Сбивая друг друга с ног, прочь от строящегося здания побежали рабочие. В ужасе проснулись те, кто спал в вагончиках, и высыпали наружу прямо в трусах. Вся толпа помчалась за ворота. Охранники были уже там. Несколько человек по пути упали, на них наступали тяжелыми ботинками и бежали дальше. Жуть затопила души и мозг людей до самых краев, каждый спасал только себя, от личности остались лишь инстинкты и рефлексы.
Никто ничего не говорил - просто не успели. С момента внезапного грохота прошло секунд десять. И тут наконец подняли головы - осмотреть разрушения.
- Ни… себе… Твою… мать!..
Краны стояли как ни в чем не бывало. Бетонные столбы, все перекрытия, коробка первых этажей и торчащая вверх арматура последних - все было на месте. То есть вообще ничего не сдвинулось ни на сантиметр. Даже мешки с цементом у фундамента, даже пакеты с мусором у ворот.
Картинка была достойна камеры какого-нибудь Тарантино. Ночь, на улице столпились разнообразно одетые и раздетые люди, все они смотрят вверх и друг на друга, лица белые, неподвижные или искаженные ужасом. Кто-то непрерывно матерится, кто-то разрыдался и схватился за голову. Его взяли за плечи: видимо, человеческие чувства начинали постепенно включаться. И страшным диссонансом, просто невероятным контрастом мелодично перезванивались вдалеке колокола Владимирского собора, заканчивая возвещать наступление полночи.
Неподалеку на перекрестке молодые люди тусовались у ночного киоска, развлекаясь пивом, чипсами, музыкой и тесными объятиями. Увидели ошалевших мужиков, обрадовались.
- Вот это круто, - послышался оттуда девичий голосок. - Я фигею, какие люди! Эй, дядечки! У вас флешмоб какой-то, что вы в трусах бегаете? Мы тоже хотим!
Молодежь рассмеялась звонко и беззаботно. И по контрасту с этим смехом томительный ужас, овладевший строителями, сделался еще острее, стал почти невыносимым.
Что это было?
Почему все на месте?
Не бывает такого грохота без причины!
Что же все-таки это, мать-перемать, было?!
Никто не раскрывал рта, чтобы задать эти вопросы вслух. Никто не хотел выглядеть идиотом. Ничего же не случилось. Ну, кроме невыносимого, рвущего душу грохота. Но… Все ли его слышали или только я?.. Люди с опаской оглядывали друг друга. Наконец старший смены смачно сплюнул под ноги и вернулся на территорию.
- Эй, Гена, - робко окликнул его охранник. - А что нам делать?
- Бегать, бляха-муха!.. Не знаю. Сиди на своем месте!
За старшим потянулись остальные. Несколько пожилых рабочих отвели старшего в сторону, потом они все зашли в кухонный вагончик - видимо, совещаться. Но тут их ждал новый сюрприз: весь пол был усеян листовками.
- Не хватало еще и этого! Надо собрать и выкинуть эту мерзость.
Собрали и выкинули. Но как же было не прочитать перед этим, как удержаться, даже если очень страшно? Обязательно найдется такой человек, которого страх манит и гипнотизирует, как удав кролика. Вот и сейчас один строитель вышел наружу, потихоньку достал из вороха смятой бумаги листовку и медленно прочел ее. Конечно, возле него тут же собралась пара-тройка таких же жгуче любопытных.
- "Энциклопедия пыток. Звук. При Иване Грозном на Руси людей пытали так: сажали под большой колокол и начинали в него звонить. Человек очень быстро не выдерживал, из ушей у него лилась кровь из лопнувших барабанных перепонок. Более современный метод - "Музыкальная шкатулка", человека сажали в комнату с ярким светом и без окон, где непрерывно играл набор неприятных звуков. Какофония постепенно сводила несчастного с ума…"
- Слухайте, и у нас был звук! Они нас шо, тоже хотят так…
- Господи, спаси и сохрани!..
- А на обороте есть?
- Есть. "Убирайтесь из Киева, варвары…" Ну и так дальше.
- Та куда ж та милиция смотрит?
