Полотенце едва прикрывало ноги, и от этого я чувствовала себя неловко. Впрочем, Робу, похоже, мой наряд пришелся по душе. Он балансировал на ладони двумя коробками с пиццей, держа под мышкой рабочие папки, а в другой руке - пакет с пивом: два блока по шесть бутылок. Когда я открыла дверь, он тихо присвистнул и медленно оглядел меня с головы до пят. Я впервые видела его вне рабочей обстановки и сначала даже не поняла, кто этот широкоплечий парень с ясными голубыми глазами.
Но как только он заговорил, чары тут же рассеялись.
- Классный прикид! Только вряд ли он поможет мне сосредоточиться на расследовании.
- Иди к черту!
Коробки с пиццей подверглись серьезной опасности. Я быстро их подхватила и поспешила на второй этаж, надеясь, что Роб, поднимающийся следом за мной по ступенькам, не видит моего голого зада.
- Ого! - Он остановился на пороге гостиной и с откровенным любопытством заглянул внутрь. - А я и не знал, Мэйв, что ты увлекаешься дизайном интерьеров.
Эта комната в точности отвечала вкусам друзей Яна: большая, полная внушительной мебели и развешанных по стенам предметов, которые дизайнер особенно рекомендовал Яну и которые моя мама считала ненужным хламом (признаться, в этом я была с ней солидарна). Я огляделась, пытаясь оценить обстановку с точки зрения Роба. Наверное, она показалась ему претенциозной. Особенно безвкусной была софа из лиловой замши.
- Я здесь ни при чем. Это все Ян.
- Вот как?
- Ммм… Он нанимал дизайнера, а тот выбирал мебель и декор. Гостям положено восторженно хлопать в ладоши и кричать "вау!".
- Вау, - бесстрастно повторил Роб. - А что из этих вещей твое?
На секунду я растерялась.
- Вот это и это, - небрежно бросила я, вдруг осознав, что в главной комнате квартиры, где я живу, практически нет ни одной моей вещи. Но мне не хотелось об этом задумываться.
- А это? - Он указал на африканскую маску на стене, огромную и жутко уродливую.
- Она стоит целое состояние. Дизайнер нашел ее на блошином рынке в Париже.
- Мне кажется, она смотрит на меня.
Беседа начала утомлять. К тому же с меня неумолимо сползало полотенце.
- Может, присядешь? А я пойду оденусь.
Роб сунул руки в карманы.
- Знаешь, мне здесь как-то не по себе. А что будет, если я случайно уроню на пол кусок пиццы или опрокину бутылку с пивом?
- Ян тебя убьет, и я не смогу защитить.
- А кстати, где Ян? - Он оглядел гостиную, будто ждал, что мой бойфренд сейчас появится из-за занавесок.
- Ушел в кино. Вернется не скоро. - Я покраснела: Роб мог подумать, будто мне не все равно, сколько времени мы проведем с ним наедине. Полотенце опять поползло вниз. Я решительно подтянула его обратно. - Слушай, положи папки. Давай сначала пойдем на кухню и поедим.
- Отличная идея!
Роб поставил папки на пол, прислонив их к дверному косяку, и отправился вслед за мной на кухню. Я поставила бутылки с пивом на пустую полку холодильника.
- Поищи тарелки и салфетки, а я пока оденусь.
- Идет. - Он принялся энергично шарить по кухне, с интересом заглядывая во все шкафчики. Я почувствовала себя голой - не в прямом смысле, хотя на самом деле была полуобнажена - и, метнувшись в спальню, в мгновение ока натянула джинсы и футболку.
Когда вернулась, он уже открыл одну коробку с пиццей и жевал стоя. Обернувшись, окинул меня быстрым оценивающим взглядом.
- В полотенце ты мне нравилась больше, но так тоже ничего.
- Спасибо. Может, сядешь за стол? Ты роняешь крошки на пол.
