При этом он искренне наслаждался вечером в обществе Терезы. За ужином она сказала ему, что недавно развелась, у нее двое взрослых сыновей, работает она детским психологом в Бостоне. Эта поездка - ее подарок себе по случаю окончания бракоразводного процесса, а заодно и повод повидать внуков. Она подумывает о том, чтобы насовсем перебраться в Калифорнию, и уже сделала несколько звонков, пытаясь оценить перспективы работы и жилья.
Справа от Бэнкса на стене небольшого бара выстроились в ряд сверкающие бутылки. Предложить ей выпить коньяку? Нет, лучше отложим это до прихода в отель, решил он. К тому же Тереза уже расплатилась. И сказала, что хочет ему что-то показать.
Когда они вышли на улицу, Тереза взяла его под руку и они неторопливо направились в сторону оживленной, сияющей огнями Колумбус-авеню, дошли до пересечения с Бродвеем, но, вместо того чтобы свернуть на Грант-авеню, с ее пагодами, ресторанами и дешевыми сувенирными лавками, пошли по Стоктон-стрит, где на каждом шагу попадаются небольшие магазинчики, торгующие экзотическими овощами и бакалеей, а перед ними на открытых прилавках зазывно выложен товар. Даже в десять вечера тут было людно, покупатели приценивались и пробовали продукты, занимая не только весь тротуар, но и проезжую часть.
Бэнкс вспомнил: старый сержант Оззи Олбрайт рассказывал, будто в Сан-Франциско самый большой в мире китайский квартал, не считая самого Китая. Тогда они оба вели дело в лондонском Чайнатауне. И оно настигло Бэнкса накануне отъезда, как это часто случается с подобными делами, почему, собственно, он о нем и вспомнил. Можно всю жизнь ждать, что справедливость все же восторжествует, но порой это происходит лишь под самый конец. Ибо такова карма.
Тереза оживленно о чем-то щебетала, и Бэнкс осознал, что совсем не слушает ее, мысленно унесясь в прошлое.
- Куда, вы говорите, мы идем? - спросил он.
Она бросила на него острый взгляд:
- Я ничего не говорила. Это сюрприз.
- Точно.
Скоро народу стало куда меньше. Магазины попадались редко, и улицы были уже не так ярко освещены.
- Мы сейчас на Стоктон-стрит-туннель, - пояснила Тереза. - А нам нужно… - Она огляделась, припоминая дорогу. - Нам нужно вот сюда. - Она указала в сторону небольшого переулка, отходящего от Буш-стрит параллельно улице Стоктон.
Бэнкс прочел на табличке его название: "Буррито".
- Извините, - улыбнулась Тереза. - Давно тут не была.
- Так-так, - притворно нахмурился Бэнкс. - Заманили меня в темный переулок?
Тереза рассмеялась:
- Не очень уж и темный. Мы пришли, это здесь. Смотрите.
Она подвела его к дому, и на доске Бэнкс с некоторым трудом разобрал в слабом свете уличного фонаря надпись: "Примерно на этом месте Майлз Арчер, напарник Сэма Спейда, был убит Бриджит О’Шоннесси".
Бэнкс застыл как вкопанный. Так вот где это случилось. Он обернулся к Терезе и усмехнулся.
- Вы же сказали, что работаете в полиции, - с улыбкой пояснила она. - Я подумала, что вам будет интересно.
- И не ошиблись. А я к тому же как раз начал читать книгу. Но мне и в голову не могло прийти… я знаю, конечно, история выдуманная, однако город описан настолько реалистично, что сам становится отдельным персонажем. И все же я и вообразить не мог… прямо слов нету. - Он прочитал надпись еще раз. - Но они раскрывают интригу. Теперь мне известно, чем дело кончится.
- Так ли это важно?
- Нет, наверное. А потом я уже смотрел фильм, и пока что он мало расходится с книгой.
- Ну, постепенно вы обнаружите, что это не так. Ладно, встаньте-ка сюда, пожалуйста.
Тереза достала из сумочки маленький фотоаппарат. Бэнкс замер возле таблички, в глаза ему мигнул огонек против эффекта красных глаз, сразу же сверкнула вспышка. Он моргнул, и тут с другого конца переулка кто-то спросил:
- Хотите, я щелкну вас обоих?
