- Товарищи из административного комитета провинции спрашивают: следует ли давать разрешение Ван Ань на въезд в нашу зону? Что им ответить? - спросил Чан Май.
- Надо разрешить Ван Ань встретиться с Ле May Тханем, - решительно сказал By Лонг. - Сделаем вид, будто у нас нет никаких компрометирующих данных на Тханя. Давайте поступим следующим образом. Я сообщу административному комитету о нашем мнении, предложу товарищам дать Ван Ань разрешение на посещение Тханя. Что касается нашего товарища, который будет работах!" в том же учреждении, где в настоящее время работает Ле May Тхань, то он, сохраняя в полной тайне информацию о предстоящем приезде Ван Ань, предложит отделу, в котором работает Тхань, срочно выехать в другое место, подальше от расположения учреждения. Неделю спустя мы разрешим Ван Ань посетить это учреждение. Наш товарищ попросит руководителей учреждения получше принять её. Затем поступим следующим образом…
- Боже, какая красивая луна! - воскликнула Ван Ань, посмотрев на небо.
Девушка стояла неподвижно. Рядом с пей был Тхань. В безбрежном тёмно-синем небе красовалась луна, огромная, круглая. Она проливала ровный серебристый свет на всю землю. Деревья в лунном свете были словно прозрачные. Лёгкое дуновение ветра приводило листья в движение, и тени от них становились на какой-то миг длиннее. Затем опять воцарялось спокойствие, и лунный свет снова ровно ложился на все предметы.
- Все эти годы я провела в городе и никогда не задумывалась над тем, что лунный свет может быть таким прекрасным, - мечтательно прошептала Ван Ань. - Ты видишь эту красоту? - спросила она.
- Знаешь, - ответил Тхань, - я уже привык и не обращаю внимания на всё это. Знаю только, что когда нет луны, то здесь очень худо, так как приходится пробираться в темноте. Когда же ночи лунные, то жизнь здесь намного легче.
Они прошли по пустоши и вышли на широкое, залитое лунным светом поле. Белый свет падал на их волосы и плечи.
Ван Ань обратилась в административный комитет провинции Тхыатхиен с письменной просьбой разрешить ей посетить Ле May Тханя. Это письмо она передала торговке, которая часто ходила в зону, контролируемую Вьетминем, и попросила вручить его кому-нибудь в административном комитете. Получив разрешение на посещение, Ван Ань стала готовиться в дорогу. Она сшила тёмно-синюю блузку, чёрные брюки, сделала простую причёску, которую обычно носили крестьянки. И однажды поздно вечером, когда умолкли петухи, она в сопровождении высланного к ней партизана тронулась в путь.
Дорога то поднималась вверх, то круто сбегала вниз. Небо затянуло облаками. Пожалуй, ни разу в жизни ей не приходилось так тяжело. Думая о предстоящей встрече с Ле May Тханем, она старалась поспевать за идущим впереди партизаном. Он шёл ритмичным, широким шагом, иногда останавливался, ожидая девушку. Несколько раз Ван Ань чуть было не падала, но ни разу не издала ни единого звука. Вдали, в районе города, раздавались автоматные очереди. Далёкие холмы время от времени освещались заревом пушечных залпов. Вблизи деревень их встречали неожиданно появлявшиеся из темноты партизаны, они показывали им документы, и те опять исчезали, В одном месте мимо них прошла группа человек в десять, с винтовками и гранатами. Они пересекли дорогу, словно тени. Вокруг ни лая собак, ни крика ночной птицы. Тревога и беспокойство охватывали Ван Ань всё больше и больше.
Около трёх часов утра Ван Ань подошла к освобождённому району Зыонгхоа. На сторожевой заставе её встретили представители милиции. Любопытство не давало покоя Ван Ань. Так вот они, люди Сопротивления! Вот они, коммунисты! Это люди, уничтожившие колониальное господство французов. Это люди, о которых французская печать, газеты других стран, каждый по своему, толкуют вкривь и вкось. Это люди, которые для неё являются врагами… Ван Ань внимательно посмотрела на первого встретившегося ей солдата Вьетконга. Все они были одеты в хлопчатобумажные костюмы. Лица обветренные, загорелые. И радостные. Это удивило её. Милиционеры привели Ван Ань отдохнуть в небольшую гостиницу и сообщили о её приходе Ле May Тханю.
