Жермен перевернула конверт, надорвала край и извлекла из него несколько листов бумаги.
- Возьми, - сказала она, протягивая их Лиз. - Ты не заинтересованная сторона, поэтому можешь выступить для нас в роли юриста. Прочитай нам его завещание.
Лиз начала читать.
"Я, Ангес Элфред Драммонд, находясь в здравом состоянии рассудка, если не тела, объявляю настоящий документ в качестве моей последней воли и распоряжения; я желаю, чтобы все заинтересованные лица знали, что настоящий документ представляет мои подлинные желания без влияния на меня какого-либо лица.
Исполнительницей моей воли я назначаю мою старшую внучку, Жермен Драммонд.
Исполнительница должна проследить, чтобы все мои долги и все налоги, связанные с наследованием, были уплачены из расходной части моего состояния, прежде чем рассматривать вопросы о разделе имущества.
Я объявляю, что молодой человек, известный как Джеймс Моусес, является моим естественным и горячо любимым сыном, родившимся от любовного союза, в котором состояли его мать, Хелен Моусес, и я. Я желаю, если на то будет его согласие, чтобы после смерти своего деда, Бака Моусеса, он изменил свое имя в легальном порядке на Драммонд, чтобы весь мир знал, что он является моим сыном.
Я основал трест, известный как Трест Острова Камберленд, который будет владеть всей землей острова, за исключением участков, передаваемых в наследство и названных ниже. К данному завещанию прилагается подписанная мною карта, на которой остров поделен на части, составляющие участки площадью приблизительно по триста акров каждый, которые передаются в пользование моим наследникам. Ни один из участков территории острова Камберленд никогда не может быть продан ни одним из наследников иному лицу, которое не является прямым представителем мужской или женской ветви рода Элфреда Драммонда, получившего остров Камберленд в дар от Георга III, короля Англии. В случае, если любой из моих наследников умрет, не оставив потомства, часть земли, которую я передаю ему или ей, возвращается в распоряжение Треста Острова Камберленд, но на ней может проживать супруг наследника до его или ее смерти.
Я отдаю и завещаю дом, известный как Грейфилд, а также участок земли, на котором он располагается, моей внучке Жермен, с правом использовать его по своему усмотрению, вместе с суммой денег в размере двух миллионов долларов".
- О Господи, - сказала Жермен, - он так великодушен, но у него нет двух миллионов долларов.
Лиз продолжала:
"Я отдаю и завещаю дом, известный как Плам Очед, а также участок земли, на котором он располагается, моему внуку, Хэмишу, вместе с суммой денег в размере двух миллионов долларов.
Я отдаю и завещаю моему внуку, Кейру, любой участок земли острова Камберленд, который он пожелает выбрать, кроме тех, что наследуются другими, вместе с суммой в три миллиона долларов, в надежде, что он построит собственный дом на этом острове.
Я отдаю и завещаю моему естественному сыну, Джеймсу Моусесу любой участок земли острова Камберленд, который не унаследован другими, вместе с суммой в три миллиона долларов, которые будут оставаться в Тресте до его двадцатипятилетия. Я желаю, чтобы Джеймс получил лучшее образование и чтобы он использовал средства, помещенные на его имя, для многочисленных путешествий, как делал я в годы своей юности. Я назначаю его гарантами Жермен Драммонд и моего друга Элизабет Барвик".
Лиз повернулась к Джеймсу.
- У нас будет достаточно тем для обсуждения, - сказала она.
"Я отдаю и завещаю моему правнуку, Элфреду Драммонду, сумму в три миллиона долларов, которая будет храниться в Тресте до его двадцатипятилетия, за исключением дохода с той суммы, которая может расходоваться с целью получения им образования и на путешествия. Гарантами я назначаю его мать, Ханну Драммонд, и его отца, Хэмиша Драммонда. По достижении двадцати пяти лет Элфред может выбрать любой участок земли острова, из непередаваемых в наследуемое владение, а Трест выплатит ему сумму в размере одного миллиона долларов, с учетом инфляции, которые могут быть им использованы для ухода за землей и возведения резиденции для личного пользования, если на то будет его желание.
Я специально оговариваю, что лишаю моего внука, Джеймса Уэзерса, какой-либо части моего состояния и обязываю учредителей Треста острова Камберленд на все времена не подпускать его к острову. Я отдаю и завещаю Марте Уэзерс, жене Джеймса Уэзерса, сумму в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов с условием, что никакая часть из этой суммы не будет прямо израсходована на ее супруга.
Настоящим обязываю исполнителя моей воли, навечно, если Соединенные Штаты, штат Джорджия или избирательный округ будут высказываться за приобретение какой-либо части острова Камберленд для использования в общественных целях, предоставить пятьдесят тысяч долларов, из оставшегося после уплаты налогов и долгов состояния, главному оппоненту этих политических кругов на организацию собственной кампании противодействия".