К ним подошли двое. Тереза протянула мужчине фотоаппарат, а его жена или подруга, улыбаясь, остановилась чуть поодаль. Тереза встала рядом с Бэнксом и положила голову ему на плечо. Снова сработала вспышка. Мужчина проверил на дисплее, хорошо ли вышел снимок, и вернул Терезе камеру. Она поблагодарила его.
- Откуда вы знали, что он не убежит с вашим фотоаппаратом? - спросил Бэнкс, когда они пошли вниз по ступенькам в сторону Стоктон-стрит.
- Ох, не будьте таким циником. Надо хоть немного доверять людям, а иначе и вовсе жить незачем.
- Да, наверно.
- Кроме того, они шли рука об руку, просто гуляли. Трудно было заподозрить в них уличных воришек.
Бэнкс рассмеялся:
- Из вас мог бы выйти неплохой полицейский.
- Это всего лишь заурядный здравый смысл, - улыбнулась она.
Они дошли до Юнион-сквер, обогнули парк и по Гири-стрит вернулись к себе в отель. По дороге им встретились уже знакомые Бэнксу местные обитатели - бездомный негр в лохмотьях и старая проститутка, - но на сей раз оба вели себя скромно.
В "Монако" Бэнкс спросил:
- Не хотите ли выпить на ночь по стаканчику в баре?
Тереза остановилась, по-прежнему держа его под руку:
- Нет, по-моему, не стоит. Там слишком много народу и слишком шумно. Они разрушат наш настрой. У меня в номере есть бутылка хорошего каберне-совиньон. Почему бы нам не подняться ко мне и не выпить по стаканчику?
В ее глазах читалось недвусмысленное предложение. Бэнкс галантно склонил голову и искренне произнес:
- Это будет чудесное завершение чудесного последнего дня моего чудесного путешествия.
Было уже почти семь, когда Энни вышла с работы и села в свою машину. Маленькая красная "астра" окончательно сдохла этим летом, но Энни была вполне довольна "метаном", который купила взамен. Особенно ее порадовала цена.
После совещания Энни направилась в гостиницу, где временно жила Эрин Дойл. Девушка по-прежнему пребывала все в том же отрешенно-замкнутом состоянии. Вместе с ней и Патрицией Ю, которая за ней присматривала, Энни поехала в участок, и там у Эрин сняли отпечатки пальцев.
Затем пришлось долго корпеть над всевозможными бумагами, и под конец Энни мечтала лишь о том, чтобы прийти домой, принять горячую ванну и выпить стакан вина. Она так устала, что почти милю проехала в направлении Харксайда, прежде чем вспомнила, что собиралась заглянуть в коттедж Бэнкса, полить цветы и вынуть корреспонденцию из почтового ящика.
Энни заколебалась: на одной чаше весов были ванна и вино, на другой чувство долга и долгий крюк по дороге к дому. Ведь можно же отложить поездку на завтра? Цветы как-то выживут, а почта - это в основном счета и рекламные проспекты. Нет, нехорошо, она и так долго откладывала этот визит. Бэнкс уж скоро домой вернется и поймет, что она плоховато держит свои обещания, а ей это будет неприятно, хотя, конечно, он ее простит.
На ближайшей развязке она повернула в обратную сторону.
Проезжая мимо полицейского участка, Энни подумала про Чамберса, который болтался здесь днем вместе с Тупым и Еще-Тупее, подозрительно на всех поглядывая. Завтра на утро ей назначено прийти для дачи показаний, и ничего хорошего это не сулит. Она знает, как все будет происходить. Чамберс пригласит на беседу Тупого или обоих Тупых, поскольку они беспристрастные наблюдатели, а сам будет похотливо на нее пялиться и задавать каверзные вопросы, наслаждаясь ее смущением и осознавая свою вселенскую правоту. Надо не забыть надеть завтра брюки, или длинную юбку и широкую блузку, или даже джемпер с высоким горлом, но тоже свободный, ни в коем случае не обтягивающий.