Ле May Тхань пришёл около девяти часов утра. Они встретились в tip не мной отделения милиции. Пожалуй, слово "приёмная" не подходит для описания места их встречи. Это была небольшая хижина, сплетённая из бамбука и листьев. В комнате - портрет Хо Ши Мина. Деревянный стол, стулья, небольшой чайный сервиз, термос с горячей водой. Обстановка простая, но повсюду чистота.
- Боже, это ты! - удивлённо воскликнул Ле May Тхань, когда увидел Ван Ань.
- Тхань! - взволнованно ответила она, окинув его взглядом с ног до головы. Он осунулся, сильно загорел, стал очень подвижным. В коричневом хлопчатобумажном костюме, с резиновыми сандалиями на ногах, он походил на солдата вьетнамской Народной армии.
Ле May Тхань проводил Ван Ань в отдел, в котором работал.
Сотрудники Тханя встретили её тепло. Они кивали ей головой в знак приветствия, будто здоровались со знакомым человеком. Они уговорили Тханя взять на этот день отпуск, чтобы встретить Ban Ань как следует, приготовили для девушки место отдыха, предлагали ей остаться на несколько дней. Все предположения и догадки, которые она строила перед приходом сюда, рухнули. Она приходила в замешательство, когда её спрашивали о самочувствии, о здоровье её семьи. Вопреки её предположению и даже уверенности в том, что работники Вьетминя - безграмотные люди, она убедилась в их глубокой компетентности во многих вопросах. Среди этих людей Ле May Тхань уже не казался ей выдающимся интеллектуалом. Конечно, она ни на час не забывала, что это её враги, и ею овладевал страх. Страх перед врагом намного более сильным, чем она предполагала.
Целый день они были вынуждены принимать то одного, то другого сослуживца Тханя, и хотя было много такого, о чём им хотелось поговорить без свидетелей, осуществить это намерение не удавалось. После ужина Ле May Тхань и Ван Ань остались наконец вдвоём. Они вышли погулять, и единственным свидетелем их встречи и беседы теперь была лишь щедро светящая луна. Они шли в серебристом свете, словно в тумане. Деревня осталась далеко позади. Тишина кругом стала ещё более ощутимой. Ле May Тхань шёл молча, размышляя над чем-то. Сердце Ван Ань всё более наполнялось трепетным чувством. Да и какое девичье сердце не затрепещет рядом с любимым человеком!
- Ты не удивился, что я пришла сюда повидаться с Тобой? - спросила она.
- Думал, что ты ещё во Франции, - ответил Тхань. - Я не предполагал, что ты вернёшься на родину, пока я по эту сторону фронта!
- Люди встречаются далее по ту сторону горизонта, если любят друг друга.
- Спасибо, родная. Я буду достоин твоей любви.
- Всё это время я очень скучала о тебе. Ты знаешь, я обиделась, что ты ничего не сказал мне перед тем, как уйти сюда, и даже не захотел попрощаться.
- Ты должна меня понять. Я очень торопился. Была связь, и я должен был немедленно уйти. К тому же я встал на сторону сопротивления и боялся, что ты не одобришь моего поступка… Извини.
Некоторое время Ван Ань молчала. Она шла рядом с Ле May Тханем. Луна поднималась всё выше.
- Теперь я знаю, - сказала она, - знаю всё, что произошло. Я с тобой, и это главное. Нас не разделяет ни время, ни пространство. Я люблю тебя, как и прежде, и хочу всегда быть с тобой. Как только я вернулась в страну, я сразу же решила разыскать тебя.