- Ммм. - Вместо того чтобы сесть, он подошел к холодильнику, достал две бутылки пива и протянул одну мне. - Ты звонила своей маме?
- Что? А! Нет. - Я сорвала с дверцы записку и скомкала ее в руке. - Это было не срочно.
- Плохая дочь! - Роб сделал круг по кухне. - А для чего эти кружки? У вас здесь что, детский сад на дому?
Даже не глядя, я поняла, о чем он меня спрашивает. Одну стену кухни занимали полки, на которых рядами стояли двадцать шесть ярких разноцветных кружек, каждую украшала буква алфавита. Кухонная мебель была ярко-красной, стены - кремовыми. По мнению друзей Яна, это создавало потрясающий эффект. В центре стоял обеденный стол пятидесятых годов, окруженный страшно неудобными стульями из металлической сетки, "подлинным антиквариатом середины прошлого века". На мой взгляд, все это было чересчур броским. Я бы предпочла что-нибудь поспокойнее и поуютнее. Впрочем, я ничего не смыслю в моде, как не раз говорил мне Ян.
- С помощью этих кружек вы составляете слова и пишете друг другу послания?
- Нет. - Я боялась к ним даже прикасаться. И сомневалась, что идея составлять из них слова покажется Яну забавной. Однако Робу этого знать не следовало. - Трудно придумать такое предложение, в котором не повторялась бы ни одна буква.
- Это точно, - согласился он, но как-то рассеянно и не слишком уверенно. Мне вдруг показалось, что он каким-то образом прочел мои мысли.
Чтобы скрыть неловкость, я принялась выдвигать ящики, выискивая открывалку для бутылок, но спутанная куча из сбивалок для яиц, половников, картофелечисток и прочих столовых приспособлений повергла меня в уныние.
- У тебя есть открывалка для бутылок? - спросила я Роба.
- Есть, на кольце для ключей.
- Почему-то меня это не удивляет.
- А чему удивляться? Ты же знаешь, я всегда в боевой готовности! - Он взял у меня бутылку и ловко поддел крышку.
- И не терпишь никаких преград на пути к заветному холодному пиву.
- Тоже верно. - Он картинным жестом отодвинул стул от стола. - Присаживайтесь, мэм, и налегайте на пиццу, пока я все не смолотил.
Я поняла, как сильно проголодалась, только когда начала есть. Проглотив пару кусочков, вдруг почувствовала зверский аппетит и принялась уписывать пиццу за обе щеки, забыв про убийства и даже про Роба.
- Боже, как вкусно! - время от времени шамкала я с набитым ртом.
Не осилив последний ломтик, я со вздохом положила его половину обратно в коробку.
- Фу-х, объелась, но нисколечко не жалею!
- Во всяком случае, у тебя хоть чуть-чуть порозовели щеки. - Роб, сидя напротив, поел раньше меня и теперь внимательно наблюдал за мной, покручивая пустую бутылку из-под пива.
- Ну ладно, пора приступать к делу, - резко сказала я, внезапно смутившись.
Роб встал и потянулся.
- Что-то не слышу энтузиазма в голосе, - усмехнулся он. - Ведь ты сама решила взять работу на дом.
- Да, вот только не помню, почему я так решила.
- Потому что хочешь стать лучшим детективом в мире, - произнес Роб, напевно растягивая слоги.
Проигнорировав его, я направилась к холодильнику, чтобы взять еще пива. Коробки из-под пиццы остались на столе.
"Ничего страшного, - подумала я, мысленно махнув рукой на небольшой беспорядок. - И потом, возможно, у меня еще будет время прибраться перед приходом Яна".
В гостиной мы уселись плечо к плечу на диван, и я открыла каждую папку на первой странице - там, где была фотография убитой женщины, - разложив их веером на кофейном столике точно колоду карт. Итак, у нас на руках целых четыре дамы, а мы по-прежнему проигрываем партию… Даже пять, если учитывать Ребекку Хауорт. Документы по этому последнему делу еще не подшили в папку, но подробности были достаточно свежи в моей памяти и я без труда могла восстановить то немногое, что мы знали.
