Отодвинув тяжелую штору, Гуров посмотрел вниз. Строительные леса и защитная сетка мешали обзору, но все-таки ему удалось рассмотреть силуэт большого автомобиля с потушенными фарами и группу людей, которые направлялись прямо к дому. Через минуту раздался требовательный стук в дверь.
И почти сразу же в комнату ворвался взволнованный Крячко. Луч фонаря метался у него под ногами.
– Лева! Как говорится, атас! – зловещим шепотом просвистел Стас. – Там кто-то прибыл! Цербер уже дверь открывает. Что делать будем?
Глава 10
Гуров на секунду включил свой фонарь, с сожалением окинул взглядом загадочное хозяйство и негромко сказал:
– Прежде всего – уходим отсюда!
Они выскочили из комнаты, пробрались в лаз и, подхватив на руки пузатый комод, без единого звука поставили его на место. Даже здесь уже были слышны голоса ночных гостей. Времени запирать внутреннюю дверь уже не было, и Гуров просто прикрыл ее. Крадучись, они вышли на лестничную площадку.
Снизу доносились громкие голоса, смех. Видимо, прибывшие чувствовали себя здесь хозяевами. Не переставая болтать, эти люди неторопливо поднимались наверх.
Гуров поднял глаза и показал Крячко на откинутую крышку люка.
– Ползи туда! – прошептал он. – Надо, чтобы люк был закрыт. А я в квартире напротив попытаюсь что-нибудь подслушать.
Крячко собирался что-то возразить, но Гуров показал ему кулак. Стас плюнул и бесшумно вскарабкался наверх. Через мгновение он уже был на чердаке. Крышка люка опустилась.
У Гурова оставалось несколько секунд, чтобы спрятаться в квартире напротив. Молясь про себя, чтобы не скрипнули петли, он проскользнул в дверь и застыл у порога, прижавшись плечом к стене.
Голоса приближались. По лестнице разносилось гулкое эхо грузных мужских шагов. Гуров прислушался и сумел уже различить некоторые слова. Чей-то самоуверенный низкий голос с легкой хрипотцой сказал:
– Вообще этот дом на племяша оформлен… Он в Англии учится, на родину и носа не кажет. Так что тут все тип-топ – не подкопаешься!
Другой голос что-то спросил – тихо и неразборчиво.
– Ремонт! Тут теперь всегда будет ремонт! – засмеялся в ответ первый. – Долгострой! Одним словом, частная собственность. Короче, не сомневайся, братан, дело верное!
Гуров не знал, развеялись ли сомнения "братана", но никаких возражений от того больше не поступало. Ночные гости уже поднялись на верхнюю площадку и остановились, осматриваясь. Гуров перестал даже дышать. Момент был крайне напряженный – если этим полуночникам вздумается обходить все квартиры на площадке, он окажется в самом щекотливом положении.
Сквозь узкую щель Гуров никак не мог рассмотреть, кто находится снаружи. Собственно, он даже и не пытался этого сделать. Малейшая неосторожность – и его присутствие будет раскрыто. Ориентируясь по шагам и голосам, Гуров предположил, что наверху сейчас могут находиться человек пять. И еще ему показалось, что эти люди пришли сюда навеселе.
К сожалению, в основном все они разговаривали негромко, с употреблением только им понятных словечек и шуточек, так что Гуров почти ничего не понимал из тех обрывков, что доносились до его слуха. Громче и отчетливее других говорил обладатель голоса с хрипотцой – судя по покровительственному тону, он был тут главным.
– А вот, братан, еще одна фишка! – услышал Гуров его слова. – Видишь дверь? Открой ее! Вадик! Где Вадик? А, вот ты где… Дай ключ!.. Внизу? Дур-рак! Ладно, не надо бегать – братан мне на слово поверит, правда, братан?.. Короче, за этой дверью стена. Как на хрена?.. Кон-спи-ра-ци-я! Понял? Пошли, я тебе сейчас все объясню…
По шуму на площадке Гуров догадался, что компания прошла в квартиру, из которой только что улепетывали они с Крячко. Он испугался, что хрипатый хозяин сразу заметит неладное. Но, видимо, конспирация здесь не была такой уж тщательной – никаких сигналов тревоги с противоположной стороны не поступало.
