- Понимаете, - авторитетно проговорила девушка, - при похоронах поперек могилы кладут пару деревянных брусков, а на них ставят гроб. Таким образом гроб предохраняют от воды, которая может собраться на дне могилы; кроме того, упоры позволяют вытащить обратно веревку, на которой опускают гроб. Это могила относится к 1881 году, а в то время веревки были большой ценностью, особенно здесь, на острове, куда их приходилось завозить с материка.
- Бросьте мне веревку, - снова раздался голос из могилы, и тут же туда бросили два конца. Студенты начали возводить над могилой треногу. Когда они закончили, то повесили на ней блок, перекинули через него веревку и опустили ее конец в могилу.
Из могилы вылез студент и вытащил за собой деревянную лестницу.
- Все в порядке, можно поднимать.
Несколько человек взялись за конец веревки и принялись тянуть. Вскоре деревянный гроб, очень грязный, показался из могилы, и студенты осторожно на руках опустили его на землю.
Ангес Драммонд, наблюдавший за происходящим, стоя в стороне от могилы, подошел ближе и рукой очистил от грязи крышку гроба, затем достал носовой платок и стал вытирать им бронзовую пластину, прибитую к крышке гроба, пока на ней не проступила выгравированная надпись.
- Дороти Галавей Драммонд, - прочитал он вслух. - Тысяча восемьсот тридцать седьмой - тысяча восемьсот восемьдесят первый.
- Надпись соответствует указанной на могильном камне, - заметил доктор Блейлок. - Отлично, ну-ка давайте, принимайтесь за очистку гроба от грязи.
Студенты принялись работать мылом, водой и щетками.
- Гроб в отличном состоянии, особенно если принять во внимание, что сто десять лет пролежал в сырой земле, - сказал Блейлок.
- Это потому, что он сделан из живого дуба, - проговорил Ангес. - Перед смертью Элфред Драммонд приказал, чтобы ему приготовили гроб из древесины одного из дубов, росших на острове, и оковали свинцом. С тех пор каждый гроб, в котором хоронили Драммондов, делали именно таким способом. Готов поставить крупную сумму, что, когда вы доберетесь до гроба старого Элфреда, он также окажется не тронутым временем.
Теперь гроб стоял чистый, кое-где покрытый пятнами, его прочная древесина тускло поблескивала.
- Следов лака нет, - обратил внимание доктор Блейлок, проводя рукой по деревянным стенкам.
- Его и не покрывали лаком, - ответил Ангес. - Стенки гроба были натерты смолой тикового дерева.
- Может быть, мы откроем гроб, мистер Драммонд? - спросил Блейлок.
- Нет, ни в коем случае, - сказал Ангес. - Это не предусмотрено нашим договором, и я не хочу без нужды тревожить останки членов моей семьи. Дороти Драммонд доводилась мне бабушкой.
- Разумеется, я понимаю.
- Я хочу, чтобы ее останки без промедления были перенесены на новое место, - сказал Ангес. - Землю там уже освятили, а подобающую церковную службу мы совершим после завершения перезахоронения.
- Что ж, хорошо, - согласился Блейлок. - Молодые люди, грузите гроб на машину. Максимум осторожности.
Ангес повернулся и увидел Лиз.
- Доброе утро, дорогая, - обрадовался он. - Рад тебя видеть.
- Я тоже рада видеть вас, Ангес, - ответила Лиз.
- Ты приехала как раз вовремя, чтобы познакомиться с моей бабушкой, - он сделал жест в сторону гроба, который уже стоял в кузове грузовика.
- Насколько я слышала, в гробах есть нечто чарующее.
- Ты так считаешь? Тогда пошли, я немного очарую тебя.
Ангес повел Лиз с кладбища обратно к главной усадьбе. Вскоре они подошли к подсобным постройкам на заднем дворе дома. Ангес открыл большую дверь одной из них и пропустил Лиз вперед.