- Я тоже очень люблю тебя. Если бы я вновь не встретил тебя, то в моей жизни никогда не было бы счастья. Но ты же знаешь, я принадлежу движению Сопротивления, а ты наверняка не сможешь остаться здесь…
- Ты прав, - согласилась Ван Ань. - Я не могу перейти на эту сторону. Здесь всё мне не по душе. И образ жизни, и манера думать, и люди здесь такие далёкие и непонятные дли меня. Да и могу ли я забыть, что все они враги моей семьи. Тхань, возвращайся со мной в Хюэ. Мы любим друг друга. Мы не можем ждать, когда пройдёт молодость. Ты должен вернуться вместе со мной. Здесь очень трудная жизнь. Посмотри, как ты похудел здесь. Возвращайся. Мы поженимся, мой дядя обеспечит тебя работой. Ты займёшь пост, достойный твоего таланта. Если ты не захочешь остаться в стране, мы уедем за границу. Мы будем счастливы.
- Ты хочешь, чтобы я шёл за французами, - нахмурился Ле May Тхань. - Нет. Я не могу вернуться туда. Французы в конце концов проиграют войну. Я очень люблю тебя, но я не могу ради любви предать свои идеалы. Если ты действительно любишь меня, то ты должна дождаться, когда я выполню свой долг. Этот день придёт скоро. И тогда мы действительно будем счастливы.
- Ты знаком с Фан Тхук Динем? - спросила Ван Ань после глубокого вздоха.
Ле May Тхань удивлённо и испытующе посмотрел в лицо Ван Аль, В её глазах отражался лунный свет.
- Почему ты меня спрашиваешь об этом? - поинтересовался он в свою очередь.
- Я кое-что вспомнила.
- Что вспомнила? - насторожился Ле May Тхань.
- Я вспомнила об этом, когда ты сказал: "Я выполню свой долг". И всё же ответь мне: знаком ли ты с Фан Тхук Динем?
- Зачем ты задаёшь мне этот вопрос? - спросил он медленно, как бы размышляя.
- Перед тем как прийти сюда, я видела Фан Тхук Диня, - сказала, испытующе посмотрев на него, Ван Ань. - Он заявил, что знаком с тобой, и просил передать, что старые друзья, проживающие у горы Нгыбинь, передают тебе привет и интересуются, закончил ли ты дело.
- Да, Фан Тхук Динь - мой очень близкий друг, - радостно оживился Ле May Тхань, - Как он поживает? Что делает?
- Он недавно защитил диссертацию и вернулся на родину. Пока он не занял никакого поста в правительстве Бао Дан. Он сказал, что намерен побывать в нескольких странах для дополнительного изучения юриспруденции.
- Передай ему мою глубокую признательность за то, что он не забыл обо мне. Скажи, что я никогда не откажусь от того дела, которому служу. Успех этого великого дела в руках решительных людей. Вскоре я выполню свою задачу. - Как бы спохватившись, Тхань умолк, однако, поняв, что Ван Ань больше ни о чём не спрашивает его, добавил: - Я очень рад, что Фан Тхук Динь передал мне привет.
Задушевный разговор
Ле May Тхань постучал и открыл дверь в кабинет руководителя своего учреждения товарища Нгуен Фонга. Услышав стук, Нгуен Фонг поднял голову, встал, улыбнулся.
- Заходи. Что, Ван Ань уже ушла? - спросил он.
- Да, она ушла ночью. Было очень поздно, и я не стал никого беспокоить. Решил зайти утром, чтобы поблагодарить тебя и всех товарищей за помощь.
- Ну что ты, за что благодарить?! Вчера вечером она заходила прощаться. Я беседовал с ней, просил передать привет её семье. Извинился, что не смогли как следует устроить её. Идёт война, положение трудное, мы все очень заняты, поэтому не смогли уделить ей достаточно внимания.
- Она говорила с тобой о чём-нибудь?
- По её словам, она очень рада, что наконец встретила тебя, что ты здоров. Сказала, что, находясь за границей, она была далека от действительности и не могла представить, что, несмотря на трудные условия войны, мы сохраняем оптимизм. Многое её здесь удивило. Радовалась и гордилась, что ты встал в ряды борцов Сопротивления.
- Да, она мне тоже об этом говорила, - улыбнулся Тхань, Он положил на стол Нгуен Фонга пачку сигарет "Филипс". - Вот тебе сувенир. Это она принесла с собой.
