- Ты говоришь мне о детях? - размеренно произнес Хантер. - Но это из-за тебя у меня нет детей. Из-за тебя я просидел шестнадцать лет в тюрьме за убийство женщины, от которой хотел детей.
- Тем лучше. Ты неудачник, она потаскуха. Зачем миру такие гены?
Хантер снова ударил, на этот раз сильно. Достаточно сильно, чтобы человек в кресле закричал, едва не завизжав, а кресло на бетонной площадке качнулось назад.
- Хочешь еще разок? - спросил Хантер севшим голосом. - Сколько потребуется пинков, прежде чем первая ножка соскользнет с края, как ты думаешь?
От боли у пленника закружилась голова, внезапно даже мелькнула мысль, что идея не так уж плоха, но он все равно поднял голову.
- Ты не скинешь меня, говнюк. Потому что иначе ничего не узнаешь.
Хантер посмотрел на него, тяжело дыша.
- А ты сообразительный, - произнес он в итоге, голос снова звучал ровно. - Ну разумеется, ты должен быть сообразительным, иначе как бы ты добился в жизни такого успеха? Я действительно пока не хочу тебя убивать, ты прав. И из-за этого я оказываюсь в весьма затруднительном положении. Число угроз с моей стороны сильно ограничено, и ты, такой сообразительный, попал прямо в точку. Гм. Хотя подожди-ка, мне тут пришла в голову одна мысль.
Он развернулся и отошел к дальней стене, там наклонился и поднял шлакоблок.
- Все годы, проведенные в тюрьме, я находил утешение в повторениях и ритуалах, - говорит он. - Когда время начинало давить тяжким грузом, помогало то, что события каждый день происходят одним и тем же образом, в одно и то же время. От этого все обращалось в долгий мрачный сон, и я даже мог иногда притвориться, будто все это происходит вовсе не со мной, а просто какая-то жуткая тень все кружит и кружит вокруг собственной оси в бесконечной ночи. Может, и ты почувствуешь то же самое.
Он вернулся обратно и остановился перед креслом. Медленно поднял руку, и блок снова высоко завис над коленом пленника.
- Давай проверим, - мягко произнес он.
И в этот момент человек в кресле решил, что выжидал достаточно долго, и как следует разозлил Хантера, и пора уже заканчивать это представление прямо здесь и прямо, мать его, сейчас.
Он назвал фамилию. Выпалил, повторив три раза, так что слоги наталкивались друг на друга.
Хантер замер.
Он долго смотрел сверху вниз на человека в кресле, рука с бетонным блоком была совершенно неподвижна.
- Правда?
Человек в кресле поспешно кивнул.
- Что ж, похоже на правду, - произнес Хантер, опустив руку, и его взгляд затуманился. - Твою ж мать! Я должен был догадаться и о нем. Что ж, спасибо. Это только начало. Ты правильно поступил. Надеюсь, в ближайшем будущем мы еще продвинемся по этому пути. - Он отнес блок обратно к стене и поставил на место. - Но я все-таки оставлю здесь эту штуковину, на тот случай, если завтрашнее свидание пройдет не так удачно.
Хантер поднял бутылку с водой, вернулся к человеку в кресле и уронил тому на колени.
- Ты вспоминай пока и другие имена, - сказал он. - И может быть, в следующий раз я даже позволю тебе сделать пару глотков.
Затем он шагнул в дыру в полу и исчез, словно хищная птица, упавшая с небес.
Глава 13
К тому времени, когда я вылез из душа, Стеф уже ушла. Я помнил, что у нее какая-то важная встреча, только не помнил с кем. Пока я спускался по лестнице, направляясь к кухне, которая показалась мне просторнее, чем обычно, и какой-то неестественно пустой, до меня дошло, насколько странное чувство я испытываю. Наши жизни сплелись от самых корней. Обычно я знаю обо всех делах Стеф, обо всех ее движениях, поступках и проблемах. Но только не этим утром. Она ушла, чтобы где-то с кем-то встретиться. Ничего особенного, но все-таки очень странно. Жизнь из-за этого воспринималась как-то по-другому.
К тому же жена ушла рано. Было всего пятнадцать минут восьмого. Я поставил воду для кофе и принес ноутбук - теперь уже обреченный на визит к Кевину, как только тот появится и у него выдастся свободная минутка, - и телефон. Я скопировал папку с фотографиями на флеш-накопитель и удалил оригинал из ноутбука. Если Кевин будет чистить мой компьютер, эта папка все равно не сохранится. Затем взял телефон и нашел номер Мелании. Я уже тянул палец к кнопке, когда в дверь постучали.
