Дарья схватила её за руку и уже не отпускала. Девочка стала выдёргивать руку, плакать от боли, но её уже никто не слушал. Под монотонное чтение каббалистических мантр ей заткнули рот кляпом, обмотали всё тело скотчем, оставив свободными только руки, и поднесли к металлическому жертвенному столу. Пытающемуся криками призвать на помощь Сашке также залепили рот, добавив для внушительности пару ударов под рёбра. Сработавший будильник на часах Влада известил, что наступила полночь. По его команде руки девочки вытянули над пентаграммой, и главный сатанист достал ритуальные ножи. Продолжая читать колдовские молитвы, он положил ножи на запястья маленьких дрожащих ручек и, призывая Сатану, полосонул в обе стороны. Из двух параллельных ран зафонтанировала кровь, обильно поливая пентаграмму его Хозяина. Девочка, не вынеся боли и издевательств, потеряла сознание, но её продолжали держать над пентаграммой, выпуская кровь из рассечённых вен. Сашка, видя, что тугие верёвки не разорвать, стал их интенсивно тереть об острый кусок ограды, который образовался от неотколотой сварки.
- Положите девчонку на жертвенник, - последовала очередная команда Влада, и его помощники положили малышку на стол в её собственную лужу крови.
В обоих зеркалах вместо пентаграммы дьявола появилось истерзанное, перепачканное кровью тельце маленькой дачницы. Поторапливаясь, Дарья подошла к малышке и, достав припасённые ножницы, разрезала на её груди одежду, видимо готовя всё для вскрытия грудной клетки. Лицо недавней Сашиной знакомой выражало брезгливое любопытство, с каким, наверное, молодые медики проходят практику в анатомичке на телах покойников. К тому же, подсвеченное в темноте горящими свечами, оно выглядело страшным, и былая привлекательность, которая заставила Сашку пуститься в эту авантюру, исчезла безо всякого следа.
- Ой, что это? - в страхе отпрянула от ребёнка девушка, указывая пальцем на кожу её груди, сквозь которую стала проявляться нарисованная на жертвенном столе пентаграмма.
Словно переводная картинка, изображение Сатаны каким-то невиданным образом прошло сквозь это полупрозрачное белое тельце и появилось на его поверхности, занимая своё прежнее место в зеркалах жертвенника.
- Он пришёл! - ошалело выкрикнул Влад, на лице которого показался нечеловеческий страх и растерянность.
Сашка посмотрел на отражения пентаграммы и оцепенел от ужаса. Отражение Сатаны ожило и, казалось, пристально рассматривает из другого измерения всех участников состоявшейся мессы. Взгляд налитых кровью глаз выдержать было невозможно. В них отражались все муки ада. Влад встал на колени, преклонив голову перед Хозяином. За ним последовали и другие адепты. Сашка рванул что было мочи, и сильно перетёртые веревки не выдержали и порвались. Первое, что он сделал, - освободившейся рукой осенил себя крестным знамением. Сатана в зеркалах угрожающе оскалился, вперив в сына священника свой взгляд. Сашка чуть было не бросился уже бежать, но вспомнил о ребёнке, лежащем на жертвенном столе. Подбежав к ней, воспользовавшись, что слуги Сатаны находятся в экзальтированном состоянии, он схватил её на руки и побежал прочь с погибельного места. Он почувствовал запах гнилья и зловоние, исходящие от зеркал, и это только прибавило ему уверенности в реальности происходящего. Вслед ему раздался животный рык, который обычно издаёт хищник, у которого из-под носа украли добычу. Оглянувшись, Сашка увидел, как зеркала стали менять свою форму на выпуклую и эта выпуклость не что иное, как голова Сатаны, который стремится вырваться из зеркального плена наружу. От страха, несмотря на внушительный вес девочки, ноги быстро принесли его к дому. Разбуженные родители моментально лишились сна, увидев изрезанного ребёнка.
- Что случилось, откуда эта девочка? - забросали сына вопросами перепуганные взрослые.
- Потом, потом, - отмахивался Сашка, переживая за состояние измученного ребёнка. - Помогите ей сначала.
Матушка Елена, работавшая до замужества медсестрой в травматологическом отделении больницы и всегда имеющая при себе аптечку для экстренной помощи, моментально наложила жгуты, чтобы приостановить кровопотерю, а затем обработала и наложила швы на глубокие раны девочки.
