Итак, силы Као Дай и Хоа Хао с каждым днём тают. Что касается группы Бинь Сyeн, то это типичные грабители, Если их поддерживают, они чувствуют себя сильными; если же по ним как следует ударить, они заклокочут от испуга, как курицы. Короче говоря, во всех отношениях оппозиция ослаблена и не представляет серьёзной угрозы.
Нго Динь Дьем радостно улыбнулся. В своём воображении он уже видел оппозицию разгромленной.
- Не могли бы вы поделиться вашим планом действии? - обратился Лэнсдейл к Нго Динь Ню.
Домашнему стратегу и теоретику семейства Нго не надо было смотреть справки и документы. Весь план был словно по полочкам разложен в его голове. Он сразу же начал рассказывать, чётко отделяя пункт от пункта, вспомнив свою старую профессию, словно перебирал карточки в каталоге.
- Я считаю, - продолжал Нго Динь Ню, - что перед км, как сконцентрировать наши силы для борьбы против коммунистов, необходимо полностью покончить со всеми другими оппозиционными силами на юге страны. Республиканская армия и полиция должны быть полностью в наших руках, в руках абсолютно преданных нам людей. В настоящее время, когда Вьетконг производит перегруппировку сил на Севере, имеются благоприятные условия для того, чтобы свести счёты со всеми оппозиционными силами. Я предлагаю.
Мерное. Необходимо реорганизовать республиканскую армию и полицию. В срочном порядке расставить верных нам людей на ключевые посты. Использовать предоставляемую нам помощь для подкупа старых генералов из армии французского союза. Нам хотелось бы, чтобы американские советники полностью заменили французов, чтобы американское правительство взяло на себя все заботы по организации, обучению и оснащению армии. Следует убрать из министерства обороны Нгуен Ван Хиня и преданных ему людей, очистить полицию от представителей секты Бинь Суен. Мы просим, чтобы присутствующие на сегодняшней встрече полковник Лэнсдейл и профессор Фишел доложили о нашем мнении послу Колину и американскому правительству о необходимости устранения Нгуен Ван Хиня, направления во Вьетнам американских советников, оказания помощи в организации, обучении и обеспечении оружием нашей армии и полиции.
Второе. Произвести уничтожение вооружённых сил религиозных группировок и оппозиционных политических организаций. Это можно сделать двумя способами.
а) Заставить руководителей оппозиционных сил передать имеющиеся у них воинские подразделения в армию республики, провести национализацию этих сил, как это было сделано с воинскими подразделениями генералов Чинь Минь Тхе и Нгуен Тхань Фыонга. Но прежде всего следует осуществить роспуск пятитысячной армии секты Као Дай, которой командует генерал Нгуен Тхань Фыонг. Такую же операцию необходимо провести и в отношении отрядов Хоа Хао, находящихся под руководством Нгуен Зак Нго.
И ещё одно соображение. Хотя эти генералы и заявили, что складывают перед нами оружие, им нельзя доверять. Нельзя держать змею на груди. Она в любой момент может ужалить. Эти воинские подразделения следует распустить. Что касается генералов этих сил, их необходимо нейтрализовать, подбросив им гранату со спины. Но это следует сделать не сразу, чтобы избежать осложнений.
Нго Динь Дьем, Лэнсдейл и Фишел одобрительно кивнули головой.
б) Необходимо немедленно использовать вооружённую силу для подавления мятежа оппозиционных сил во главе с генералами Бай Вьеном, Нам Лыа и Ба Кутом. В Центральном Вьетнаме предстоит немедленно покончить с сектой Као Дай. С ними следует расправиться безжалостно. И нанести удар по ним раньше, чем они поднимут оружие.
Третье. Необходимо в кратчайшие сроки покончить с авторитетом Бао Дая как главы государства. В Южном Вьетнаме должен быть один руководитель - Нго Динь Дьем. Следует создать политическую систему, подобную американской. И премьер-министр Нго Динь Дьем должен стать президентом. Важно немедленно начать работу по укреплению социально-политической базы премьер-министра Нго Динь Дьема.