Я всмотрелась в лица жертв и судорожно сглотнула, пытаясь побороть зарождающуюся панику. Он ходит где-то рядом, зверски убивает молодых женщин, а потом смакует подробности и готовится к новому нападению… И мы никогда его не поймаем, если нам не улыбнется удача… или если он утратит бдительность. Однако пока и то и другое казалось почти несбыточным.
Каждая секунда приближает новую смерть. Нам нельзя терять время.
- Мы ничего не знаем об убийце, поэтому начнем с жертв, - сказала я как можно оптимистичнее. - Что между ними общего, кроме очевидных вещей?
- Давай по порядку, - подхватил Роб, время от времени заглядывая в папку, чтобы уточнить детали. - Жертва номер один: Никола Филдинг, двадцать семь лет, убита в ночь на восемнадцатое сентября, пятницу. Ее труп нашли в юго-западном углу Ларкхолл-парк - меньше чем в полумиле от дома в Клапаме, где она жила. Голубые глаза, длинные каштановые волосы. Одета, чтобы убивать… или быть убитой: каблуки и мини-юбка. Но Никола была хорошей девушкой. Она возвращалась из ночного клуба Клеркенуэлла, с девичника своей лучшей подруги. Обычно так поздно она не гуляла. Никола приехала в Лондон из Сандерленда и весь последний год или около того работала няней у супругов…
- Коуп, - вставила я, - Дэниела и Сандры. Ухаживала за двумя их детьми, трех и пяти лет.
- Коупы были раздавлены известием о ее смерти, и их можно понять. Мы проверили мистера Коупа - он чист.
Я продолжила:
- Мы знаем, что Никола собиралась уехать на метро, но опоздала на последнюю электричку и потому села в ночной автобус. В два тридцать ночи она вышла на остановке Уондзуорт-роуд. Она жила в доме Коупов - они предоставили ей отдельную квартиру на цокольном этаже. От остановки до их дома двадцать минут ходьбы.
Что произошло дальше, нам неизвестно, только где-то на пути от автобусной остановки к дому Коупов девушка повстречалась с убийцей. Примерно через сорок три минуты после того, как она вышла из автобуса, проезжающий мимо автолюбитель заметил огонь в Ларкхолл-парк и позвонил в пожарную службу. Прибывшая по вызову бригада обнаружила труп Николы. Ее оглушили электрошокером и забили насмерть тупым предметом - как предполагает патологоанатом, скорее всего это был молоток.
- Который свободно продается в любом магазине инструментов или скобяной лавке. Отследить покупателя практически невозможно. - Роб пролистал папку и нашел карту района преступления. - Если идти от автобусной остановки до дома Николы по прямой, то парк останется в стороне. Но мы не знаем, каким образом она туда попала - пришла пешком или ее привезли на машине.
- Видеокамеры наружного наблюдения не охватывают эту территорию, - добавила я, грустно вспомнив, как часами, до рези в глазах, просматривала материалы съемки, которые мы запросили у местных организаций, а потом мне снились размытые черно-белые изображения автомобилей. Некоторые фрагменты запечатлелись в моей памяти буквально кадр за кадром. - Я не видела Николу ни на одной из записей. Нам удалось отследить большинство машин, замеченных в этом районе. Кроме того, мы сравнивали их с машинами, выявленными по видеоматериалам с других мест преступлений, и не нашли никаких совпадений.
- Не надо забегать вперед. - Роб постучал пальцами по моему колену. - Давай сначала разберемся с Николой.