- Ага, поможет тебе милиция, разбежалася вона. Я лучше уеду, правда.
- Сбежишь?
- Здоровье дороже!..
Никто больше не работал. Заснуть никто не мог. У большинства людей колотилось сердце, в кишках ворочался ужас, и конца этому не было. Казалось, вот-вот случится еще что-нибудь. Температура воздуха еще больше понизилась, веяло могильным холодом. Термометр на стекле бытовки показывал плюс один.
Не дожидаясь утра, большинство рабочих начали собирать чемоданы…
Рано утром к воротам стройки подъехали два огромных красавца автомобиля обтекаемой формы. Из первого с трудом вывалил свою полную тушу директор Лозенко, с водительского места вышел крупный плечистый парень в типичном черном костюме телохранителя. Из второго неторопливо вышли трое таких же людей в черном.
- Собери всех, - негромко бросил плечистый подошедшему старшему смены.
Тот сразу понял, что лучше не задавать никаких вопросов. Через три минуты вокруг приехавших собрались люди.
- Э… Тимур Акимов, - представил Михаил Петрович гостя и кивнул на него, тряся своими подбородками. - Начальник службы безопасности нашего… э-э… хозяина.
Хозяина строительства, то есть человека, который выбил у города это место и, что гораздо важнее, платил рабочим зарплату, никто не знал. Он не хотел, чтобы его знали. Для всех ответственным лицом был именно Михаил Петрович Лозенко, или Михась, как называли его свои люди. А все они тут были своими, из городков и сел Западной Украины, как и сам директор. Именно он нанял своих земляков для работы, и они были ему за это сердечно благодарны; Таких денег, какие можно было заработать здесь, вуйки у себя в крае не могли получить.
Сейчас они недобрыми взглядами уставились на Тимура, рассматривая его. Что за птица? Моложавый, рослый, под пиджаком угадываются круглые могучие плечи. Гладкие волосы стянуты на затылке в хвост, лицо равнодушное.
- Вы все подписали договор. Кто сбежит, того буду считать дезертиром и предателем, - спокойно сказал он. - Пожалеете.
- Хлопчик, - ласково сказали ему, - а може, то ты пожалкуеш?
К нему приблизился верзила, пошире и повыше Тимура, положил лапищу на плечо. Все строители тут были между собой дальние родственники, все друг друга знали и готовы были стоять за своих насмерть. Поэтому Лозенко перепугался.
- Хлопци, хлопци, охолоньте…
Но Тимур, казалось, не обратил на богатыря никакого внимания. Его люди тоже не пошевелились, не бросились защищать начальника. Тот по-прежнему равнодушно разглядывал рабочих, при этом взял руку верзилы, снял со своего плеча, сжал и чуть-чуть повернул. Тот сморщился, присел на корточки. Тимур отпустил руку, и верзила отошел, потирая запястье.
- Я предупредил, - сказал Тимур.
Рабочие уважали силу. Они наперебой принялись рассказывать ему о приключениях этой ночи, предыдущих событиях, о листовках, чертовщине и страхе.
- Сходите, посмотрите, - велел Тимур своим сотрудникам.
Они молча отправились на стройку. Этих ребят рабочие сразу назвали про себя "Тимур и его команда". Они молча осматривали все закоулки, пока Тимур ехал в подъемнике наверх и осматривал окрестности.
- Откуда, говоришь, раздался грохот? - спросил он сопровождающего его мастера.
- 3 усих сторон.
Акимов внимательно оглядел своими чуть раскосыми глазами крыши близлежащих домов, провода электропередачи, потом уставился на театр, особенно всматриваясь в окна. "Надо сюда приехать с хорошим биноклем", - подумал он.
После того как "Тимур и его команда" убрались со стройки, никто работать так и не начал. Лозенко умолял хлопцев, плакался им, что они его подставляют и губят, - ничего не помогало. Несколько десятков человек собрали свои вещи и отправились на вокзал, на прощанье перекрестившись и плюнув у ворот на землю.
