Марк
- Гости тебе не понравились, Марк?
- Не люблю людей из Ципиона, - честно признался я. - Живут там и с отоплением, и электричеством. Поютились бы в наших условиях.
- И только-то? - хмуро пробасил Тим, закатываясь на пригретое местечко передо мной. - Не обращай внимания.
- Не обращаю.
Шериф решил снять шляпу, в которой голова вся упрела. Сэм неплохо растопил печь: в участке тепло, не то, что у меня дома с разбитым окном.
- Марк?
- Чего тебе, Тим?
- Женщину видел? Как там их… азиатка. Мало их осталось.
- И что? - буркнул я недовольно. - Сейчас кого ни возьми, всех мало осталось.
- Взгляд у неё какой-то и стать, - почесал крючковатый нос старик. - Боевитая баба, мегера! Не то, что тот блондин.
Будет он мне ещё пережёвывать все впечатления, которые вызвала у него странная парочка. Да, припёрлись из столицы, сотрудники Центра Медицины, мне они совершенно неинтересны. Да и устал я сильно. Хочу поскорее закончить, а Тим тут решил котов за хвосты потянуть…
- Тим, - перебил я плавнольющийся бубнёж шерифа, - я не в настроении обсуждать этих двоих. Хочешь посплетничать, старушка ты этакий, зови Сэма. Что по Душегубу, то я всё сказал.
Разумеется, Тим обозлился: привык, что помощники безропотно глотают его слова. Поэтому и не хотел отдавать мне дело, что я всё буду делать так, как захочу, и методы мои сильно Тиму не понравятся. Что ж, пусть хоть слюной изойдёт.
- Есть, за что зацепиться, - ткнул пальцем в мои бумаги Тим, - все данные я перепишу себе, так что заберёшь утром. Пойдёшь?
- А что мне тут делать? - засобирался я уходить.
- Зарплату должны завезти.
Признаться, не ожидал от старого брюзги.
- Ты мне собираешься жалование платить? - уточнил я, тем не менее, неторопливо двигаясь в сторону двери.
- Почему бы и нет…
- Тогда завтра заберу. Сегодня действительно без сил.
И пока не вздёрну маньяка, так будет каждый день. Здравствуй, давно забытая хроническая усталость.
23:40
Кейт
Хочется поскорее уснуть, ни о чём не думать, чтобы эта чёртова голова перестала наконец булькать содержимым. Ворочаюсь не меньше получаса, а сон так и не идёт, словно в наказание.
Вспоминается Энгриль, как он учил меня приёмам, как заставлял читать скучные научные книги, полагая, что это поможет мне стать полицейским. И это вопреки тому, что я открыто ему заявляла, что совершенно не хочу им быть! Дядя был упёрт, слеп и глуп. Иной раз приходилось устраивать в доме погром, кричать и топать ногами лишь для того, чтобы Энгриль потрудился просто выслушать. Наверно, его жутко удивляло, что у меня было своё мнение.
На работе он пропадал так долго, что я часто видела его только рано утром и поздно вечером. Бывало, он несколько дней дома не появлялся.
Я много времени проводила на улице, находилась в дружной компании. Если случайно встречалась с дядей на улице, он отчитывал, что я, дескать, ушла из дома без спросу. Оказывается, не видя его толком, я должна была спрашивать, можно ли мне покинуть этот опостылевший сарай! Наказания были суровыми и бестолковыми. А я упёрто шла на улицу.
Ненависть к дяде шла не от того, что он был полным кретином, даже не от того, что он не осознавал свой кретинизм! Дело в том, что он не осознавал этого, когда я прямо ему всё высказывала!
Я пыталась донести до него, что мне нравится, чего я хочу, что он делает неправильно! А итог? Он удивлялся, наказывал меня и никак не реагировал на претензии! Он просто не слушал меня…
Да, мне его совсем не жаль. Любить человека лишь за то, что он твой родственник, - дичайшая глупость! И я Энгриля никогда не любила.
Но сейчас не могу понять, почему так тянет отомстить за него. Наверно, хочу показаться этакой правильной и совестливой. Хотя бы для самой себя.
