- Да, - честно признался Резо. - Я не имел права оставаться и смотреть, как их убивают. Не имел права. Конечно, я понимал, что от моего геройства никакого толка не будет. Понимал, что меня убьют сразу же, как и Никиту. Но я должен был выйти из этого убежища до того, как в квартире появилась Надя. Я обязан был сделать так, чтобы она не вошла в квартиру. Если бы меня убили, я бы не чувствовал себя подлецом.
- Не нужно так говорить, - возразила она. Он взял ее руку. Бережно поднес к губам, поцеловал.
- Спасибо вам за все, Вера, - сказал Резо дрогнувшим голосом. - Вы мне не просто помогли. Вы спасли мне жизнь.
- Когда вы пришли ко мне вчера, я думала, что вы - как другие… Я даже оставила у себя рядом с кроватью нож, чтобы от вас защищаться. На всякий случай, - призналась Вера, смутившись, - смешно…
- А ведь в смерти Никиты я тоже отчасти виноват…
- Вы не виноваты, - твердо сказала она, - не думайте об этом.
- Не могу. Мне кажется, что я должен был сам открыть дверь. А теперь они в морге, а я здесь.
- Когда у вас будет все в порядке, вы мне позвоните, - просто сказала Вера. - Надеюсь, что вы все-таки выберетесь из этой ситуации.
- Я тоже надеюсь, - пробормотал Резо.
Когда минут через сорок позвонил Чупиков, он был уже готов покинуть квартиру. Он ушел, взяв оружие и мобильный телефон адвоката Чупикова.
Прежде чем выйти из подъезда, он прислушался. Начался дождь, и мягкий шум даже успокаивал нервы. Он решился и резко открыл дверь. Все было спокойно. Сделал шаг, второй, третий. Дверь за ним захлопнулась, словно отрезая путь к отступлению. Он достал оружие. Руки дрожали. Но во дворе никого не было. Резо вздохнул и двинулся вперед, каждую секунду ожидая выстрелов. Но пока все было спокойно. Он пересек двор, вышел на улицу, осмотрелся. Вот и машина. Это был голубой "жигуленок". "Десятка". Чупиков так и сказал, что будут "Жигули" десятой модели. Дождь мешал рассмотреть, кто сидит в салоне.
Он подошел ближе, сжимая оружие в руках. Так и есть. За рулем сидел Чупиков, рядом - Демидов. Резо убрал пистолет и уже смело шагнул к машине.
- Добрый вечер, - сказал он, усаживаясь на заднем сиденье.
- Скорее - доброе утро, - заметил Чупиков. - Напрасно вы вышли во двор с оружием в руках. Вас могли увидеть.
- Я боялся… - признался Резо.
Автомобиль мягко отъехал от дома. Демидов повернулся к Резо. На лбу подполковника был виден свежий шрам, словно тот недавно с кем-то подрался.
- Ну, здравствуй, - сказал Демидов. - Мы, кажется, не виделись целых два дня. Надеюсь, что от меня не станешь бегать?
- Не стану, - выдохнул Резо, - некуда больше бегать.
- Знаешь уже, что со мной случилось? - спросил Демидов.
- Вас хотели убить?
- Скорее уж заставить замолчать. Ранили моего офицера. Слава Богу, остался жив, отправили в больницу… А теперь расскажи мне, почему ты сбежал и что с тобой дальше случилось. Только по порядку, ничего не пропускай, чтобы я все понял.
После того как на их машину налетел грузовик, Демидов несколько часов выяснял, откуда взялась эта машина и кто сидел за рулем. Довольно быстро выяснилось, что грузовик угнан с какой-то базы. Зиновьева отправили в больницу в бессознательном состоянии, но врачи гарантировали, что у парня есть верные шансы остаться в живых. Сам Демидов вернулся на работу и занялся розысками исчезнувшего водителя грузовика. И тут ему позвонил Чупиков.
Узнав о том, что случилось с подполковником, Чупиков решил, что обязан приехать в управление и встретиться со своим бывшим коллегой. Он понимал, что люди, организовавшие покушение на подполковника милиции, вполне могли установить и прослушивание телефонов в управлении. Именно поэтому, приехав туда ночью, он настоял на разговоре с Демидовым, но предварительно вывел его в коридор, чтобы их не могли подслушать. Рассказ Чупикова поразил подполковника. Он уже был убежден, что никогда не сможет найти этого грузина и узнать его тайну. Сообщение адвоката заставило его бросить все дела и выехать вместе с ним на встречу с самим беглецом.