Тимур тем временем велел своим бойцам отловить активистов "Гражданского сопротивления" и привезти к нему. Через два часа в кабинет службы безопасности при корпорации "Финансовые системы" привели Таню и Сергея. Парень сразу изменился в лице, но молчал. Таня храбрилась. Вопросы задавали подчиненные Тимура, сам он сидел в стороне и наблюдал.
- Как вы это делаете?
- Что? - с вызовом спросила Таня, поправляя очки.
- Сами знаете. Беспричинный грохот на стройке, крысы в холодильнике. Но особенно нас интересует, как можно человека ослепить и увезти на мифической "скорой помощи". Сами расскажете или вам как-нибудь помочь?
- Это не мы!
- Если не вы, то кто? Это же вы протестуете против строительства.
- Ваш торгово-развлекательный центр не только нам поперек горла. И вообще. Вы не имеете права нас задерживать! - Татьяна вздернула подбородок, но голос ее дрожал. - Вы не милиция…
Сергей непрерывно жевал свою жвачку и думал: "Только бы не били. Только бы не…"
- Мы на все имеем право. Мы можем сделать с вами все, что угодно, - монотонно и спокойно говорил им собеседник в черном.
- Нас будут искать!..
- Никто и никогда вас не найдет. Слушайте, что вы вцепились в эту стройку? - Казалось, в голосе мужчины появились человеческие нотки. - Мало вам других?
- Мы и другими занимаемся, - сказал Сергей. - Протестуем, пишем заявления, объясняем людям их права. И никак иначе не вмешиваемся, это наш принцип. Что вы от нас хотите?
Вмешался Тимур.
- Мы хотим знать, как вам удалось так запугать рабочих, - негромко сказал он. - Мы хотим, чтобы вы немедленно прекратили свою деятельность и больше не появлялись рядом с объектом. Если, конечно, желаете остаться здоровыми.
- Вы угрожаете?!
- Предупреждаю. Вы, Татьяна, юрист. И сами знаете, как это бывает.
Она знала. Десятки людей просто пропадают без вести. "Интересно, - подумала она отрешенно, - как лучше? Чтобы твое тело обнаружили где-нибудь в лесу или выловили из реки через месяц? Или совсем никогда не нашли, чтобы родители продолжали надеяться? Как достойнее умереть в этой стране, где процветает обыкновенная жестокая, равнодушная анархия, как в джунглях?"
Парень и девушка рассказали о своей деятельности все. Они в основном наблюдали и, действительно, лишь объясняли людям, что можно сделать, если их двор, территорию, сквер внезапно захватили и начали возводить небоскреб. Тимур уже давно понял, что организовывать сложные мероприятия по запугиванию рабочих они бы не стали, да и не смогли бы. Наивные дети, они все делают по закону. И все же нельзя полностью сбрасывать их со счетов… Никогда, как говорил Тимуру его опыт бойца и телохранителя, не стоит недооценивать роль случая.
Тимур вернулся на стройку с биноклем и еще раз все внимательно осмотрел. Надо организовать посещение нескольких квартир вот этого, близлежащего жилого дома. А может, и следующего… Поговорить с людьми, заодно глянуть - не стоит ли у кого мощная звуковая аппаратура. Для этого у Тимура были свои агенты. А вот в театре нужно найти информатора, простого какого-нибудь человечка… Сам же Тимур Акимов будет сидеть в центре этой паутины, собирать и обрабатывать информацию. И делать выводы. Тем людям, кто мешает хозяину, будет плохо. Они или прекратят ставить палки в колеса строительству, или будут уничтожены. В чертовщину он не верил.
Потом Тимур позвонил Чернобаеву.
- Сергей Тарасович, - сказал он. - Несмотря на мое предупреждение, больше половины рабочих уехали домой. Прикажете отправиться за ними и вытащить из нор? Разыщу каждого, вы меня знаете.
- Знаю, Тимур. Не надо, - ответил хозяин. - Лозенко уже вербует новых. Лучше разберись, кто балуется ужастиками на моем объекте, и доложи. А чертовщину пресеки.
- Уже делается.
- Молодец, - похвалил его Чернобаев и отключился.