- Надо её отвезти в районную больницу, - предположил священник, видя, что оказание помощи подходит к концу.
- У неё огромная кровопотеря. Если ей не поставить капельницу, она может умереть, - накладывая повязку, высказала свои опасения матушка Елена.
- Ну, тогда в милицию, - пожал плечами отец Никодим. - Мы же не знаем, кто её родители.
- Только пусть сперва Сашка расскажет, что произошло, - с тревогой произнесла матушка, устанавливая над кроватью пузырёк с питательным раствором. - Ведь это не она сама себе вены вскрыла?
По её интонации было видно, что она боится, что сын мог быть каким-либо образом виноват в произошедшем.
Не успел Сашка открыть рот, как раздался стук в дверь.
- Не открывайте, это Сатана, - моментально покрылся холодным потом парень, умоляюще обращаясь к родителям.
- Да Бог с тобой, ты чего несёшь, - перекрестился отец Никодим, направляясь к двери. - Кто там?
- Это участковый, откройте, - раздалось с той стороны.
Несмотря на увещевания сына, священник открыл дверь. На пороге показался капитан милиции лет сорока, небритый, словно только что вставший с кровати и ужасно недовольный такой побудкой.
- Что тут происходит? Мне стало известно, что у вас в доме находится жертва преступления. - Он зашёл в горницу, ища глазами раненую девочку но напоролся взглядом на правый угол, увешанный иконами.
Сашка, со страхом следящий за милиционером, заметил, как сельский страж порядка попятился, словно напоролся на невидимую стену. На его лице скользнула еле уловимая гримаса злости.
- Что с потерпевшей? - кивнул он на девочку, лежащую с правой стороны, почти под иконами.
- Порезы вен на обеих руках, огромная потеря крови, крайне тяжёлое состояние, - словно на обходе главврача, отрапортовала матушка.
- Я отвезу её в больницу, - тоном, не терпящим возражений, заявил офицер милиции.
Он подошёл к кровати, намереваясь взять девочку на руки. При его приближении лежащий без сознания ребёнок зашевелился, словно хотел от него отодвинуться. Участковый остановился в метре от ребенка, словно какая-то невиданная сила мешала ему сделать этот последний шаг.
- Соберите мне её, побыстрее, - отступил милиционер, бросив взгляд на висящие над его головой иконы Божьей Матери и Спаса Нерукотворного, - словно он не хотел кланяться им, беря девочку на руки.
- Мам, ты же говорила, что её нельзя трогать, - набравшись смелости, крикнул Сашка.
Участковый приподнял низко опущенный козырёк фуражки, из-под которого на Сашку посмотрели два налитых кровью глаза, точно такие, какие он видел совсем недавно, убегая с кладбища. Парня парализовал страх, язык прилип к нёбу. Он делал усилия, чтобы сказать родителям, кто у них в доме, у него ничего не получалось.
- Это начинает меня раздражать, - повысил голос Сатана, и в комнате почувствовался запах гнили, - Ты думаешь, что сможешь мне противостоять? Мне! Князю мира!
Его внешность стала меняться, представляя один за другим самые ужасные образы. Неизменяемым и постоянным оставалось только одно - налитые кровью глаза ада. Сашка, ища поддержки, обернулся в сторону родителей, но, к своему глубокому ужасу, обнаружил, что их поведение стало неадекватным. Они просто не обращали внимания на происходящее и собирались ложиться спать. Как у зомби, их взгляд смотрел сквозь сына и гостя из ада, словно их не было в избе.
- Они сейчас лягут спать и утром не вспомнят ни о чём, - словно просчитал мысли парня страшный гость. - Мы в другом, параллельном измерении, где действуют другие законы бытия.
Сашка бросился к родителям, надеясь растормошить их от дьявольского гипноза и привести в чувство, но его руки, не встретив сопротивления, прошли сквозь тела родителей, словно через голограмму.
- Возьми девчонку и вынеси её из избы, - скомандовал лжеучастковый, полагая, что парень полностью уяснил для себя безвыходность ситуации.