На лестничной площадке воцарилась тишина. Гуров решился и чуть-чуть пошире приоткрыл дверь. Теперь он мог видеть, что происходит снаружи.
Сначала там никого не было. Потом из квартиры напротив появился белобрысый парень в широких брюках и водолазке, туго обтягивающей великолепно накачанные грудные мышцы. Лениво шаркая подошвами, он направился вниз по лестнице. Похоже, это был сторож, но не тот, с которым днем разговаривал Гуров, – вероятно, они периодически менялись.
Шаги сторожа затихли внизу, и опять наступила тишина. Гуров посмотрел на часы – шел уже четвертый час ночи. Он подумал, не стоит ли рискнуть и попытаться присоединиться к Стасу прямо сейчас – ведь если гости вознамерятся остаться здесь до утра, незаметно выбраться из дома будет практически невозможно.
Однако это было слишком опасно, и Гуров выбрал компромиссный вариант – он мысленно выделил себе лимит времени на ожидание. Если через пятнадцать минут гости не покинут здание, он попытается прорваться на чердак.
В его убежище не долетало ни звука – стены здесь были надежные, а сторож, видимо, приглушил у себя звук телевизора. Томясь от безделья, Гуров попытался проанализировать информацию – вернее, те ее обрывки, которые удалось выхватить из чужого разговора.
Эти обрывки таили в себе ту же недосказанность, что и странная комната за черными шторами, преграда за дверью и глупый комод, прикрывающий дыру в стене. Хозяева этого дома делали все, чтобы запутать любопытствующих относительно принадлежности и предназначения недвижимости, и в этом была какая-то определенная цель, а не только обычная закрытость богачей. Убийство, телефон, дом на отшибе, пульт, карта Москвы… Что здесь происходит? "Если это какой-то мозговой центр, – подумал Гуров, – то почему он не функционирует? Дело будущего? Но Григорьев уже мертв, а ему был известен номер здешнего телефона. Значит, в какую-то минуту этот центр уже сыграл определенную роль. А сейчас я сам был свидетелем того, что здесь бывают люди. Такое впечатление, будто хозяин привел на экскурсию новичка – знакомить с достопримечательностями. И все равно смысл происходящего пока ускользает. Надо обязательно выяснить, кто истинный владелец этого дома. По крайней мере, теперь у нас есть хоть какая-то нить – через структуры, управляющие имуществом города, мы сумеем узнать номинального владельца, а потом не составит труда выяснить, кто его дядя. Главное, выбраться отсюда без скандала".
Гуров посмотрел на часы. Срок, отпущенный самому себе, подходил к концу. Нужно было решаться.
И когда он уже вознамерился покинуть убежище, вдруг снова послышались голоса, и на лестничную площадку из квартиры напротив выбралась все та же компания.
Сейчас Гуров смог рассмотреть их всех. Тот, кто, несомненно, был здесь настоящим хозяином – обладатель хрипатого самоуверенного голоса, – оказался довольно солидным широкоплечим мужчиной в ладно сидящем на этих плечах светлом плаще. Тот, кого он все время называл "братаном" и вводил в курс дела, выглядел лет на пять помоложе и был высоким брюнетом с мрачным горбоносым лицом. Было еще трое, но их Гуров рассмотреть не успел.
Вся компания держалась между собой на равных – видимо, этих людей объединяли в первую очередь дружеские отношения. Кроме того, Гуров обратил внимание, что теперь все выглядят основательно нагрузившимися – наверное, совершая экскурсию по загадочной комнате, они не прошли мимо находящегося там бара.
Спиртное подействовало на всех самым благотворным образом – о конспирации сейчас вообще никто не вспоминал, и это было для Гурова нечаянным подарком. Он и не надеялся, что у гостей так развяжутся языки.
– Вот так, братан! – громогласно объявил хозяин, покровительственно хлопая мрачного брюнета по плечу. – Это такой кайф, какого ты нигде не найдешь – только у меня! На этом бабки можно было бы заколачивать бешеные, но не пришло, как говорится, еще время – пока все только для своих… Конечно, со своих я тоже немного беру, но, е-мое, я же не Рокфеллер! Надо же восполнять расходы! Ментов где подмазать, где свидетеля… Зайцам компенсацию какую-никакую платить надо. Все это бабок стоит. Согласен, братан?
