- Не исключено, - сказала Жервез. - Хотя я не это конкретно имела в виду. Но если бы так, она сказала бы вам?
- Да, думаю, сказала бы.
- Когда она приехала в Иствейл?
- В пятницу утром. Мы всегда держим ее комнату наготове. Там все, как она привыкла. Разве что поаккуратнее.
- Многие родители так поступают, - кивнула Жервез. - Так легче справляться с тем, что ребенок больше не живет дома. Для многих это тяжело.
Энни знала, что у ее начальницы двое детей, хотя сейчас ее сложно было представить в роли нежной матери: юбка в светлую полоску, жакет на пуговицах, строгая белая блузка - все сугубо официально.
- Еще бы, - согласилась Джульет.
- Вам показалось, что на сей раз это не просто короткий визит к родителям?
- Именно.
- А раньше подобных ощущений у вас не возникало?
- Никогда.
Жервез помолчала:
- Хорошо, давайте теперь про пистолет. Вы нашли его на платяном шкафу?
- Да, у стены. Заметить невозможно, если не встанешь на стул или на стремянку. Он был завернут в кухонное полотенце. Думаю, она решила, что там его никто не найдет. Ей в голову не пришло, что я полезу туда пыль протирать.
- Что же, видимо, так бы он там и лежал, если бы не ваша обстоятельность, - похвалила Жервез. - Вы поступили совершенно правильно, что пришли к нам, миссис Дойл.
- Не знаю, - покачала головой Джульет. - Она моя дочь. Я себя чувствую… Иудой. Что с ней теперь будет?
Глядя на нее, Энни испытывала противоречивые эмоции. С одной стороны, бедная женщина выдала полиции родную дочь и ей должно быть чертовски тяжело, но, скорей всего, Джульет и не подозревает, что по закону за хранение незарегистрированного огнестрельного оружия полагается пятилетний срок - Энни, разумеется, это было известно - и судьи в таких случаях весьма строги, хотя в последнее время и раздаются жалобы на излишне мягкие приговоры. Возможно, они примут во внимание тот факт, что Эрин молода, не имеет судимостей, но как бы снисходительны они ни были, а Эрин Дойл грозит тюремное заключение, вряд ли ей удастся отделаться условным сроком или общественными работами. В ее личном деле появится судимость. Впрочем, напомнила себе Энни, пока у них нет никаких доказательств, что Эрин Дойл совершила что-либо противозаконное.
- Дело очень серьезное, - продолжала Жервез. - Пистолет - опасное оружие, и чем меньше их будет на наших улицах, тем спокойнее станет наша жизнь.
Энни понимала, что слова Жервез продиктованы общей идеологической установкой и таким образом она пытается внушить Джульет, что ее поступок - никакое не предательство, а поведение ответственного гражданина. Но Энни видела: Джульет Дойл все больше нервничает и уже сильно жалеет, что пришла к ним. Вероятно, теперь ей кажется, что они с мужем сами сумели бы со всем этим разобраться, избавились бы от пистолета, например выбросили его в реку, а с дочерью потолковали по душам. И в каком-то смысле, подумала Энни, она права.
У Энни в голове не укладывалось, как мать могла решиться настучать на дочку в полицию, пусть бы и полицейские власти всячески это приветствовали, и сама она как офицер, стоящий на страже закона, должна бы одобрять всей душой. Одна половина Энни восхищалась тем, что Джульет честно исполнила свой долг, но другая кривилась от отвращения. Ей не довелось воспитывать детей, но, видит бог, она ни за что не предала бы свою дочь. И ее мать никогда не сделала бы ничего подобного, Энни была в этом уверена, хоть мама и умерла, когда она была совсем маленькая. А отец как следует промыл бы ей мозги, после чего выбросил оружие в море, но и он никогда бы не сдал ее полиции. Не забывай, что Джульет Дойл пришла сюда к Бэнксу, напомнила себе Энни, она надеялась, что он сумеет помочь им неофициально, что называется, без протокола.
- Что же теперь будет? - спросила Джульет.