Я ощутила жар в том месте, где он до меня дотронулся, и машинально накрыла колено рукой. Украдкой глянув на него, я увидела, что Роб хмурится, и поспешила вернуться к нашим делам:
- Вот отчет психолога с предположением о том, что убийца был без машины. Трупы обнаружены недалеко от тех людных мест, где жертв видели в последний раз. Убийца сильно рисковал, расправляясь с девушками там, где его могли легко заметить. Этому есть три объяснения. Либо он действует импульсивно, не желая никуда увозить свои жертвы, либо получает удовольствие от риска, совершая убийства на открытых территориях, либо у него нет автомобиля или мотоцикла - то есть транспортного средства. В любом случае жертва скорее всего не была с ним знакома. Мы нашли и опросили практически всех, кто ее знал, начиная со школы - никаких зацепок. - Папка раздувалась от показаний ее подруг, родственников, случайных знакомых и других пассажиров, ехавших в том ночном автобусе. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто не заметил ничего необычного. - Убийца каким-то образом сумел втереться к ней в доверие.
- По общему мнению, Никола была хорошей девушкой, тихой и скромной.
- Идеальная жертва. Признаков изнасилования нет, но убийца взял себе трофей - медальон в форме сердечка. Она всегда его носила, и в тот вечер он висел у нее на шее: мы знаем это по фотографиям, сделанным на девичнике. Медальон так и не нашли. - Я быстро просмотрела фотографии места преступления: дальние и крупные планы, пазл из отдельных фрагментов тела: каждая травма тщательно описана, измерена и запечатлена в цвете для потомков. Снимки изображали то, во что превратилась девушка по имени Никола, став добычей убийцы.
Голос Роба вернул меня к действительности.
- В качестве горючего использовался обычный бензин. Анализ химического состава показал, что это бензин компании "Бритиш петролеум". В Лондоне около миллиона заправочных станций "Би-пи", так что это нам ничего не дало.
- Если точно, то семьдесят пять. Ближайшие находятся здесь. - Я развернула карту и показала места расположения АЗС. - Кеннингтон, Камберуэлл, Пекхам-Рай, Клапам-Коммон. Дальше - Тутинг, Бэлем, Уондзуорт, Уимблдон-Чейз. Однако убийца мог купить бензин и в другом районе. Ему и надо-то было не много - не больше одной канистры.
- Служащие заправочных станций его не вспомнят, - согласился Роб. - К тому же мы даже не знаем, куда он наливал бензин. Ни на одном месте преступления не нашли пустых емкостей из-под горючего.
- Если не считать последнего случая. Вчера утром в палисаднике неподалеку от места убийства нашли красную канистру.
- Но мы не знаем, имеет ли она отношение к преступлению.
- Да, не знаем.
Я откинулась на спинку дивана и хлебнула пива из бутылки.
- О чем ты думаешь? - Роб внимательно посмотрел на меня.
- Если бы я возвращалась домой одна среди ночи, то ни за что не стала бы болтать с незнакомцем. Интересно, чем он их подкупает?
- Если бы мы знали ответ на этот вопрос, то уже давно поймали бы Поджигателя и не ломали сейчас голову, - спокойно произнес Роб. - Наверное, у него есть своя уловка. Как у Тэда Банди, который делал вид, будто у него сломана рука. "Извините, вы не поможете мне донести чемодан?" И все, готово: жертва на крючке!
- Никола работала няней. А Виктория Мюллер, жертва номер три, была сиделкой в интернате. Обе девушки привыкли помогать людям. Может, он притворяется немощным?
- Возможно. Ты видела каких-нибудь калек на материалах, полученных с видеокамер?
Я покачала головой.
- Там вообще было очень мало пешеходов. Мы нашли и опросили почти всех. В этом смысле призыв к свидетелям возымел свое действие.
- Да, но больше от него толку нет.
После третьего убийства Годли выступил на телевидении, обратившись к народу с просьбой о помощи. В полицию поступило несколько сотен телефонных звонков, но если среди них и были действительно полезные, то мы упустили их в хаосе сумасшедшего бреда. Похоже, телевизионные призывы привлекают в основном чудаков и идиотов.
Я закрыла папку с делом Николы и вытянула из-под нее другую - с делом Элис Фаллон.
