Музыка звучит теперь громче, но от этого не становится лучше. Владелец дома что-то готовит, оглушительно громыхая кубиками льда. Через пару минут он случайно поворачивает голову к двери, и ему приходится сделать над собой видимое усилие, чтобы не вздрогнуть.
- Какого черта?
Он уже успел избавиться от синих брюк от Прада - слишком узких в поясе, чтобы носить их теперь, когда уже ни на кого не надо производить впечатление - и натянул отличные свежевыстиранные спортивные штаны серого цвета. Расстегнул на груди сиреневую рубашку. В руке он держит тяжелый хрустальный стакан. На столе у него за спиной, рядом с полкой для ключей, стоит бутылка односолодового виски.
Мужчина издает какой-то звук, похожий на смешок.
- Это что, ограбление? - Он делает нарочито большой глоток виски. - Не туда попал, дружок. Не тот дом, не тот человек, а тебя ждет весьма и весьма печальный период в жизни.
На лице Хантера ничего не отражается.
Человек в тренировочных штанах начинает сомневаться, на мгновенье его охватывает беспокойство, словно заржавевшие нейроны - или же рудиментарный отросток другой, более старой и доброй души - велели ему быть осторожнее. И еще сообщили… что он уже видел этого человека раньше. Хантер замечает искорку узнавания и входит в кухню.
Хозяин дома начинает пятиться от него.
- Ты так…
Пуля входит в правое бедро над коленом. Пистолет оснащен глушителем, и выстрел производит меньше шума, чем сплюснутая пуля, которая проходит ногу насквозь и вонзается в кухонный шкафчик. Хантер оказывается рядом с хозяином раньше, чем тот успевает упасть. Падения не получается - тот просто оседает на пол, с грохотом ударяясь о другой шкаф.
Хантер дожидается, когда раненый на миг замирает, после чего ударяет его рукояткой по затылку. Затем берет ключи от дома с полки над кухонным столом. Выясняет, где располагается блок управления системой охранного видеонаблюдения - в кабинете на первом этаже, - и действительно записывает на жесткий диск все, что видит за пределами дома и внутри. Хантер вынимает диск. Если и дальше все пройдет так же гладко, получится, что его здесь никогда и не было.
Он выходит из дома через парадную дверь, запирает ее, прежде привалив к ней бесчувственное тело хозяина. Сделанный укол гарантирует, что тот в ближайшее время не очнется.
Хантер снова открывает ворота и пригоняет свою машину с ресторанной стоянки. Грузит вялое тело в багажник, приводит в рабочее состояние электронную систему на двери, включает систему безопасности. Затем спокойно выезжает на главное шоссе.
Уже через полмили он превращается в призрак, которого никогда здесь не было, который вовсе ничего не сделал.
Глава 5
- Вы уверены?
Я пожал плечами.
- Хейзел, я ни в чем не уверен. Как я уже сказал, это подслушанный разговор, участником которого я не был, и я предпочел бы, чтобы вы не спешили делать выводы. Я всего лишь подумал, вам следует знать, что я услышал.
Женщина напротив меня нахмурилась. Хейзел Уилкинс, вдова лет шестидесяти пяти, владелица трех отличных квартир с видом на океан в жилом комплексе "Океанские волны". Она была с головы до ног одета в вещи из бутиков, расположенных на Серкле, отчетливо видном с того места, где мы сидели, наслаждаясь утренним кофе - за одним из столиков, выставленных на улице перед рестораном "У Джонни Бо". Некогда светлые волосы моей собеседницы были пронизаны седыми прядями, однако она все еще сохраняла привлекательность.
- Повторите еще раз. Слово в слово.
Мне очень не хотелось начинать все сначала. Частично потому, что, несмотря на сорок минут энергичных занятий в спортзале, в голове до сих пор было нехорошо после вчерашних возлияний. Но главным образом потому, что разговор, на который я ссылался, был полностью вымышлен и я не мог в точности вспомнить, что сказал в первый раз.
