– Вы, кажется, начинаете рассуждать, как ваш покойный кузен, – улыбнулся Гуров. – Что же, по-вашему, в этом мире прочно – деньги?
– Иногда мне кажется, что так оно и есть, – задумчиво ответила женщина.
Погода подгоняла собравшихся, и неловкая речь Гайворонского быстро закончилась. Гроб начали опускать в могилу. Над кладбищем воцарилась тишина, которая казалась особенно тоскливой из-за монотонного шелеста дождевых струй.
Неожиданно Гуров обратил внимание на человека в черном плаще, который стоял метрах в двадцати от могилы Скока, прикрывшись большим блестящим зонтом. Его заслоняли ограда и мокрые кусты у дорожки, но Гуров успел рассмотреть спокойное уверенное лицо с крепкими скулами и квадратным подбородком.
Этот человек стоял совершенно неподвижно и, кажется, наблюдал за похоронами. Но только до тех пор, пока Гуров не сосредоточил на нем свое внимание. После этого человек сразу же отступил назад и как будто исчез.
– Вы случайно не знаете, кто это был? – шепотом спросил Гуров.
– Простите? – рассеянно произнесла она, оглядываясь по сторонам. – Вы про кого спрашиваете?
– Мужчина вон на той дорожке, – показал Гуров. – Он стоял там и смотрел в нашу сторону.
– Не заметила, – равнодушно сказала женщина. – Наверное, какой-нибудь любопытный. Есть много чудаков. Некоторые обожают наблюдать за чужими похоронами. Вы ведь вот тоже…
– Вы имеете в виду, что я здесь посторонний, – кивнул Гуров. – Отчасти вы правы. Но меня привело сюда не праздное любопытство.
– Вот как? А что же?
– Скок должен мне деньги, – не моргнув глазом сказал Гуров. – Ума не приложу, как мне теперь получить их обратно.
– Ага, все-таки деньги! – с удовлетворением проговорила женщина. – Вас тоже привели сюда деньги. Видите, я не ошиблась насчет своего братца… У вас что же, есть расписка?
– Есть, – сказал Гуров. – Но я не представляю, кто теперь распоряжается имуществом покойного. Я ведь плохо его знал.
– Я сама ничего в этом не понимаю, – призналась женщина. – Но уж наверняка это буду не я. Попробуйте поговорить с кем-нибудь из более близких родственников. Они все там, вокруг отца Юрия. Видите, его брат… а рядом тетка Виктория – она бездетная, бедняжка… А тот мордастый – муж сестры Скока.
– Простите, а с кем из них Юрий Леонидович был наиболее близок? – спросил Гуров. – Например, у кого он мог забыть ключи от квартиры, когда заходил в гости?
Женщина посмотрела на него с удивлением.
– В принципе, – подчеркнуто сказала она. – В принципе, он мог забыть ключи у меня. Но реально он у меня никогда не появлялся. Я его почти не интересовала в последние годы. Птица не того полета.
– А остальные?
– Остальные – тем более. Дело в том, что только мы с Юрием из всей этой семейки – москвичи. Остальные-то живут не здесь! Кто в Муроме, кто во Владимире… Так что ваша метафора насчет забытых ключей в данном случае не срабатывает. Да и вряд ли Скок мог забыть где-то свои ключи – не тот это был человек!
– В самом деле у него никого нет в Москве, кроме вас? – удивился Гуров.
– Вы мне не верите? У вас есть возможность проверить это. Поговорите с остальными родственниками. Вы же пойдете на поминки?
Гуров пожал плечами.
– Честно говоря, не знаю, как поступить, – сказал он. – Наверное, мне не стоило бы этого делать, учитывая, что я занят сейчас своими проблемами – довольно скорбными, но к покойнику имеющими лишь косвенное отношение. Это, наверное, не по-христиански, правда?
Женщина посмотрела на него с сочувствием и сказала:
– Ничего удивительного, что Скок остался вам должен. Он-то бы не стал сейчас сомневаться, какая проблема является самой главной! – Она беззвучно засмеялась. – Мне кажется, вам придется распрощаться со своими денежками… Или из вас вымотают столько нервов, что вы пожалеете, что связались с нашей семейкой.