– Да я согласен, – не меняя мрачного выражения лица, сказал "братан". – Только я до конца не понял, где ты лохов берешь, которые на это соглашаются?..
Хозяин засмеялся и опять хлопнул мрачного по плечу.
– Хочешь сказать, что сам бы не согласился? – сказал он. – Правильно, для этого определенный сорт людей существует. Зайцами у меня Микеша с Платоном занимаются. Они знаешь какие психологи? Они любого насквозь лучше рентгена видят. А если вычислили кандидатуру, то уже не отпустят – хлеще цыган уговорят, не сомневайся!.. Ну, пойдем, чего тут на лестнице торчать! По дороге я тебе все, братан, растолкую…
Вся компания начала спускаться по лестнице. Привлеченный голосами, прибежал навстречу хозяину сторож Вадик. Гуров слышал, как хрипатый дает ему распоряжение:
– Значит, это… Я давно говорил – на чердачные люки замки повесить. Какого до сих пор не выполнили? Только дрыхнете и водку сосете из моих запасов!.. Ладно, ты мне мозги не канифоль – я вас насквозь вижу… Сейчас же чтобы все сделал!
– Слушаюсь, Иван Гаврилович! – покорно ответил Вадик, хотя по его тону можно было догадаться, что он смертельно обижен на обвинение в "сосании" господской водки.
Впрочем, никто из веселой компании этого нюанса не заметил, и все опять пошли вниз. Звук шагов делался все тише, потом послышался шум открываемой и закрываемой двери, лязг засова, и наконец наступила долгожданная тишина.
Гуров, не мешкая, вышел на лестничную площадку, осторожно заглянул через перила. Он увидел убегающие вниз ступени и прямоугольник желтого света на первом этаже. Нужно было уходить немедленно.
Гуров шагнул к лестнице, ведущей на чердак, и уже взялся за ее хлипкие поручни, как вдруг внизу послышался кашель и дробно застучали каблуки. Сторож поднимался.
Он шел довольно быстро, с остервенением топая башмаками. Таким образом он выплескивал свое раздражение по поводу нелепых претензий хозяина. Однако чувствовалось, что ослушаться его, даже будучи в безопасности, сторож не в силах.
Гурова, правда, в этот момент не очень интересовали такие тонкости – ему нужно было срочно выбираться из того щекотливого положения, в котором он оказался. Через несколько секунд сторож уже будет наверху и, скорее всего, займется именно тем, что приказал ему загадочный Иван Гаврилович – а именно будет навешивать замок на чердачный люк. И тогда Гуров будет отрезан от внешнего мира.
Конечно, у него будет возможность выбраться из дома через окно. Но для этого придется спуститься до второго этажа и оказаться в опасной близости от каморки сторожа. А кроме того, в неясном положении окажется Крячко. Ведь еще вопрос, успеет ли он покинуть чердак прежде, чем послушный Вадик перекроет и второй выход. Стас парень сообразительный, но его может сбить с толку то обстоятельство, что они окажутся порознь. Кто знает, что в этот момент взбредет ему в голову, – ему же неизвестно, что здесь произошло.
Ясно было одно: если Гуров попытается сейчас подняться на чердак, сторож непременно застанет его на месте преступления. Если он еще вдобавок вооружен, может возникнуть совсем патовая ситуация.
Все это промелькнуло в голове Гурова с быстротой молнии, и он, не вдаваясь в дальнейшие размышления, бесшумно ретировался в ту же квартиру, откуда вышел. Едва он успел это сделать, как на последнем лестничном марше появился Вадик.
На ходу он небрежно помахивал массивным навесным замком. У Гурова отлегло от сердца – вскрыть такое устройство не составляло особого труда. Теперь появилась надежда выйти из положения с наименьшими потерями – просто нужно дождаться, пока Вадик закроет этот ход на чердак и отправится закрывать следующий. Тогда Гуров отопрет замок, выпустит Крячко, и они спокойно уйдут через входную дверь.