- Подробности здесь неважны, - ответил я беззаботно, словно желая поднять нам обоим настроение. - Главное: и он, и Мари цепко держатся за правило "никаких переделок в этом сезоне". Как было все последние годы.
- Тони такой себялюбивый! - воскликнула Хейзел. - А она и того хуже. И даже опаснее. Они просто заболеют от расстройства, если кому-нибудь не нагрубят. Как мне это надоело, и как надоели они оба! Я владела здесь недвижимостью с самого основания. Они должны с этим считаться. Они должны считаться со мной!
- Уверен, они считаются, - сказал я, поднимая руку, чтобы подозвать официантку. Наша беседа уже затянулась. Мне пора отправиться в какое-нибудь другое место, подальше от прямых солнечных лучей. - Просто они привыкли вести дела по-своему, а людям трудно привыкать к чему-то новому. Соблюдая статус-кво, они чувствуют себя уверенно и уютно. Всем нужны веские причины для перемен.
Я мог бы до бесконечности цитировать эти надерганные из разных источников мантры, способствующие самосовершенствованию, но, к счастью, подошла официантка со счетом, хотя и не та, что нас обслуживала. Это, кстати, оказалась та же самая девушка, которая занималась нашим со Стеф столиком вчера вечером. Она явно заметила мое удивление.
- Передача смены, - пояснила она. - Или же Дебби попросту взорвалась. Никогда не знаешь наверняка. Здрасьте, - прибавила она, запоздало узнавая меня. - Уже вернулись? Надо выдать вам карту постоянного клиента.
- А такие бывают?
- На самом деле нет. Но, наверное, можно сделать нечто похожее. Например, прямо из салфетки с нашим логотипом.
- И какие льготы будут мне полагаться?
- Ну, точно не знаю, - призналась она. - Но сама карта будет внушать всем уважение.
Я протянул ей кредитку "Американ экспресс". Она скрылась в дверях ресторана.
- Вы часто сюда заходите, Билл? - поинтересовалась Хейзел, чуть приподняв бровь.
- Был вчера вечером, - пояснил я. - Мы со Стефани отлично попировали на балконе. А эта девушка нас обслуживала.
- Наверное, дела у вас идут просто прекрасно, если вы постоянно захаживаете в такое место.
- Вряд ли это можно назвать "постоянно". Вчера у нас была годовщина.
Она кивнула, и ее взгляд затуманился. Фил Уилкинс умер шесть лет назад, но не надо быть гением, чтобы понять: жена до сих пор по нему тоскует. Я пару раз встречался с Филом вскоре после нашего переезда во Флориду, и, несмотря на последнюю стадию рака, было очевидно, что у этого человека замечательный характер. Хейзел держалась по-прежнему бодро, однако чувствовалось, что она утратила смысл жизни. Она держалась ровно потому, что так полагается, а не потому, что не хотела расстраивать окружающих или ее волновало, что подумают о ней оставшиеся в живых. Как будто муж велел ей сидеть здесь и ждать, пока тот подгонит машину, но так и не вернулся, чтобы ее забрать.
Руки Хейзел лежали на круглом металлическом столике, как будто их положил кто-то другой. Я осторожно накрыл ее пальцы ладонью и сказал, как будто меня только что осенило:
- Послушайте. Может быть, вы хотите, чтобы я переговорил с Тони?
- А вы можете? - Ее взгляд прояснился, она вернулась в настоящий момент. - Только чтобы он не знал, что это исходит от меня. Я всего лишь хочу продать две квартиры. Третью оставлю, буду в ней доживать, а уж наследники потом пусть делают что хотят. "Океанские волны" - часть моей жизни, и я не хочу ее лишиться. Я только хочу получить право на небольшие переделки, понимаете? Я люблю это место, потому что до сих пор вижу здесь Фила. Но я подумала, может быть… Мне не стоит видеть его так часто. - Она отвернулась. - Иногда, пока я пытаюсь заснуть, кажется, что он стоит у постели, глядя на меня сверху вниз. Это в некотором смысле замечательно, однако если он все равно не может лечь рядом, то, наверное, мне лучше обходиться без него. Вы понимаете, о чем я?