Рассказ Резо он слушал с большим вниманием, только время от времени стискивал челюсти так, что желваки вздувались под кожей, а ссадина на лбу вспыхивала багровой полосой.
Когда Резо закончил свой рассказ, Демидов тяжело повернулся к нему всем телом.
- Я примерно это и предполагал. Кто-то в ФСБ решил, что ты слишком много знаешь. Я не думаю, что они все там повязаны. Иначе тебя убили бы сразу, как только вы выехали из управления. Значит, они еще используют уголовников. У офицера ФСБ вряд ли могла быть такая "солнечная" наколка, как у твоего Бурого. Сейчас я вернусь в управление и постараюсь проверить, кто такой Бурый. А вы поедете на дачу к тестю Евгения Алексеевича. И будете меня там ждать. У Чупикова есть оружие. Насколько я понял, ты тоже вооружен. Значит, если кто-нибудь полезет, сумеете дать отпор. Но лучше до этого не доводить. Звонить мне только по мобильному телефону. А еще лучше не звонить вообще. Я постараюсь все выяснить и сам сообщить вам. Только будьте очень осторожны. Мы с вами, похоже, вляпались в такую историю, после который либо дают ордена, либо делают контрольные выстрелы в голову. И боюсь, что большинство наших знакомых склонны принять именно второй вариант.
- Может, тебе лучше не возвращаться в управление? - спросил Чупиков. - Они могут повторить нападение. Чтоб ты уже не смог ничего выяснить.
- Ночью они не станут ничего предпринимать, - возразил Демидов, - они не знают, что состоялась моя встреча с Гочиашвили. Как только я узнаю что-то о Буром, я тут же постараюсь к вам приехать.
- Насчет Рожко и Брылина я все узнал, - сказал Чупиков. - Звонил Петру, ты его помнишь, раньше у нас работал?
- Конечно, помню. И что он тебе сказал?
- Они сотрудники секретариата. Там есть специальное подразделение по типу нашего отдела собственной безопасности. Больше ничего сообщить не может.
- И так достаточно много. Значит, Брылин и Рожко знают друг друга. Кстати, Брылин был в засаде в доме у Гочиашвили. Вчера я видел его именно там. Он и забирал Резо от нас.
- А Рожко приезжал к тебе, - напомнил Чупиков, - и заодно проверял всех знакомых Гочиашвили, в том числе и Веру.
- Это они, - согласно кивнул подполковник, - все сходится.
- Тем хуже для нас, - сказал Чупиков, - я не понимаю, зачем тебе проверять информацию по этому уголовнику? Если даже все подтвердится, какая разница? Главное, что офицеры ФСБ замешаны в чем-то недостойном.
- Как я смогу это доказать? Подать рапорт о своих подозрениях? Тогда меня спросят, откуда я знаю? А я объясню, что сбежавший от сотрудников ФСБ подозреваемый Гочиашвили тайно встречался со мной. Ты знаешь, куда меня пошлют? Тем более сейчас, когда в Москве началась повальная кампания против кавказцев? Мне никто не поверит. А если я найду уголовника, который был в связи с сотрудниками ФСБ, тогда у меня появится шанс убедить свое начальство, что все не так просто, как кажется.
- Но почему они решили убрать вас именно сейчас? - настаивал Чупиков. - Вспомни, что случилось с тобой вчера. И, может быть, именно из-за того, что ты видел Брылина.
- Кроме меня, его видели еще несколько наших офицеров. Что здесь особенного, если на квартире сбежавшего подозреваемого установлена засада?
- Тогда почему именно вчера, - настаивал Чупиков, - ты уточнял насчет паспортов?
- Я идиот, - сказал Демидов. - Как я мог об этом забыть! Но я не связывал все это воедино. Вчера вечером мы послали запрос в УВИР, пытаясь узнать, какое именно письмо им отправляла туристическая фирма Резо Гочиашвили.