- Вот это мне нравится, - засмеялась Жермен.
Лиз зачитала список незначительных распоряжений относительно выделения денег слугам в Дангнессе и рабочим, проживающим на острове. А также распоряжение о выделении, наличных сумм на различные благотворительные цели.
"Наконец, я передаю и завещаю оставшуюся часть моего состояния, включая все непередаваемые в наследуемое владение земли острова Камберленд, все мои капиталы, деловые обязательства и наличности Тресту Острова Камберленд, а также расходную часть моего состояния, составляющую приблизительно семьдесят миллионов долларов, до уплаты налогов, находящуюся в управлении нью-йоркской Морган Гаренти Траст Компани".
- Боже милостивый, - воскликнула Жермен, - должно быть, у него были галлюцинации. У него нет никаких реальных денег, один только остров. Я хочу сказать, что было кое-какое состояние несколько поколений назад, но мне казалось, что его растратили по мелочам.
"Документы на эти фонды, а также финансовые документы, можно найти в сейфе моего кабинета в Дангнессе".
Жермен уже была на ногах и рылась в сейфе.
- Он не сошел с ума, - не дыша проговорила она. - Вот декларация, датированная прошлым месяцем, балансом на более чем двадцать миллионов долларов! Откуда все это?
- Я думаю, он сделал мудрые вложения капитала, - ответила Лиз. - Интересно было бы узнать, ушел ли он с рынка до наступления кризиса двадцать девятого года. Теперь садись, Жермен, и дай мне закончить.
"Членами правления Треста я назначаю Жермен Драммонд, Хэмиша Драммонда, Кейра Драммонда, Элизабет Барвик и представителя Морган Гаренти Траст Компани из Нью-Йорка, которого изберет банк. Я назначаю членом правления треста Джеймса Моусеса, который вступит в эту должность по достижении двадцати пяти лет. Члены правления должны встречаться не реже четырех раз в год для обсуждения вопросов управления состоянием. Членам правления, которые не назначены банком, Трест выплачивает зарплату в сумме пятьдесят тысяч долларов в год каждому. В случае неспособности члена правления исполнять свои обязанности дальше, другие члены правления избирают ему замену.
Я наказываю упомянутым наследникам забрать из дома, известного как Дангнесс, всю мебель, столовое серебро, произведения искусства, а также все другие предметы, которые могут оказаться полезными для них или для любого другого лица. Я желаю, чтобы эти предметы были поделены между ними и их друзьями. В случае, если они не придут к соглашению о владении предметом, он переходит в собственность Треста и подлежит продаже с аукциона в пользу Треста.
Я считаю, что Дангнесс является анахронизмом и что он должен умереть вместе со мной. Ни один из членов моей семьи не выразил желания жить в нем, и я не желаю, чтобы в нем жили посторонние. Именно по этой причине в течение последних двадцати лет я позволял дому приходить в упадок. Такова моя воля и так я наказываю моим наследникам: после того, как из дома будут изъяты все представляющие ценность мебель и другие предметы, дом предать огню в безветренный день, а затем, после того, как он сгорит, землю, на которой он находился, расчистить и посадить на ней деревья, цветы и другие растения, произрастающие на острове Камберленд. Такова моя воля, чтобы, кроме соответствующего и скромного надгробного камня, эта новая посадка была моим единственным памятником.
И последнее, что я хочу сказать моим наследникам, моим друзьям и всем, кто меня знал, что большую часть своей жизни я прожил радостной и достойной жизнью, которую мне обеспечивала щедрость моих предков, любовь моей семьи и друзей, а также уважение и принадлежность людей, оказывавших мне услуги, и жителей острова Камберленд. Я прожил эту жизнь счастливо и с чувством удовлетворения, и я желаю счастья и удовлетворенности всем тем, кого я люблю".
- Это все, - сказала Лиз, слезы струились по ее лицу. Она подняла глаза от бумаги и увидела, что на глазах Жермен и Джеймса также выступили слезы.
Ей очень хотелось знать, где находится Хэмиш и почему он ушел.
Глава 46
Все трое, Лиз, Жермен и Джеймс, опустошенные, молча сидели в кабинете Ангеса Драммонда. Казалось, никто не знал, что делать дальше.
- Мне кажется, нужно подумать о времени похорон, - сказала, наконец, Жермен. Когда никто ничего не ответил, она продолжила. - Сегодня вторник. Дадим объявление в завтрашних газетах, нужно дать время, чтобы смогли приехать люди - приедут Ханна и Элфред, уверена, будут и другие из Атланты и Джексонвилля. Мне кажется, понедельник утром будет удобно. Мы организуем специальный рейс парома "Элфред Драммонд", а после погребения и службы для всех гостей устроим в гостинице ленч. Что вы думаете?