- Понимаю, - заверил я, ощущая себя крайне неловко, и откинулся на спинку стула, убрав заодно и руку.
Официантка вернулась с моей кредиткой. Она будто почувствовала, что Хейзел переживает особенный момент, и отдала карточку украдкой, не произнеся ни слова.
- Я сделаю все, что в моих силах, - заверил я.
Хейзел улыбнулась.
- Вы славный молодой человек, Билл, - сказала она.
Подъезжая к конторе, я сумел избавиться от впечатления, оставленного встречей. Самой разумной тактикой мне представлялось посеять настоящий раздор между владельцами "Океанских волн". Я не ожидал, что недовольство Хейзел Уилкинс декором настолько глубоко личное, но тем лучше. Деловые соображения приходят и уходят, как прилив и отлив. А личные переживания постоянно с тобой. Если кто-то, кто знаком с Томпсонами всю свою жизнь, готов поверить, что я могу быть посредником, все идет отлично. На самом деле меня не слишком волнует, получит ли Хейзел то, что хочет.
Когда я вошел, Каррен на месте не было. Джанин стояла, склонившись над столом Каррен, и что-то разрезала ножницами. Вот лично я, если бы родился и вырос во Флориде, сделал бы все, чтобы не разжиреть с возрастом. При такой жаре и влажности это подсказывает инстинкт самосохранения. Однако Джанин придерживалась иных убеждений, и, когда влезала в ярко-голубые джинсы стрейч, ее зад являл собой объект, который мы с Каррен дружно считали совершенно не супервеликолепным и не безупречным.
- Привет, - сказал я.
Джанин пискнула и развернулась. Увидев, что это я, она закатила глаза и прижала к сердцу пухлую руку. Она делает так каждый раз, когда случается что-то, о чем не твердили тысячу раз по радио, телевидению или через социальную рекламу. Для меня полная загадка, как она умудрилась при этом дожить до двадцати шести.
- Ой, - сказала Джанин. - Это ты.
- Собственной персоной. А ты кого ожидала увидеть?
- Ну, никогда не знаешь.
- Наверное. Как твой… - Я попытался, но так и не смог вспомнить имени ее отпрыска. - Выздоровел?
Честно говоря, меня это нисколько не заботило, однако сегодня утром один датский блогер предложил ломать сложившиеся стереотипы, пытаясь входить в сознание и жизнь других людей, какими бы ничтожными и скучными те ни казались, и выстраивать новые связи для развития позитивного мышления.
- Ему получше, - осторожно ответила помощница. Какой-нибудь циник мог бы предположить, что на самом деле ребенок, чье имя я внезапно вспомнил - Кайл его зовут, - здоров как бык, и педиатры показывают его всем в качестве примера для подражания. Просто мать не хочет себе в этом признаваться, надеясь до конца недели прогулять еще полдня.
- Отлично. Просто прекрасно.
Джанин вдруг улыбнулась.
- Как прошел твой ужин? - Вопрос прозвучал как-то странно, словно она упрекала меня в излишней скромности.
Я нахмурился, сбитый с толку.
- Ну, "У Бо" же, глупый, - уточнила она. - Все прошло хорошо? Я так давно туда собираюсь. Разумеется, мне пока не по чину. Но однажды обязательно схожу.
- Все было великолепно, - ответил я. - Как всегда. Но откуда ты знаешь, что я туда ходил?
Настала ее очередь удивляться.
- Ты же сам просил меня заказать столик, - ответила она. - В конце недели прислал письмо по электронной почте.
- Верно, верно, - пробормотал я. Наконец-то разрешилась хоть одна загадка. - Ну, разумеется. Спасибо, что сделала. Мы чудесно провели вечер.
- Здорово.
- А где Каррен?
- На самом деле не знаю. Она ушла примерно полчаса назад. Я спросила, куда она идет, из любопытства и чтобы знать, если ты вдруг спросишь, но она ответила только: "Встреча с клиентом". Так что, наверное, она на встрече с клиентом.
- Ясно, - сказал я.