В комнатах было достаточно света, проникавшего через стеклянную крышу. Лиз сразу же ощутила сильный и приятный запах свежеструганного дерева. Они стояли в столярной мастерской, оснащенной мощным оборудованием, а также всевозможными инструментами, развешанными по стенам на специальных щитах. Некоторые инструменты выглядели очень древними. Вдоль боковых стен стояли штабели длинных досок.
- Мы редко спиливаем живые дубы, - сказал Ангес. - Они слишком долго растут, чтобы рубить их почем зря, на всякие безделушки. Однако иногда их валит или сильно ломает ураган, тогда мы забираем их и распиливаем на своей лесопилке в лесу, а доски складываем здесь для сушки.
Посредине комнаты на козлах стояли три гроба, один из них уже окованный металлом, два других - деревянные. На полу, в углу комнаты, стоял гроб совсем небольших размеров.
- Тут у нас имеется небольшой запас, - сказал Ангес, указывая на гробы. - Они пока не закончены, но, пожалуй, теперь самое время доделать. Джимми Уэзерсу гроб теперь не потребуется, а мне, похоже, в самом ближайшем будущем, да и Баку Моусесу тоже. Он будет похоронен вместе с нами на семейном кладбище.
- Для чего вон тот, детский гроб, в углу?
- Слава Богу, он не потребовался. Его сделали, когда мать близнецов была беременна ими. Мы были готовы к любому исходу родов.
- А вон тот, третий? - спросила Лиз.
- Всегда полезно иметь кое-что про запас, - сказал Ангес. - Кто знает, как сложится жизнь.
Лиз дотронулась рукой до боковой поверхности одного из гробов.
- Какой гладкий? - с удивлением произнесла она.
- Древесина очень плотная, почти как железо. Когда ее шлифуют песком, она долгое время остается гладкой, - немного помолчав, он добавил. - Этот для меня.
- На мой взгляд, он длиннее остальных, - сказала Лиз.
- Из-за своего роста я всю жизнь провел в постоянных поисках подходящей одежды, кроватей и многих других вещей, которые были бы мне впору, - объяснил Ангес. - Так что я не намерен терпеть тесноту в могиле.
- Ангес, - несколько смущенно обратилась к нему Лиз. - Я должна вам кое-что сказать.
- Давай, выкладывай прямо, без обиняков, - сказал Ангес.
- Когда вы пригласили меня на обед, когда попросили засвидетельствовать составленное вами завещание, тогда же вы рассказали мне и о Джеймсе Моусесе.
- Да.
- Хоть вы и не просили об этом, но у меня сложилось впечатление, что вам хотелось бы, чтобы все, что касается завещания и Джеймса, осталось между нами.
Ангес молчал.
- Если это действительно так, я приношу вам свои извинения, поскольку не оправдала вашего доверия.
- Каким образом?
- Жермен, Кейр и, вероятно, Хэмиш были сильно огорчены, что вы никак не составите завещание.
- Да, они довольно часто затевали этот разговор, - с некоторым раздражением проговорил Ангес.
- Мне их беспокойство казалось естественным, и когда ситуация достигла крайнего напряжения, я почувствовала необходимость рассказать им об этом.
- Ну и хорошо. Я и сам собирался сообщить им об этом.
- Очень рада, но боюсь, к несчастью, я также рассказала Жермен и Кейру, что Джеймс ваш сын.
Ангес усмехнулся.
- Не знаю, смог бы я сам сообщить им эту новость, но я рад, что ты это сделала. Иначе они узнали бы об этом при чтении завещания, и это известие было бы для них как гром среди ясного неба.
- Они и сейчас потрясены этим известием, - сказала Лиз. - Но все же, как мне кажется, не настолько, как если бы услышали эту новость во время чтения завещания.
- И как они отреагировали?
- Ничего такого, что могло бы дать основания для тревоги вам или Джеймсу. Оба восприняли это известие нормально, хотя Жермен поначалу была просто потрясена.
- Что ж, у них будет достаточно времени привыкнуть к этой мысли.
- Мне кажется, в их реакции большую роль сыграло то, что они любят Джеймса независимо от того, родственник он или нет.
- Знаю, однако я сам лишь совсем недавно позволил себе по-настоящему полюбить мальчика. В течение многих лет я и думать - не хотел об этом.