В голове у Сашки наступил хаос. Он отчётливо понимал, что у него, семнадцатилетнего парня, оставшегося в одиночестве, нет никакого шанса и тот факт, что он ещё жив, можно объяснить лишь непонятным терпением Сатаны. Чувство страха и самосохранения нашёптывало ему, как лукавый бес, что надо подчиниться. В голове парня словно выключился последний "предохранитель", и он подошёл к девчонке, чтобы выполнить волю Князя тьмы. Отключив её от капельницы, он взял её на руки, но в тот же момент увидел на её шее маленький серебряный крестик. Эта доля секунды решила всё. В голове моментально прозвучала подсказка. Словно ангел-хранитель шепнул ему в ухо. Он положил девчушку обратно и резко толкнул кровать, задвигая её в правый угол под защиту старинных икон. Сатана не успел опомниться, а Сашка уже громко, словно на службе в церкви, стал читать "Отче наш".
"Участкового" передёрнуло от злости, и всё его тело вспыхнуло огнём преисподней. Форма моментально сгорела, осыпавшись пеплом, обнажая страшную суть Властителя ада. Перед Сашкой стояла ожившая пентаграмма, сотканная из гнилья, зловония, крови, гноя с козлиноподобной мордой, из тухлой пасти которой свисало раздвоенное змеиное жало. Видя такой эффект от молитвы, Сашка не переставая креститься, перешёл на чтение "Символа веры", что вызвало у Сатаны рык раненого зверя.
- Послушай, идиот, откажись от этих глупых молитв и сделай то, что тебе предначертано, - скрипя клыками, произнёс Сатана. - За это я сделаю тебя царём на земле. Таким же, каким был Христос, только того распяли, а ты сам будешь решать, кого казнить, а кого миловать. Я тебя сделаю его живым воплощением. Новым Богом.
- Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли… - по второму разу пошёл читать молитву Сашка.
- Если ты тотчас не отдашь мне этот жалкий кусок израненной плоти, то я наложу на тебя своё проклятие и ты перестанешь быть человеком, я превращу тебя в оборотня, в нечистую силу, и ты против своей воли будешь служить мне, - перешёл на угрозы Сатана.
- И во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, иже от Отца рождённаго… - немея от страха, продолжал читать парень.
- Я сделаю так, что ты собственной рукой лишишь жизни своих родителей, - привёл последний, самый страшный аргумент Князь тьмы. - А после того, как ты попадёшь в ад, ты будешь терпеть вечные, самые страшные муки и, вспоминая этот день, просить меня вернуть тебе возможность отдать мне эту чужую полумёртвую девчонку. Но будет уже поздно.
- И паки грядущаго со славою судити живым и мёртвым, Его же Царствию не будет конца… - не сдавался Сашка, хотя всё его тело одеревенело от страха и только язык, читающий молитву, работал без малейшей запинки.
- Итак, что ты выбрал? - рявкнул Сатана с такой силой, что Сашка с испугу опешил, судорожно вспоминая продолжение молитвы.
- И в Духа Святаго, Господа, животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшаго пророки, - набрав побольше воздуха в лёгкие, решительно продолжил сын священника.
- Насылаю на тебя проклятие ада. Да будет так, как я сказал, и при твоей жизни, и после нее! - рявкнул в полную глотку Сатана, погрузив горницу в запах гниения и зловония.
Следом из его пасти стали вылетать мухи, всё больше и больше, пока ужасный рой не заполнил горницу настолько плотно, что уже нельзя было дышать. Сашка почувствовал, что погружается в эту смердящую и жужжащую биомассу словно в трясину ему стало невозможно дышать, и он, накрыв собой спасённую девчушку, потерял сознание.
Сашка проснулся от звука веника, метущего горницу.
- И откуда столько мух взялось, - сокрушалась его мать, выметая из всех углов остатки мертвых насекомых.
Парень оглянулся. Девчонки рядом не было.
- Проснулся! Ну ты и спать горазд, вот что значит молодой организм. - Мать с любовью погладила его по голове. - Отец хотел тебя с собой в церковь взять, но не смог добудиться.
- Мама, а где девочка? - перебил её сын. - Она здесь вместе со мной лежала.
- Вот те на, какие сны моему сыну стали сниться, - не сдержала удивлённой улыбки матушка Елена.
- Да я говорю о совсем ещё ребенке, - нетерпеливо поправил её Сашка, - Вчера я её принес всю израненную, ты ещё ей швы на раны накладывала… Потом капельницу ей ставили. Помнишь?
