* * *
- Отличные у меня сотрудники! - говорил лейтенант Бернс. - Два опытных сыщика прохлопали одного хлыща. Один - потому что идет и сопит ему в затылок, другой отпустил его на добрую милю. Молодцы, ничего не скажешь!
- Откуда я знал, что его будет ждать машина? - буркнул Мейер. - Мне сказали, что в прошлый раз он приехал на поезде.
- Верно, - поддакнул Клинг.
- Вы его упустили, - отрезал Бернс. - И было бы полбеды, если б он отправился домой. Но О'Брайен дежурил возле дома Ла Брески и утверждает, что он там не появился. Это означает одно: мы не знаем, что делает главный подозреваемый в тот день, когда ожидается покушение на заместителя мэра.
- Мы действительно не знаем, где сейчас Ла Бреска, сэр, - признал Мейер.
- А все потому, что вы его упустили.
- Так точно, сэр.
- Если я не прав, Мейер, ты мне так и скажи.
- Никак нет, сэр. Все правильно. Я его упустил.
- Отлично. Объявляю тебе благодарность.
- Большое спасибо, сэр.
- Отставить шуточки!
- Виноват, сэр.
- Ничего смешного в этом нет. Я не хочу, чтобы Скэнлону проделали в башке две дырки, как Кауперу.
- Я тоже.
- Отлично. Очень тебя прошу, научись грамотно следить. Договорились?
- Договорились.
- Теперь - кто этот человек, с которым встречался в бильярдной Ла Бреска?
- Калуччи, сэр. Питер Калуччи.
- Ты его проверял?
- Да, сэр. Еще вчера. Посмотрите, что нам прислали.
Мейер положил на стол Бернса толстый конверт и шагнул к детективам, которые выстроились у стола начальника. Никто не шутил и не улыбался. Лейтенант был в прескверном настроении. Нужно было подарить пятьдесят тысяч долларов злоумышленнику или готовиться к тому, что заместитель мэра получит новое назначение - в небесный муниципалитет. Какие уж тут шутки! Лейтенант взял конверт, вынул фотокопию отпечатков пальцев, быстро взглянул на нее, затем извлек из конверта фотокопию полицейского досье Калуччи.
БЮРО УГОЛОВНОЙ РЕГИСТРАЦИИ
Фамилия - Питер Винсент Калуччи.
Шифр - Р 421904.
Клички - Калуч, Куч, Кучер.
Цвет кожи - белый.
Адрес - Южная 91-я улица, 336, Айсола.
Рост - 1 м 78 см. Вес - 70 кг.
Цвет волос - шатен.
Глаза - карие. Лицо - смуглое.
Род занятий - строительный рабочий.
Шрамы, татуировки - шрам от операции аппендицита, татуировки отсутствуют.
Фамилия сотрудника полиции, производившего задержание, - патрульный Генри Батлер.
Дата ареста - 14 марта 1960 г.
Место ареста - Северная 65-я улица, 812, Айсола.
Обвинение - ограбление.
Краткое описание преступления. Около полуночи Калуччи вошел в помещение заправочной станции по адресу Сев. 65-я ул., 812 и пригрозил застрелить служащего, если тот не откроет сейф. Тот сказал, что не знает шифра. Калуччи взвел курок револьвера, но появился патрульный Батлер из 63-го участка и задержал его.
Предыдущие правонарушения - отсутствуют.
Место и дата предъявления обвинения - Уголовный суд, 15 марта 1960 г.
Окончательное обвинение - ограбление первой степени, ст. 2125 Уголовного кодекса.
Приговор суда - 7 августа 1960 г. Признал себя виновным, приговорен к 10 годам заключения в тюрьме Каслвью.
Просмотрев документы, лейтенант спросил:
- А когда он вышел из тюрьмы?
- Это крепкий орешек. Он отсидел треть срока и подал прошение о досрочном освобождении, но получил отказ. После этого он подавал прошения каждый год. Когда отсидел семь лет, его наконец отпустили.
