Элберт Карр родился в 1902 году в Чикаго. В 1921 году окончил Чикагский университет, а в 1926 году - Колумбийский, получив ученую степень магистра гуманитарных наук; учился также в Лондонской школе экономики.
С начала 30-х годов сотрудничает в нескольких американских журналах. Во время и после второй мировой войны работает в качестве эксперта в различных организациях и принимает участие в ряде правительственных миссий.
Среду, описываемую в публикуемом нами детективе, автор знает не понаслышке. Занимая на протяжении многих лет высокие посты в государственном аппарате, он имел возможность основательно изучить нравы политической и дипломатической элиты США, которые и показал в своей разоблачительной повести.
Содержание:
-
Глава I - БОЛЬШОЙ САЛОН 1
-
Глава II - В КАБИНЕТЕ ЧИВЕРА 3
-
Глава III - РАЗГОВОРЫ В САДУ 6
-
Глава IV - ЯВАНСКИЙ УЖИН 8
-
Глава V - У ПЕРЕНОСНОГО БАРА 10
-
Примечания 14
Глава I
БОЛЬШОЙ САЛОН
Уже у входа в большой салон Сара Бэртон на какой-то момент пожалела, что пришла. Доносившиеся из-за двери звуки - возбужденные голоса, чересчур громкий смех, тоненькое позвякивание льда о бокалы с коктейлями - действовали ей на нервы. В холле она последний раз машинально оглядела себя в зеркало и увидела именно то, что хотела,- непроницаемую маску: выражение лица в меру оживленное, серые глаза смотрят спокойно, высокий лоб, чуть прикрытый темными вьющимися волосами, безмятежно гладок, на макушке - немыслимая парижская шляпка. Она решила, что защищена вполне надежно, словно все это - и затейливая шляпа, и ровный, естественный загар, и изящное черное платье - не что иное, как искусно раскрашенный камуфляж.
- Сара, дорогая моя!
Унизанной перстнями рукой Этель Чивер стиснула ее пальцы, и Сара вежливо улыбнулась в ответ.
- Я так удивилась, когда ты позвонила мне, и до того обрадовалась! Все будут в восторге. Только сегодня утром мы с Джерри говорили: когда же наконец Сара приедет!
Внезапно хозяйка дома сменила светский тон на интимную женскую воркотню и, сокрушенно покачивая стареющей головой с огромной шапкой ярко-рыжих волос, снова, на сей раз с большей теплотой, сжала Сарину руку.
- Господи, боже мой!.. Ну что сказать о несчастье с Томом? Скоро уже полгода, а я всякий раз содрогаюсь от ужаса, стоит мне об этом подумать...
Миссис Чивер снова источала светское обаяние, выработанное многолетней практикой; ее вкрадчиво-лицемерная речь струилась, словно вода из крана:
- А ты хорошо выглядишь, Сар. Как тебе нравится мой парик? Чудной, правда? Но, знаешь ли, в моем возрасте так хочется почудить. И потом он очень удобен для приемов: гости в любой момент могут меня разыскать. Ты остаешься на поздний ужин?
Вопрос был задан так неожиданно, что Сара замешкалась. А миссис Чивер все говорила и говорила:
- Пока тебя не было в Вашингтоне, я раздобыла сущее сокровище - это Пиланг, мой второй шеф-повар. Он готовит изумительные восточные блюда, все от них в восторге. Ах, да, ведь ты же сама бывала в тех краях, так что тебя поразить трудно. Как я тебе завидую: молодая, можешь разъезжать по всему свету, смотреть все, что захочешь, задавать политикам каверзные вопросы и постоянно видеть свое имя в газетах!