- Тогда точно, причина в этих паспортах, - подвел неутешительный итог Чупиков. - Сначала из-за них хотели убрать случайно проникших в их тайну руководителей туристической фирмы. А теперь и тебя, который докопался до всех этих подробностей.
- Так куда они собирались ехать? - спросил Демидов у Резо.
- В Швейцарию, в Цюрих. Четыре человека. Нас насторожило, что они из разных организаций, но паспорта у всех одной серии и с последовательно идущими номерами. Как бывает, когда получают паспорта в одной организации. Обычно раньше так выписывали паспорта сотрудники организаций, отправляющих своих людей в служебные командировки.
- Паспорта, паспорта… - повторил Демидов. - А когда они должны были вылетать?
- Наша группа в понедельник утром. Самолеты ходят три раза в неделю. Понедельник, среда, пятница.
- Номера ты помнишь?
- Нет, не помню.
- А фамилии? Хотя бы одну-две?
- Кажется, фамилия одного была Семенов или Симаков. Нет, точно не помню.
- Вы отправили письмо и больше ничего не слышали об этих людях? Верно?
- Да, все правильно. Мы только хотели проверить. Зачем нам неприятности со швейцарским посольством? Туристической фирме важно иметь хорошие отношения с консульскими службами тех стран, куда мы отправляем своих клиентов. Если начинаются неприятности, то у нас сразу возникают проблемы с получением виз.
- Завтра утром я уточню, куда делось ваше письмо, - продолжал подполковник, - и завтра приеду к вам на дачу, чтобы мы наметили конкретный план действий. На звонки обычного телефона не отвечайте. А машину загони в гараж, Женя, чтобы никто не знал, что вы в доме. Предупреди близких, оставшихся в городе, что ты уезжаешь на дачу, пусть тебя не ищут.
Чупиков развернул автомобиль в сторону управления.
- Я не совсем понял, куда ты уходил сегодня утром, - решил вдруг уточнить подполковник. - Ты ведь, кажется, выходил из дома?
- Да, выходил. - Резо не хотелось говорить на эту тему.
- Давай договоримся так, - посуровел лицом подполковник, - если ты начнешь что-то скрывать, темнить, нам лучше ничего не предпринимать. Твои тайны помешают эффективной работе.
- Я ничего не скрываю. Я пошел к своим знакомым грузинам.
- Прекрасно. Этого ты нам не говорил. Что там произошло?
- Мне отказали, - нехотя признался Резо, - дали деньги. Большую сумму. Узнали для меня телефон адвоката. Но сказали, что не могут помочь.
- Почему?
- Я не могу говорить. Это не только моя тайна.
- Тайны бывают в книгах. У нас трупы, - зло заметил обернувшийся подполковник. - Почему они тебе отказали?
- Их предупредили, - нехотя сознался резо, - собрали по городу всех самых авторитетных грузин и предупредили, чтобы они не вздумали мне помогать.
- Вот это уже совсем плохо, - задумчиво сказал Демидов. - Значит, работают на высоком уровне. Это вам не Брылин с Рожко. Это совсем другой уровень, совсем другие люди.
- Хочешь отказаться? - спросил Чупиков. - Может, нам просто помочь ему уехать в Грузию и забыть обо всем?
Что-то в голосе друга не понравилось Демидову. Он хмуро взглянул на него.
- Ты сколько лет меня знаешь? - зло спросил подполковник.
- Ладно, - улыбнулся Чупиков, - я просто предложил. Считай, что я этого никогда не говорил.
- Вы думаете, у нас что-нибудь получится? - упавшим голосом спросил Резо.
- Обязательно получится, - заверил его Чупиков. - Раз сам подполковник Демидов взялся за это дело. Хотя, честно говоря, у нас пока так мало шансов, что я не удивлюсь, если сработает второй вариант.
- Какой второй вариант? - не понял Резо.
- Когда прозвучат контрольные выстрелы, - очень серьезно ответил Чупиков и прибавил скорость.
Рассказ двенадцатый
Я не поверил самому себе, когда услышал ее голос. Это была Алена. Неужели всю ночь она просидела у моей постели? Всю ночь? Я обернулся к ней.
- Ты была здесь? - спросил я ее своим чужим голосом.