Глава 4 Пляски зелёного эфира
21 октября, 10:12
Харон
Думаю маленькие, но жутко работящие шахтёры существуют. Ночью они забрались мне в уши, их кирки ухнули под утро. Я понял: их приманивает запах алкоголя. Так всё просто. Маленькие шахтёры - те ещё садисты…
Еле раздираю глаза, отмечаю, что уже светло. Но когда это я просыпался рано после пьяной ночи? Клокочущий в горле алкоголь приковывает к постели, вытягивает силы из членов, даруя то ли благостный покой, то ли раздражающее бессилие.
Провёл ладонью по лицу с такой силой, что мог бы кожу стянуть с черепа. Земля качается не хуже лодки в море. В моём стиле размышлять о море, которого я ни разу не видел. Не стоит отрицать, что сим недугом заражено абсолютнейшее большинство.
- Ты - Харон, ведь так?
Чуть не поперхнулся, зато бодрости женский голос прибавил! Я моментально сел в кровати, чтобы лицом к лицу столкнуться с какой-то бабой, забредшей в берлогу отшельника. Темноволосая, невысокая, довольно бесформенная, что ещё и усугубляется курткой не по плечу.
Лицо бледное, брови тонкие, уши плотно прижаты к голове, нос кривой, а губы тонкие и обветрившиеся. Если бы эта девица с очень уж надменным выражением лица спросила меня, я бы ответил, что она совершенно некрасива. Зато достойна интереса.
Нельзя не отдать должного её способностям ищейки: сколько уже живу в Гаваре, а местные никак не могут пробраться в моё убежище. Теперь мне глаза мозолит темноволосая девчушка, коею бог посадил на ступеньки в паре метров от меня.
Мы в подвале. Дом стоит на окраине заброшенный, с заколоченными окнами и дверью, попасть внутрь можно через чердак, если подтащить к южной стене лестницу.
Обидно, что первый же гость оказался утруждённой неправильной гордостью бабой.
- Ты меня понимаешь? - поведя головой, как голубь, прокричала она.
- Я пьян, дура! - ответил я и плюхнулся на матрас. - Проваливай!
- Нужна твоя помощь, так что не уйду.
Мы ещё и упёртые! Ненавижу, когда глупые бабы оказываются ещё и упёртыми! Надо бы встать и навалять ей. Однако ноги еле держат. Мне удалось лишь немного приподняться, держась за холодную стену. Сбросил ноги с койки - пора сделать перерыв, отдохнуть.
Не отказался бы от мощного сквознячка, чтобы тот продул мне извилины. Заодно мог бы вышвырнуть мелких садистов…
- Как очутилась в моём подвале?
- Выдал местный плут по кличке Утёнок, - не стала строить секретов деваха. - Он давно прознал, где тебя искать.
- Утёнок! Спасибо, Шапка, я теперь знаю, кому пальцы переломать.
- Шапка? - округлила глаза гостья.
- У тебя на редкость неказистая шапка, - довольно ухмыльнулся я. - Прозвище получилось звонкое.
Бледная кожа темноволосой покраснела - я прекрасно это заметил. Да, здесь светло, всё видно: через большие дыры проникают толстые лучи дневного светила, отражаются от тщательно настроенных зеркал и рассеиваются по подвалу. Сам придумал хитрую систему.
Руки девицы спрятались в карманах, дамочка поднялась на ноги:
- Ну и грубиян же ты!
- Извини-и-и, - протянул я, - кто тут ворвался в чужой дом и орёт на хозяина? Абстрагируйся и спроси себя: а не ты ли у нас грубиянка? А Шап…
- Не называй меня так!
- Тю! Какие мы злые! Как, позволь полюбопытствовать, мне тебя величать?
Замялась, как и следовало предполагать. Решила, что всё будет так уж просто, а тут приходится играть по моим правилам. Шах, так сказать…
- Кейт, - неохотно представилась темноволосая.
- Кейт? Не помню таких. Ты, наверно, неместная, а смысл мне общаться с неместными?
- Я - племянница Энгриля Хасса, он тут полицейский.