Едва переведя дыхание, миссис Чивер снова зачастила:
- Но все-таки мы с Джерри провели зиму изумительно. В Патагвае . Там у Джерри ранчо - это что-то сказочное, ты знаешь? Мы там не были много лет. Но теперь его старый друг, генерал Сильвестре, снова у власти. Милочка, как нас принимали! Ты представить себе не можешь, как эти латиноамериканцы умеют ублажать гостей. Только одно было плохо - их климат просто ужасен для моей астмы. Все ночи напролет в груди у меня хрипело, я жила только на адреналине. Но что ж это я тебя задерживаю, ведь столько народу, наверно, захочет тебя повидать. А вот и Барби! Что-то она бледная, ты не находишь? Барби, Сара вернулась!
Сара приветливо поздоровалась с внучкой Чиверов, высокой светловолосой девушкой лет девятнадцати, которую можно было бы назвать красивой, если бы не вялые движения и застывшее на лице выражение скуки. При виде Сары в глазах ее мелькнул огонек.
- Наконец-то хоть одно человеческое лицо! - воскликнула Барби.- Вот кого я действительно рада видеть! Где вы так чудно загорели? Давайте выберемся из толпы - по сравнению со всеми этими типами даже девицы из нашего колледжа кажутся светилами. Прошлой осенью я поклялась: больше на бабушкины приемы ни ногой, и все-таки я опять здесь...
- Барби! - со смехом прервала ее миссис Чивер.- Я прощаю тебе то, что ты грубишь моим гостям, но зачем же называть меня бабушкой! И чему их сейчас учат в колледжах? Только не хорошим манерам.- С металлической ноткой в голосе она добавила: - Что это у тебя, еще один мартини?
Девушка оглядела свой бокал так, словно только что увидела его.
- Да, Этель , совершенно верно - еще один мартини.- И, повернувшись к Саре, сказала: - Как только вы сможете, давайте где-нибудь сядем и поговорим, очень вас прошу. А то тут полным-полно старых развратников и потаскух, стоит чуть-чуть зазеваться, и обольешь коктейлем какого-нибудь там генерала, или сенатора, или собственную мамочку, или еще кого-нибудь.
И Барби отошла.
Глядя ей вслед, миссис Чивер покачала головой.
- Ох, эта девочка! У нее сейчас весенние каникулы, и она гостит у нас: не ладит с матерью. Никки тоже где-нибудь тут. Между ними такое соперничество! По-моему, это не дело, чтобы мать и дочь были в таких отношениях, как ты считаешь? Но эти современные девицы, до чего они трудные! Я никогда не знаю, что Барби скажет в следующую минуту. Сейчас она очень переживает, у нее был неудачный роман, потому она такая колючая, но вообще-то она славная девочка, ты же знаешь. И фигурка у нее прелестная, правда? Она выше матери, и бюст не такой огромный.
Насилу дождавшись паузы, Сара спросила:
- А что, Керк Норвин здесь?
- Он где-то тут. Ты хочешь с ним поговорить? Попробую его разыскать. Такая уйма народу - сегодня у нас человек двести.
Окинув взглядом большой салон, у дверей которого они стояли, Сара заметила среди гостей много смуглых военных в броских мундирах. Из сада до нее донеслась испанская мелодия - кто-то умело наигрывал на гитаре.
- Мы по-прежнему культивируем наши латиноамериканские связи,- пояснила Этель Чивер. В слово "мы" она умудрилась вложить двоякий смысл: оно должно было означать и семейство Чиверов и правительство Соединенных Штатов. Ибо миссис Чивер была твердо убеждена - пусть даже другие и не разделяли этой уверенности,- что приемы свои она устраивает в качестве неофициальной представительницы государственного департамента.
Но если знаменитые званые вечера Этель Чивер и не были, строго говоря, ценным вкладом в американскую дипломатию, все же для многих важных персон в Вашингтоне они служили приятным развлечением, а кто еще, кроме Этель, мог позволить себе закатывать такие роскошные приемы?
На сей раз она щеголяла в одном из своих знаменитых нарядов, о которых так часто писали в прессе: брюки в обтяжку из переливчатой золотой парчи обрисовывали ее стройные ноги, а длинный свободный жакет из той же материи скрадывал все, что было менее совершенного в ее фигуре. Отражая свет люстр и бра, костюм сверкал, словно начищенные доспехи.