Бернс снова глянул на листок.
- Чем он сейчас занимается?
- Работает на стройке.
- Выходит, он там и познакомился с Ла Бреской?
- Последний раз Калуччи работал в фирме "Абко констракшн". Мы позвонили туда, и нам сообщили, что Ла Бреска тоже там работал.
- У Ла Брески есть судимость?
- Нет, сэр.
- После выхода на свободу Калуччи ни в чем не был замечен?
- По крайней мере, у нас таких данных нет.
- Ну, а кто этот Дом, который звонил Ла Бреске в четверг вечером?
- Не удалось выяснить, сэр.
- Потому что вы упустили Ла Бреску?
- Так точно, сэр.
- Браун все еще слушает телефон?
- Да, сэр.
- С осведомителями работали?
- Пока нет, сэр.
- Так когда же, черт вас возьми, вы начнете шевелиться? К двенадцати часам мы должны принести на блюдечке пятьдесят тысяч долларов. Сейчас четверть одиннадцатого, какого же?..
- Сэр, мы пытались установить наблюдение за Калуччи. Мы взяли его адрес и съездили туда, но его квартирная хозяйка сказала, что он ушел вечером и до сих пор не возвращался.
- Потрясающе! - воскликнул Бернс. - Эта парочка сейчас, наверно, развлекается с блондинкой, а заодно прикидывает, как убить Скэнлона, если не получит выкупа. Свяжитесь с Дэнни Гимпом и Толстяком Денвером, вдруг они знают, кто такой Дом, который две недели назад проигрался в пух и прах на боксе. Какой там был бокс? Финал чемпионата?
- Да.
- Вот и чудесно. За работу. Кто-нибудь из вас, кроме Кареллы, имел дело с Гимпом?
- Нет, сэр.
- Кто работает с Доннером?
- Я, сэр.
- Так бери ноги в руки и дуй к нему, Уиллис.
- Если только он не во Флориде. Зимой он обычно уезжает на юг.
- Поганые стукачи нежатся на курортах, - проворчал Бернс, - а мы должны гоняться за всякими подонками! Ладно, Уиллис, действуй!
- Есть, - отчеканил Уиллис и вышел из кабинета.
- Теперь вторая версия - насчет Глухого. Господи, только бы это был не он! Я очень надеюсь, что это все-таки Ла Бреска и Калуччи, а может, и кошечка-блондинка, которая увела у вас из-под носа клиента. Я говорил с шефом, заместителем мэра и с самим мэром. Мы решили, что о пятидесяти тысячах и речи быть не может. Надо обязательно задержать того, кто придет за жестянкой. И еще - необходимо обеспечить надежную охрану Скэнлону. Пока все. Вы должны доставить жестянку в парк и установить наблюдение за скамейкой. Возьмите людей в подмогу. Того, кто придет за деньгами, задержать, доставить в участок и допрашивать, пока он не посинеет. На случай если он начнет вякать про Миранду - Эскобедо, пригласите заранее адвоката. Мы сегодня же должны выйти на след преступника, ясно?
- Ясно, сэр, - сказал Мейер.
- Ясно, сэр, - сказал Клинг.
- Я могу быть уверен, что вы сделаете все как надо?
- Да, сэр!
- Отлично. Тогда за дело, и без улова не возвращайтесь!
- Будет сделано, - сказали хором Мейер и Клинг и вышли из кабинета.
- Теперь насчет той наркоманки, которая была у убийцы, - обратился Бернс к Хейзу. - Твои соображения?
- Мне кажется, он накачал ее героином, чтобы она не услышала выстрелов.
- Бред какой-то! Проваливай, Коттон. Помоги Мейеру и Клингу, позвони в больницу, узнай, как там Карелла, и устрой новую засаду на сволочей, которые его так отделали. Короче, ради всех святых, займись делом.