- У тебя изменился голос, - сказала она, - и ты сам изменился. Сильно изменился.
- Разве можно измениться за одну ночь? - удивлённо спросил я и снова взглянул на себя в зеркало. - Кажется, ты права, - признался я, - никогда бы не поверил, что могу так измениться.
У меня поседели и будто встали дыбом волосы. Глаза стали уже, щеки отвисли вниз, нос заострился. Я другой человек. Всего за одну ночь.
- Как ты здесь оказалась? - спросил я, все еще ничего не понимая.
- Я позвонила ночью, чтобы предупредить тебя насчет оформленных документов. Но мне сказали, что тебе плохо и у тебя врачи. Они спросили, кто говорит, и я сказала, что бывшая жена. Тогда они мне все рассказали, и я решила сюда приехать. Тебе было очень плохо. Ты что-то кричал, плакал, дергался. Рядом находились врачи, которые успели к моему приходу сделать тебе успокаивающие инъекции. Я позвонила Андрею и сказала, чтобы он побыл с детьми. А сама осталась с тобой.
Она говорила это таким тоном, словно уже много раз так делала. Я вспомнил, что она никогда раньше не была в моей квартире. Вспомнил, что в комнате у меня висит большая фотография, где я снят вместе с Игорем. Раньше на карточке нас было трое, но я отдал ее фотографу, чтобы он заретушировал Алену. Во-первых, сразу после развода я не хотел даже слышать о ней. А во-вторых, ко мне иногда приходили посторонние женщины, и мне не хотелось каждый раз объяснять, кто именно изображен на снимке. Представляю, что испытала Алена, когда увидела эту фотографию.
- Ты не спала всю ночь? - спросил я, чтобы скрыть свое смущение.
- Ничего. Со мной ничего не случится. Мне нужно было съездить домой, чтобы Андрей мог отлучиться за билетами. Но его мама согласилась остаться с детьми, пока я сижу с тобой.
- Мне уже лучше, - сказал я, повертев головой. На самом деле в голове у меня стоял тяжелый гул, словно ночью меня били молотом по черепу.
- Тебе нужно лежать - сказала она, - врачи считают, что у тебя был нервный срыв.
- Мне кто-нибудь звонил?
- Нет. Иди ложись.
Я только сейчас вспомнил, что стою в одних трусах. Странно, но я испытал нечто похожее на смущение. Хотя напротив стояла моя бывшая жена, видевшая меня в таком виде не один раз. Наверно, отношения мужчины и женщины - это самое сложное, чему мы учимся всю жизнь. И чему никогда не можем научиться. Мне было стыдно, что я стою перед ней раздетый. И стыдно за фотографию, которая висела на стене, за ее спиной.
- Мне нужно уйти, - упрямо сказал я.
- В таком виде? - ужаснулась Алена. - Ты с ума сошел. Иди ложись, через час приедут врачи. И потом, тебе уже звонили вчера вечером несколько раз с работы. Наверно, позвонят сейчас еще раз.
- Кто звонил? - Я резко выпрямился и чуть не упал. В голове пошел звон.
- Не знаю. Спрашивали, где ты находишься, а я сказала, что тебе плохо. Тебе как раз в это время делали укол.
Значит, уже звонили с работы… Я перевел дыхание. Мне нельзя оставаться дома. Нельзя оставаться здесь. Нужно срочно уходить. Раз меня ждали у моей двери, значит, хотели убрать именно здесь. Виталик попал случайно. При воспоминании о Виталике у меня заныло сердце. Но я дал себе слово держаться. Когда все закончится, тогда и буду плакать. А пока нужно все это выдержать.
Я ухватился двумя руками за дверь ванной.
Медленно вышел. Я не думал, что мне будет так плохо.
- Тебе нужно лечь, - упрямо повторила Алена.
- Нет, - выдохнул я, - мне нужно отсюда уехать. Обязательно, иначе будет поздно. И ты уходи, прямо сейчас уходи.
- Леня, это даже не смешно. В тебя вкатили столько лекарств. Ты не сможешь даже выйти из квартиры.
- Уходи, - попросил я и попытался оторваться от двери. Странно, когда я шел в ванную, все было не так уж плохо. А теперь пол уплывал у меня из-под ног. Я облокотился о стенку, помотал головой. - Алена, тебе нужно уйти, - повторил я. Затем спросил: - Ты все знаешь?