Но, подумав об этом, Гуров тут же поймал себя на мысли, что его план имеет существенные изъяны, которые могут здорово испортить все дело. Во-первых, остается выбитое стекло на третьем этаже – днем его наверняка заметят. Это вызовет массу подозрений. Во-вторых, Вадик может заметить, как они выходят из здания. Таинственные посетители, ничего не взявшие, – это еще подозрительнее, чем выдавленное стекло. Уничтожить следы своего проникновения они уже никак не сумеют. Гарантировать, что сторож их не заметит, тоже невозможно. Нужно искать какой-то другой выход.
Вадик тем временем уже был на верхней площадке. Он лениво подошел к металлической лесенке и задрал голову. Ему явно не хотелось карабкаться наверх. И тогда Гуров решился.
Вариант, на котором он остановился, был импровизацией и, как всякая импровизация, не обладал законченностью. В нем тоже можно было найти массу недостатков. Но Гурову показалось, что именно на такую грубую и беспардонную имитацию могут клюнуть владельцы этого дома. Они с Крячко изобразят ограбление. Вульгарное, грошовое ограбление, организованное воришками низшего класса – ибо кто еще может позариться на дом, откуда все ценное давно вывезли?
Вадик уже поставил ногу на ступеньку. Ждать дольше было нельзя. Гуров выскочил из укрытия и прыгнул сзади на сторожа.
Он рассчитывал на преимущество внезапности и на свою физическую форму, которой Гуров справедливо гордился. Но для него стало весьма неприятным открытием, что какой-то никому не известный Вадик, шестерка и увалень, тренирован нисколько не хуже. То, что он не зря ест свой хлеб из хозяйских рук, выяснилось немедленно, как только Гуров напал на него.
Вадика ничуть не смутила внезапность. Каким-то непостижимым образом он успел вывернуться из захвата и тут же, еще не оборачиваясь, нанес Гурову удар локтем в печень, а каблуком – в подъем левой ноги. Он даже не выпустил из рук тяжелого замка. Зато у Гурова потемнело в глазах от боли, и он инстинктивно отступил на шаг.
Вадик обернулся. На его некрасивом, с какими-то размытыми чертами, лице не выражалось никаких чувств, кроме ярости. Зажав в кулаке наподобие кастета тяжелый замок, он, не раздумывая, бросился вперед.
Удары градом посыпались на Гурова со всех сторон. Спасая свою жизнь, он тоже действовал отчаянно и на пределе своих сил. Первые атаки он отбил. Но молодой Вадик был явно сильнее.
Неизвестно, чем бы все это обернулось, но в этот момент сверху раздался грохот откидываемого люка, и с чердака спрыгнул Крячко.
Этого Вадик не ожидал. Он на секунду растерялся, и этого было достаточно, чтобы воспрянувший духом Гуров провел хороший удар в челюсть.
Вадик покачнулся и выронил зажатый в пальцах замок. Взгляд его какое-то мгновение оставался мутным, и Гуров не упустил своего шанса. Он выдал короткую серию – удар в печень, в пах и еще раз в челюсть. Вадик отлетел к стене, ткнулся в нее спиной и медленно сполз на пол.
– Нокаут! – торжественно объявил Крячко.
Гуров, тяжело дыша, посмотрел на него. Даже в черной разбойничьей маске Крячко был похож на клоуна, вышедшего посмешить почтеннейшую публику. Гуров порадовался, что сторож Вадик не может сейчас его видеть.
– Ты вовремя провалился в люк, – сказал он. – Мне пришлось туго.
– Нам обоим, кажется, пришлось туго, – ответил Крячко. – Что теперь делать?
– Во-первых, проверь, не очухался ли этот, – сказал Гуров. – Не надо, чтобы он слышал лишнее.
Крячко подошел к поверженному сторожу, присел около него и поднял ему веко.
– Отдыхает, – прокомментировал он. – Здорово ты ему врезал.
– Повезло, – сказал Гуров. – Значит, так – сейчас берем его и несем вниз. Там свяжем чем-нибудь и наведем шороху в его норе – нужно сымитировать ограбление. Раз уж запороли дело, нужно выбирать из двух зол меньшее.
