В "монастырской тишине" дежурки (телефоны трезвонят, печатные машинки трещат, телетайпы щелкают, арестованный надрывается за решеткой в дальнем конце комнаты) Стив Карелла разложил на столе четыре фрагмента фотографии и пытался их сложить.
Он был не особенно силен в разгадывании головоломок.
С его точки зрения было совершенно очевидно, что фрагменты с прямыми углами - угловые, а значит каждый из них можно поместить в любую из четырех точек - ведь большинство прямоугольников имеют четыре и только четыре угла (блестящие дедуктивные способности!). На одном из угловых фрагментов была изображена некая темная шероховатая поверхность, в которую что-то было вдавлено - сверху или снизу - в зависимости от места фрагмента в целой фотографии. Это "что-то" очень походило на фаллос, перетянутый бечевкой. (Карелла сильно сомневался, что это фаллос - если так, то у них на руках дело совсем иного рода). Второй угловой фрагмент с волнистыми краями показывал нечто, похожее на кусок стены, здания, или площадки для гандбола.
На двух других фрагментах было изображено то же самое - какая-то мелкая серая рябь. Эта самая рябь очень беспокоила Кареллу. Чем больше он в нее вглядывался, тем больше она напоминала ему поверхность воды, - но как тогда это могло быть связано со стеной или с домом, или с гандбольной площадкой на угловом фрагменте?
Да, он не особенно был силен в разгадывании головоломок.
Минут через десять Карелла, наконец, ухитрился сложить два фрагмента; с этой задачей Альберт Вейнберг справился за тридцать секунд. Еще через десять минут ему удалось найти место в головоломке для третьего фрагмента. Еще через двадцать минут он пришел к выводу, что четвертый фрагмент не подходит ни к одному из трех других. Он внимательно рассмотрел то, что у него получилось.
Это могло быть чем угодно, и где угодно.
Июньский субботний полдень наполнял улицы города магической атмосферой.
На углу Третьей авеню и Фоглер-стрит двое семнадцатилетних подростков остановили мальчишку и спросили, есть ли у него деньги. Была суббота, занятий в школе не было, и у мальчишки не было денег даже на завтрак. Все, что у него было - это панический страх, который подростки почуяли тут же. Когда они поняли, в каком состоянии он находится, они избили его, оставив в бессознательном состоянии, сломав ему нос и выбив четыре зуба. Все, что они взяли, это значок с надписью "Долой бомбу", приколотый к лацкану курточки. После этого они отправились в кино на "Зеленые береты" с Джоном Уэйном в главной роли.
Июнь.
Пожилая леди в платье в цветочек и шерстяной шали сидела на скамейке в Гровер-парке, кормила голубей и что-то ласково им нашептывала. Ее раскрытая сумочка лежала рядом на скамейке. Из нее высовывался наполовину законченный серый свитер и пара вязальных спиц. Какой-то длинноволосый студент с окладистой бородой подошел к скамейке и сел рядом. На нем были синие Джинсы, майка и стоптанные армейские ботинки. Он открыл "Республику" Платона и погрузился в чтение.
Пожилая леди посмотрела в его сторону.
Она бросила пригоршню хлебных крошек голубям, пробормотала им что-то ласковое и снова взглянула на парня, который был всецело поглощен книгой.
- Не смотри на меня так, - неожиданно сказала она. Парень быстро глянул в ее сторону, не будучи уверенным, что она обращается именно к нему.
- Ты слышал, что я сказала, дерьмо! - повторила она. - Не смотри на меня так, ты, подонок!
Молодой человек посмотрел на нее, решил, что она сумасшедшая, закрыл книгу и уже поднимался со скамейки, когда она потянулась к сумочке, схватила спицу и воткнула ее прямо ему в глаз. Острие спицы вышло наружу в районе затылка.
Воркующие голуби у ее ног продолжали клевать крошки.
Июнь, жара...