- Звучит разумно, - ответила Лиз.
- Меня это устраивает, - сказал Джеймс, - в этот день я просто не пойду в школу.
- Хорошо, - вздохнула Жермен, - похоже, здесь нам делать больше нечего. Я возвращаюсь в гостиницу и позвоню в газеты. У меня заняты все номера, и надо кое-что привести в порядок.
Они уже встали и собирались уходить, когда раздался звонок в дверь. Все вместе они направились к двери и обнаружили на крыльце доктора Блейлока. На площадку перед домом только что опустился вертолет шерифа.
- Только что от Хэмиша я узнал о кончине вашего деда, - сказал Блейлок. - Примите мои соболезнования, Жермен, он был замечательным человеком и моим добрым другом на протяжении многих лет.
- Спасибо, доктор Блейлок, - ответила она. - Хотела бы я знать, что это тут делает шериф?
- Прошу прощения, его вызвал я, как и обещал вчера. Это произошло до того, как я встретил Хэмиша и узнал о смерти Ангеса. Мне крайне неудобно, что это так некстати, но мне действительно необходимо переговорить с вами Жермен, и с шерифом.
- Хорошо, - ответила Жермен.
- И с вами тоже, мисс Барви, - сказал профессор, - нам понадобится ваш совет, так же, как и членов семьи.
- Если вопрос носит семейный характер, то Джеймс также должен присутствовать, - сказала Жермен. - Он сын моего деда, и всем следует начать привыкать к этой мысли.
- Хорошо, - сказал доктор Блейлок.
Шериф спустился из вертолета на землю и направился к дому.
Все собрались в пустующем кабинете зубного врача, и доктор Блейлок включил прибор для просмотра рентген-снимков. Он вынул из кармана конверт и установил несколько снимков в приборе, затем достал комплект поляроидных фотографий.
- Я просмотрел все записи зубного врача и все рентгеновские снимки; начал с того, что исключил женщин, детей и стариков. Поэтому осталось не так уж много записей для внимательного исследования.
Он помолчал.
- Я обнаружил рентген-снимки, соответствующие зубам скелета, найденного в могиле Всадника Гарри Ли.
- Кто это был? - спросила Жермен. - Если он лечил здесь зубы, я должна его знать.
- Он лечил здесь зубы всего один раз, - произнес Блейлок. Было видно, что профессор чувствовал себя неловко.
- Ну и? - спросил шериф.
- Вот здесь совпадение очень хорошее, - сказал Блейлок, подкладывая рядом для сравнения поляроидную фотографию.
- Какое имя указано на карточке зубного врача? - спросил шериф.
- В том-то и дело, что на этих записях указано два имени. Не указано, какая рентгенограмма к кому относится.
Он протянул папку.
- "Близнецы Драммонд", - прочитал вслух шериф.
Пока все осознавали значение услышанного, в комнате висела абсолютная тишина.
- Я что-то не поняла вас, доктор Блейлок, - наконец проговорила Жермен.
- Я хочу сказать, что скелет, обнаруженный в могиле Гарри Ли, принадлежит одному из близнецов Драммондов, либо Хэмишу, либо Кейру.
Лиз показалось, что ей внезапно чем-то тяжелым ударили в грудь. Ей захотелось выбежать из комнаты.
- Но это совершенно невозможно, - резонно возразила Жермен. - Вы же сами на этом острове встречали и Хэмиша, и Кейра; я видела их, то же самое Лиз. Очевидно, записи каким-то образом перепутались.
- Нет, - сказал доктор Блейлок, - об этом не может быть и речи. Ни один из этих мальчуганов не лечил зубов в детстве. Единственный случай, когда они обратились к зубному врачу, имел место, когда им исполнилось шестнадцать лет; им обоим в один и тот же день удалили один и тот же нижний зуб мудрости. Именно тогда и были сделаны рентгеновские снимки.
Видя, что Жермен все еще не в силах понять смысла его слов, профессор вновь заговорил.
- Я считаю, что в той могиле покоится один из близнецов. По крайней мере, там лежат его останки.
Не веря своим ушам, Жермен не отрываясь смотрела на Блейлока и, казалось, потеряла дар речи.
- Вы хотите сказать, что один из этих парней убил другого и делает вид, что он собственный брат?
- Нет, этого я не утверждаю. Я не имею ни малейшего представления, как или когда был убит тот юноша. Но, - сказал профессор, - мне кажется, Бак Моусес мог бы рассказать нам.
- Я думаю, вы правы, - заметила Лиз.
- Почему вы считаете, что Бак знает? - смогла выговорить Жермен.
- Бак украл инструменты из лагеря профессора, - сказала Лиз. - Я видела их у него в доме. Должно быть, он поступил так, потому что не хотел, чтобы тревожили могилу Всадника Гарри.