Тимур медленно шагал к воротам, глядя краями глаз по сторонам. Все было как обычно, но он своим звериным чутьем улавливал присутствие чего-то чужеродного. Только это непонятное и чужое еле-еле улавливалось. И он не был уверен, что оно вообще существует. Может, он просто слишком насторожен и ловит, как радиостанция, посторонние, не предназначенные ему волны?
6 ЛЕДЯНАЯ СМЕРТЬ
За три недели до убийства.
Этим утром доктор Лученко наслаждалась тем, что нарушала свои собственные многочисленные заповеди. Например, ленилась. Рабочее время в клинике сегодня выпадало на вторую смену, так что можно было посвятить несколько часов накоплению энергии. Тем более что на улице зимняя темнота и кажется, что день никогда не наступит… Она подольше повалялась в постели, с удовольствием разрешая себе быть лентяйкой и "сплюшей", как она обычно называла свою дочку. Встала только тогда, когда спать было уже просто стыдно. "Нарушать так нарушать", - подумала Вера и вместо обычной овсяной каши на завтрак решила "отравиться" чашкой кофе. "А с организмом мы договоримся. Он у нас выдержит и кофе, и даже, страшно подумать, горячий бутерброд с сыром и помидором", - продолжала свои размышления нарушительница режима, выходя на кухню.
Особенная приятность заключалась в полном отсутствии наблюдателей этих нарушений. Наслаждаясь ролью самой-себя-лентяйки, Вера включила электрокофемолку и смолола ароматно пахнущие зерна. Тут же в кухню влетел, цокая когтями по линолеуму, белый спаниель и вопросительно уставился на Веру темными умными глазами.
- Знаю, малыш, знаю, тебя пора выводить, - сказала ему Вера, и спаниель мгновенно завилял хвостиком, напоминавшим пушистую серебряную ковылину. - Вот выпью кофейку, и пойдем.
На слово "пойдем" пес отреагировал еще энергичнее - он встал на задние лапы, передними упершись в хозяйку, и улыбнулся во весь рот.
- Ах ты ж мой маленький! - рассмеялась Вера, в который раз ощущая, как с сиянием этой лучистой собачьей радости становятся мелкими пустяками все ежедневные глыбы проблем: и пациенты с их диагнозами, и разногласия с Андреем.
Усато-хвостатый рабовладелец по имени Пай выгуливал свою хозяйку по утрам в любую погоду, летом и зимой. Обычный маршрут прогулки пролегал по двору, вдоль улицы и с заходом в скверик у кинотеатра. Во дворе был забор, где Пай мог прочитать множество восхитительных пахучих сообщений и оставить свое, задрав ногу. По улице шли прохожие, иногда поскальзываясь на снегу, они несли в руках пакеты или сумки, которые обязательно нужно было обнюхать - это тоже все равно что почитать. Вот в потертом портфеле папка с бумагами и бутерброд с котлетой - это правильно, это по-нашему. А вот девушка несет в цветастой сумке на плече тонкий ноутбук и пакет шуршащих чипсов - фу, слишком соленые… В скверике жители окрестных домов выгуливали собак, давали возможность своим любимцам побегать и пообщаться с ним, Паем.
Именно здесь их нашла Даша Сотникова, встревоженная и расстроенная…
Рассказывая Вере обо всех событиях, накативших на нее, как снежный ком, она беспрерывно курила. Рука, державшая сигарету, дрожала. Дашу знобило. Вера Алексеевна Лученко слушала очень внимательно. Она была самой близкой Дашиной подругой, одним из лучших специалистов в области психотерапии, а еще об ее умении распутывать сложные жизненные ситуации знал небольшой круг людей. Ей нравилось помогать людям, используя свою женскую и профессиональную интуицию, знания по психологии и некоторые способности, подаренные природой. Именно поэтому главным человеком, к кому кинулась за помощью Даша, были не родители, не любимый мужчина, а Вера Лученко - друг, советчик и, как шутя называл ее один приятель, "наша отечественная мисс Марпл".