Имя прозвучало знакомое, словно бы я слышал его совсем недавно. Полицейский? Мне дела нет до этих ребят, имена ещё их запоминай… Но не Хасс… Его фамилия шипит в дебрях памяти.
Чем больше мозг работает, тем крепче убеждение в собственной трезвости…
Вот! Нашёл что-то:
- Это не тот ли, что умер недавно? Или нет, его же убили…
- Да, это мой дядя.
- Тогда, - ухватил я сапог и принялся натягивать, - становится кристально ясно, какого рода помощь тебе нужна.
Похоже, я обидел дурёху, раз она так погрустнела:
- Ты же можешь показать мне убийцу?
Обувь никак лезть не хочет…
- Да, я могу. Не зря меня кличут ретранслятором прошлого. Только… Эх, Кейт, ты же общалась с полицией?
- Общалась…
- Так вот они должны были намекнуть, что никому я помогать не собираюсь! - неуклюже взмахнул я расшатанной алкоголем рукой. - Слать к чертям людей бесполезно, раз приходят всё новые и новые, и всем что-то нужно.
- Я тебя в покое не оставлю! - прервала Кейт тем голосом, который готов терпеть что-либо, кроме возражения.
Наконец-то нога провалилась в кожаные объятья сапога. Теперь можно заняться длинными шнурками. Своевольные черви не слушаются, да и пальцы мои так неловки.
Оу, мне тут что-то брякнула Шапка-Кейт. Про что там она? Ну точно…
- Не оставишь? А если мне отлупить тебя и выбросить в реку? Что тогда?
- Ты на ногах не стоишь, - девахе ещё хватает норову дерзить!
- Жди, пока я просохну…
Яснее ясного, что у этой чертовки Кейт нет ни единого аргумента. А играя без козырей, в любом случае будешь действовать предсказуемо. Последующую фразу я дожидался всего пару секунд.
- Что ты хочешь взамен? - руки Шапки нашли своё место скрещенными на груди.
Ответим жёстко:
- Вот если ты подаришь мне своё тело, я подумаю…
- Никогда.
- Естественно никогда! - взмахнул я в воздухе вторым сапогом. - Зачем ты вообще пришла, если каждая наша фраза безбожно предсказуема, и итог ясен? Неужели ты упряма насколько, что не можешь смериться с очевидным: мне плевать на тебя и на твоего дядю! Вопрос на засыпку: что дальше?
Кейт не находит слов. Есть за что похвалить её - не заплакала, хотя я спьяну сделал всё для того возможное. Однако же, "спьяну" - слово лишнее, ведь от количества спирта в организме мои вежливость и толерантность не зависят.
Пока я расправлялся со второй парой диких шнурков, девчушка всё открывала рот не хуже задыхающейся рыбы, но слов так и не последовало. Ни стоящих доводов, ни малоосмысленного лепета, что так любят включать неусидчивые…
Сейчас вздохнёт и уберётся, указав, какой же я нехороший человек.
- Знаешь, почему я пришла сюда? - услышать этот вопрос из её уст я не ожидал. Сразу стало интереснее.
- Ты объяснила.
- Но сама не знаю, зачем мне нужно увидеть лицо убийцы…
Как же сложно понимать этих дурочек. Не сильно ошибусь, если предположу, что она и сама далека от понимания собственных слов. Тишина зазвенела, как сводящий с ума комар…
Чудеса, что длинный тяжёлый плащ так легко лёг на плечи. Дама ждёт моей реакции, а я беззаботно натягиваю одежду.
- Страстно желать чего-то и не понимать причин - это жестоко, - прогундосил я, почесав ставшую жутко колючей бороду.
- Пожалуйста, Харон.
- Давненько мне не говорили этого слова. Только фраза построена не совсем правильно. Доведи до ума…
Кейт потребовалось всего пару секунд:
- Пожалуйста, Чедвер, - интонация мне понравилась.
А вот и моя шляпа: коричневая, широкополая, как у лихих ребят. Два вороньих пера делают её особенной. Сидит на голове, словно бы сам господь нацепил, не забыв поцеловать в макушку.
Единственное, что меня ограничивает: я чертовски зависим от собственной шляпы.