Жервез прошлась по комнате, постояла у окна и села за стол напротив них. Там она выглядела уже не так внушительно, и Энни показалось, что атмосфера слегка разрядилась.
- Будем следовать установленным правилам, - сказала Жервез. - Где сейчас пистолет?
- На кухне. Патрик его забрал. Мы решили, что нести его сюда - плохая идея. Честно говоря, я побоялась бы идти с ним по городу.
- А где ваша дочь?
- С отцом. Мы подумали, так будет лучше всего. Они останутся дома, а я приду сюда, поговорю с Аланом, попрошу его пойти к нам, но…
- Да, я поняла, что вы были соседями со старшим инспектором Бэнксом, - сказала Жервез. - Но не сомневайтесь, все наши сотрудники отличные профессионалы. Мы справимся с делом не хуже, чем он. Конечно, в такой ситуации приятнее иметь дело со знакомым человеком, но в конечном итоге мы ведь все хотим одного и того же. Прежде всего, вы абсолютно уверены, что пистолет настоящий? Вы даже не представляете, сколько мы получаем сообщений об оружии, которое на поверку оказывается безобидной игрушкой или зажигалкой.
- Патрик говорит, настоящий. Он был членом стрелкового клуба, много лет назад, когда только школу закончил. А я в этом вообще ничего не смыслю.
- Он не проверил, заряжен ли пистолет?
- Говорит, заряжен. Он очень осторожно с ним обращался.
- Хорошо, - кивнула Жервез. - Он его разрядил?
- Нет. Сказал, надо оставить все как есть, чтобы не искажать картину для следствия.
Великолепно! - про себя воскликнула Энни. Очередной любитель полицейских сериалов. Пистолет заряжен, значит, придется вызывать группу спецназа в полном вооружении - для пущей уверенности. Было бы куда разумнее и безопаснее, если бы Патрик Дойл сам его разрядил. Но Энни хорошо знала, что большинство людей редко ведут себя разумно в кризисных ситуациях. Да и не каждый день обнаруживаешь в спальне у дочери заряженный пистолет.
- Он не упомянул, какой марки пистолет? - спросила Жервез.
- Кажется, полуавтоматический. Так может быть?
Энни не слишком разбиралась в оружии, но знала, что у полуавтоматического пистолета съемная обойма с патронами, а не барабан и чтобы выстрелить, нужно каждый раз нажимать на курок.
- Итак, когда вы выходили из дома, - продолжала Жервез, - ваш муж с дочерью находились на кухне и пистолет лежал на столе.
- Да.
- Завернутый в полотенце?
- Да, Патрик завернул его обратно, после того как все проверил.
- В каком настроении была Эрин в этот момент?
- Конечно, она очень переживала. Рассердилась. Плакала. Она была напугана.
- Вы спросили, кто дал ей пистолет?
- Разумеется. Но она не сказала.
Жервез поджала нижнюю губу, ненадолго задумалась, затем поглядела на Энни и встала.
- Спасибо вам, - поблагодарила она Джульет. - Я сейчас позвоню, чтобы о вас позаботились, пока мы будем заниматься этим делом. Сами понимаете, оно не терпит отлагательств. Надо срочно забрать из вашего дома заряженный пистолет и поместить его в надежное место: у нас очень жесткие инструкции, которые мы обязаны исполнять. - Она сняла трубку и поговорила с дежурным по отделению.
Джульет просительно посмотрела на Энни:
- Вы бы не могли побыть со мной?
- Боюсь, что инспектор Кэббот мне понадобится, - покачала головой Жервез. - В данный момент она здесь единственный старший офицер. Не беспокойтесь, мы отлично устроим вас в буфете. С вами будет констебль Смитиз, она очень приятный, доброжелательный человек.
- А мне можно пойти домой?
- Пока нет, - сказала Жервез. - Не раньше, чем мы заберем оттуда оружие.
- А если мне поехать с вами?
- Простите, но это невозможно. - Жервез утешающе тронула Джульет за руку. - Не волнуйтесь. С вами все будет в полном порядке, обещаю.
