– Не марайся, майор! – негромко сказал Гуров. – Все-таки женского полу… Да мы с ней, думаю, и без рукоприкладства договоримся. Мозг-то у нее в свою пользу хорошо соображает, несмотря на сотрясения. Правильно, Тамара Петровна?
– В свою пользу у всех хорошо получается, – уклончиво заметила Евсеева. – Только никак я не пойму, чего вам от меня нужно. Может, вы все-таки с кем-то меня перепутали?
– Нет, Тамара Петровна, как вас можно спутать? Вы у нас экземпляр уникальный. А нужно нам от вас, чтобы вы прямо сейчас рассказали во всех подробностях, как вас наняли убить гражданина Скока.
– Прямо сейчас? – иронически спросила Евсеева.
– Именно сейчас. И во всех подробностях – кто, когда и при каких обстоятельствах.
– Ну у вас и заявочки! – фыркнула Евсеева. – И с какой радости я стану на себя всякую ерунду говорить?
– Вы будете говорить не ерунду, а чистую правду! – жестко сказал Гуров. – И сделаете это по одной простой причине. Потому что тогда у вас будет шанс. Смертная казнь у нас пока отменена, Тамара Петровна, – вы это отлично знаете.
– Ну, знаю, а при чем тут это? – спросила Евсеева, явно заинтересовавшись.
– А при том, что, сознавшись в убийстве, вы просто садитесь за решетку.
– Просто! Тебе бы там посидеть, начальник! Ты бы поосторожнее был со словами!
– А если вы не захотите сознаваться, – невозмутимо продолжил Гуров, – то мы поступим еще проще. Я прямо сейчас звоню по одному телефону и прошу приехать сюда тех, от кого вы только что убегали. К их приезду здесь, кроме вас, уже никого не останется. Наверное, это не слишком гуманно, но у нас нет выбора – официально по делу Скока следствие закрыто. Без чистосердечного признания вы нам не нужны. Майор Брагин нас простит, я надеюсь. По-моему, он только облегченно вздохнет, когда ваш труп найдут где-нибудь на подмосковной свалке.
– Вот, значит, как, начальник? – тихо проговорила Евсеева.
– Значит, так, – кивнул Гуров.
– А какие у меня гарантии, что до меня на зоне не доберутся? – тоскливо сказала Евсеева.
– Гарантий у вас, Тамара Петровна, до обидного мало. Но тут уж вы сами виноваты, спрашивать не с кого. Но чем откровеннее вы будете, тем больше у вас будет шансов выжить. Подумайте хорошенько!
Евсеева думала не более минуты. Потом она решительно тряхнула головой и сказала:
– Ладно, жрите! Я все расскажу! Рано мне еще на тот свет отправляться. А на зоне поглядим, как еще сложится… Кому рассказывать, начальник?
– А мы вам сейчас микрофончик предоставим, Тамара Петровна! – пообещал Гуров. – И на пленку вас снимут. Я тут телевидение для этого случая пригласил. Еще прославитесь, в камере автографы раздавать будете… Господин Борзенков, идите к нам!
Борзенков со своей группой тут же оказался рядом. Вспыхнуло освещение, заработала видеокамера. Все внимание телевизионщиков сосредоточилось на странной паре – высоком уверенном мужчине с сединой в волосах и худенькой женщине в наручниках, по щеке которой струилась кровь.
Майор Брагин незаметно отступил в сторону и взял под локоть Крячко.
– Вот от этого вы меня, Стас, увольте! – тихо сказал он. – Я к ребятам лучше пойду. Что-то они там долго. Вы с Гуровым сами тут разбирайтесь.
Шагая к восемнадцатому дому, он слышал, как Борзенков проговорил скороговоркой:
– Совсем недавно жители района Жулебино были потрясены убийством помощника депутата гражданина Скока. И вот сегодня мы, кажется, находимся буквально в двух шагах от разгадки этого несомненно заказного убийства…
А следом раздался спокойный и мелодичный голос женщины, с которой у Брагина было связано столько тревог и разочарований:
– Да, Скока убила я…
Брагин не выдержал, мрачно усмехнулся и, покрутив головой, смачно проговорил себе под нос:
– Ну, стерва!..
Глава 18
Звонок в прихожей вырвал Гурова из блаженной дремоты. По телевизору показывали боевик с выстрелами и мордобоем. Он приглушил звук, сбросил ноги с дивана и пошел открывать.
На пороге стоял генерал Орлов – в полной форме, с орденскими колодками.