- Есть! - сказал Хейз и вышел из кабинета.
Энди Паркер услышал громкие голоса, провел рукой по лицу, высморкался и сообщил:
- Маляры велели передать вам привет. Они все сделали и ушли.
- Скатертью дорога! - сказал Мейер.
- И еще тебе звонили из окружной прокуратуры.
- Кто именно?
- Ролли Шабриер.
- Когда?
- С полчаса назад.
- Почему же ты его не соединил со мной?
- Когда ты был у лейтенанта? Нет уж, уволь.
- Господи! - вздохнул Мейер. - Как я ждал этого звонка! - И тотчас же принялся набирать номер Шабриера.
- Приемная мистера Шабриера, - услышал он звонкий женский голос.
- Бернис, это Мейер Мейер из восемьдесят седьмого участка. Мне сказали, Ролли звонил с полчаса назад…
- Звонил, - подтвердила Бернис.
- Пожалуйста, соедини меня с ним.
- Сегодня его уже не будет.
- Не будет? Но сейчас только начало одиннадцатого.
- Ничего не поделаешь, - ответила Бернис. - Никто не любит работать по субботам.
* * *
Жестянка с толстой "куклой" из резаной газеты была оставлена на скамейке номер три детективом Коттоном Хейзом (теплое белье, два свитера, пиджак, плащ, шапка с наушниками). Хейз был заядлым лыжником и катался даже в самые лютые морозы, когда от холода отнимались руки и ноги. Иногда он чувствовал, что еще немного, и он разлетится на тысячу льдинок, и тогда пулей летел с горы - не из ухарства, а чтобы поскорее попасть в теплый отель. Но никогда он не мерз так, как сейчас. Дежурить в субботу - небольшое удовольствие, а когда кровь стынет в жилах, и вовсе невмоготу.
В числе храбрецов, бросивших в субботу вызов морозу, были:
1) продавец сладостей у входа в Гровер-парк;
2) две монахини с четками на второй скамейке от входа;
3) влюбленная парочка, самозабвенно целующаяся в спальном мешке неподалеку от третьей скамейки;
4) слепой на четвертой скамейке, который гладил собаку-поводыря и бросал голубям крошки.
Продавцом сладостей был детектив Стэнли Фолк, которого одолжили у 88-го участка с той стороны Гровер-парка, - человек лет шестидесяти с густыми седыми усами. Эти усы делали его слишком приметным и подчас осложняли ему работу. Но эти же усы повергали в панику местную шпану - примерно так же, как зелено-белые патрульные машины пугали нарушителей. Фолка не обрадовал приказ поступить в распоряжение 87-го участка, но делать было нечего. Он надел все теплые вещи, какие у него нашлись, а поверх напялил черную фуфайку и белый фартук. Он стоял возле тележки с разной снедью, под которой был спрятан портативный радиопередатчик.
Монахини, перебиравшие четки, - детективы Мейер и Клинг - бормотали не молитвы, а проклятья в адрес лейтенанта Бернса, который устроил им нагоняй в присутствии коллег и выставил их полными кретинами.
- Я и сейчас чувствую себя идиотом, - признался Мейер.
- Это как понимать? - спросил Клинг.
- Нарядили бог знает во что…
Что касается целующейся парочки, то с ней вышли затруднения. Хейз и Уиллис разыграли на спичках, кто залезет в теплый спальный мешок, и Уиллис стал победителем. Дело в том, что партнершей была сотрудница полиции Айлин Берк, рыжеволосая, с зелеными глазами и длинными стройными ногами. С ней Уиллис как-то однажды распутывал дело об ограблении. Она была выше Уиллиса, который едва дотягивал до минимального стандарта для полицейского - метр семьдесят. Но разница в росте его не смущала: высокие девицы всегда благоволили к Уиллису, и наоборот.
- Давай кое-чем займемся, - предложил Уиллис Айлин и крепко обнял ее.