– Неужели? – вежливо сказал Гуров.
– Ген корысти у нас в крови. Просто Юрий Леонидович сумел реализовать его в полной мере. Впрочем, не подумайте, что я вас отговариваю. Деньги стоят того, чтобы за них побороться. Но мы, кажется, опять вернулись к тому, с чего начали наш разговор… А мне, пожалуй, пора идти. Не хочу присутствовать на поминках. Исчезну по-английски. Всего хорошего, желаю вам удачи!
Она мило улыбнулась и стала потихоньку выбираться из толпы. Гуров вскоре потерял ее из виду и попытался опять найти взглядом человека с зонтом, который минуту назад привлек его внимание. Но того нигде не было видно.
Зато Гурова ждал сюрприз – на дорожке между могилами вдруг появились две фигуры, в одной из которых Гуров мгновенно узнал Крячко. Тот шел быстрым шагом, озабоченно вертя по сторонам головой.
Гуров отступил в сторону и махнул рукой. Крячко его заметил и что-то сказал своему спутнику. Гуров двинулся им навстречу, и вскоре они поравнялись.
– Насилу тебя нашли! – объявил Крячко, энергично пожимая Гурову руку. – Как посмотришь, сколько вокруг народу полегло, так страшно делается! Некрополь, одно слово! Знакомьтесь – это вот Лев Гуров, великий и ужасный. А это – майор Брагин. Его Андреем зовут. Он в отделе по борьбе с наркотиками работает. Ты его, Лева, не знаешь – он совсем недавно устроился. Переехал из Краснодара. Между прочим, это про него Тяжлов говорил.
Гуров и Брагин пожали друг другу руки, пытливо вглядываясь друг в друга. У Брагина было открытое, чуть мрачноватое лицо с большим острым носом. Левый глаз его был слегка прикрыт веком, от которого к виску тянулся неровный, давно затянувшийся шрам.
– Очень приятно, – сказал Брагин надтреснутым, будто простуженным голосом. – Я еще в Краснодаре кое-что о вас слышал. Ищете, кто убил помощника депутата? Это его хоронят?
– Да, вы успели к самому финалу, – сказал Гуров. – Тело уже предали земле.
– Ага, и конкретные пацаны тоже тут, – довольно констатировал Крячко, тыча пальцем в сторону Гайворонского и компании. – Вот, Андрюха, полюбуйся на этих, в галстуках от Диора, с опухшими мордами. Не хочешь ими заняться? Ручаюсь, что у них и сейчас полны карманы дури. У меня так и чешутся руки…
– Остынь, – сказал Гуров. – Ты для этого сюда примчался?
– Ну, положим, не для этого, – обиженно заметил Крячко. – Я, между прочим, человека тебе привел.
– За это спасибо, – сказал Гуров и обратился к Брагину: – Насколько я понял, ты тот самый человек, который рассказывал нашему Тяжлову про то, как работают шилом?
Брагин кивнул и объяснил:
– Это еще пару лет назад было. У нас в крае банда орудовала. Главарь был по национальности чеченец. Но никакой политической подоплеки там не было – просто шкурили проезжающих на дорогах. Выбирали машины подороже и поновее. Трупы в овраг, ценности в мешок, машины угоняли. Потом, когда на них вышли, они этот бизнес заморозили, на ограбление квартир перекинулись. Тоже накуролесили! Главное, они никого не щадили. У них закон был – ни одного живого свидетеля.
– Ты про шило давай! – нетерпеливо сказал Крячко, который, по-видимому, уже слышал эту историю.
– Я по порядку, – рассудительно заметил Брагин. – Полковник должен охватить картину целиком… Короче говоря, настигли мы эту банду. Главаря положить пришлось – живым не давался. Еще двоих вместе с ним. Один в больнице умер от ран. Одного только взяли. И была с ними баба – любовница главаря. Так та сумела уйти, стерва. А бандит, которого мы взяли, рассказал, что эта артистка виртуозно орудовала шилом. Вроде бы она еще в юности занялась грабежом – с подружками нападали вечером на прохожих, ценности отбирали, деньги… Оружия тогда в обиходе не водилось, вот она и придумала – шило. Сначала только баловалась, а когда с этим разбойником связалась, показала себя во всей красе – по неподтвержденным данным, на ней одной одиннадцать трупов. Вот такая история.