Энни свернула на Хелмторпское шоссе, и город остался позади. Обратно поеду через пустоши, решила она. Там красиво, особенно вечером, на закате. Овцы бродят на свободе, небо распахнуто во всю ширь, и открываются замечательные виды. Вереск сейчас цветет, а над ним в молочной синеве висит бледный диск луны. Ну а уж дома можно будет насладиться ванной и вином.
Вдохновленная перспективой вечерней поездки через пустоши, она твердо решила не задерживаться у Бэнкса ни одной лишней секунды и сразу двинуться домой. Вскоре Энни свернула налево, проехала мимо школы, и дорога пошла вверх, к Грэтли, а ярдов через сто, после небольшого каменного мостика через ручей, она выехала к повороту на коттедж - узенькому грязному проселку с редкими прогалинами гравия. С обеих сторон проселка росли старые липы, и под их тенистым пологом было сумеречно. На площадке перед коттеджем дорога обрывалась. Дальше начинался лес, справа от Энни тянулась полуразрушенная каменная стена и весело бежал ручей Грэтли, рассыпаясь на порогах небольшими водопадиками. Его путь лежит вниз, в деревню, и оттуда в долину. До чего же здесь красиво, в который раз позавидовала она Бэнксу Энни припарковалась на лужайке перед домом. Заглушила мотор, вышла из машины и сразу услышала, как весело щебечут, перекликаясь с ручьем, вечерние птицы. И еще она услышала музыку. Похоже на современный рок: гитары визжат, барабаны вразнобой грохочут и долбят по мозгам басы. И что странно, доносится эта какофония из коттеджа. Тут она увидела рядом с гаражом машину, которую поначалу не заметила, - "форд-фокус", немного потрепанный и остро нуждающийся в том, чтобы его хорошенько помыли. На заднем крыле вмятина, в надколесных дугах ржавчина. Бэнкс все лето пытался продать свой "порше", но, сколько Энни было известно, так и не нашел покупателя, готового дать хорошую цену. В прошлый раз, когда она приезжала поливать цветы, никакого "форда" здесь точно не было.
Бэнкс жаловался ей: когда пытаешься продать машину вроде "порше", люди думают, что у тебя и так денег полно либо что ты крепко на мели. И в обоих случаях с продавцом не церемонятся - продавай-ка, дескать, задешево. Но Бэнкс ни богачом не был, ни в деньгах не испытывал острой нужды. Он просто хотел продать машину. Энни подозревала, что она слишком сильно напоминала ему о покойном брате и Бэнкса это до сих пор расстраивало, хоть Рой и погиб довольно давно. Бэнкс так и не свыкся с этой утратой. Как бы то ни было, даже если б он и продал "порше", то такую машину не купил бы ни за что. Он взял бы "вольво" или даже "ауди", но точно не раздолбанный "форд-фокус". Нельзя сказать, что Бэнкс особенно крут по части авто - он ездил на старенькой "кортине", пока та едва не развалилась на части с громким скрежетом, - но, пока он жив, в такую тачку его не засадишь. Энни заглянула в гараж и убедилась, что "порше" еще там.
Тогда чей же это "форд"? Энни на всякий случай записала его номер в блокнот и полезла в сумку, чтобы найти ключи. Открыв замок, она вошла в прихожую и громко позвала:
- Э-эй! Привет! Здесь кто-то есть?
На полу не валялось ни писем, ни буклетов, так что с ее последнего приезда тут явно кто-то побывал.
Поначалу на ее оклик никто не отреагировал, потом музыка зазвучала тише, а из гостиной вышла Трейси, плотно затворив за собой дверь.
- Трейси, здравствуй, - сказала Энни. - Не знала, что у тебя "форд-фокус".
- Это не мой. Так, ненадолго у друзей одолжила.
- Понятно.
Трейси действительно изменилась, но не слишком радикально. Стрижка другая, немного в панковском духе. Макияжа почти нет, только легкая розовая помада, одета совсем просто - голубые джинсы и светло-синий топ с V-образным вырезом. Коротенький, выше талии пальца на три-четыре. Пирсинг тоже неэкстремальный, колечко в брови и гвоздик под нижней губой, как у тысяч ее молодых сверстниц. Она выглядит старше, чем когда я видела ее в последний раз, решила Энни, и более изысканно - в ней появилась утонченность. И еще она явно нервничает.
- Что-то не так? - спросила Энни.