- У меня замерзли губы, - пробормотала она.
- У тебя замечательные губы, - сказал Уиллис.
- Не забывай, мы здесь на работе!
- М-мм! - отозвался Уиллис.
- Не хватай меня за попу! - сказала Айлин.
- Я не знал, что это твоя попа!
- Слышишь? - вдруг шепнула Айлин.
- Слышу! - сказал Уиллис. - Кто-то идет. Поцелуй-ка меня!
Айлин поцеловала Уиллиса, скосившего глаза на скамейку. Мимо скамейки прошествовала женщина с колясочкой, в которой сидел младенец. Что же это за изверги-родители, отправившие ребенка на улицу в такую погоду? Женщина с коляской уже миновала скамейку, а детектив второго класса Уиллис продолжал целовать детектива второго класса Айлин Берк.
- Mm frick sheb bron, - пробормотала она.
- Что-что? - не понял Уиллис.
- Я говорю, кажется, она прошла. Это по-ирландски, - пояснила Айлин, оторвавшись от Уиллиса и с трудом переводя дух.
- Господи, а это еще что? - вдруг спросил Уиллис.
- Не бойся, это мой револьвер, - рассмеялась Айлин.
- Да нет же, я имею в виду - что там, на аллее?
Они прислушались.
К скамейке приближался человек.
* * *
Патрульный Ричард Дженеро, в штатской одежде и темных очках, сидел на четвертой скамейке, гладил овчарку-поводыря, бросал хлебные крошки голубям и мечтал о лете. Он отчетливо видел молодого человека, который быстро подошел к третьей скамейке, схватил жестянку, глянул через плечо и стал удаляться, но не назад, к выходу, а в глубь парка.
Дженеро растерялся, не зная, что предпринять.
Его взяли в дело, потому что не хватало людей. Предупреждение правонарушений - занятие хлопотное, особенно в субботу. Но Дженеро поставили не на самый ответственный пост. Предполагалось, что тот, кто возьмет жестянку, вернется обратно к выходу, где его арестуют продавец и Хейз, сидевший в машине около входа в парк. Но вопреки всем расчетам этот тип двинулся в противоположную сторону, к скамейке Дженеро. Патрульный Дженеро был настроен миролюбиво. Он мечтал поскорее вернуться домой, где мать, распевая арии из итальянских опер, принесет ему в постель минестроне.
Овчарка была хорошо обучена. Дженеро объяснили, как подавать ей команды голосом и жестами. Но Дженеро боялся собак вообще и овчарок в особенности. Мысль о том, что ему придется натравить ее на человека, повергала его в ужас. А вдруг собака неправильно поймет команду и вместо того чтобы кинуться на преступника, схватит за горло его самого? Вдруг она растерзает его?
Что тогда скажет мать ("Сколько раз говорила, не ходи работать в полицию")?
Тем временем Уиллис, пристроив передатчик на пышной груди Айлин Берк, доложил обстановку Хейзу. Тот приготовился, рассчитывая, что объект сейчас направится к нему. Уиллис попытался расстегнуть молнию, но ее заело. Конечно, неплохо полежать с Айлин Берк в спальном мешке, который невозможно расстегнуть, но он тотчас же представил себе, как лейтенант Бернс будет срамить его перед всем участком. Не желая разделить позор Мейера и Клинга, он стал лихорадочно теребить застежку молнии, попутно размышляя, что Айлин Берк, которая тоже отчаянно пыталась выбраться, целовалась с ним с удовольствием. Дженеро не знал, что Хейза уже предупредили. Он с ужасом наблюдал, как преступник подошел к скамейке, взял жестянку и начал уходить. Тогда Дженеро вскочил, сорвал темные очки, расстегнул плащ, как это делают детективы в кино, выхватил револьвер и выстрелил, угодив себе в ногу.
Субъект с жестянкой бросился бежать.