Вставать так поспешно было ошибкой: меня зашатало, отблески десятка зеркал ударили по глазам яркими бликами. Но мне удалось выстоять. Жаль, что хмель не выковырять, как занозу.
- Ну, Кейт, - через силу выдавил я, - Будь по-твоему, окажу услугу. С платой разберёмся потом. Ты здесь не видела тазик?
9:39
Винчи
Дом Цукеронов - подозрительно белое и чистое здание, дом ухоженный, двор чист. Сбоку стоит сарай с коровами, на одном из деревьев зазывает птиц скворечник, а на ветру раскачиваются качели… разумеется, для Донни.
Во дворе мать похищенного мальчика орудует топором, неумело кроша поленья. Волосы спрятаны под платком, лица, полного боли, не видно.
Калитка оборудована замком, так что войти без ключа не получится, а колючая проволока не позволит перелезть забор. Вдруг становится неясно, как Душегуб смог выкрасть ребёнка.
Хозяйка обнаружила меня и настороженно замерла. Топор мог бы стать в её руках грозным оружием, но хват женщина выбрала неправильный.
- А, Винчи, - с гостеприимством у безутешной матери неважно, - знала, что ты появишься.
Одновременно с тем, как она замолчала, я появился в одном шаге от неё. Можно получить топором по голове, но я-то знаю, что глупостей Диана делать не станет.
- Как пропал Донни? - прохрипел я невозмутимо.
- Его выкрали! Ночью! А если бы его похитили по пути из школы, что бы изменилось?
- Диана, я понимаю, тебе тяжело, вот только повышать голос не надо.
Сквозь защитную маску проступили слёзы. Женщина не позволила себе разливать горькую жидкость и поспешила смахнуть их рукой. В тот же момент уязвлённая мать отвернулась к стопке чурок:
- Шёл бы ты отсюда, - прошептала Диана. - Донни уже не вернуть…
- Я могу найти его.
- Мёртвого, как остальных?
Лезвие врубилось в тугую древесину, не дойдя до середины полена. Пришлось неуклюже вырывать топор.
Надо заставить её слушать!
- Если ребёнка не найти, его тело просто обглодают волки или медведи. Гарри повезло: матёрый не дошёл до него всего несколько метров.
- И что ему помешало?
- Свалился в волчью яму.
И фраза словно ушла в никуда.
- Вы же хотите хотя бы похоронить его по-человечески.
- Винчи, прекрати!
Это уже было лишним: Диана в ярости отбросила орудие в сторону и свалилась в бессилии на колоду. Более не сдерживая себя, мама Донни взорвалась плачем.
Перегнул палку - смотри теперь на рыдающую страдалицу. Истошный вопль режет по ушам, и ещё ждать и ждать, пока Диана успокоится.
Обняв себя за плечи, хозяйка медленно сползла в грязь и принялась размазывать слёзы по лицу. Мог бы попробовать утешить её, но вот этого не умею совершенно. Сделать только хуже - это я горазд.
Из уст Дианы Цукерон вырвался стон на грани слуха:
- Донни…
- Я могу найти его.
- Найди, - пробормотала Диана, чуть затихнув, - умоляю тебя, найди!
Подрагивая всем телом, она поднялась на колени. Никто не скажет, успокоится ли мать, или её скрутит вторая волна безудержных рыданий. Сквозь насыщенные всхлипы пробился нетвёрдый голос Дианы:
- Сколько ты хочешь?
- Сотню.
- Это слишком много, Винчи.
- Мне надо на что-то жить, Диана. К тому же ребёнка не так просто найти.
Заплаканная собеседница устало плюхнулась на колоду, взгляд нацелился чётко на пустоту. Ухоженная Диана волшебным образом состарилась разом на десяток лет и обратилась в огородное пугало. Она замолчала надолго, так долго я не слышу от неё ответа, будто тяжёлые мысли о сыне свалили её в беспамятство.
Я вовсе не бессердечен, я всё понимают, но дай ответ и горюй себе на здоровье. А я пойду займусь делами.
- Так что скажешь, Диана?
- Согласна, - обречённо произнесла она с тем самым безразличием, с каким и должны говорить потерявшие ребёнка матери. Всё уже не важно.