Раздраженно выругавшись, я пошел открывать.
За дверью стоял мужчина в полицейской форме. У него были коротко стриженные каштановые волосы, ростом он был примерно с меня, однако его отличали подтянутость и мускулистость, какую обретают, упражняясь с гирями и штангой. На самом деле бицепсы у него бугрились так, будто он только что поднимал гири.
- Мистер Билл Мур?
- Да, - сказал я. - А в чем…
- Помощник шерифа Холлам, - представился он, показывая мне удостоверение. Я заморгал, уставившись на него. Тот убрал документ и вместо него вытащил что-то еще. - Это ваше?
Он держал визитку с моим именем и местом работы.
- Да, - подтвердил я. - Но откуда она у вас?
- Можно мне войти? Мне бы хотелось поговорить с вами.
- О чем?
- О человеке по имени Дэвид Уорнер.
Я провел полицейского в кухню и предложил ему кофе, от которого тот отказался. Тогда я налил себе, как будто исполняя роль в какой-то пьесе.
- Должен сразу вам сказать, - начал я, - что не так уж хорошо знаком с этим господином.
Холлам снова вынул мою визитку, на этот раз перевернув, чтобы продемонстрировать обратную сторону.
"Позвоните, когда будете готовы к деловому разговору".
- Я нашел ее заткнутой в домофон мистера Уорнера, - пояснил коп. - Это ваш почерк?
- Я заезжал к нему вчера утром, но не застал. Его не было дома. Поэтому я оставил визитку.
- Эту записку можно истолковать как угрозу, сэр. Как будто писавший ее был раздражен.
- А я и был раздражен, - сказал я. - Мы договаривались с ним о встрече. И он меня кинул.
- Каким образом?
- Мы договорились, что в восемь вечера, во вторник, я приеду, чтобы осмотреть его дом. Но дома его не оказалось. Встречу перенесли, и я ждал его в городе, в баре. Но он не явился и туда. Поэтому я вспылил. Вернулся домой в полночь, успев пропустить пару бутылок пива, чем здорово расстроил жену.
Коп не поддался на мою попытку перейти на задушевный тон. То ли у него не было жены, то ли расстраивать ее было для него обычным делом.
- На следующее утро я оказался рядом с домом Уорнера, поэтому заехал, надеясь все-таки поговорить. Его снова не было. Я оставил визитку и отправился на работу.
- Вы договаривались о встрече непосредственно с ним?
- Нет, через его помощницу, по телефону. А в чем, собственно, проблема, господин полицейский?
- Проблема в том, - сказал коп, убирая мою визитку в карман рубашки с короткими рукавами, - что этот самый Дэвид Уорнер, кажется, пропал.
В животе у меня ухнуло, будто я оказался в самолете, внезапно резко спустившемся на пятьсот футов.
- Что значит "пропал"?
Холлам наклонил голову.
- Обычно большинство людей понимает значение этого слова, сэр. Вам в самом деле нужно объяснить?
- Прошу прощения?
- Извините, - проговорил он, отводя взгляд. - Мистер Уорнер очень богатый человек, и мой начальник с головой ушел в это дело. Уорнер должен был вчера обедать с сестрой, но в назначенное время туда не пришел. Двадцати четырех часов еще не прошло, и в обычном случае мы бы еще не приступили к расследованию. Но поскольку речь идет о мистере Уорнере, мы уже его ищем.
- А когда именно он… э… перестал быть там, где должен был быть?
- Именно это я и пытаюсь выяснить.
- Я знаю, что моя коллега, Каррен Уайт, встречалась с ним позавчера днем.
- В котором часу?
- Точно не знаю. Но к обеду она уже вернулась в контору. Не помню, кажется, примерно в половине второго. В смысле вернулась в половине второго.
- И она пришла прямо со встречи с ним?
- Насколько мне известно, да. А мистер Уорнер вечером во вторник встречался с кем-то еще - он не появился в назначенном месте, потому что у него затянулся какой-то важный обед.
- Время?
- Кажется, было чуть больше половины девятого, когда мы перенесли встречу. Я прождал пятнадцать минут, прежде чем звонить его помощнице. Хотя… он поручил ей назначить новое время и место несколько раньше, поэтому я не могу сказать точно.