В нескольких милях отсюда на крыше дома, где от невыносимой жары плавился гудрон, четверо подростков прижали к крыше двенадцатилетнюю девочку, в то время как пятый сорвал с нее трусики и затолкал их в рот, чтобы она не смогла закричать. Девочка не могла не то что кричать, но и шелохнуться, потому что ее руки и ноги крепко прижали к поверхности крыши. Шестой подросток, карауливший у двери, ведущей на лестницу, прошептал: "Поторопись, Док!", и парень по кличке Док, тот самый, который срывал с девочки трусики, поиграл своими мужскими достоинствами перед полным ужаса девичьими глазами и рухнул на нее.
Подросток, стоявший на страже, нетерпеливо топтался, пока его приятели по очереди получали свое. К тому времени, когда настал его черед, они решили, что лучше поскорее убраться отсюда, пока их не застали за таким делом. Девочка, потерявшая сознание, так и осталась лежать на плавящемся гудроне с кляпом во рту.
Пока они мчались вниз по лестнице, стоявший на стреме парень возмущенно кричал: "Вы, подонки! Вы и мне ее обещали, вы обещали, обещали!.."
Июнь, жаркий месяц, жестокий месяц...
Начало смеркаться, легкий освежающий бриз подул с реки Харб, неся прохладу в узкие лабиринты городских улиц. Солнце опускалось за горизонт, дневной гул начал сменяться звуками приближающейся ночи. Небо на западе стало кроваво-красным, затем синим и, наконец, черным. Тонкий серп луны светился на фоне звезд, как бледная долька лимона. В одной из квартир, в доме неподалеку от реки, сидел мужчина в майке и смотрел телевизор. Его жена в комбинации и лифчике вышла из кухни, неся две открытые бутылки пива и два стакана. Одну бутылку она поставила перед мужчиной, а из другой налила себе. Бледный свет луны проникал в открытое окно. Женщина посмотрела на экран телевизора и сказала:
- Опять эта гадость?
- Да, опять, - ответил мужчина и потянулся за бутылкой.
- Ненавижу это шоу, - сказала она.
- А мне нравится.
Не говоря ни слова, женщина подошла к телевизору и переключила на другую программу. Так же молча ее муж поднялся со стула, быстро подошел к ней, и одиннадцать раз ударил ее пивной бутылкой: дважды, когда она стояла, дважды, когда она падала, и еще семь раз, когда она уже лежала на полу, потеряв сознание и истекая кровью. Он переключил телевизор на прежнюю программу и вызвал полицию только после того, как шоу закончилось, то есть через сорок пять минут...
Жаркий июнь, что же ты делаешь с людьми?
Отель "Сэлби Армс" находился в шестнадцати кварталах к западу от места супружеской ссоры. Вернувшись в свой номер, Артур Браун сделал три телефонных звонка и уселся в кресло в ожидании ответа от Фергюсон или Кана.
До этого он позвонил своей жене Кэролайн, которая посетовала на то, что им пришлось отменить обед в ресторане. Она сообщила Брауну, что соскучилась по нему, и что их дочь Конни простудилась. Браун сказал, что он тоже соскучился.
Оба повесили трубки, наговорив друг другу всяких июньских нежностей.
Затем Браун открыл блокнот на странице с адресом и телефоном Вейнберга. Тот снял трубку после третьего звонка. После обмена приветствиями, он спросил:
- Ну как, есть что-нибудь новенькое?
- Пока еще нет.
- Думаешь, они попытаются связаться с тобой?
- Надеюсь.
- Мне тоже не очень-то везет, - сказал Вейнберг. - Помнишь, я говорил тебе об этом офисе... ну, который называется "Охрана собственности потерпевших"?
- Да, а что?
- Во-первых, там работает человек сорок-пятьдесят, большинство из них гражданские, но есть и полицейские, потому что там полно оружия, сечешь? Они собирают по всему городу разное барахло, связанное с несчастными случаями и преступлениями, все, на что полиция не предъявляет прав. Какой-то сарай, а не контора.
- Да ты что, серьезно? - изумился Браун, как будто раньше этого не знал.
- Серьезно. Чтобы предъявить свои права на какую-либо вещь, надо быть близким родственником хозяина этой вещи. Неважно, кто ты, хоть троюродный брат, главное, чтобы ты был ближайшим родственником, понятно?