- Знаю. Его убили.
- Деньги пропали, - Простонал я.
- Ничего. Ничего, - сказала она, - не переживай. Мы с Андреем что-нибудь придумаем.
- Ничего не нужно придумывать, - возразил я, тяжело дыша, - я сам. Я все сделаю сам.
- Хватит, - она, видимо, с трудом сдерживалась. Я подумал, что иногда бывал несправедлив к ней. У меня тоже характер не сахар.
- Я найду деньги, - повторил я упрямо и пошел к дивану, опираясь о стенку. С трудом сел на диван. Перед глазами плыли какие-то круги. - Кто мне звонил? Они не назвали себя?
- Нет. Звонили три раза. И каждый раз разные голоса. Два раза сказали, что с работы. Один раз не представились. Потом сотрудники прокуратуры приезжали и спрашивали, где ты был вчера вечером. Я рассказала, что ты был у нас дома. Они позвонили Андрею, все перепроверили. Дежурный милиционер тоже подтвердил, что ты не приходил сюда до того, как убили… - она не стала называть имя Виталика. - До того, как произошло убийство, - поправилась она.
- Значит, они проверяли мое алиби, - понял я, проверяли, мог ли я оказаться здесь в тот самый момент, когда убивали Виталика. Неужели они думали, что я могу застрелить своего друга у дверей собственной квартиры? Впрочем, что бы они ни думали, Алена отвела от меня главную угрозу. Я даже не подумал, что в убийстве Виталика в первую очередь могут подозревать именно меня. Но если они точно знают, где я был в момент убийства, то пока им будет не до меня.
Голова болела, меня начало немного тошнить. Интересно, какие наркотики мне вчера кололи? Или кололи что-нибудь другое? Похоже, убийцы сплоховали. Я вчера ночью был в таком состоянии, что они вполне могли подослать под видом врача своего человека, который вкатил бы мне такое снадобье, что я на всю жизнь остался бы дебилом.
- Алена, почему ты не уходишь? - твердил я свое, как будто во всех моих бедах была виновата именно она. Я взял брюки и, морщась от боли, надел их. Затем потянулся к рубашке. Она оказалась мятой.
- Подожди, я принесу другую, - предложила Алена, выходя в спальню. Через минуту она вернулась со свежей рубашкой. Обычно я сдаю их в стирку знакомой женщине, которая сама забирает и приносит белье. Но откуда Алена знала, где лежат мои рубашки? Наверно, ночью она осмотрела мою квартиру. Видимо, она угадала ход моих мыслей и, протягивая рубашку, смущенно произнесла: - Я искала там свежие простыни, чтобы постелить тебе на диване. У тебя в спальне всегда такой беспорядок?
- Спасибо, - кивнул я, надевая рубашку, оставив без внимания ее шпильку относительно моего холостяцкого порядка. - Алена, ты должна уйти, - повторил я в который раз.
- Ты опять за свое. Не волнуйся, я долго сидеть не буду. Приедет врач, посмотрит тебя, и я сразу же уеду.
- Не подумай, что ты мне мешаешь, - у меня не было сил с ней спорить, - я имел в виду совсем другое. - И вдруг стал рассказывать. Очень тихо, не повышая голоса: - Семена Алексеевича убили из-за меня. Я узнал одну тайну и рассказал ему обо всем. Его убили, а я не смог этому помешать. Я его фактически подставил. Сегодня ночью из-за меня убили Виталика. Должны были убрать меня, а застрелили Виталика. Перепутали. Я не успокоюсь, пока не найду убийц. Ты можешь возражать, кричать, даже плакать. Но я все равно оденусь и выйду из квартиры. Я должен найти убийц, и меня никто не остановит.
Я умолк и услышал тишину. Я говорил тихо, так тихо, что было слышно, как тикают мои часы. Значит, для того, чтобы тебя слушали, совсем необязательно кричать. Орать друг на друга, как часто мы это делали с Аленой. Можно говорить очень тихо, но тебя все равно услышат. Алена услышала. Вернее, она поняла, что меня сейчас действительно ничем не остановить.
- Когда ты хочешь уйти? - спросила она.