- Нет. Что может быть не так? А почему вы приехали? Надеюсь, с папой ничего не случилось?
- Нет, - ответила Энни, закрывая входную дверь. - Ничего не случилось. Я обещала ему, что буду заезжать поливать цветы и забирать почту, пока он в отъезде, только и всего. Как насчет чашечки чая или кофе?
- Чашечки чая?
Энни сделала жест в сторону кухни:
- Ну да. Знаешь, такие маленькие пакетики, их кладут в чашку и заливают кипятком.
- A-а. Конечно.
Идя вслед за Трейси на кухню, Энни заметила, что та нетвердо держится на ногах. И говорит не слишком внятно, и взгляд не особо хорошо фокусирует, да и вообще с концентрацией у нее явно не все в порядке. Возможно, тут дело в наркотиках, хотя не исключено, что и просто нетрезва.
- Как удачно, что я тебя здесь застала, - сказала Энни. - Я уже начала немного о тебе беспокоиться.
- Беспокоиться? Почему?
- Ты, конечно, знаешь насчет Эрин?
- О, в джезве остался кофе. Я не знаю, правда, давно ли он сварен. Ничего, сойдет?
- Прекрасно. И побольше молока, пожалуйста, и сахару.
Даже молоко с сахаром были не в силах улучшить этот кошмар из пережаренных зерен. Однако из вежливости Энни стоически прихлебнула пару глотков.
- Хороший сегодня вечер, - заметила Энни. - Пойдем, посидим в оранжерее? Мне, кстати, цветы надо полить. Или ты их полила?
- Цветы?
- Угу. Я именно их и поливаю. Такие зеленые штукенции в горшках.
- А. Точно. Да.
Энни вылила остатки кофе в раковину, набрала воды в кувшин и пошла в оранжерею. Трейси поплелась за ней. В комнате был полный разгром. На низком столике громоздились немытые тарелки и чашки вперемешку с винными бокалами, посреди стеклянной столешницы подсыхала лужица красного вина.
- У тебя была вечеринка? - поинтересовалась Энни.
- Что?.. А, нет. Так, случайно. Как раз собиралась тут прибрать. Просто руки еще не дошли.
- Может, тебе помочь?
- Нет, спасибо. Я потом сама. Вы не хотите присесть?
- Пожалуй, если ты не возражаешь. - Энни поставила кувшин на столик и села. - Так я говорила про Эрин…
- Я тут вообще ни при чем, - быстро сказала Трейси. - Но я видела, в новостях.
- И ты знаешь, что случилось до того, правильно?
- Откуда? Вы о чем?
- Ведь Роуз тебе все рассказала, когда ты в тот вечер пришла с работы.
- А, ну да. Верно. Она сказала, что вроде полиция приходила. Но она мало что знала.
- Ты и сама, кажется, не очень четко себе все представляешь.
- Говорю же, я тут ни при чем, понимаете?
- Тогда что ты делаешь здесь?
- Просто приехала расслабиться, вот и все. А что такого? Имею право. Это дом моего отца.
Энни успокаивающе подняла руку:
- Не заводись, Трейси. Никто и не говорит, что не имеешь. Ты сюда приехала из Хедингли? Как ушла из дома, так прямо сюда?
- Ну конечно. Куда мне еще ехать?
- У меня возникло впечатление, что ты переживаешь насчет Джаффа, бойфренда Эрин.
- Джаффа?.. Вы-то откуда… - Она не договорила. - Как же я не догадалась. Шпионите за мной, да? Папа попросил?
- Я понятия не имела, что ты здесь, - твердо сказала Энни. - Повторяю тебе, я приехала полить цветы и забрать почту. - Она оглядела многочисленные растения. - Им не помешало бы немного попить водички.
- Я не очень умею обращаться с цветами. Кажется, они вянут и дохнут, стоит мне только приблизиться.
- Оно и видно. - Энни помолчала, а Трейси, судя по всему, была не расположена вести беседу. Тогда Энни встала и занялась растениями. - Где он, Трейси? - спокойно спросила она через плечо.
- Кто?
- Ты знаешь кто. Джафф. Он здесь?
- Здесь? Да с чего бы это? Я же сказала - приехала, чтобы расслабиться. Одна.