Куда отправилась Каррен, я выяснил, как только начал просматривать почту. Она прислала мне записку, в которой объяснялось, что человек по имени Дэвид Уорнер позвонил в разгар утра (пока я сидел, выслушивая откровения Хейзел о ее покойном муже), спросил меня и попросил совета относительно продажи своего дома со всей обстановкой. Он хотел разрешить дело немедленно, как вполне правдоподобно объясняла в электронном письме Каррен, и поскольку меня не было на месте, она отправилась на встречу с клиентом вместо меня. Она выражала надежду, что меня это никак не заденет.
- Сука, - пробурчал я.
Она прекрасно знала, что еще как заденет. Уорнер был тот парень, с которым я познакомился в баре на континенте пару недель назад. У него на Лонгботе имелся дом за восемь миллионов, примерно в трех милях к северу от "Океанских волн", и продажей этого дома должен был заниматься лично я. Я проделал всю подготовительную работу, познакомился с клиентом и развел огонь.
- Что ты сказал? - переспросила Джанин.
- Просто кашлянул.
Я написал Каррен короткий ответ, в котором сообщал, в каком я восторге от новости, что она теперь занимается делами Уорнера, и с нетерпением жду, когда та вернется, чтобы обсудить с ней сделку. Потом задумался, немного подправил письмо, сделав тон чуть более дружелюбным и поубавив иронии. Если подумать, Дэвид Уорнер, в высшей степени капризный продавец, до чертиков мне надоел. Этот человек с зачесанными со лба черными волосами с проседью был тяжеловесный, неискренний, упивающийся собственной самонадеянностью: местный парень, здорово приподнявшийся (в смысле разбогатевший) и убежденный, будто он умнее и опытнее любого во всех без исключения делах. Лично он продал бы свой дом лучше и быстрее и с куда большей прибылью, если бы не был так ужасно занят, работая богачом на полную ставку. Если Каррен по уши увязнет в делах в ближайшие недели, то, скорее всего, не заметит, какую игру я затеял с Тони Томпсоном.
Я отправил ей ответ, совершенно довольный собой. Я всегда живу настоящим моментом, но иногда приходится мыслить на несколько ходов вперед. К примеру, на месте Джанин я бы, чем монотонно твердить, что заведение "У Джонни Бо" мне не по чину, урезал расходы на несколько недель или даже месяцев, накопил и сходил бы. И Стеф пошла бы со мной, ела бы цыпленка, пила воду со льдом и внимательно изучала десерты в меню. Двигаться вперед по жизни можно лишь ставя ногу на следующую ступеньку, а затем подтягиваясь всем телом, и так раз за разом.
В целом писем, требующих ответа, было немного. Пара отказов-восклицаний вроде: "Нет, я не собираюсь продавать квартиру прямо сейчас" и "Что, при таких ценах? Да вы с ума сошли", обычная чепуха и обновления из головной конторы, а также уведомление от Amazon, что мне отправлен мой заказ. Я так и не вспомнил, что заказал, так что подобное известие трудно назвать важным.
Я дал Джанин несколько ерундовых поручений, а потом отправился на прогулку по кварталу. С тех пор как появились сотовые телефоны, электронная почта и переадресация, сидение за рабочим столом свидетельствует не столько об усердии, сколько об инертности. Я прихватил с собой блокнот и составил список всех промахов, затруднений и неудач, какие смог припомнить.
Спустя два часа я сидел за столиком перед рынком "Океанских волн" со стаканом холодного кофе и головой, полной несформировавшихся планов, когда заметил, что машина Каррен огибает внутреннее кольцо. Та остановила машину, заметила меня, секунду поколебалась и подошла.
- Спасибо, что взяла на себя встречу с Уорнером, - сказал я. - Хорошо, что ты оказалась на месте.
Она сверкнула на меня глазами, открыла маленький портфель, вынула блокнот, вырвала несколько верхних листов и бросила на столик.
Я склонился над ними. Заметки, касающиеся дома, сделаны убористым почерком Каррен.
- Он… - Она закусила губу.
- Что?