- По-моему, для нас это неплохо, - сказал Браун. - Ты легко можешь выдать себя за...
- Секундочку! Сперва тебе надо будет предъявить разрешение прокурора, а для этого тебе придется прийти к нему и получить это чертово разрешение.
- А вот это плохо, - сказал Браун.
- Да это просто хреново!
- Кто заправляет всем этим шоу?
- Пока еще не знаю.
- Попробуй выяснить. Это и есть тот человек, который нам нужен. - Браун сделал паузу. - Разве что тебе не захочется как-нибудь ночью взломать эту контору.
- Ха! - сказал Вейнберг. - Позвони мне попозже, ладно? Дай знать, если у тебя что-то выяснится.
- Ты всю ночь будешь на месте?
- Всю ночь. У меня есть симпатичная бутылочка бурбона, и я собираюсь ее прикончить.
- Не дай ей прикончить тебя, - сказал Браун и повесил трубку.
Следующим, кому позвонил Браун, был Ирвинг Кратч.
- О! - сказал Кратч, - приятный сюрприз!
- Мы решили провести расследование.
- Я так и подумал. Вы нашли что-нибудь в квартире Эрбаха?
- Да. И даже кое-что получше.
- Что вы имеете в виду?
- Мы пошли на контакт с Вейнбергом. У него есть еще одна часть фотографии, и я получил у него копию.
- Это потрясающе! - воскликнул Кратч. - Когда я смогу ее увидеть?
- Сейчас вряд ли. Вы не могли бы приехать в участок завтра утром?
- В участок?
- Да. А что? Чем вам не нравится участок?
- Никаких возражений. Просто забыл, что вы работаете и по воскресеньям.
- Приезжайте к десяти или около того, - сказал Браун. - Меня не будет, но Карелла может показать вам все эти штуки.
- Прекрасно, - сказал Кратч. - Где я смогу вас найти, если вы мне понадобитесь?
- Я в "Сэлби Армс", комната 502.
- Позвольте я запишу на всякий случай... "Сэлби Армс"... - повторил Кратч, записывая, - ...комната 502, отлично... Итак, мы сделали хороший старт. Не могу выразить, что для меня это значит.
- Мы все в выигрыше, - сказал Браун. - Мне надо заканчивать разговор. Я жду звонка.
- О? Еще одна нить?
- Да. "Джеральдина" из вашего списка - это Джеральдина Фергюсон, родственница покойного Лу Д'Амура. Она держит картинную галерею на Джефферсон-авеню.
- Кто вам это сказал?
- Вейнберг.
- У нее есть что-нибудь?
- Думаю, да, но не уверен. Это как раз то, что я надеюсь услышать.
- Вы мне дадите знать?
- Сразу же, как только что-нибудь выяснится.
- Отлично! Огромное вам спасибо за звонок. Это великолепная новость.
- Ну ладно, до скорого, - сказал Браун и повесил трубку.
В этот вечер телефон больше не звонил, а незадолго до полуночи суббота закончилась для Брауна совершенно "очаровательным" образом. Он задремал в кресле рядом с телефоном, когда раздался стук в дверь. Он сразу же проснулся.
- Да? - спросил он.
- Мистер Стокс?
- Да.
- Это ночной портье. Там внизу какая-то женщина хочет передать вам сообщение.
- Одну секунду. - Сняв ботинки и носки, Браун на цыпочках подкрался к двери и слегка ее приоткрыл. И тут началась самая "очаровательная" часть субботнего вечера.
На пороге стоял "гость", лицо которого было затянуто черным нейлоновым чулком, делавшим его неузнаваемым. В руке он держал "очаровательный" черный пистолет. Распахнув дверь плечом, он взмахнул пистолетом и двинул им Брауна в надбровье, послав его на пол в нокдаун. На ногах у него были отлично начищенные ботинки, одним из которых он сразу же саданул Брауна в висок, едва тот упал. Фантастическая россыпь ракет взорвалась в голове Артура Брауна, и он потерял сознание.