– Ты один? – спросил он, хмуря брови.
– Один, – ответил Гуров. – У Марии спектакль.
– Это хорошо, – сказал Орлов. – Давно я ее не видел, соскучился, но это хорошо, что ее сейчас нет. Поговорить с тобой хочу.
– Так заходи! – сказал Гуров.
Генерал затопал прямиком на кухню, как хозяин расположился за столом, расстегнул китель. Затем, совершенно по-мальчишески подмигнув, вдруг полез во внутренний карман и достал оттуда плоскую бутылку какой-то импортной водки.
– Закусить у тебя, надеюсь, найдется? – сурово спросил он. – Небось, дома сидя, паришь-жаришь? Чем тебе еще заниматься?
Гуров поднял перебинтованную правую руку.
– С такой клешней много не нажаришь. Нагноилась, зараза, пришлось резать.
– Извини, забыл совсем! – буркнул Орлов. – Ну, хоть колбаса какая-нибудь у тебя в доме найдется?
– Если поискать, должна найтись, – сказал Гуров.
Он поставил на стол стаканы, нарезал колбасу. Разлили водку, чокнувшись, выпили. Генерал отер губы, бросил в рот кусочек колбасы. Долго молча жевал, а потом, пытливо посмотрев на Гурова, спросил мрачновато:
– Ну что? Доволен?
– Не очень, – сказал Гуров.
– То-то, что не очень! – назидательно сказал генерал и взялся за бутылку. – Давай по второй дернем! Не получается у меня с тобой разговаривать. Будто виноватым себя чувствую. Давай за твою клешню, чтобы заживала быстрее!
Выпили еще по одной. Поставив стакан, Орлов сказал:
– Ты думаешь, мне все по барабану? А я, между прочим, с этим твоим Скоком лет пять жизни потерял! На одном только закрытом совещании у министра… Ты, кстати, почему на это совещание не явился?
– Я в отпуске, – сказал Гуров. – Право на отдых. И на лечении, кстати, нахожусь. И вообще, что мне там делать?
– Ну и правильно, что не пришел! – неожиданно заключил Орлов. – Может, оно и к лучшему. А вот, что ты мне ничего про Марию не рассказал, когда эти подонки ее похитили, это, брат, с твоей стороны настоящее свинство!
– Да я уже порой не знаю, что тебе можно рассказывать, Петр, а чего ты не желаешь слышать, – негромко заметил Гуров.
Генерал осуждающе покачал головой.
– Выходит, ты меня к этим подонкам приравнял? – с горечью проговорил Орлов. – Зря, брат! Да если бы я знал, что Марии грозит опасность, я бы за свои звезды дрожать не стал. Это я тебе прямо говорю!
– Да я ничего, – откликнулся Гуров. – Стоит ли об этом? Вышли же из положения.
– А если бы нет?! – гневно прорычал генерал. – Нам-то с тобой по определению своей шкурой рисковать полагается. Но женщин наших мы должны беречь!.. С ней вообще-то все в порядке?
– Ты ее знаешь. У нее характер. Ее сломить нелегко, – сказал Гуров.
– Ну слава богу, – заключил Орлов, а потом, покачав головой, произнес то ли с одобрением, то ли с осуждением: – Ну, наделал ты шороху, брат! До сих пор аукается!
– Да я немножко в курсе, – сказал Гуров. – Говорят, Выприцких из отпуска вернулся и сразу в госпиталь лег? Говорят, сердце у него?
– И не у него одного, – проворчал генерал. – После твоего телешоу у многих предынфарктное состояние наступило. И как ты до этого додумался? Надо же! Только учти, руководству такие номера как кость в горле. Пока, по свежим следам, они, может, все и проглотят, но ты у них теперь на примете. При малейшей возможности с тобой постараются распрощаться.
– Ну что ж, слез лить не будем, – заметил Гуров. – Пока счет один-ноль в нашу пользу.
– Может, оно и так, – сказал генерал. – Только на победу это мало похоже. Конечно, дело пришлось пересматривать. Эта Евсеева показания дает – закачаешься. Все вываливает, с каким-то прямо извращенным удовольствием. По-моему, она себя звездой экрана вообразила. А у самой руки по локоть в крови… Вот бывают же такие бабы! Змея просто!.. Но это ладно. Формально ты убийцу Скока нашел, прокуратуру посрамил, Кандинскому нос утер… Это все верно. Но ты ведь не только этого хотел?