- Ой, какие тебе кошмары снились, - перекрестилась его мать. - Теперь понятно, почему ты утром стонал во сне. Надо тебе святой водой умыться.
Сашка с ужасом понял, что слова ночного "гостя" начинают сбываться и родители ничего не помнят. Пытаясь напомнить матери о прошедших событиях, он взял её походную аптечку, внутри которой был полный кавардак, распакованные бинты, медицинские шовные нити.
- Вот, посмотри, - протянул он ей следы недавнего пользования.
- Странно, - пожала плечами матушка и, внимательно взглянув на сына, неожиданно изменилась в лице, словно испугалась.
- Ну, - обнадёжился Сашка, полагая, что к ней возвращается память.
- У тебя появились седые волосы. - Мать протянула руку к его голове, проясняя причину своей тревоги.
Ей и дела не было до прежнего разговора, поэтому сын, попив чаю, решил пойти к отцу, надеясь, что он поможет ему разобраться в случившемся ночью. Отца, как и ожидалось, он нашёл в развалинах церкви. Кроме него ещё две пожилые женщины, вооружившись вениками и тряпками, приводили в порядок пол и стены бывшей церкви. На полу, в том месте, где была пентаграмма и стояла тумба, ничего уже не было. Также исчезли и факелы на стенах. Единственным напоминанием об осквернении развалин храма оставалась сажа и копоть на настенных фресках, а также три шестёрки, которые уже почти все были стёрты усилиями добровольных помощниц священника.
- Пап, а когда ты с утра открыл церковь, тут, на полу, не было никакого рисунка? - поздоровавшись с отцом, тут же попытался взять быка за рога Сашка.
- Нет, - отрицательно махнул головой священник, - грязь тут одна была.
- И факелы по стенам не висели? - продолжал допытываться сын.
- Ты что, рыцарских романов начитался? - усмехнулся отец Никодим. - Это же развалины церкви, а не средневекового замка.
- Но я тут был вчера, - решился на признание парень, - здесь была начертана каббалистическая звезда, в центре стояли тумбы со всякой дьявольщиной. Здесь велись сатанинские мессы. Вон видишь цифры зверя на стенах.
Священник, оглянувшись на слушающих их разговор женщин, взял сына под локоть и вывел на улицу.
- Ты зачем всё это сочиняешь, хочешь, чтобы у меня добавилось забот? Думаешь, у меня их мало? - с укоризной произнёс отец.
- Ну я же правду говорю, - с отчаянием в голосе произнес Сашка.
На отца его интонация произвела впечатление, и он позвал одну из его новых прихожанок.
- Ада Васильевна, скажите, вы когда утром открыли храм, на полу были какие-либо рисунки? Быть может, на стенках висели факелы?
- Да нет, батюшка, всё было так же, как и когда вы пришли. - Женщина осуждающе взглянула на Сашку. - Ну только малость почище стало.
Сашка хотел позвать отца на окраину кладбища, в надежде, что там остались какие-нибудь следы пребывания секты, но в этот момент рядом с церковью затормозил председательский УАЗик. Председатель был с похмелья, о чём свидетельствовал его неизменный спутник - перегар.
- Обживаетесь, хорошее дело, - поприветствовал он священника, - а мне поспать с самого утра не дают, в пять разбудили. Девчонку, дачницу, пришлось в районную больницу отвезти. Вены себе вскрыла засранка.
- Это как же? - всплеснула руками вторая женщина.
- А хрен их знает, поутру к бабке откуда-то припёрлась, вся изрезанная, в бинтах, ну та, понятное дело, меня будить, - сплюнул со злостью председатель.
И непонятно было, что его больше всего злило - то, что его разбудили, или то, что дети пошли такие. Сашка был рад, что девочка жива, и хотел опять вставить своё слово про вчерашнее, но его опередил всё тот же председатель:
- Ада, я на обратной дороге твою внучку Дашку видел. Её пацаны на мотоциклах куда-то отвозили.
- В Москву поехала внученька на конкурс красоты, утром сегодня почтальонша телеграмму принесла из агентства модельного, - не без гордости ответила женщина, скользнув по Сашке многозначительным взглядом…
- Та, порезанная, за Дашкой всё ушивалась. Как нитка за иголкой. Её наверняка милиция захочет опросить, что произошло, ты мне адресок её московский черкани, - обеспокоился председатель.