Этель быстро обшарила зал своими пронзительными блестящими глазками, и взгляд ее остановился на рослом, плечистом человеке.
- Да вон он, с министром юстиции говорит, Всегда ищи Керка рядом с самым высокопоставленным из гостей. По-моему, он все еще влюблен в тебя. Ты не собираешься за него замуж?
Сару ее вопрос не удивил.
- Нет,- ответила она просто.
- Жаль,- вздохнула Этель.- А то можно было бы посплетничать всласть! Смотри, не промахнись, Сар. Тебе известно, что он ушел из государственного департамента? Решил ехать к себе на Запад, баллотироваться в сенат. Честолюбив донельзя. Джерри считает, что он своего добьется. Если учесть, как долго он тебя дожидался, ты, пожалуй, перед ним немножко в долгу, тебе не кажется? Ладно, не утруждай себя ответом, это я просто так, в шутку. Только вот что, Сар. Прежде, чем мы войдем, я должна тебя предупредить: тут насчет тебя идут кое-какие разговоры, не слишком лестные.
Сара бросила на нее безразличный взгляд.
- Ну, это насчет того,- заторопилась Этель Чивер,- что ты не приехала на похороны Тома. Прошел слух, что перед самым твоим отъездом у вас с Томом чуть не дошло до разрыва.
- Это неправда, Этель.
- Разумеется. Но ты же сама знаешь, как Вашингтон обожает сплетни. Мне, например, довелось слышать, что ты с ним порвала из-за...- ты только не сердись, дорогая,- из-за моей невестки.
- Из-за Никки? - Сара едва сдержала улыбку.- Этель, мы с Томом любили друг друга. Эта его история с Никки кончилась еще до того, как мы поженились.
- Серьезно, Сар? А ведь мы все видели их своими собственными глазами - тогда вечером, в саду...
- Что ж, я хорошо это помню, еще бы! В тот вечер Том выпил лишнего, Никки воспользовалась случаем и полезла его целовать - нарочно у всех на виду. Конечно, я была взбешена, но мы с ним все это обговорили и помирились до моего отъезда.
Этель только вздыхала в ответ и удрученно качала головой, так что тряслись сизоватые мешочки у нее под глазами.
- О господи, какая досада!.. Это я не о Никки - все знают, что, когда дело доходит до брюк, она сущая разбойница. И зачем ей только понадобилось женить на себе моего сына - ну, да ладно, я не о том... Какая досада, что мы всего этого не знали раньше!.. Понимаешь, когда ты не явилась на похороны...
И она сделала вид, что не в силах совладать со своим волнением.
После короткой заминки Сара сказала ровным голосом:
- Когда пришла телеграмма о Томе, я была в Дамаске, лежала в больнице со сломанной ключицей и вся в синяках. Я попала в Сирию в разгар антиамериканских волнений, и мою машину перевернули вместе со мной.
- Да что ты говоришь! А мы понятия не имели.
- В газетах об этом ничего не было. Как раз в тот момент я засекла интереснейший материал, и, чтобы не упустить его, мне лучше было не поднимать шума. Именно тогда и пришла телеграмма о Томе. Я поднялась с кровати, упала, вывихнула ту же ключицу, и тут со мной случился шок - так мне по крайней мере. потом сказали. Когда я очнулась, то лежала в постели в сильном жару. Один из сирийских врачей запросил телеграфом мою газету, нельзя ли отложить похороны до моего возвращения. Они ответили, что, когда смерть наступает от столбняка, кремацию лучше не откладывать, и не буду ли я возражать, если панихида состоится в назначенный день,- Керк так советует, а когда я вернусь, можно будет отслужить другую панихиду. Так что я им телеграфировала, чтобы они действовали без меня.