- Он что, тебе нравится? Ты считаешь, что должна помочь ему прятаться, пока проблемы, которые из-за него возникли, не рассосутся?
- Какие проблемы? Не понимаю.
- Пистолет, который нашли у Эрин, - его? Так ведь?
- Не знаю я ни про какой пистолет.
- Шесть лет назад из него было совершено убийство, Трейси. Застрелили молодого парня по имени Марлон Кинкейд. Тебе это имя о чем-нибудь говорит? У нас возникли разные вопросы, на которые нужно получить ответ.
- Я не понимаю, о чем вы.
- Отец Эрин умер. Ты об этом знаешь?
- Ну, это не Джафф его убил. А кто-то из ваших. Из полицейских.
- Что ж, с этим не поспоришь.
- Он был хороший, - тихонько сказала Трейси. Энни показалось, что на глазах у нее выступили слезы. - И со мной мистер Дойл всегда был добр. Жалко его.
- Слушай, я никого не хочу обвинять, - решительно сказала Энни. - Но то, что ты говоришь, это не ответ, согласись.
- Я ничего не сделала. Вам лучше уйти, честно.
- Я знаю, что ты ничего не сделала, но тебе не кажется, что пора вернуться домой? Ты нужна своей подруге. Я про Эрин. Ты не думаешь о ней?
Трейси закусила нижнюю губу.
Энни подошла к ней и сказала, глядя в лицо:
- Ладно, Трейси. Хватит уже. Я знаю, что Джафф здесь, он в розыске по делу об убийстве Марлона Кинкейда.
- Никогда не слышала ни о каком Кинкейде.
- Вот и хорошо. Зато Джафф, могу поспорить, о нем слышал. Так что у меня один простой вопрос: вы оба тихо-мирно поедете со мной или надо вызвать патрульную машину?
- Нет! Не делайте этого! Вы не понимаете. Вам надо уйти, прямо сейчас. У него есть… он не захочет…
- Чего он не захочет, Трейси? У него нет выбора.
- Ему это не понравится. Просто отпустите нас, а? Пожалуйста. Мы отсюда уедем. Я все приберу, честно. И потом мы сразу уедем. Ну пожалуйста, уходите скорее.
- Я не могу, Трейси. Ты прекрасно это знаешь.
Энни показалось, что за матовым стеклом двери в оранжерею мелькнула чья-то тень. Она быстро подошла и распахнула ее.
- Вы Джафф? - спросила она, заметив темную фигуру, склонившуюся над большой сумкой, стоящей под кухонным столом.
- Осторожно! - закричала Трейси. - У него…
Но Энни не слушала ее.
- Если это вы, то пора, я думаю…
Прежде чем она успела договорить, раздалось два приглушенных хлопка и Энни показалось, что кто-то сильно ударил ее в грудь и плечо, а потом она словно оцепенела. Ноги ослабли и подкосились, она поняла, что заваливается назад, медленно, как в невесомости, и падает на стол, а он разлетается на части. В спину вонзились осколки стекла. Посуда разбилась о терракотовые плитки, которыми был выложен пол в оранжерее. Кто-то кричал, но далеко, так далеко от Энни… Она попыталась собраться и дотянуться до воображаемой спасительной нити, связывающей ее с жизнью, но не смогла ухватить ее. Энни мучительно силилась вдохнуть - не давала страшная тяжесть в груди, и она рухнула навзничь на разбитое стекло. Все закружилось, засасывая остатки сознания в темный водоворот. В горле и в груди что-то сипело и булькало, когда она пыталась дышать. А потом наступила тьма.
Когда Уинсом добралась до Лидса, то обнаружилось, что дом в Хедингли крепко заперт. Сосед видел накануне вечером, как Роуз шла к автобусной остановке и с собой у нее была дорожная сумка. Сделав несколько звонков по мобильному, Уинсом выяснила адрес ее родителей в Олдеме. Ехать туда недалеко, но на М62 были ужасные пробки, так что Уинсом добралась до их небольшого домика только в половине восьмого. Здесь мило, подумала она, прямо за углом Олдемская галерея, а чуть поодаль Центр искусств и библиотека.
Дверь открыла Роуз и, увидев полицейское удостоверение, прищурила глаза:
- Что теперь?