- Поблагодарил меня за то, что я потратила на него время, - произнесла она ледяным тоном. - И сказал, что с нетерпением ждет встречи с тобой, чтобы действительно подготовить дом к продаже.
Я откинулся на спинку стула, стараясь, чтобы у меня на лице не отразилось никаких эмоций.
- Черт побери, - сказал я, потянувшись за телефоном. - Хочешь, чтобы я ему позвонил? Поинтересовался, в каком веке, по его мнению, мы живем?
- Да пошел ты, - бросила Каррен и умчалась.
Я сумел удержаться от смеха, пока она не скрылась в дверях конторы, но это было непросто. Боже, как же непросто.
Покончив с работой, я как раз садился в машину, когда зазвонил мой сотовый.
- Мистер Билл Мур?
Голос был молодой, женский, явно секретарский.
- Точно. Чем могу быть полезен?
- Я Мелания, помощница Дэвида Уорнера.
Мелания? Это что, настоящее имя?
- Чем могу помочь, Мелания?
- Мистер Уорнер немного расстроен, что вы не смогли встретиться с ним сегодня.
- О, - протянул я. - Погодите-ка. Только не надо обвинять меня, ладно? Он позвонил в контору - это после того, как я сказал, что связываться со мной надежнее всего по мобильному телефону, - и сообщил, что желает встретиться немедленно. Причем согласился встретиться с моей коллегой. И, честно говоря, умудрился порядком ее расстроить. - Я не стал высказывать все, что думаю о поведении Уорнера, хотя на самом деле подобная мысль меня посещала, однако всегда стоит донести до служащих, что вы им не ровня и не позволите, чтобы их босс использовал и вас тоже.
Последовала небольшая пауза.
- Да, это в его стиле.
- Угу, с ними всегда так, - согласился я чуть более дружелюбным тоном, подразумевая, что мужчины, да и женщины определенного возраста и обладающие определенным состоянием, воображают, будто собственность действует подобно заклинанию, делает их неуязвимыми и позволяет вести себя с окружающими как угодно, не опасаясь сопротивления или ответного удара.
Она поняла, что я имею в виду.
- И за это мы их любим, - ее голос тоже немного потеплел. - Ну, ладно, суть в том, что мистер Уорнер хотел бы довести дело до конца. Не могли бы встретиться с ним сегодня в девять?
- В девять? Так поздно?
- Я понимаю. Перед этим мистер Уорнер должен присутствовать на одном ужине. Однако он действительно хочет, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки.
Я устал, да и похмелье все еще не отпускало, несмотря на несколько пригоршней аспирина. И Стеф немного рассердится, что я так поздно сообщаю ей о задержке, но, скорее, рассердится по обязанности, чем на самом деле. Все-таки дом за восемь миллионов - это дом за восемь миллионов; подозреваю, что даже в Библии сказано что-нибудь на этот счет.
- Ладно, - сказал я. Записал продиктованный мне адрес дома, затем позвонил жене и сообщил, что приду поздно.
- Что случилось?
- Помнишь, я рассказывал тебе об одном типе, с которым познакомился "У Кранка"? Недели две-три назад? Который подумывает продать дом?
- Нет, - сказала она. - Должно быть, пропустила мимо ушей.
- Ничего, зато я помню. И он тоже. Хочет сегодня вечером переговорить со мной. Я должен с ним встретиться. Конечно, рабочий день уже кончился, но дом очень большой, можно толкнуть миллионов за десять.
- А Каррен не может этим заняться? Она ведь не замужем, верно? Она наверняка не откажется от вечерней смены.
- Нет, Каррен не может, - сказал я. - Да и мне не хотелось бы, чтобы комиссионные достались ей.
- Но она пойдет с тобой? На эту встречу?
- Нет. Это сольное выступление.
- Ясно. Между прочим, прихвати что-нибудь к ужину, потому что в холодильнике пусто и вряд ли что появится к твоему приходу.
- Хорошо, прихвачу.
- И веди себя хорошо, крутой малый.
И Стеф повесила трубку, оставив меня гадать, что же она имела в виду.