Глядя на Дашу и не упуская ни одной детали из рассказа подруги, ни ее нервности, ни обращенных на нее беспокойных глаз, Вера понимала гораздо больше сказанного. Она мысленно ставила себя на ее место и отчетливо представляла всю меру отчаяния молодой женщины.
Дело в том, что внешне уверенная в себе Дарья Николаевна Сотникова отнюдь не была так уж благополучна. Несколько лет назад Дашиному мужу, способному хирургу, трудившемуся с Верой в одной клинике, предложили поработать по контракту в Америке. Игорь Андрианович Сотников ни секунды не колебался, да и кто бы колебался, окажись на его месте? В процессе сборов в дорогу оказалось, что их сын Денис может поехать с отцом: условия контракта предусматривали такой вариант. Даша как жена имела право ехать с мужем, но… не захотела. Тому было несколько причин. Причина первая: Даша окончила институт иностранных языков и несколько лет работала в Интуристе. Поездила по миру, посмотрела разные страны и разных людей. Бывала в том числе и в Америке неоднократно и не испытывала от этой страны никакого восторга. Скорее ее раздражала ограниченность среднего американца. Причина вторая: она любила свой Киев и, посмотрев многие столицы мира, не променяла бы его ни на какой другой город. Здесь жили ее родители, близкие, друзья, и жить без них она не хотела, а возможно, и не могла. Причина третья: у Даши было свое дело - рекламное агентство. Она вкладывала в него всю душу, знания и весь молодой энтузиазм; может, поэтому бизнес ее шел успешно. У нее была хорошая команда, ставшая чем-то вроде семьи. С ними ей было не только интересно работать - им она могла доверять.
Всех этих причин вместе и каждой по отдельности было достаточно, чтобы Сотникова не слишком стремилась уехать из родного города в чужую страну на несколько лет. Правда, имелась еще одна, главная причина, и Вера знала ее. Даша не любила мужа, а любила она своего сотрудника, коллегу, подчиненного Александра Романенко, и эта любовь более всего влияла на Дашино решение никуда не ехать…
Разлучаться с сыном не хотелось, уезжать не хотелось, Даша металась и страдала. На отъезде внука настаивали Дашины родители. Мама, преподаватель английского, вздымала указательный палец и объявляла: "Год учебы в американской школе даст ребенку в освоении языка больше, чем десять лет в нашей!" В конце концов Даша отпустила Дениса с мужем в США.
Через год она приехала повидаться с семьей и увидела, что стала для сына чем-то необязательным. Даше было неприятно это сознавать, но реальность была такова, что сама дружба в Штатах - совершенно другое понятие, нежели у нас. От друга многого не ждут, претензий не имеют, особой верности не хранят. Друзья часто меняются без особых трагедий. Это отношение Денис невольно переносил и на мать. С этой болью и с этим состоявшимся фактом она и вернулась в Киев… В ее душе поселилось чувство острого одиночества и пустоты. Денис остался с отцом до конца контракта, связь с ним стала расплывчатой и неопределенной. Особенно остро Даша это чувствовала, когда, заходя на свои страницы в "Фейсбуке", "Вконтакте", джимейл-чате, "Скайпе" и "аське", она видела статус сына. Он был он-лайн, и, казалось бы, вот Денис, в досягаемости, можно поговорить - но как раз поговорить и не получалось. "Оч занят", "сорри, убегаю", "каданить позже", "мам, все ок" - вот и все общение.
И вот теперь Даша оказалась в ситуации, когда земля уходит из-под ног. Чернобаев мог не только уничтожить агентство, ставшее смыслом ее жизни. Он мог дискредитировать ее в профессиональной среде. Не говоря о простом страхе за свою жизнь… Даша очень надеялась на Веру, она часто убеждалась, что Лученко умела посмотреть на обычную проблему под столь непривычным ракурсом, что все окружающие просто диву давались. Именно поэтому там, где был бессилен обычный человек, сможет помочь она!
Они медленным шагом возвращались к дому. Пай, вначале суетившийся, шагал между подругами, вывесив розовый язычок и выпуская изо рта клубы пара. Сигареты у Даши закончились, и она, будто внезапно расстроившись именно из-за этого, закрыла лицо руками.