Пока в высших и средних слоях нашего общества ещё силён престиж французов. Среди трудовых слоёв населении велико влияние коммунистов. Нейтрализация Бао Дан это средство ликвидации влияния французов. В то же время нам предстоит усилить работу по укреплению пашей партии, с тем чтобы упрочить наше влияние среди масс и подорвать престиж коммунистов. После того как мы покончим со всеми оппозиционными группами и надёжно укрепим власть Нго Динь Дьема, мы сможем мобилизовать все силы и энергию для уничтожения коммунистов на вьетнамской земле.
Нго Динь Дьем внимательно слушал выступление брата, и его мясистое лицо буквально расплывалось от удовольствия. Лэнсдейл и Фишел полушёпотом обменивались мнениями. Затем Лэнсдейл, обращаясь к Дьему и Ню, сказал:
- Мы во всём согласны с планом, изложенным политическим советником. Ваши соображения полностью совпадают с теми намётками, которые были разработаны ЦРУ и изложены премьер-министру Нго Динь Дьему ещё до его возвращения во Вьетнам. Почему вы медлите, почему не предпринимаете решительных действий?
- Мы выжидаем, - осторожно начал зондировать почву Нго Динь Дьем. - МЫ хотим знать позицию США. Не только по слухам, которые муссируются в различных общественных кругах и в американской печати, но и от нашего посла в Вашингтоне нам известно, что вы намереваетесь прекратить поддержку нашего правительства. Нам хотелось бы услышать ваше чётко выраженное мнение на этот счёт.
- Мы уже говорили о нашей позиции, - ответил Лэнсдейл, улыбаясь. - Мы считаем, что во Вьетнаме должен быть сильный лидер… Вы являетесь премьер-министром. И мы можем вновь заверить, что мы на вашей стороне. Что касается меня лично, то я полностью поддерживаю вас как премьер-министра.
Нго Динь Дьем пришёл в восторг. Он решительным тоном заявил:
- Ну что же, тогда мы немедленно приступаем к действиям.
- И ещё одно, - добавил Лэнсдейл. - Чтобы обеспечить поддержку правительства США, вы должны полностью разгромить профранцузские оппозиционные группировки и направить свои усилия на борьбу против коммунистов.
- Это я вам обещаю, - сказал Нго Динь Дьем с готовностью. - Итак, договорились.
- Да, да. Что же касается различных слухов относительно судьбы вашего правительства, то нам хотелось бы спросить вас, чтобы вы отметали любую информацию, которая поступает не от нас, как не имеющую под собой никакой почвы.
- Ну что же, господа, - начал Нго Динь Дьем с торжественным видом, - я думаю, мы пришли к общему мнению и обсуждать нам больше нечего. Разрешите провозгласить, что план, который изложил здесь политический советник и который мы назовём "вьетнамо-американский план номер один", с этой минуты вступает в действие. - Он посмотрел на часы. - С ноля часов тридцати минут. Отдавайте приказ о подготовке контрнаступления, - продолжал он, повернувшись к Нго Динь Нго. К утру надо быть готовыми открыть огонь. Соберите все силы. Никакой нерешительности. Пусть подготовят мне текст обращения к народу. Эта речь должна быть выдержана в скорбных тонах.
Под утро бронемашины из центра Сайгона направились по проспекту Чан Хынг Дао в Шолон. По тревоге пехотинцы занимали все перекрёстки дорог. Парашютисты в пятнистых формах с автоматами за плечами перегородили все улицы, окружили полицейские участки. Тапки и бронетранспортёры перерезали центральные артерии города.
В девять часов утра на головы солдат армии Бинь Суен и других религиозных сект обрушился огонь. Во дворце Залонг Нго Динь Дьем, скрестив руки на груди, удовлетворённо слушал поступавшую к нему информацию.
Полковник Лэнсдейл, находившийся в тот момент в сайгонском отделении ЦРУ, приказал Томасу продолжать следить за развитием событий, а сам сел писать срочную радиограмму директору ЦРУ Аллену Даллесу. Он написал:
"Нго Динь Дьем абсолютно преданный США человек. Прошу связаться с госсекретарём и попросить его аннулировать радиограмму, только что направленную им послу Колину в Сайгон, в которой рекомендовано подыскать вместо Нго Динь Дьема другого человека. Рекомендую оставить Дьема".