– Та-ак! Опять женский пол! И если верить старушке-соседке, в ту ночь Скок вернулся домой тоже с какой-то женщиной. Что же это выходит?.. – озадаченно протянул Гуров. – Предлагаете искать женщину?
– У того чеченца имелись знакомые в Москве, – деликатно сказал Брагин. – Есть предположение, что его баба сюда подалась. Правда, пока о ней ни слуху ни духу. Ходили даже слухи, что видели ее мертвой где-то под Грозным, но это тоже на воде вилами писано…
– Слушай, Брагин, то, что ты рассказал, очень интересно, – сказал Гуров. – Только этого мало. Допустим, эта женщина имеет отношение к нашему делу. Где нам ее искать? Сведения о ее знакомых в Москве есть? Данные ее? Фотографии?
Брагин развел руками.
– Вообще-то она, по-моему, до сих пор в розыске числится, – виновато сказал он. – Только что толку? Вот и вы не припоминаете… Евсеева Тамара Петровна, тридцати шести лет, блондинка. Фото ее имеется, но такого качества… Вполне возможно, погибла она или завязала. Награбили-то они со своим абреком – на две жизни хватит. А по словам члена банды, Тамара эта ни к выпивке не имела склонности, ни к каким-то диким оргиям. Как говорится, в быту вела себя скромно. Весь ее темперамент на чеченца уходил да на разбой. Это я к тому, что она вполне сейчас тихую жизнь вести может…
– Тихую, говоришь? – хмуро повторил Гуров. – Может, и тихую… Ладно, пойдемте отсюда! Все уж расходятся…
Действительно, траурная процессия постепенно потянулась к выходу. Теперь, когда все земные дела Скока были закончены, его знакомые и родственники будто старались побыстрее отдалиться от него. Даже седовласый, убитый горем отец шел прочь от могилы сына, ни разу не оглянувшись и не проронив ни слова.
Последней к выходу шла компания Гайворонского. Уже приободрившиеся мужики о чем-то горячо спорили. Поравнявшись с оперативниками, они довольно безразлично посмотрели на них, но сам Гайворонский вдруг будто споткнулся и замедлил шаг. На ходу он дважды беспокойно оглянулся, и Гуров наконец махнул ему рукой.
Гайворонский что-то сказал своим и медленно приблизился, подозрительно всматриваясь в лица оперативников. Его приятели тоже недоуменно таращились в их сторону, не зная, как себя вести.
– Привет! – сказал Гуров, когда Гайворонский остановился в двух шагах от него.
– Привет! – неуверенно ответил бизнесмен. – Мы знакомы, что ли? Вроде твою личность я где-то видел…
– Я напомню, – сказал Гуров. – Ты вообще-то протрезвел малость?
– Не понял? – с угрозой произнес Гайворонский. – К чему этот базар?
– Ты не пыли, – примирительно заметил Гуров. – А то все-таки нарвешься на неприятности. Мы не забыли, как ты нас вчера встретил.
– Вон оно что! – понимающе протянул Гайворонский, начавший кое-что соображать. – А я-то думаю… Опять господа менты! Чем я вам так понравился, интересно?
– А ты не помнишь, зачем мы вчера приходили? – насмешливо спросил Крячко.
Гайворонский мучительно наморщил лоб и сокрушенно покачал головой.
– Ни хрена не помню! – честно признался он. – А в чем дело? Между прочим, у меня прокурор – хороший знакомый. И в ментовке вашей у меня тоже друзья…
– Не сомневаюсь, – сказал Гуров. – Каждому лестно завести дружбу с бензиновым магнатом. Вот и мы хотели подружиться, а ты нас выгнал. Нехорошо, Вячеслав!
Гайворонский с недоверием исподлобья смотрел на него, не понимая, куда Гуров клонит. Возможно, сейчас он и в самом деле вообразил, что оперативники ищут его дружбы.
– Так что у вас за дело? – спросил он, стараясь держаться солидно, как и подобает состоятельному человеку.