Глава 6
Он очнулся минут через двадцать и поплелся в ванную, где его вырвало. Комната была в ужасном состоянии. Тот, кто нокаутировал Брауна, перетряхнул гостиничный номер также основательно, как Юджин Эдвард Эрбах перетряхнул квартиру Дональда Реннинджера. Но в данный момент Брауна не волновал нанесенный гостинице ущерб. Он больше был озабочен тем, как справиться с телефоном и телефонной трубкой, которые ходили ходуном в его руках. Он продиктовал портье домашний телефон Стива Кареллы в Риверхеде, подождал, пока телефон прозвонит шесть раз, и поговорил с Фанни, домоправительницей Кареллы. Фанни сказала, что мистер Карелла с супругой сейчас находятся в Айсоле и будут дома не раньше часа ночи. Браун попросил передать, чтобы Карелла позвонил ему в "Сэлби Армс", повесил трубку, подумал, что надо позвонить в участок, и попытался связаться с портье, но новый приступ головокружения заставил его доковылять до постели. Немного погодя он встал и дотащился до ванной, где его снова вырвало. Вернувшись в комнату, он лег, закрыл глаза и через минуту погрузился в состояние, колеблющееся между сном и беспамятством.
Стив Карелла обнаружил его через полчаса. Он постучал в дверь 502 номера и, не получив ответа, немедленно открыл ее отмычкой. Перешагивая через обломки, он подошел к кровати, где на вспоротом и разворошенном матрасе лежал Браун, увидел огромную шишку на лбу своего партнера, тихонько позвал: "Арти!", и, когда тот не отреагировал, направился к телефону. Дожидаясь ответа коммутатора, Карелла услышал, как Браун пробормотал:
- Со мной все в порядке.
- Черта с два, - сказал Карелла и нетерпеливо постучал по рычажкам телефона.
- Остынь, Стив. Со мной все о'кей.
Карелла положил трубку и присел на край кровати.
- Я хочу вызвать "скорую", - сказал он.
- И на неделю вывести меня из игры?
- Да у тебя на лбу шишка размером с твою голову.
- Я ненавижу больницы.
- А как тебе нравится кома?
- Я не в коме. Разве это похоже на кому?
- Давай-ка я положу немного льда на твою шишку. Господи, ну и отделал он тебя!
- Этот малый стукнул меня на совесть.
Карелла снова побарабанил по рычажкам телефона. Когда портье снял трубку, он спросил:
- Я вас не разбудил?
- Что?
- Пришлите сюда льда, и в темпе. Номер 502.
- Гостиничная служба уже закрыта.
- Ну так откройте ее. Это полиция.
- Сию минуту, - сказал портье и повесил трубку.
- Кое-кто влип в хорошенькую историю, - сказал Карелла.
- Кое-кому понадобилось хорошенькое алиби, - сказал Браун, пытаясь улыбнуться. Это не получилось. Он скривился от боли и снова закрыл глаза.
- Ты видел того, кто это сделал?
- Видеть-то видел, но у него был чулок на физиономии.
Карелла покачал головой:
- С тех пор, как появился первый фильм, где бандит натягивает чулок на физиономию, у нас не придумали ничего нового. - Он оглядел комнату. - Он и над комнатой славно поработал.
- Да уж, постарался, - подтвердил Браун.
- Нам повезло, что ты вообще остался жив.
- А зачем ему меня убивать? Он охотился не за мной, а за фотографией.
- Как ты думаешь, Арти, кто это был?
- Мой партнер, - сказал Браун. - Альберт Вейнберг. В дверь постучали, и Карелла пошел открывать. На пороге стоял портье без пиджака, в руках он держал тарелку, наполненную кубиками льда. - Мне пришлось бежать за этим в ресторан в квартале отсюда, - пожаловался он.
- Прекрасно, большое спасибо, - сказал Карелла.
Портье не двинулся с места. Карелла сунул руку в карман и дал ему 25 центов.
- Спасибо, - недовольно пробормотал портье. Карелла закрыл дверь, зашел в ванную, завернул лед в полотенце и вернулся к Брауну. - Держи, - сказал он, - приложи к шишке.