Наконец-то Уиллис выбрался из спального мешка, а за ним и Айлин Берк, на ходу застегивая блузку и пальто. Коттон Хейз вихрем ворвался в парк и, поскользнувшись на замерзшей луже, грохнулся оземь, чуть не свернув себе шею.
- Стоять, полиция! - крикнул Уиллис. И вдруг - о чудо! - преступник остановился и стал ждать Уиллиса, который бежал к нему с револьвером в руке. Лицо Уиллиса было перепачкано губной помадой.
* * *
Задержанного звали Аллан Парри.
Ему сообщили о его правах, и он согласился дать показания без адвоката, хотя тот сидел в соседней комнате.
- Где ты живешь, Аллан? - спросил Уиллис.
- Тут, за углом. Я вас всех знаю в лицо, каждый день встречаю. А вы разве меня не узнаете? Я здешний.
- Знаете его? - обратился Уиллис к коллегам. Те покачали головами. Они стояли вокруг задержанного - продавец сладостей, две монахини, парочка влюбленных и рыжеволосый здоровяк с седой прядью, напяливший на себя все что можно.
- Почему ты побежал, Аллан? - продолжал Уиллис.
- Я услышал выстрел. В нашем районе, если слышишь стрельбу, надо уносить ноги.
- Кто твой приятель?
- Какой приятель?
- Тот, кто затеял все это.
- Что все?
- Заговор с целью убийства.
- Не понимаю, о чем вы говорите.
- Кончай, Аллан. Ты с нами по-хорошему, и мы с тобой по-хорошему.
- Вы меня с кем-то спутали.
- Как вы собирались делить деньги?
- Какие деньги?
- Те, что в этой жестянке.
- Да я ее впервые вижу.
- Здесь тридцать тысяч долларов, - сказал Уиллис. - Так что давай признавайся. Хватит мозги пудрить.
Либо Парри почувствовал ловушку, либо и впрямь не знал, что в жестянке должно быть пятьдесят тысяч долларов. Он покачал головой и сказал:
- Какие деньги? Я ничего не знаю. Меня просто попросили забрать жестянку, и я согласился.
- Кто попросил?
- Высокий блондин со слуховым аппаратом.
- Неужели ты думаешь, мы тебе поверим? - удивился Уиллис.
Это было своеобразным сигналом к представлению, которое частенько разыгрывали сыщики 87-го участка. Мейер мгновенно включился в игру и сказал: "Погоди, Хэл!" - фразу, которая давала Уиллису понять, что Мейер готов сыграть его антипода. Уиллис собирался изображать хама и наглеца, норовящего повесить всех собак на невинного беднягу Царри, а Мейер - отца-заступника. Прочим же детективам, включая и представителя 88-го участка Фолка, отводилась роль хора из древнегреческой трагедии, свидетеля со стороны и комментатора.
Не глядя на Мейера, Уиллис сказал:
- Что значит "погоди"? Этот мерзавец врет напропалую!
- А может, его и в самом деле попросил взять банку высокий блондин со слуховым аппаратом, - возразил Мейер. - Пусть объяснит все по порядку.
- Держи карман шире! - отрезал Уиллис. - Он еще распишет, что видел розового слона в голубой горошек. Говори, дрянь, как зовут напарника?
- Нет у меня никакого напарника, - выкрикнул Парри и жалобно попросил Мейера: - Скажите ему, что у меня нет никакого напарника.
- Успокойся, пожалуйста, Хэл, - сказал Мейер. - А ты рассказывай, Аллан.
- Я шел домой, и вдруг… - начал Аллан.
- Откуда шел? - перебил его Уиллис.
- Чего?
- Откуда шел, спрашиваю.
- От одной знакомой.
- Где она живет?
- Да рядом. Напротив моего дома.
- Что ты у нее делал?
- Ничего особенного… - смутился Парри. - Сами знаете…
- Мы ничего не знаем.
- Кончай, Бога ради, Хэл, - опять вмешался Мейер. - Это его личное дело.