- Мужу-то я могу позвонить?
- Сожалею, - отрицательно покачала головой Жервез. - Наверное, вам это кажется мелочным и глупым, но мы не вправе допустить какие-либо дополнительные контакты, пока проблема не улажена.
- Что же может быть плохого, если я позвоню и просто поговорю со своим мужем?
Много плохого, подумала Энни, очень много. Например, можно спровоцировать ссору между отцом и дочерью, а учитывая, что на столе лежит заряженный пистолет и нервы у всех на пределе, кто знает, чем закончится такая ссора…
Прежде чем Жервез успела ответить, в кабинет постучалась констебль Смитиз и Джульет с видимой неохотой все же была вынуждена пойти с ней.
Жервез велела Энни задержаться:
- Мы всё должны сделать по инструкции. Мне не нужны на участке никакие пистолеты и уж точно не нужны никакие неприятности, проистекающие от спешки или халатности. Вам понятно?
- Да, мэм, - ответила Энни. - Я должна занести этот случай в регистрационный журнал и вызвать отряд быстрого реагирования?
- Да. И поручите кому-нибудь из следователей навести справки о Дойлах, в особенности о дочери. На поверхности все вроде бы чисто-гладко, но выяснить не мешает. Я позвоню Рону Маклафлину, а он, без сомнения, поставит в известность руководство. Кроме того, я хочу, чтобы полицейские в Лидсе провели обыск в квартире Эрин. Едва ли она занимается торговлей оружием, но лучше проверить. И без проволочек: чем дольше мы промедлим, тем больше шансов, что что-нибудь пойдет не так.
Энни не впервые участвовала в вооруженном рейде полиции. Несколько лет назад в Лондоне она дважды побывала на подобных операциях. Первая прошла гладко, вторая закончилась крайне неудачно. Началась пальба, и два человека погибли.
Сейчас, в этих хорошо знакомых местах, считай, в двух шагах от полицейского участка, Энни охватило странное чувство: неужели Бэнкс и вправду жил в одном из этих загородных домов, плотно стоящих в ряд стена к стене? Трудно поверить. Здесь все так обыденно. Вон черный кот пробирается между цветочными клумбами, а на другом конце улицы прохожие, направлявшиеся в магазин за покупками, останавливаются поглядеть, что происходит.
Энни молча сидела рядом с суперинтендантом Жервез в полицейской машине без опознавательных знаков и ждала, когда прибудет отряд быстрого реагирования. Она почти жалела, что не курит - хоть чем-то заняла бы время. А так Энни приходилось глазеть на коттеджи с застекленными верандами, палисадники с низкими заборчиками, лужайки, посыпанные гравием или засеянные травой, и пытаться представить, что Бэнкс когда-то здесь жил. Она не могла вообразить его в роли семьянина. Для Энни - несмотря на их короткий роман - он был стопроцентным одиночкой. А теперь и вовсе трудно сказать, кто такой Бэнкс: он очень изменился, в нем надломилось нечто столь существенное, что она сомневалась, сумеет ли он вообще выправиться.
Возле перекрестка с Маркет-стрит припарковались две "вольво". В каждой машине находились два сотрудника полицейского спецназа в полной боевой экипировке: новейшие пластиковые дубинки PR-24, жесткие наручники и баллончики со слезоточивым газом, да плюс к тому пистолеты "глок" и еще тазеры, похожие на мощные электрические фонарики. Вот только их заряд в пятнадцать тысяч вольт, пущенный метров с пяти, способен вырубить на месте любого. И никаких последствий, очухается и будет как новенький, потому-то полицейские часто их применяют. А в багажниках "вольво" припасены еще пистолеты-пулеметы "Хеклер и Кох" и еще кое-какие убойные средства.
Ракитовый проезд невелик, метров девяносто в длину, и заканчивается тупиком, так что автомобили полиции полностью перекрыли выезд. И две патрульные машины встали в дальнем конце.
Из окон уже начали выглядывать встревоженные жильцы.