– Дело у нас очень простое, – сказал Гуров. – Думаю, сейчас ты все без труда вспомнишь. Сейчас кого хоронили? Скока, правильно? А в ночь убийства Скок праздновал у тебя день рождения. Не исключено, что ты был последним, кто видел его живым. Только не заводи бодягу про своего адвоката – мы же с тобой беседуем просто по-дружески, верно? И всего-то нам надо знать, с кем и когда твой приятель Скок ушел с твоей вечеринки.
– А я помню? – грубовато буркнул Гайворонский. – Не знаю, как у вас в ментовке, а мы на дне рождения водку пьем. Готовый я был, понятно? Не помню ни хрена!
– Вспомнить придется, Слава! – ласково сказал Гуров. – Речь об убийстве идет. И, кстати, твоего дружка прикончили – не моего.
– Все под богом ходим, – глухо ответил Гайворонский. – Я в эти дела не вяжусь. Себе дороже.
– Ты? Такой крутой, и вдруг за друга не отомстишь? – воскликнул Крячко. – Да никогда не поверю!
Гайворонский мрачно посмотрел на него и ничего не ответил.
– А чего ты, собственно, Вячеслав, боишься? – серьезно спросил Гуров. – Говорят, Скока в подъезде пьяный уголовник прикончил. Может, ты чего другое слышал?
– Ничего я не слышал! – отрезал Гайворонский. – А в чужие дела я не лезу, ясно? Скок мне кореш был – ну и что из этого? Думаете, я ночей не сплю, думаю, как его убийц наказать?
– Ну, чем ты ночами занимаешься, мы видели, – сказал Гуров. – Не хочешь никого наказывать – не надо. Не ожидал я, правда, что ты такой поклонник ненасильственных действий, но, в конце концов, каждый по-своему с ума сходит. Так мы от тебя многого не требуем. Всего-то сказать, с кем Скок от тебя со дня рождения ушел.
– Да не помню я! – прорычал Гайворонский.
– Ну пацаны твои должны помнить, – сказал Гуров. – Наверняка же народу у тебя море было. Кто-то должен был что-то запомнить. Ты бы знаешь что? Списочек своих гостей нам составил, а мы бы с каждым из них сами побеседовали… Как тебе такая идея?
Гайворонский, который все больше и больше мрачнел, наконец не выдержал.
– А пошли вы! – сдавленно выкрикнул он, круто развернулся и решительно зашагал к своим.
– Ты все же подумай! – крикнул ему вслед Крячко. – С нами тоже лучше дружить, чем ссориться!
Гайворонский даже не обернулся. Брагин кашлянул и осторожно спросил:
– Я тут что-то не понял. Станислав что-то про наркотики говорил. Эти наркотой занимаются, что ли?
– Занимаются они, положим, бензином, – ответил Крячко. – Наркотой они балуются. Слабость у них такая. Хотя и стараются они казаться сильными, а слабость у них такая имеется. Чувствуешь, куда я клоню?
– Я чувствую, – сказал Гуров. – Лучше расскажи, что ты у экспертов узнал. Был ты у них?
– А як же? – самодовольно откликнулся Крячко. – И должен заметить, что у меня для вас подготовлен настоящий сюрприз, господин полковник! Сейчас выкладывать или сначала покинем смиренное кладбище?
Гуров еще раз внимательно огляделся по сторонам в надежде все-таки увидеть одинокую мужскую фигуру с большим зонтом. Но незнакомец, видимо, окончательно пропал, и Гуров распорядился:
– Давай без прибауток! Неудобно перед Андреем. Человек черт знает что о нас подумает. Говори серьезно и по существу.
– Ты вот все ищешь, кто последний Скока видел, – сказал Крячко, подмигивая. – А я тебе скажу, кто его видел. И даже телефончик этого человека назову. Ну, не личный, а его организации, но с твоими талантами разыскать какого-то таксиста, так это раз плюнуть!
– Ты узнал телефон таксопарка, где Скок заказывал ночью машину? – поразился Гуров.