– Может, и не только, – сказал Гуров. – Да что теперь говорить? Что выросло, то выросло. Кандинский, надо понимать, оказался ни при чем?
– Да никто ни при чем! – воскликнул Орлов. – Стрелочники пострадали – это как положено. Кандинский вообще отказался комментировать происходящее – заявил, что вопрос его не касается. Мол, со Скоком он давно расстался по причине его полной некомпетентности. Ни о каких наличных деньгах и хищениях он никогда, естественно, не слышал. Сукачева, напарника Скока, в минуту уволили, а через сутки он уже за границей оказался. Кандинский теперь и его за своего признать не хочет. А без него следствие неизбежно будет топтаться на месте… Та спецслужба, которая занималась Евсеевой, открестилась от своих наотрез. Те пистолеты, которые вы с Крячко поотбирали, оказывается, никогда за сотрудниками этой спецслужбы не числились, документы капитана Теплова – искусная подделка. На самом деле такой в списках части никогда не значился. Вот такие дела, брат!
– Значит, мы со Стасом с ветряными мельницами махались? – сумрачно спросил Гуров. – Как славный идальго и его верный слуга. Кто же, в таком случае, Евсееву нанимал, чтобы Скока убить?
– Какая-то преступная группировка, маскирующаяся под спецслужбы, – саркастически ответил Орлов.
– И где же теперь эта группировка? – поинтересовался Гуров. – Где Теплов, Маляев, Самсонов? Где остальные?
– В бегах, наверное, – пожал плечами генерал. – Думаю, так бегут, что теперь их не скоро поймают. При нашей жизни уж точно нет. Этим делом теперь специально ФСБ занимается. Все документы и оружие у нас изъяли – нам теперь до них не добраться.
– Не надо было мне все это в главк передавать, – мечтательно заметил Гуров. – Знал ведь, что так кончится…
– А куда? Куда ты это передал бы?! – горячась, воскликнул генерал. – Ты знаешь место, где тебя приняли бы с распростертыми объятиями? Ах, вы принесли нам компрометирующие материалы? Будьте добры, присаживайтесь – чаю, кофе?.. Так, по-твоему?
– Ты же сам говорил про кремлевские башни, – напомнил Гуров. – Можно было попробовать сыграть на разнице интересов…
– Упаси тебя бог играть в эти игры, Лева! – сказал раскрасневшийся Орлов и нервным движением наполнил стаканы. – Наше дело – преступников ловить, душегубов… А ее самую ты все-таки поймал. Гордиться можешь. Давай, за тебя! И забудем про этих Кандинских, Тепловых и прочих…
– Забыть бы хорошо, – промолвил Гуров, когда они выпили. – Да ведь завтра они опять о себе напомнят. Как тогда быть?
– А бог его знает! – меланхолично ответил немного захмелевший Орлов. – Я иногда думаю, Лева, может, нам с тобой, того… на свалку пора? Чего-то мы с тобой, по-моему, недопонимаем в этой жизни. Как-то не так все делаем, невпопад…
– Ну, это как посмотреть, – рассудительно заметил Гуров. – Это как раз и хорошо, что невпопад. Если бы все в одну дудку дули – представляешь, что тут творилось бы? Атак они все-таки оглядываться будут… Нет-нет, а оглянутся – нет ли за спиной генерала Орлова. Или полковника Крячко…
– А особенно полковника Гурова, – засмеялся генерал. – Ладно, не скромничай! В том, что этим дельцам пришлось изрядно понервничать, – твоя заслуга.
– Да какая тут заслуга, – поморщился Гуров. – Утешаем себя, старые дураки…
– Верно заметил, – кивнул генерал. – Метко.
Он еще немного посидел, понурив голову, а потом хлопнул себя по коленям и решительно встал.
– Давай провожай меня! – сказал он. – Допивать не буду – мне хватит. Да и водитель внизу ждет. По домам пора. Поговорили с тобой – вроде отлегло маленько…
Гуров накинул плащ, вышел вместе с Орловым на улицу. В чистом небе сияли мелкие холодные звезды. Воздух был морозный, уже пахнущий зимой.
– Ну, брат, выздоравливай! – сказал генерал, осторожно хлопая Гурова по плечу. – И ни о чем не волнуйся. Пока я на этом месте сижу, я тебя в обиду не дам.
– Да я и сам не собираюсь сдаваться, – ответил Гуров. – Еще не вечер. Еще посмотрим, кому на свалку пора. А ты, Петр, учти – второй отпуск мне уже не положен. Свое право на отдых я реализовал.