Это было 28 апреля 1954 года.
Опасения Тхюи Ханг
Подъехав к "Либерти палас", Фан Тхук Динь заметил выходившую из здания Тхюи Ханг. Она долго озиралась по сторонам, будто кого-то разыскивая. Динь вышел из машины. Увидев его, Тхюи Ханг улыбнулась. Динь удивился, что Тхюи Ханг внешне выглядела совершенно спокойной, будто кругом ничего не происходило. Подойдя к ней, он поздоровался. Она улыбнулась, но было видно, что это ей стоило большого труда. Он спросил:
- Что произошло? Почему у тебя такое бледное лицо? Ты кого-то разыскиваешь? Что ты потеряла?
- Извини, я сегодня не работаю, - поспешно ответила Тхюи Ханг. - Я разыскиваю такси, чтобы вернуться домой.
- Ты заболела? Где твоя машина?
- Нет, нет. Я не больна. У меня недомогание. Машина дома. Номером ко мне приезжал Репе.
- А что, Репе вернулся из Хюэ?
- Да!
На какую-то долю секунды Динь пришёл в замешательство, но мгновенно справился с собой. Он показал на свою машину:
- Если не возражаешь, я могу подвезти тебя. И тебе не надо будет дожидаться такси.
- Но мне надо сначала заехать по делам, - смущённо пролепетала Тхюи Ханг.
- Я сегодня свободен. Могу подвезти, - вежливо настаивал Фан Тхук Динь.
Хорошо, если можешь, подвези, - согласилась Тхюи Ханг после минутного размышления. Идя за Фан Тхук Динем, Тхюи Ханг, словно разговаривая сама с собой, произнесла: - Сейчас мне так необходимо, чтобы кто-то был рядом со мной.
Динь сделал вид, что не расслышал. Он размышлял: почему Тхюи Ханг так растеряна, почему она в таком замешательстве? Почему её лицо никак не может справиться с испугом? Имеет ли какое-либо отношение это её состояние ко встрече с Рене? Динь уже давно был знаком с Рене, французским эмигрантом, директором отделения "Эр Франс" в Xюэ, крупным агентом французской разведки. Он знал также, что тот любил Тхюи Ханг. Каждый раз, когда тот бывал в Сайгоне, он навещал "Либерти палас". Рене всегда приносил с собой подарки для Тхюи Ханг: дорогую пазу для цветов парижской работы или отрезы яркого шёлка из Бомбея, большую куклу японского производства или изящные наручные швейцарские часики. Неизвестно, покупал ли Рене все эти подарки сам или присылали ему служащие "Эр Франс" из других городов мира. Тхюи Ханг несколько раз пыталась отказываться принимать от него сувениры. Но ей. это не удавалось, потому что Репе делал преподношения очень изысканно, чисто по-французски, присылал их, как правило, по почте со своей визитной карточкой, на которой писал несколько фраз, одновременно утончённых и сальных. Подарки не вскружили ей голову. В силу своей профессии она должна была быть с Рене общительной, проявляла готовность потанцевать с ним, но её никогда не покидала насторожённость к этому иностранцу. Она была вежливой, но не фамильярной, держалась естественно, но не грубо. Возможно, это было связано с тем, что чем больше Рене показывал к ней своё расположение, тем больше в этом расположении чувствовалась покровительственная снисходительность.
Фан Тхук Динь открыл дверцу машины, подождал, когда Тхюи Ханг заняла в ней место.
- Отвези меня в Задинь, - сказала она.
Машина тронулась. Мимо мелькали освещённые витрины магазинов, автомобили. Время от времени, когда зажигался красный свет светофора, они останавливались у перекрёстка. Перед лобовым стеклом возникали полицейские, одетые в белое. По площади мчались на высокой скорости полицейские машины. Машина Фан Тхук Диня вновь смешалась с потоком других. Больше всего было военных грузовиков, окрашенных в защитный цвет, с жёлтыми номерками, Они с рёвом неслись к окраинам и, словно грязные типа на ярком платье, расплывались по всему городу.