– Ну, на сто процентов я не уверен, что это была именно та ночь, – скромно уточнил Крячко. – У меня просто не было времени проверить. Да и, честно говоря, телефон этот нашли эксперты. Кстати, по личному распоряжению следователя Миронова экспертам категорически запрещено делиться информацией, касающейся убийства Скока, – все только с его милостивого разрешения. Мне-то, конечно, ребята не отказали, но велели молчать, как партизану. Короче говоря, этот номер оставался на мобильнике Скока, который нашли в его кармане. Его проверили, и это оказался таксопарк. Согласись, если на твоем мобильнике последним остается номер таксопарка, то почти наверняка ты заказывал перед смертью такси!
– Молодец, орденами награжу! – с искренней признательностью сказал Гуров. – Если этот таксист видел, что за женщина приехала вместе со Скоком… – он обернулся к Брагину. – Ты, майор, случайно фотографии своей красотки с собой не захватил?
Брагин многозначительно похлопал по нагрудному карману.
– Я подумал, что фотография не помешает, – сказал он. – Но, повторяю, паршивая. Вряд ли по этой фотографии ее мать родная узнает.
– Мать не узнает, а таксист запросто, – усмехнулся Гуров. – У этих ребят глаз наметан. Во всяком случае, так принято думать…
– Тогда поехали! – потянул его за рукав Крячко. – Я весь промок и от вида могил вот-вот впаду в меланхолию. А мне еще надо показаться до обеда в главке. Его превосходительство сегодня не в духе, а с этим не шутят!
Глава 13
– А вот и Дмитрич вернулся! – сообщил механик, показывая рукой в дальний конец гаража. – Вот он-то вам и нужен, товарищ полковник!
Гуров, уставший слоняться без дела по территории таксопарка, оживился. Механик, приземистый, лысоватый крепыш в кожаной куртке, деловито зашагал по направлению к белой "Волге", только что въехавшей в ворота. Визит оперативника сильно волновал его, и чувствовалось, что он мечтает поскорее от Гурова отделаться. Однако водителя, который работал в ночную смену двадцатого сентября, пришлось дожидаться довольно долго – он никак не хотел заглядывать в гараж.
Первым отчалил майор Брагин, сославшись на дела службы. Он оставил Гурову фотокарточку преступницы и заверил, что Гуров всегда может рассчитывать на его помощь. Потом ушел Крячко, пообещав связаться с Гуровым при первой возможности.
У самого Гурова по случаю отпуска никаких других дел не было, и он стоически торчал в гараже, поджидая Дмитрича, который, согласно диспетчерским данным, ездил по вызову в Новогорск в ночь на двадцать первое сентября.
На улице уже начинало темнеть, когда долгожданный таксист наконец появился. Работа приучила Гурова к терпению, но сейчас он почему-то нервничал больше обычного. Возможно, подсознательно он испытывал неудовлетворенность из-за двойственности своего положения, а может быть, его беспокоило то, что Мария за весь день ни разу ему не позвонила. Ее телефон тоже не отвечал. Это могло означать только одно – Гурова ждут большие неприятности. Наверное, все это сказалось, и Гуров чересчур резко начал беседу, чем сразу же заставил водителя насторожиться.
Это был замкнутый, сутулый мужчина лет сорока, с густыми бровями и пышными бакенбардами. Он сразу же ушел в глухую оборону и на вопросы отвечал скупо и неохотно, взвешивая каждое слово.
– Полковник Гуров, старший оперуполномоченный по особо важным делам, – представился ему Гуров. – Можете называть меня Лев Иванович. Ваша как фамилия?
– Ну, Полухин, – мрачно сказал шофер. – Юрий Дмитрич. А в чем вообще дело?
– Я вам все объясню. Только потрудитесь припомнить – в ночь на двадцать первое сентября сего года вы работали?
– Ну, в смене я был, – недоверчиво произнес Полухин. – А чего?
– Будьте добры отвечать на вопросы. В свое время все узнаете. Получали вызов в Новогорск?
– Было, – кратко ответил Полухин, и взгляд его сделался совсем унылым.
– Расскажите, куда ездили и кого подвозили, – потребовал Гуров.
– Известно, людей подвозил, – с усилием выдавил из себя таксист. – А адресов я на память не помню – у меня голова не Дом Советов… В журнале можете поглядеть, там все записано.
– Уже поглядел, – сказал Гуров. – Я от вас хочу услышать. Не помните адрес – расскажите, что помните!