клинг вздохнул. - Пожалуйста, не проси.
- И все-таки я тебя прошу.
- Я ничего не могу сделать. Извини.
- Зачем ты приходил к ней? - спросила Молли.
- Меня попросил Питер. Как одолжение. Ради прошлого.
- И я прошу тебя о любезности, Берт. Но не ради прошлого. А потому, что убили мою сестру, почти ребенка, которая должна была прожить немного дольше, Берт, хотя бы немного дольше.
Какое-то время они шли молча.
- Берт, - сказала Молли.
- Да.
- Пожалуйста, помоги.
- Мне…
- Твои детективы, специалисты по убийствам, считают, что это был грабитель. Может быть… не знаю. Но моя сестра была беременна, и наверняка не от грабителя. Сестру убили у опор моста Гамильтона, и я хочу знать, почему она оказалась там. Утес, где ее убили, находится далеко от нашего дома, Берт. Зачем она поехала туда? Зачем? Зачем?!
- Я не знаю.
- У сестры были друзья, точно, были. Неужели девочка никому не доверяла? Девочка, носящая в себе ребенка, носящая в себе тайну? Неужели не рассказала об этом кому-нибудь?
- Ты хочешь найти убийцу, - спросил Клинг, - или отца ребенка?
Молли подумала, прежде чем ответить.
- Это может быть один и тот же человек, - сказала она наконец.
- Я… я не думаю, что это так, Молли.
- Но вероятность такая есть, правда? И твои детективы из отдела убийств никак не учитывают эту вероятность. Видела я их, Берт. Задают вопросы, а глаза холодные, губы высокомерно сжаты. Моя сестра для них - просто тело с биркой на пальце ноги. Для них она не плоть и кровь. Ни сейчас, ни когда-либо раньше.
- Молли…
- Я их не виню. Их работа… Я знаю, что смерть стала для них заработком, как мясо - заработок для мясника. Но девочка мне сестра!
- Ты знаешь ее друзей?
- Я знаю только то, что она часто ходила в один клуб. Клуб в подвале, для подростков… - Молли замолчала. Ее глаза с надеждой смотрели на Клинга. - Ты поможешь?
- Попытаюсь, - вздохнув, ответил Клинг. - Только своими силами. После работы. Официально я ничего не могу сделать, ты, надеюсь, понимаешь.
- Да, понимаю.
- Как называется клуб?
- Клуб "Темп".
- Где он находится?
- Рядом с Питерсон-авеню, в одном квартале от нее. Адреса я не знаю. Все эти клубы теснятся на боковой улочке в частных домах. - Она помолчала. - Когда я была помоложе, тоже ходила в один из них.
- И я ходил на их вечеринки по пятницам, - сказал Клинг. - Но "Темпа" не помню. Наверное, новый клуб.
- Не знаю, - призналась Молли. - Ты сходишь?
- Да.
- Когда?
- До четырех я работаю. Потом съезжу в Риверхед и попробую отыскать это место.
- После позвонишь?
- Конечно.
- Спасибо, Берт.
- Я только патрульный полицейский, - сказал Клинг. - Не знаю, смогу ли сделать хоть что-то, за что нужно благодарить.
- Я уже тебе за многое благодарна, - возразила Молли, пожимая ему руку. - Буду ждать звонка.
- Договорились, - сказал он. Судя по ее виду, прогулка утомила Молли. - Вызвать тебе такси?
- Нет, - ответила она. - Поеду на метро. До свидания, Берт. И спасибо.
Молли повернулась и направилась вверх по улице. Клинг смотрел ей вслед. Он смотрел, пока она не скрылась из вида, затем перешел улицу и свернул на одну из боковых улиц, поприветствовав попавшихся навстречу знакомых.