- Спасибо, я курю мало. Так, иногда, вместе с друзьями выкурю одну-другую сигарету. Она подарила и мне несколько пачек. Я поделился ими с ребятами.
- Это тебе от меня.
Нгуен Фонг взял пачку, открыл её, достал сигарету.
- Я возьму только одну штуку. Я ведь не курю, зачем зря добро переводить.
Оп вернул пачку Тханю. Тхань сконфуженно забрал сигареты.
- Считаю своим долгом, - сказал он, - доложить тебе, что Ван Ань принесла мне сигареты, сахар, сгущённое молоко, подарила часы, авторучку "Паркер-51", зажигалку. Я отказывался, но она настояла. Я ничего не скрываю и хотел бы, как это положено, уплатить налог.
Нгуен Фонг внимательно выслушал Ле May Тханя, посмотрел на подарки, которые Тхань принёс с собой, и сказал:
- Не надо этого делать. Это подарки от любимой. Эти вещи принадлежат тебе. Так что бери и пользуйся ими.
- Я счёл необходимым доложить тебе об этом, - повторял Ле May Тхань, улыбнувшись. - Потому что некоторые могут всякое подумать.
- Ничего. Не волнуйся, - успокоил его Нгуен Фонг. - Бери и пользуйся. Все прекрасно тебя понимают.
- Да, я знаю, что у нас в учреждении люди достаточно образованные, - согласился Тхань с Нгуен Фонгом.
Рядом с домом раздались голоса, кто-то спрашивал Нгуен Фонга. Через несколько секунд на пороге появился парень лет тридцати, высокий, загорелый, с живыми глазами. Он был одет в коричневый костюм. Тхань собрал сувениры Ван Ань, положил их в сумку, поднялся и хотел было уходить.
- Подожди, - остановил его Нгуен Фонг. - Хочу представить тебе товарища Ле Куанга. Он работник комиссии по изучению развития отраслей экономики нашего района.
- Извините, не помешал вашей беседе? - спросил подошедший к ним Ле Куанг.
Нгуен Фонг крепко пожал ему руку, представил Тханя.
- Мы уже закончили беседу. Заходи. Разреши представить: профессор Ле May Тхань, известный человек в дореволюционном Хюэ.
Давно уже слышал ваше имя, - сказал Ле Куанг, протягивая руку Тханю. - Рад познакомиться. Я тоже родом из Хюэ.
- Весьма рад, Будем знакомы, - ответил Ле May Тхань.
Ну вот, им как братья: из одного города, носите одну фамилию Ле. Может быть, вы родственники, но не догадываетесь об этом? Куанг пробудет у нас ещё несколько дней. Вот что. Поселю-ка я вас в одной комнате. Товарищ Тхань, ты не возражаешь? Ведь твой сосед Донг, кажется, в командировке?
Да что там, - одобрительно кивнул головой Тхань, - лучшего соседа мне и не надо. О чём разговор! Давай ко мне. Вспомним о Хюэ.
В этот вечер в учреждении проводилась политинформации. Все работники собрались в конференц-зале. Ле Куанга на политинформации не было. Он работал дома.
Политинформация закончилась около десяти часов вечера. Ле May Тхань вернулся домой. Куанг был один. Согнувшись у лампы, он что-то читал и записывал. Бросив взгляд на отпечатанные на машинке листы, Тхань заметил ни них гриф "Сов. секретно". Сделав вид, что не обратил на материалы никакого внимания, Тхань спросил:
- Ты почему не отдыхаешь?
Тщательно укладывая разложенные на столе материалы в вещевой мешок, Куанг ответил:
- Я привык работать по вечерам.
- А, ну тогда сиди, работай.
- Всё, хватит. - Куанг повесил вещевой мешок на гвоздь. - Сегодня много исходил, устал. У меня есть пачка отличного чая. Может, выпьем по чашечке?
- А у меня есть хороший табачок, - произнёс таким же тон Тхань. - Ты знаешь, у нас здесь уже установился обычай: по вечерам, после работы, когда нет никаких занятий, мы с приятелями сидим, гоняем чаи и ведём разговоры. - Тхань достал пачку сигарет "Филипс".