Фан Тхук Динь и Тхюи Ханг ехали молча. До их слуха то и дело доносился рёв проезжавших мимо машин, трель полицейских свистков, звуки музыки и речь из радиоприёмников. Миновав большие проспекты, они въехали в район Задинь. Фан Тхук Динь вёл машину в направлении, которое указывала Тхюи Ханг. Она то и дело беспокойно глядела вперёд, будто ждала, что Фан Тхук, Динь прибавит скорость. Время от времени она говорила "здесь налево", "здесь - прямо". Наконец на одной из улиц Задиня она попросила остановиться.
- Подожди меня здесь, - сказала она. Она вышла из машины. Пройдя несколько шагов, свернула в небольшой переулок. Тхюи Ханг очень торопились, почти бежала. Сначала её фигурка мелькала среди прогуливавшихся люден, а затем исчезла в переулке. Фан Тхук Динь, набравшись терпения, закурил и стал ждать, Через десять минут Тхюи Ханг вернулась. Лицо её стало ещё бледнее. Она быстро села в машину.
- Возвращайся в Сайгон, - сказала она взволнованно.
Хотя Динь И был несколько удивлён её поведением, он сохранял терпение и ни о чём не спрашивал. Машина быстро набрала скорость. Подъехав к Сайгону, он выжидающе посмотрел на девушку.
- Сверни, будь добр, на улицу Вотань. - Её голос слегка дрожал.
На улице Вотань Тхюи Ханг попросила Диня остановиться и подождать её возвращения. Через несколько минут она возвратилась в крайне взволнованном состоянии, учащённо дыша. Динь открыл дверцу машины. Не сказав ни слова, она тяжело опустилась на заднее сиденье, учащённо моргая, готовая вот-вот расплакаться. Выждав немного, Динь спросил:
- Куда теперь?
- Не знаю прямо, куда и ехать. Может быть, в дансинг?
- Нет, сегодня я не смогу работать.
- Тогда домой?
- Я и дома не смогу спокойно находиться.
- Извини, чем ты так напугана, чего ты опасаешься? - осторожно спросил Фан Тхук Динь. - Может быть, я смогу помочь тебе чем-нибудь?
Тхюи Ханг с надеждой посмотрела на Диня. Этого молодого интеллигентного человека, вернувшегося из Франции, она не опасалась. Во время многих встреч и бесед с ним Тхюи Ханг убедилась, что он порядочный, достойный уважения человек. Он всегда держался вежливо, почтительно. Хорошо разбирался во многих вопросах. Она верила ему, потому что он всегда был с ней искренним и откровенным. Она интересовалась его мнением по разным вопросам, и он всегда давал ей разумные и дельные советы. И если в своей довольно трудной жизни она и могла кому-то довериться кроме своих родных, то это был Фан Тхук Динь.
- Я смотрю, ты так чем-то напугана. Не связано ли это с твоей последней встречей с Рене? - спросил Динь.
- Да, связано, ты прав, - ответила Тхюи Ханг. - Я только что виделась с ним. Он меня очень напугал. Я вся в смятении. Не могу ни о чём спокойно думать, собраться с мыслями.
- Может быть, он тебе угрожал? Заставлял тебя делать что-то против воли?
- Нет. Я не боюсь угроз, - покачала головой Тхюи Ханг. - Я не буду скрывать от тебя правды. Я всё расскажу тебе. Поедем на какую-нибудь тихую улицу, к берегу реки или за город. Мне надо успокоиться, прийти в себя.
Фан Тхук Динь нажал на акселератор, и машина быстро набрала скорость. Они выбрались в тихий район города. Тхюи Ханг начала рассказывать:
- Моя мать умерла много лет назад. После её смерти отец отослал меня к своим родственникам. Это было в самом начале войны Сопротивления против французов. Всю войну он находился в городе на подпольной работе. Но никто на родственников этого не знал. Я тоже не знала, где мой отец и чем он занимался. Изредка, раза два-три в год, я получала от него конверт с короткой, наспех написанной записочкой. Он интересовался здоровьем, давал те или иные советы. Подпись всегда была неразборчивой. Но я эти несколько строчек придавали мне силы.