- Это самая юная наша жертва. Элис Эмма Фаллон, девятнадцати лет, убита в субботу, десятого октября. Ее труп был брошен на детской площадке в Воксхолле, недалеко от рынка "Нью Ковент-Гарден".
На заднем плане фотографий - качели, горка и красочные игровые сооружения, а впереди, жутким контрастом, обгоревший труп возле белой стены в задней части площадки. Полукругом выжженная трава свидетельствовала о том, что огонь бушевал нешуточный. При жизни Элис была симпатичной пышечкой с прямыми светло-каштановыми волосами, которые она распускала по плечам. На полицейских снимках девушку уже не узнать.
- Те же травмы, что и у Николы. Тот же почерк. Убийца оглушил ее электрошокером. У нее пропала сережка - павлинье перо, вставленное в серебро, с капелькой бирюзы. Вещица очень заметная. Куплена во время семейного отдыха в Колорадо. Конечно, изделие не уникальное, но в октябре на юге Лондона оно наверняка было единственным.
- Элис была студенткой и жила в Баттерси. Ее убили между одиннадцатью часами вечера и полуночью. Она гуляла с друзьями в Воксхолле, а потом пешком возвращалась домой. Но до дома так и не дошла.
- Это все, что ее объединяет с Николой. Ну еще длинные волосы. И смерть.
- Спасибо за уточнение, - усмехнулся Роб.
- Пожалуйста. - Я раскрыла третью папку. - Следующая жертва: мисс Мюллер. Двадцать шесть лет, на момент смерти замужем не была, родилась в Дюссельдорфе, но уже пять лет жила в Англии. Снимала квартиру в Камберуэлле. Ночью тридцатого октября Виктория работала в ночную смену сиделкой в платном интернате для престарелых в Уондзуорте. Закончила работу в четыре часа утра. Ее коллега, миссис Альма Ноллис, сорока трех лет, которая живет в Хакни, предложила ее подвезти, но вместо того чтобы подбросить девушку к самому дому, высадила ее на светофоре рядом со станцией метро "Стокуэлл". Оттуда Виктории надо было идти пешком еще около мили, но она завершила свой маршрут в маленьком заросшем парке перед многоквартирным домом, предназначенным на слом. Жильцов, естественно, в доме не было, и никто ничего не видел. В двадцать минут седьмого ее труп обнаружил мужчина, бегавший по парку трусцой. Он чуть не пробежал по месту преступления и лишь в последний момент заметил, что у него под ногами мертвое обгоревшее тело.
Бегуну стало дурно, но он тут же позвонил 999 и сообщил о страшной находке. Когда инспектор Джадд прокручивал на нашем брифинге запись этого телефонного разговора, офицеры громко смеялись, слушая, как несчастный парень судорожно хватает ртом воздух и блюет в трубку. Однако мне было не до смеха, когда я разглядывала фотографии в папке и отчет патологоанатома, в котором абрис тела Виктории был весь испещрен метками, обозначающими травмы.
Перед смертью девушку-сиделку зверски избили. Зафиксированы множественные трещины глазниц и носа, переломы левой руки, ребер и ключицы. Убийца сломал ей челюсть в пяти местах, выбил несколько зубов, проломил череп. Он пинал девушку, топтал ее правую кисть - к такому выводу пришел патологоанатом, исходя из характера травм, полученных жертвой. В ход шли и кулаки, и ноги, и молоток.
Садист снял с ее левой руки два серебряных колечка - они действительно были уникальными, потому что Виктория сделала их сама. Я каждый раз расстраивалась, вспоминая эту маленькую подробность. Женщина-психолог, работавшая с Годли, сказала, что наш убийца с каждым разом становится все более неторопливым, обретает уверенность в своих силах. Ему хочется продлить момент наслаждения, вдоволь поглумиться над жертвой, полностью уничтожить ее черты, наказать за то, что она родилась на свет.