- Судя по тому, что они мне рассказали, смерть Джимми многое упростила.
- Да, это сущая правда. Уверен, что это маленькое отродье, узнав содержание завещания, начало бы строить всевозможные козни и чинить препятствия. Судебные дела тянулись бы долгие годы. Старый Голиаф оказал нам добрую услугу.
- Всем, кроме Джимми.
- Прости меня, о Боже, за то, что я плохо отзываюсь о мертвом, но должен сказать, я никогда не любил этого парня, еще с тех пор, когда он пищал, как комар. На протяжении всей своей жизни Джимми был источником проблем в семье. Его мать, моя дочь, была строптивой штучкой, неудачно вышла замуж и, слава Богу, у нее был только один ребенок. Она погибла в автокатастрофе в Джексонвилле, сев за руль в пьяном виде. Ее муж умер от пьянства несколькими годами раньше.
- У Джимми была жена.
- Должно быть, я предчувствовал; я оставил ей кое-что в завещании, оговорив, что Джимми не обладал правом контроля оставляемых ей средств. Она неплохая крошка, мне всегда было жаль ее.
Мимо них проехал грузовик.
- Итак, - сказал Ангес, глядя на карманные часы. - Думаю, мне следует отправиться взглянуть, как бабушку Дороти опустят покоиться на новом месте. Она умерла до моего рождения, так что я пропустил ее первые похороны. Ты пойдешь со мной?
- Конечно. Я рада, что облегчила свою душу и что вы на меня не сердитесь.
- Чепуха. Ты поступила так, как в данных обстоятельствах поступил бы любой здравомыслящий человек. И, - добавил он смущаясь, - ты сделала за меня то, на что у меня самого не хватало смелости. Теперь поехали, каждый на своей машине, чтобы тебе не пришлось отвозить меня обратно домой.
Из столярной мастерской они вышли под руку, и Лиз впервые за много дней чувствовала себя спокойно.
Глава 41
Уильямс сел за стол напротив Хейнса. Капитан бесстрастно смотрел на него. В его глазах не было намека ни на гнев, ни на симпатию.
- Хорошо, давай еще раз взглянем, что у нас есть, - сказал он. - С самого начала. Начнем с Шейфера.
- Я могу доказать с привлечением двух свидетелей, один из них из Лос-Анджелеса, что Рэмси находился в "Беверли Хиллз", когда в бассейне отеля утонул Элберт Шейфер.
- Это предположение, - сказал капитан. - Мотив?
- Он убил Шейфера, потому что ненавидел его как сильного человека. Шейфер в бракоразводном процессе отстаивал в суде интересы бывшей жены Рэмси, и, как я узнал, Шейфер всегда обеспечивал значительные материальные компенсации своим клиентам.
- Это мотив, - произнес капитан. - Теперь супруги Фергюсоны.
- В момент смерти четы Фергюсонов Рэмси был помещен в Пьедмонт на операцию колена. Он соблазнил ночную сестру-сиделку, и, мне кажется, она покрывала его отсутствие или, по крайней мере, не заходила к нему в палату; таким образом он имел возможность покинуть больницу посреди ночи, доехать или дойти пешком до дома Фергюсонов, поскольку тот расположен неподалеку, и совершить свое темное дело.
- Предположение, может быть. Мотив?
- Разрази меня гром, если я знаю! Его бывшая жена даже не намекнула на возможную причину, а я так и не смог ее отыскать. Трудно поверить, но все ее друзья заявили, что понятия не имеют, где она находится, и я им верю.
- Итак, даже теоретически наше положение в деле Фергюсонов довольно шатко.
- Боюсь, что так.
- А какой мотив убивать Мэри Элис Тэйлор?
- Я расспрашивал ее о ночи, когда она познакомилась с Рэмси. Я предупредил, чтобы она ему об этом не рассказывала, но думаю, она ему все же сказала. Он убил ее потому, что полагал, что она может испортить его алиби по делу Фергюсонов.
- А почему он ее пытал?