- И на попятную не пойдёшь, если Донни окажется мёртв? - один раз уже натолкнулся - хватит.
- Я заплачу в любом случае, если вернёшь моего мальчика…
Готово, у меня новая работа, обещающая скромный заработок, тонкая ниточка за которую можно уцепиться и прожить ещё пару недель. В очередной раз погружаюсь с головой в грязь и лошадиный помёт, в кровь и желчь, вдыхая комплекс ароматов. Запах тот ещё!
Под аккомпанемент людской молвы, детского плача и стона матерей иду в случайно выбранном направлении, долбясь упёртым дятлом в вопрос: с чего начать? На языке загорелся мерзкий привкус, захотелось сплюнуть - не поможет, но тем не менее.
Начнём…
10:23
Марк
Больница Гавары похожа на белую коробку с дырочками-окнами. Раскинулась на самом берегу небольшого прудика, образованного интенсивной работой двенадцати ключей. На юг убегает толстый, упитанный ручей, вонзающийся в Скрапьярд.
Перед лестницей проказит лужа, которая, на моей памяти, вообще никогда не высыхает, так что попасть внутрь можно только прыжком. В этот раз чуть не свалился. Ступени выглядят так, словно их бомбили. На двери ещё сохранились ошмётки бледно-голубой краски. И запах неприятный.
В прихожей серыми статуями сидит чета Путов. Поприветствовали меня писклявыми голосами, из которых напрочь исчезла жизнь. Постарался не задерживаться и пройти в кабинет Освальда.
Три удара, и меня пригласили войти.
Обширное помещение залито светом, стены, пол и потолок сияют редкой белизной, шкафы аккуратные, ни одна дверь не покосилась. Всё лежит на своих местах, порядок невообразимый. В центре стол, на столе лежит тело Гарри.
Над мальчиком колдует Освальд - высокий фельдшер в чистом белом халате, лицо вытянутое, большие уши плотно прижаты к голове, подбородок острый, из него торчит узенькая бородёнка. Глаза спокойные, как у сонного пса, гладкий лоб скрывает косая чёлка. На носу висят очки в тонкой оправе. Выделяется ещё острый кадык. На левой руке не хватает мизинца.
- Марк, - равнодушно произнёс доктор, - как поживаешь, дружище?
- В норме. Дали дело о Душегубе, приняли на испытательный срок. Ты как?
- Нормально, спасибо, что спросил. Собираешься вернуться в полицию?
- Можно попробовать, - примостился я на свободном стуле в углу. - Будет сложно, конечно.
- Варианты уже есть?
- Насчёт убийцы?
- Насчёт него, - подтвердил Освальд, занимаясь осмотром ног мальчика.
А вот на этот вопрос я не ответил. Мог бы перебрать всех жителей Гавары, но толку в этом окажется немного.
- Нет, впрочем, я ещё не собрал всех фактов.
- То есть?
- Ещё один мальчик, Освальд, - чуть громче кинул я. - Донни Цукерон. Похищен прямо из дома.
Фельдшера недобрая новость не на шутку поразила - он резко распрямился и уставился мне в глаза. Сквозь стекло сверкает крайняя степень удивления. Не сразу Освальд осознал, что перестал дышать…
- Это уже ни в какие рамки не лезет! - потёр висок собеседник. - Опрашивал свидетелей?
- Никто ничего не видел, - цыкнул я уголком рта, а затем добавил твёрдо. - Совсем.
Освальд закивал и вернулся к осмотру трупа. Моргать стал чаще - перенервничал, бедняга. Столько на него свалилось.
- Ещё один мальчик… Надо с этим что-то делать.
- Я со своей стороны делаю всё, что могу, - ткнул я себя пальцами в грудь. - Но ты должен мне помочь. Что там с Гарри?
- Как обычно, - ошпарил меня строгим взглядом фельдшер, - смерть наступила вследствие асфиксии, задушен, предположительно, руками. Смерть наступила около трёх суток назад. Иных повреждений на теле не найдено.
- Обследования уже проводил?
- Не успел…
- Ладно, - поднялся я со стула, - тогда я…