- О господи! - воскликнула Этель.- Тогда все ясно. Ведь мы знали о тебе только то, что нам сообщили в твоей редакции, а они сказали, что связались с тобой и что сейчас ты вернуться не можешь. Вот мы все и решили, что ты на Тома в обиде.
Она горестно развела руками - засверкали бриллианты на перстнях, тихонько звякнули усыпанные драгоценными камнями браслеты.
- Да, Сар, но почему же ты не приехала сразу, как только вышла из больницы? Ведь тут у тебя была масса дел - всякие практические вопросы.
- Все эти практические вопросы - наследство и тому подобное - уладило за меня информационное агентство, где работал Том. У него с ними был контракт: все, что он у них печатал, и все его архивы принадлежат им, так что мне тут делать было нечего. Чего же ради было мне приезжать? Моя газета предложила, чтобы я осталась за границей в качестве специального корреспондента, а мне работа была просто необходима. Я должна была полностью взять себя в руки, прежде чем возвращаться в Вашингтон. Ведь это нетрудно понять.
Вдруг Сара почувствовала, что слова ее могут быть истолкованы как попытка оправдаться, и внезапно умолкла, раздраженно нахмурив брови. Потом спросила:
- Как бы это нам попасться на глаза Керку?
- А мы сделаем проще,- сказала Этель и звучным голосом выкрикнула: - Керк!
Крепко сколоченный молодой человек с преждевременными морщинами на лице тотчас же обернулся и, невнятно извинившись перед собеседником, опустил свой бокал на поднос и торопливо направился к ним.
- Сар! Вот ты и вернулась!
Он взял ее руки в свои.
- Налей ей чего-нибудь, Керк. А я поищу Джерри. То-то он обрадуется!
Этель вихрем помчалась через зал, и парик ее пламенел, как сигнальный огонь.
- Ты не сообщила в телеграмме, каким самолетом летишь. А то бы я встретил тебя в аэропорту,- посетовал Керк.
- Вовсе незачем было тебя беспокоить. Я позвонила Этель, переоделась с дороги и сразу поехала сюда.
Он оглядел ее с головы до пят - тщательно, вдумчиво.
- Ты похудела. Лицо стало... ну как бы это сказать... тонкое. Прямо точеное. Но ты, как всегда, прелестна. Мне нравится твоя прическа. Кажется, это называется "поэтический сумбур"?
Но Сара словно не слышала его.
- Вот что, Керк. На прошлой неделе, когда я добралась до Гонконга, меня там ждало письмо. От Тома.
- От Тома?
Керк недоверчиво посмотрел на нее.
- Вот именно,- подтвердила она спокойно.- Он написал мне дня за два до смерти. Письмо шло за мной чуть ли не полгода, через всю Азию. Дело, видимо, в том, что я нигде не задерживалась надолго, и оно никак не могло меня нагнать.
Керк молчал. Между бровями у него пролегла чуть заметная складка.
- Том писал мне, что напал на след одного очень важного материала, что в истории этой замешан один из наших друзей, дело крайне неприятное, и чтобы я не удивлялась, когда до меня дойдут об этом слухи.
Помедлив немного, Керк спросил:
- И он этого друга назвал?
- Ну, об этом я предоставляю тебе догадываться самому. Во всяком случае, сопоставив письмо с тем, что его уже... в общем, со всем случившимся, я основательно призадумалась.
- Понятно.
Керк снова посмотрел на нее долгим взглядом.
- У меня и у самого возникли кое-какие подозрения.
- Вот как? Почему же ты ничего мне не сообщил?
- Фактов-то у меня не было. Ну, просто так,- сомнения, что ли.- Он еще сильнее нахмурился и теперь глядел на Сару довольно сердито.- Да и потом, я решил, вряд ли стоит тебе докучать.
- Ох, Керк, и ты туда же!
- А чем я, собственно, виноват? Когда ты наконец стала писать мне, письма твои были такие - ну, сухие, холодные, деловые, иначе не скажешь.
Она поежилась.