У четырех спецназовцев имелся план дома, составленный со слов Джульет Дойл, на случай, если придется взламывать двери. Хотя это маловероятно, ведь Патрик Дойл с дочерью знали, куда отправилась Джульет, и ожидали визита полицейских.
Энни показалось, что среди спецназовцев есть женщина, хотя… во всей этой амуниции со спины не разберешь. Подъехала еще одна машина, оттуда вышел глава спецназа Майк Третовон, в разгрузке и бронежилете, коротко перемолвился со своими подчиненными и сел в машину к Энни с Жервез.
- Никаких изменений? - спросил он.
- Никаких, - ответила Жервез. - По нашей информации, они сидят на кухне и ждут нас.
- А кухня у них - где?
- С той стороны дома. Через прихожую, дверь с правой стороны.
Майк шмыгнул носом, кивнул и вернулся к своим людям.
Это не вооруженный захват заложников и не массовая перестрелка. Пока что вообще ничего не произошло, и операция обещает быть несложной. Отец, похоже, вполне контролирует поведение дочери, палить никто не собирается, так что местные констебли в форме просто постучат в дверь и крикнут, чтобы Патрик и Эрин Дойл выходили из дома. Как только они появятся, им велят положить пистолет на землю и отойти в сторону. Обилие вооруженных людей - не более чем стандартная предосторожность. Обычные в таких случаях повышенные меры безопасности. Снаружи коттедж выглядел абсолютно мирно.
Дело пошло не так с самого начала. На стук в дверь никто не отозвался.
Понятно, что все были слегка на взводе, как-никак в доме заряженный пистолет, но Энни понимала, что даже похмельная улитка уже успела бы доползти и открыть дверь. Неудивительно, что Третовон, выждав положенное время, отозвал местных констеблей и приказал двум спецназовцам двигаться к заднему входу, а двум другим - к переднему крыльцу. Энни мельком взглянула на Жервез: на лице - непоколебимая решимость, зубы стиснуты, губы, обычно изогнутые бантиком, легли упрямой красной чертой.
На призывы открыть дверь вновь никто не откликнулся, поэтому спецназовцы решили воспользоваться тараном. Дверь моментально поддалась, и два штурмовика буквально влетели в дом, наделав при этом изрядного шума. Потом все ненадолго стихло, и вскоре Энни услышала приглушенный вскрик и невнятное щелканье, похожее на быстрый стрекот цикады, а затем - крики, грохот и громкие голоса.
Они с Жервез выскочили из машины и бросились через палисадник, но суперинтендант Третовон с крыльца замахал руками, запрещая двигаться дальше, и сам вошел в дом. Энни слышала, как двое спецназовцев ломают заднюю дверь, опять раздались чьи-то вопли, треск, как будто разнесли в щепы стул или комод, и наконец - еще один громкий крик, но теперь кричал другой человек.
Сердце у Энни билось так тяжело и сильно, что, казалось, выскочит из груди. Ее всю трясло. Прошло неимоверно много времени, но все оставалось по-прежнему. В доме было тихо, только изредка доносились голоса штурмовой команды и хлопали двери. В конце концов на крыльцо вышли Третовон и два спецназовца, все трое направились к машине.
- Что случилось? - спросила у них Жервез.
Но Третовон только молча помотал головой. Энни не могла разглядеть его лица под защитным шлемом.
А полминуты спустя кто-то крикнул: "Отбой!" - и появился еще один спецназовец, неся в руках небольшую вещицу, завернутую в кухонное полотенце. Вот, подумала Энни, вся заваруха из-за этой вот штуки. Такой маленькой. И такой вредоносной. Спецназовец прошел совсем рядом, и Энни успела разглядеть, что на полотенце изображены Йоркширские долины. И сразу вслед за тем два оперативника вывели молодую женщину в наручниках, которая громко рыдала и явно была не в себе, - Эрин Дойл. Рядом завыла сирена "скорой помощи", уже подъезжавшая по Маркет-стрит.
- Вот дерьмо! - выругалась Жервез. - Ну мы и вляпались.