- Чтобы узнать, что она рассказала мне. Она говорила ему, что ничего мне не сказала, что в сущности так и было на самом деле, но он, очевидно, не поверил ей.
- И Рэмси посреди ночи прилетел сюда, а затем вернулся обратно в Майами только ради того, чтобы убить ее?
- Верно. Он, наверное, был знаком с тем парнем, тело которого мы нашли в самолете. Мы пока не установили наличие связи между ними, однако они могли встретиться в баре или еще где-нибудь. У Рэмси наверняка тысячи знакомых. Тот аэродром во Флориде - идеальное место: пустует все двадцать четыре часа в сутки, поэтому пилот мог забрать там Рэмси и привезти его обратно в нерабочие часы. Мы знаем, что самолет находился в Декалб-Пичтри, потому что там его заправили. Служащий заправки видел только пилота, и мы не можем доказать, что Рэмси находился на том самолете - в самолете нет его отпечатков.
Капитан откинулся на спинку стула и положил ноги на стол.
- Все это звучит довольно правдоподобно, - проговорил он, - но доказать мы ничего не можем. Мы должны просто ждать, пока он убьет еще кого-нибудь, и надеяться, что при этом он совершит ошибку.
- Не думаю, что он убьет еще кого-нибудь, - сказал Уильямс.
- Почему бы и нет? Судя по всему, он получает от этого удовольствие.
- Потому что больше некого убивать. У него были основания убить пятерых человек, однако теперь его тылы чисты. С какой стати ему убивать еще кого-то?
- Разве что… - капитан убрал ноги со стола и подался телом вперед, положив локти на стол. - О Боже, меня осенило.
- Ну-ка поделись.
- Жену.
- Думаешь, он хочет убить жену?
- С какой стати она так старательно заметает следы? Она не сказала ни одному из своих знакомых, куда отправилась - ты сам мне это сказал. Почему? Она боится, что Рэмси отыщет ее, вот почему.
- Что ж, довольно разумно, - согласился Уильямс.
- Не только разумно, но и дает нам понять мотив для убийства Фергюсонов и еще лучше - мотив для убийства Шейфера.
- Что-то не пойму, кэп.
- Они знали, где находится Элизабет Барвик! Господи, она должна была сказать хоть кому-то. Кому же еще, кроме своего адвоката и своего издателя?
- Но почему все трое?
- Может быть, Шейфер не сказал ему. Эл был храбрым парнем.
- Поэтому он попытался разузнать у Фергюсонов?
- У Рэймонда, по крайней мере. Может быть, он убил жену просто потому, что она там оказалась в тот момент.
- Он угрожал жене, чтобы заставить мужа говорить, - сказал Уильямс, приходя в возбуждение. - Скорее всего, так оно и было. Итак, теперь он знает, где находится его бывшая жена.
- Вполне вероятно. Но, с другой стороны, не исключено, что Фергюсон тоже не сказал ему.
- Нет, не думаю. Фергюсон наверняка сказал, чтобы спасти свою жену.
- Думаю, ты прав. Мне тоже кажется, нужно срочно отыскать Элизабет Барвик, не то скоро она может действительно погибнуть.
- Если уже не погибла, - сказал Уильямс.
- Мы бы об этом узнали, где бы она ни находилась.
- Да, но она может быть где угодно. В Париже, в Токио или в чертовой Москве, если Шейфер обеспечил ей солидную компенсацию.
- Попробуй узнать что-нибудь через ее банк, - сказал капитан. - Всем рано или поздно нужны деньги. Попробуй через кредитные карточки.
Уильямс рвался в бой.
- О’кей, я все проверю.
- Начни с самых крупных банков. Давай предположим, что она получила приличную сумму компенсации от Рэмси. Ей наверняка потребуется помощь по ее размещению либо со стороны стокброкера, либо - банка. Слушай, вспомнил! Начни с отдела работы с частными лицами крупных банков: Трастовой Компании, банка C&S, Первого банка Атланты, Южного банка.
Уильямс уже мчался прочь из кабинета.
Ли Уильямс начал с банка Трастовой компании и сразу же допустил ошибку.