Браун кивнул, взял сверток, прижал его к своему распухшему глазу и опять скривился.
- Откуда ты знаешь, что это был Вейнберг?
- Ну... с полной уверенностью я не могу утверждать...
- Это был здоровый мужик?
- Все они выглядят здоровыми, когда собираются тебя стукнуть.
- Я имею в виду, ты хорошо его рассмотрел?
- Нет, все произошло...
- ...в полсекунды, - подхватил Карелла, - и оба рассмеялись. Браун снова скривился. - Но тогда с чего ты взял, что это был Вейнберг?
- Я звонил ему сегодня вечером. Сказал ему, что наши дела пошли на лад.
- Еще с кем-нибудь ты разговаривал?
- С Ирвингом Кратчем.
- Значит, это мог быть и Ирвинг Кратч.
- Ну, конечно. Тогда это еще могла быть моя жена Кэролайн. Я и ей звонил.
- А что, она хорошо управляется с тупыми предметами?
- Как и большинство жен.
- Как твой глаз?
- Ужасно.
- Я думаю, все-таки лучше вызвать "скорую".
- Нет, не надо, - покачал головой Браун. - У нас еще осталась кое-какая работа.
- Ты не единственный полицейский в этом городе, - сказал Карелла.
- Зато я единственный, кого сегодня вырубили в этом номере.
Карелла кивнул.
- Есть только одно утешение.
- Какое?
- Он не получил того, за чем пришел. "Это" находится в ящике моего стола, на работе.
Несмотря на протесты Брауна, Карелла решил доставить его в больницу Святой Екатерины в десяти кварталах отсюда для осмотра и оказания первой помощи. Карелла оставил его там в два часа ночи, по-прежнему брюзжащего и недовольного, поймал такси и поехал к Вейнбергу на Норт-Колман-авеню. В это время суток окрестности напоминали лунный ландшафт.
Дом, в котором жил Вейнберг, был единственным зданием на этой улице, еще не оставленном его владельцами. Они пришли к выводу, что ремонтировать дома слишком дорого - и эти жулики просто смотали удочки, оставив квартал покинутых зданий в подарок городу, этому счастливому городу...
Еще не так давно были времена, когда хиппи и дезертиры сотнями въезжали в эти дома, раскрашивали яркими разноцветными рисунками их кирпичные фасады, спали на матрасах, расстеленных на полу от стены к стене, курили "травку", кололись и жили счастливой беззаботной коммуной. Постоянные обитатели этих заброшенных трущоб; вынужденные ютиться здесь из-за различных языковых и расовых барьеров, которые город наставил перед частью своих граждан, просто не могли понять, как кто-то может селиться здесь по собственному желанию - и уж конечно они без труда распознавали чужаков.
Хиппи, беглые преступники и счастливые беззаботные коммунары не нуждались в телефонах для общения. Изобретение мистера Белла могло понадобиться им только в тех случаях, когда постоянные обитатели гетто врывались в квартиры, избивая ребят и насилуя девушек, и забирали все, что имело хоть какую-то ценность. И тут хиппи и дезертиры начали задумываться - а вдруг эта покинутая территория вовсе не для них? Становилось все труднее повторять слово "любовь", когда тебя бьют кулаком по зубам или в соседней комнате твоя девушка визжит на матрасе.
Так обитатели гетто давали сдачи обществу, вынуждавшему их жить в подобных условиях. Хотя отчасти и понимали, что люди, которым они не дают покоя, сломлены тем же самым обществом, тем самым, раз оно способно допустить существование подобных гетто. Это был тот самый случай, когда бедняк бьет бедняка, в то время как всего в пяти кварталах отсюда в модной дискотеке под названием "Рембрандт" ревет рок-н-ролл, и беззаботные леди и джентльмены веселятся всю ночь напролет.
Ныне хиппи уже ушли, изображения цветов на фасадах домов потускнели от солнца и дождей. Обитатели трущоб восстановили свой потревоженный покой, и теперь их единственными врагами были крысы, поселившиеся в заброшенных подвалах.