Глава вторая
- Итак, - начал заместитель главного констебля Рон Маклафлин, когда все расселись в зале заседаний, - что же мы имеем? Дом в Ракитовом проезде опечатан. Эрин Дойл в камере предварительного заключения, Джульет Дойл в больнице, у постели своего мужа. Едва ли мне нужно говорить вам, дамы и господа, что мы напортачили по полной программе и нас ожидает гигантская головная боль.
Маклафлин собрал совещание, чтобы разобраться в том, что уже произошло, и попытаться понять, что и кому предстоит делать дальше. Народу набилось много, царило всеобщее напряжение. Журналистов пока не было, но Энни ощущала, что воздух дрожит - где-то неподалеку уже бьют в тамтамы и поднимается в небо дым сигнальных костров.
Спецназовцы в простых серых футболках выглядели так, словно только что вернулись из тренажерного зала. Энни не ошиблась, среди них действительно была женщина. Энни встречала ее раньше в центральном управлении в Ньюби-Уиск, несколько раз они обменивались короткими вежливыми приветствиями, но Энни не знала, что та служит в отряде спецназначения. По счастью, Западный округ не нуждался в последнее время в их услугах. В этом подразделении совсем немного женщин, так что уровень ее подготовки должен быть чрезвычайно высок - отбор туда самый жесткий. У женщины было лицо сердечком, короткий ежик темных волос, большие глаза, нежный рот и смуглая кожа. Невысокая, крепкая, с накачанными мышцами. Энни поймала на себе ее взгляд и улыбнулась в знак поддержки. Та улыбнулась в ответ, чуть хмуровато, с оттенком смущенной признательности, и резко отвернулась. Один из спецназовцев, которого Энни видела впервые, казался бледнее других и сосредоточенно грыз колпачок шариковой ручки. Пальцы у него слегка подрагивали, и не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться - стрелял именно он, а после стремглав выбежал из дома и своротил цветочный бордюр. На вид парнишке никак не больше восемнадцати, но Энни понимала, что на самом деле ему лет двадцать пять, иначе он не успел бы отучиться положенный срок и пройти необходимую для спецназа физическую и психологическую подготовку.
- Полагаю, порядок всем известен, - продолжал Маклафлин, удостоверившись, что каждый получил свой стакан кофе. - Теперь я передаю слово главному инспектору Чамберсу из отдела расследования жалоб и дисциплинарных нарушений. Представим себе картину происшествия в целом, а затем выработаем дальнейший план действий. Редж, прошу.
Чамберс прочистил горло, откинулся назад на стуле и положил ручку на блокнот. Пуговицы у него на жилетке только что не лопались поверх круглого живота. Энни подумала, что он удивительно похож на персонажа из романов Диккенса. Когда-то ей довелось месяца два с ним поработать, и очень скоро ей стало понятно, почему ребят из отдела дисциплинарных нарушений зовут крысиной командой.
- Благодарю вас, сэр, - кивнул Чамберс. - Давайте для начала проясним некоторые факты, с вашего позволения. - У него был акцент, характерный для жителей графств, окружающих Лондон, который, видимо, казался ему очень светским. - Кто вызвал группу специального назначения?
- Я вызвала, - ответила Жервез. - Поступила информация, что в спальне Эрин Дойл, в доме ее родителей, проживающих в Ракитовом проезде, обнаружено незарегистрированное огнестрельное оружие. Мисс Дойл находилась дома под присмотром отца, а ее мать отправилась к нам, чтобы сообщить о находке.
- Превосходно. - Чамберс быстро черкнул в блокноте. - У вас были основания полагать, что в доме кто-то подвергается опасности?
- Никаких, - сказала Жервез.
- Или что оружие вообще представляет для кого-то угрозу?
- Заряженное оружие всегда представляет собой угрозу. Но у нас не было причин думать, будто Эрин или Патрик Дойл намерены его использовать, ни против друг друга, ни против кого-либо еще. Оба они отлично знали, что мать, то есть Джульет Дойл, пошла в полицию, чтобы сообщить о пистолете. Они нас ждали.