- Сколько раз я пробовала описать тебе, что у меня на душе. И ничего у меня не выходило - слова, слова. В конце концов я и пытаться перестала. Да и что тут можно сказать? Я любила Тома, а его уже нет. И точка.
Керк раздраженно пригладил мальчишеские вихры, странно контрастировавшие с его озабоченным лицом.
- Что же заставило тебя вернуться сейчас? Письмо Тома?
Она помедлила. Потом сказала:
- Я все-таки не могу до конца разобраться: что же случилось в тот вечер? В вырезке, которую мне прислали из редакции, сказано только, что Том оцарапался в саду у Чиверов о розовый куст и заболел столбняком. Я так и не поняла, почему помощь не была оказана своевременно, но мне оставалось одно - смириться с фактом. Я чувствовала себя - ну, как тебе объяснить - совершенно пустой. И все-таки в этой пустоте все время шевелилось что-то... Какое-то сомнение... А когда я получила его письмо, то вдруг...
Она замялась.
- Ты решила, что это не был несчастный случай - сказал он напрямик.
- Просто я хочу во всем удостовериться сама.
- Что́ же ты надеешься разузнать? Ведь прошло уже столько времени!
- Сама ни знаю. Но я должна сделать все, чтобы выяснить, что же все-таки произошло. Должна, понимаешь? - Она уже не говорила, а кричала. На них стали оборачиваться, и Керк предостерегающим жестом коснулся ее руки.- Я подумала: если приеду сегодня к Чиверам, то смогу повидать всех разом. Ты мне поможешь?
- Конечно, помогу. Если только вообще что-нибудь можно сделать. Откровенно говоря, я даже не представляю себе, с чего начать. Я думал об этом все ночи напролет, и кое до чего додумался. Но что касается доказательств...- Он пожал плечами.- Где письмо Тома? Пожалуй, начнем с него.
- Оно у меня с собой.- Сара потрогала свою черную сумочку.- Я тебе его потом покажу.
Тут на плечи ей легли чьи-то руки, и густой бас у нее за спиной прогудел:
- Добро пожаловать, Сара Бэртон!
Высокий, красивый седоволосый человек в спортивных брюках и в куртке явно от другого костюма обнял ее - не совсем по-родственному - и крепко поцеловал в щеку.
- Привет, Джерри! - сказала она с улыбкой.
- Что это ты собираешься показать Керку? Я подслушал. Надеюсь, такое, что можно и мне посмотреть?
Смех его прозвучал с неподдельной сердечностью, с этакой заразительной веселостью мальчугана, восхищенного собственным остроумием.
- Письмо от Тома,- ответила Сара, оставив без внимания хмурый, предостерегающий взгляд Керка.
У Джерри Чивера сразу стало серьезное лицо.
- Сара,- проговорил он,- передать тебе не могу, до чего эта история меня потрясла и как тяжело я ее переживал.
Он удрученно покачал массивной головой.
- Мне бы хотелось поговорить с тобой, Джерри, когда у тебя выдастся свободная минутка,- сказала Сара.
- Ради бога, в любое время. Но послушай, сперва тебе надо выпить. Сейчас мы это устроим. Шотландское виски, как обычно, правильно я говорю?
Керк фыркнул:
- Лучшая в мире память по части того, кто что пьет.
- Не смейся надо мной, мой мальчик. Когда я был послом, это считалось главным моим достоинством - наряду с миллионами Этель. А кроме того, в доме, где потребляют только "Бурбон", человек, пьющий шотландское,- белая ворона.- Он сделал знак одному из лакеев, обходивших гостей, снял с переполненного подноса стакан и подал его Саре.- Как видишь, у нас по-прежнему людно: вертимся, словно белка в колесе,- добавил он с насмешливым цинизмом.- Сам не пойму, почему мы все это не бросим.
- Я все жду, что тебя пригласят в Белый дом и предложат министерский портфель или что-нибудь в этом роде,- сказала Сара.