- Думаю, вы абсолютно правы, - сказал Блейлок. - Мне кажется, Бак похоронил в этой могиле юношу в тот день, когда он был убит.
Жермен тяжело опустилась в кресло.
Лиз оперлась руками о стол, стараясь совладать со своими эмоциями.
- Жермен, - сказала она наконец, - когда в последний раз ты видела обоих близнецов одновременно?
- Я помню это совершенно точно, - ответила Жермен. - Это было в тот день, когда они покинули дом, чтобы отправиться на учебу в колледж в сентябре, - дайте вспомнить, близнецы родились в тридцать седьмом, им было тогда восемнадцать - в тысяча девятьсот семидесятом. Бак Моусес отвез их в Фернандину на лодке деда.
Она потерла виски пальцами.
- Хэмиш, я помню, приехал в Принстон, а Кейр - нет. Мы ничего не знали о нем до самого Рождества, когда пришло письмо из Нью-Йорка. Мы с дедом почти сошли с ума, дожидаясь от него весточки. Дед направил на его поиски частных детективов.
Доктор Блейлок повернулся к Джеймсу Моусесу, слушавшему в полном молчании.
- Джеймс, твой дед когда-нибудь рассказывал тебе об этом?
- Нет, сэр.
Он был поражен не меньше, чем Жермен или Лиз.
- Итак, я полагаю, нам следует поехать и привезти Бака Моусеса сюда, в Дангнесс, - сказал Блейлок.
Бак Моусес сидел в кабинете Ангеса Драммонда, держа на коленях шляпу и вытирая пот шейным платком.
- Я не видел никого на свете, кто бы любил друг друга так сильно, как эти ребята, - сказал он, - пока на этот остров не приехала девочка.
- Я помню, - сказала Жермен. - Джилли какая-то, не могу припомнить ее фамилии. В тот год ее из Нью-Йорка привезла мать, чтобы она провела здесь август.
- Они влюбились в эту девчонку, - сказал Бак. - Оба. Влюбились в нее до смерти. Я никогда не видел их такими, за исключением того единственного раза.
- Что тогда произошло, Бак? - спросила Жермен, опуская руку на его плечо.
- Я приехал сюда, в Дангнесс, чтобы забрать их, отвезти в Фернандину и там посадить в такси до аэропорта. Они завтракали.
- Я помню, - сказала Жермен. - Мы попрощались с ними, дедушка и я. Они никак не хотели переодеваться в костюмы.
- Да, верно. На них были джинсы, и они заявили, что переоденутся в лодке. Когда мы сели в лодку, они между собой ужасно заспорили насчет этой красивой девчонки, как обычно спорят парни, затем начали драться. Я остановил лодку, но ничего не мог с ними поделать, я просто ничего не мог с ними поделать. Они сцепились и начали бороться, затем упали, и один из них больше уже никогда не пошевелился. Кровь выступила у него на затылке в том самом месте, которым он ударился о медную крепежную планку.
Бак закрыл глаза.
- А на планке остались его мозги.
- Кто из них ударился головой, Бак? - спросила Жермен наклоняясь к старику.
- Клянусь Богом, я не знаю. И никогда не знал. Я высадил второго парня в Фернандине, сказал, чтобы он отправлялся в школу и держал язык за зубами, а сам решил позаботиться о его брате.
- И что, он вот так просто взял и сошел на берег?
- Он был как в трансе. Он просто сделал то, что я ему велел делать. Я посадил его в такси и отправил. В следующий раз я видел его на Рождество. Он был Хэмишем.
Бак снова вытер платком лицо, по его черным щекам струились слезы.
- В другой раз я увидел его на следующее лето, и он был Кейром. Он стал одновременно обоими.
- А что ты сделал с другим юношей, когда уехал из Фернандины? - спросил шериф.
- Привел лодку на кладбище, положил его в могилу старого Гарри и прочитал над ним свои молитвы. Затем я вернулся в Дангнесс и никогда никому ничего не рассказывал о том дне до сегодняшней минуты. Я никогда ничего не говорил Хэмишу и Кейру - кем бы он ни был. Он вел себя так, словно ничего не произошло, поэтому так же вел себя и я. Мы никогда ничего не говорили по этому поводу.
Долгое время никто из собравшихся в комнате ничего не говорил, затем шериф встал.
- Жермен, - сказал он. - Ко мне это не имеет никакого отношения; у меня нет никакого интереса к тому, что здесь произошло. Что касается меня, я не вижу здесь преступления, только несчастный случай - в худшем случае неумышленное убийство, к тому же срок давности истек несколько лет назад. Я не собираюсь арестовывать такого старого человека, как Бак, за сокрытие преступления, совершенного двадцать лет назад. Это уже история, и история вашей семьи, поэтому я оставляю это дело на полное ваше усмотрение.
Он смахнул пыль со своего "стетсона".