Крячко не нужно было долго уговаривать. Вдвоем они подхватили сторожа и потащили его вниз. Это занятие отняло у обоих много сил – Вадик оказался тяжелым, как забитый под завязку двухкамерный холодильник.
Но все-таки они успели донести его раньше, чем Вадик пришел в себя. В дежурке они связали его по рукам и ногам, использовав для этой цели скатерть со стола и шнур от утюга, который тут обнаружился.
После того как они положили беспомощного Вадика на диван, Крячко почесал в затылке и недоуменно посмотрел на Гурова.
– Я, конечно, извиняюсь, – негромко заметил он. – Но, чтобы нам поверили, что мы простые грабители, мы таки должны чего-то украсть. Это не моя прихоть. Это подсказывает простой здравый смысл. Без этого нас просто никто всерьез не примет.
– Без тебя знаю, – хмуро ответил Гуров.
Перспектива что-то красть абсолютно его не вдохновляла. Но он понимал, что Крячко прав, да и вообще не стоило затевать всю эту возню, чтобы спасовать в последний момент.
– Ладно, пошарь, что там в шкафу имеется, – распорядился он. – И, пожалуй, возьмем телевизор, как ни дико это звучит…
– Есть, сэр! – дурашливо сказал Крячко и полез в шкаф. – А телевизор-то совсем неплохой – "Сони"! Можно сказать, не зря поработали… О, а это что такое? – Он достал из шкафа внушительного вида револьвер и, повертев его в руках, презрительно добавил: – Газовый! А я-то думал… Но ничего, для нас и газовый сойдет! А больше тут ничего приличного – не посуду же нам брать, не банку с кофе… Хотя кофеек знатный!
Гуров поморщился.
– Хорош трепаться! – одернул он Крячко. – Берем телевизор и уходим.
Они подняли со стола телевизор и понесли к выходу. Сторож Вадик открыл глаза и застонал. Оперативники невольно оглянулись. Вадик посмотрел на них тусклыми глазами и невнятно пробормотал:
– Положь телик, падлы! Кому сказал!
Он попытался рывком подняться, но связанные конечности не слушались его. Вадик снова рухнул на диван, и на его лице появилось выражение обиды.
– Вы что, в натуре? – завопил он. – Оборзели, что ли? Вы с кем связались, знаете? Да вас из-под земли достанут, на куски порвут! Стоять, падлы!
– Закрой рот, – негромко посоветовал Гуров. – Если не хочешь, чтобы тебе в него посторонний предмет засунули. Полежи тихо, помечтай, как будешь на куски нас резать, – вот время незаметно и пролетит… А ты и без телевизора не обеднеешь. У тебя вон какой домина остается. У людей и того нет. Делиться, брат, надо!
– Это не мой дом! – извиваясь на диване ужом, прорычал Вадик. – Это Сомова дом, Ивана Гавриловича, понял? Понял теперь, на кого попер? Лучше играй все обратно, волчара, а то не жить тебе, понял?
– Пока я понял одно – что у тебя будут неприятности, – невозмутимо сказал Гуров. – А нам что Иван Гаврилыч, что Гаврила Иваныч – все едино… Мы таких не знаем. Так что привет Гаврилычу!
Они вынесли телевизор из каморки и прикрыли дверь. Вадик замолчал – то ли понял, что воры уговорам не поддаются, то ли испугался, как бы ему действительно не воткнули кляп в рот.
Во всяком случае, больше он оперативников не беспокоил, и они беспрепятственно вытащили свою добычу на улицу. Однако, выбравшись на крыльцо, они остановились, не сразу сообразив, что делать дальше.
– Давай в сквер! – мрачно сказал Гуров. – Подождешь там, пока я подгоню машину.
Они доволокли телевизор до сквера и поставили в тень под дерево. Гуров стянул с головы маску и пригладил волосы.
– Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – тоскливо пробормотал он. – Еще не хватало, чтобы сейчас нас патруль застукал. Зареклась ворона дерьмо клевать – обожралась! В общем, я за машиной пошел…
– Ты, Лева, не бойся, – медовым голосом сказал Крячко. – Если патруль появится, я все бросаю и бегу. Не пойман – не вор.