- Да, табачок отменный. Где же ты достал такой? - удивился Куанг.
- Это любимая девушка подарила. Куанг палил из термоса кипятку, заварил чай. Чая было как раз на две чашки.
- Она что же, из города прислала? - спросил он.
- Нет, только что была здесь. Ушла этой ночью. Куанг разлил чай по чашкам и одну из них подвинул Тханю.
- Выпей, выпей. Увидишь, какой он вкусный. Я пристрастился к чаю, когда был ещё жив мой дед. Он был большой любитель почаёвничать. Бывало, попьёт и начинает читать стихи.
Беседа зашла о старых обычаях, о привычках в городе Хюэ, о товарах, продававшихся на центральном городском рынке, о вечерних прогулках но мосту Чангтьен, о хрустальном звоне бегущей через город реки Ароматной, о старинной крепости, возведённой вокруг дворца последней королевской династии, о солнечных улицах, о шуме сосен, охраняющих могилы королевского дома Нгуенов, о вечерних прогулках с одноклассницами, одетыми в длинные фиолетового цвета платья и широкополые шляпы.
Тханю нравилась эта беседа о его любимом городе. Она будила в нём целую бурю лучших воспоминаний. Чем больше они говорили, тем более симпатичным становился ему Ле Куанг. Он увидел в нём поэтическую натуру, человека образованного, глубоко знающего историю. Тхань был готов говорить с ним всю ночь напролёт.
Постепенно беседа приобретала всё более задушевный характер. Тхань поинтересовался, женат ли Ле Куанг. Тот сообщил, что семьёй пока не обзавёлся. У него была девушка до того, как он вступил в движение Сопротивлении. Она была из религиозной семьи. Они были знакомы ещё по учёбе в государственном лицее. Когда вспыхнула война, их дороги разошлись.
- Мы очень любили друг друга. У неё прекрасное сердце. Мы думали, что никогда не сможем расстаться. Пришла революция и открыла передо мной путь в новую жизнь. Я понял, что в мире многое достойно высокого чувства любви - родина, народ.
Я начал заниматься общественной деятельностью. Страсти ней кипели. Конечно, у нас меньше стало времени для прогулок, встреч. Ей это не нравилось. Но как быть иначе? С победой революции дел стало ещё больше. Все дела были важные, неотложные. Их нужно было решать немедленно. Нельзя было сидеть и дожидаться, что и сделает кто-то ещё. Для того чтобы быть рядом Друг с другом, я видел только один путь. Она должна была заняться тем же делом, что и я. Я думал об этом. Что мажет быть прекраснее для любящих друг друга людей, когда они занимаются общим делом! Но я никак не мог оторвать её от старых привычек, феодальных взглядов на мир. Она, как и её родители, очень гордилась древностью своего рода, религиозностью. Она избегала какой бы то пи было общественной деятельности. При встречах с ней я рассказывал ей о своей работе, о сверстниках, вместе с которыми занимался общественной деятельностью. Но её это не привлекало. Постепенно я понял: если для меня революция открыла новую, счастливую жизнь, полную гордого смысла, то для неё и её семьи резолюция означала крушение. В то время, когда моё сердце кипело, она была холодна. Когда мне хотелось буквально петь о свободе, независимости, она слушала мои слова молча и холодно. С началом войны Сопротивления я немедленно встал на защиту родины и ушёл в джунгли. А она вместе со своей семьёй осталась в городе. С тех пор наши пути окончательно разошлись. Недавно и узнал, что она вышла замуж за офицера баодаевской армии. У неё двое детей…
Ле May Тхань внимательно слушал, не перебивая собеседника. Когда Ле Куанг сделал паузу, Тхань спросил:
- А ты не сожалеешь, что всё так повернулось?
- О разбитом не жалеют, - ответил Ле Куанг, улыбаясь, - даже если это любовь. Но для себя я сделал вывод, может быть, несколько идеалистический: любить, счастливо жить друг с другом могут только люди, имеющие одинаковое мировоззрение, общую судьбу. Если у любящих разные взгляды, то любовь рано или поздно уходит.
Это признание Куанга, казалось, разбередило любовную рану Ле May Тханя.