Том временем жить становилось всё труднее, и я, чтобы получить средства к пропитанию, пошла работать в дансинг. Только короткие письма отца - участника Сопротивления вселяли в меня гордость. Благодаря им я не скатилась на дно, не опустилась, как это случилось со многими моими подругами в годы оккупации. Сколько раз я мечтала, что придёт счастливый день и я снова увижу отца. В такие минуты я не могла сдерживать слёз. Я видела себя маленькой девочкой, уткнувшейся в плечо отца, воображала, как отец, в прошлом рабочий, гладит мои полосы своей широкой ладонью и из его глаз украдкой льются слёзы. Я мечтало рассказать ему о том, как ждала его какую гордость испытывала за него. Сколько слов… сколько слов я приготовила ему…
Я очень обрадовалась, когда в 1954 году были подписаны Женевские соглашения по Индокитаю. Мечтала, что наконец увижу отца. Ждала его, ждала дни и ночи. Но время шло, а отец так и не появился. Однажды от него снова пришло письмо. Оно было несколько длиннее, чем обычно. Для меня оно было как глоток воды для заблудшего путника. Прочитав письмо, я увидела, какие глубокие чувства испытывает он ко мне. Я прижала письмо к груди, из глаз у меня покатились слёзы. Я поняла, что увидеть его мне суждено не скоро. "Наверное, он далеко уехал", - подумала я в те минуты. Тогда мне было непонятно, почему, несмотря на мир, мы не можем встретиться.
Лишь потом, когда в Сайгоне к власти пришёл Нго Динь Дьем, когда начались аресты, погромы, преследовании бывших участников войны Сопротивления, я постепенно всё поняла. Когда на улице Катина французских солдат смен ил и американские советники, мне стало понятно, почему отец не возвращается домой. И я стала ещё больше гордиться им.
Я думала, что отец уехал. Но один человек знал, что он по-прежнему находится в Сайгоне. Этот человек - Рене. Рене - французский разведчик. При помощи агентуры и реакционеров ему удалось составить список явок подпольщиков в Сайгоне и Шолоне. В этом списке был и мой отец. Недавно Рене получил приказ возвратиться в Париж. Перед отлётом он, в знак симпатии ко мне, сообщил, что знает два адреса, в Задние и на улице Вотань, где бывает отец, и сказал, чтобы я связалась с ним и передала ему, чтобы он как можно скорее покинул явочную квартиру. Провожая меня в дансинг, Рене сказал:
"Я должен отдать этот список начальству. Как его используют в дальнейшем. - я не знаю. Для меня этот документ потерял своё значение, так как я возвращаюсь во Францию и буду заниматься другим делом. Прежде чем услать, я хочу, чтобы вы знали о моей к вам любви. Я знаю, что вы не ответите мне на моё чувство, но я хочу показать вам искренность моих к вам симпатий, хочу оставить о себе хорошую память в вашем сердце, хочу, чтобы вы никогда не забывали меня. И думаю, что лучший способ оставить о себе память - это уберечь вашего отца от катастрофы. Прошу вас, будьте спокойны…"
Тхюи Ханг дрожала от волнения. Если бы речь шла об опасности для неё лично, она бы так не волновалась. Но под угрозой был её родной отец. Она опасалась, что не успеет предупредить его, что полицейские опередят её. Она очень опасалась этого, хотя Рене и говорил, что не передаст начальству список раньше, чем Тхюи Ханг побывает на указанных им явках. Подойдя с Рене к дансингу, она дрожащим голосом поблагодарила его: "Спасибо, мсье. Я всегда буду признательна вам".
Рене влюблёнными глазами смотрел на неё и не мог выговорить ни слова.
Ханг словно лишилась рассудка. Она сразу же побежала к хозяину дансинга, сказала ему, что вечером работать не сможет. Затем стала искать такси. В этот момент её и увидел Динь.
Девушка поднесла платок ко рту, крепко сжала его зубами.