- У вас есть клиент по имени Элизабет Барвик? - спросил он руководителя отдела работы с частными лицами.
- Извините, - услышал Ли в ответ, - мы не раскрываем имена наших клиентов.
Несмотря на все попытки Ли, тот не изменил своей позиции. Он не говорил вообще ничего, даже не ответил, является ли она их клиентом, заявив, что предоставит эти сведения лишь по постановлению суда.
В следующий раз Уильямс действовал хитрее. Выйдя из лифта на четырнадцатом этаже башни Первого национального банка, он предъявил свое удостоверение администратору.
- Мне нужна информация в отношении одного из ваших клиентов, - сказал он.
- Одну минуту, пожалуйста.
Женщина набрала номер телефона и с кем-то поговорила.
Мгновение спустя в комнату администратора зашел мужчина.
- Чем могу быть полезен? - спросил он.
- Мне нужны кое-какие сведения относительно вашего клиента, Элизабет Барвик, - произнес Уильямс, затаив дыхание.
- О, разумеется, - ответил мужчина. - Она один из клиентов Билла Шварца. Следуйте за мной.
Уильямс сделал медленный выдох и двинулся следом в рабочее помещение, где его представили рыжеволосому служащему в очках, лет сорока.
- Мистер Шварц, я собираю сведения об Элизабет Барвик в связи с работой по уголовному делу.
Лицо Шварца приняло озабоченный вид.
- Полагаю, что Лиз Барвик не совершила ничего противозаконного.
- Разумеется, нет, - ответил Уильямс. - Я имел в виду совершенно не это. Мы считаем, она располагает очень ценной для нас информацией, но мы не можем ее отыскать. Могли бы вы дать нам ее адрес?
- Боюсь, в этом я не смогу вам помочь, - ответил Шварц.
- Мистер Шварц, позвольте мне максимально доходчиво объяснить вам ситуацию. У меня есть все основания полагать, что Элизабет Барвик подвергается серьезной опасности. Должен предупредить, если вы откажетесь помочь мне, тем самым вы можете способствовать ее насильственной смерти.
- Мне крайне неприятно слышать это, - ответил Шварц, всем своим видом выражая огорчение. - Но боюсь, я все же не смогу помочь вам отыскать мисс Барвик.
Уильямс начал терять терпение.
- Мистер Шварц, если необходимо, я пойду к президенту вашего банка и…
- Детектив Уильямс, - прервал его Шварц, - вы неверно меня поняли, я вовсе не отказываюсь сообщить вам местонахождение мисс Барвик, я понятия не имею, где она находится.
- О Боже мой, не может быть, - проговорил Уильямс, проводя рукой по лицу.
Шварц поднялся с места и подошел к шкафу с рабочими папками.
- В данных обстоятельствах, полагаю, что не нарушу принципов конфиденциальности, если сообщу вам, что она открыла у нас счет в июле этого года. Это организовал ее адвокат; я лично ни разу не видел ее. Она депонировала у нас… некоторую сумму и доверила управление ею. Она также возложила на нас оплату некоторых ее счетов.
Он вынул папку из шкафа и пролистал страницы.
- В августе она сделала массу покупок, последним приобретением от тринадцатого августа стала машина. На следующий день, по ее письменному требованию, ей была вручена скромная сумма наличными, это был мой последний контакт с нею.
- У нее есть кредитная карточка?
- Да, обыкновенная. Все счета поступают ко мне.
- Если бы я взглянул на счета, может быть, мне удалось бы установить ее местонахождение?
- Не было никаких квитанций и никаких счетов.
- Меняла она чеки на наличные?
Шварц посмотрел в деле, затем подошел к компьютеру и сделал запрос.
- Нет, - ответил он. - Во всяком случае, она не пользовалась кредитной карточкой Частного Банка, которая позволяет ей ежедневно снимать до пяти тысяч долларов из наших автоматов и нескольких тысяч других, установленных на территории всей страны. Полагаю, наличные, которые я ей выдал, удовлетворили ее нужды.
- Какую машину она купила?
Шварц достал листок бумаги.