Помощник шерифа все записал и поинтересовался, нет ли у меня соображений, с кем мог обедать Уорнер. Я сказал, что не имею ни малейшего понятия. Холлам спросил, что мне известно о помощнице Уорнера, поэтому я взял со стола свой сотовый и - сам не понимаю зачем - сделал вид, что вовсе не собирался звонить Мелании и на экране светится не ее номер. Я несколько секунд притворялся, будто просматриваю меню, прежде чем назвать номер. Полицейский записал и его, затем пролистнул пару страниц в своем блокноте.
- Это не тот номер, который записан у меня.
- Наверное, у нее не один телефон, - сказал я. - Когда я разговаривал с ней, она упоминала еще наладонник.
- Ладно, ясно. - Холлам убрал блокнот и протянул мне свою визитку. - Если Уорнер вдруг снова с вами свяжется, не будете ли вы так любезны сразу же сообщить мне?
- Конечно, - заверил я, провожая его через дом к входной двери. - Но, может, он просто не берет трубку?
- Или просто не хочет разговаривать с сестрой, - пробормотал полицейский. - Удачного вам дня, сэр.
Я поглядел, как тот решительно шагает по дорожке к своей машине, и подумал, что будь я шефом помощника шерифа Холлама - шерифом Баркли, - то, наверное, посоветовал бы ему все-таки не откровенничать со всеми подряд.
Глава 14
Добравшись до "Океанских волн", я с облегчением понял, что явился первым. Я чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что назвал помощнику шерифа Холламу имя Каррен. И мне вовсе не хотелось встречаться с ней лично прямо сейчас. Усевшись за стол, я немедленно позвонил Мелании. Никто не ответил. Было довольно рано, но у меня сложилось впечатление, что помощница Дэвида Уорнера привыкла пахать на него семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки.
Я оставил голосовое сообщение с просьбой перезвонить мне. Затем отправил электронное письмо Кевину, благодаря за присланные накануне инструкции и сообщая, что был бы рад воспользоваться его любезным предложением проверить мой ноутбук. Я предложил ему выбрать, где тот хотел бы пообедать. И под конец я отправил смс Стеф, выражая надежду, что ее конференция идет (прошла, пройдет) успешно.
Я весь издергался, и недосып никак не способствовал ясности мышления. Утреннее появление полицейского усложнило все просто невероятно. Хотя одна из дверей, которая было приоткрылась, пока я плавал в бассейне, до сих пор казалась мне открытой. И я в конце концов заглянул в нее.
Кто-то откуда-то подкапывается под меня, и очень серьезно - явно со злым умыслом и все рассчитав наперед.
Фотографии у меня на флешке не имеют ко мне отношения, поскольку невозможно доказать, что сделал их я. Они не могут иметь ко мне отношения, потому что я точно их не делал. И неведомый фотограф как следует потрудился, чтобы приписать их авторство мне. Прежде всего каким-то образом загрузил фотографии в мой ноутбук; кроме того, настроил в фотокамере дату и время. Этот второй момент - привязывающий фотосессию к вечеру, когда меня не было дома и я теоретически мог сделать то, что якобы сделал, - казался мне самым важным, из-за него я и не спал полночи. Он доказывал, что все сделано преднамеренно, в соответствии с каким-то планом. Стеф, может, и не согласится, но мне это кажется очевидным. Если происходят какие-то непонятные события - незначительные, маленькие, одно за другим, - спустя некоторое время начинаешь сомневаться в себе. Но дата, напечатанная на фотографиях, освободила меня от самокопания. В любой другой вечер я был бы дома или сидел бы в кафе с приятелем или Стеф, и у меня было бы алиби. Во вторник вечером я уехал, как оказалось, на охоту за призраком… И вероятно, все это было подстроено. Тот, кто сделал фотографии, знал, что меня не будет дома: либо видел, как я уезжаю, либо - и это больше похоже на правду - сам позаботился о том, чтобы я оказался там, где оказался. Но кто бы это мог сделать?
У меня был только один ответ.
Дэвид Уорнер.
Он позвонил в контору днем, попал вместо меня на Каррен, потянул время, однако потом настоял, чтобы на вторую часть переговоров непременно явился я. Он велел своей помощнице позвонить и назначить встречу… на которую не пришел. Устроив так, чтобы я уехал из дома, он продолжал переносить время и место встречи через свою помощницу, хотя, как заметила Мелания, запросто мог позвонить мне и сам. Если снова воспользоваться "бритвой Оккама", которую так ценит программист Кевин, чтобы проделать все это, достаточно одного человека.
Но какого лешего Уорнеру вообще делать все это?
Я ведь даже с ним толком не знаком. Видел всего раз в жизни, случайно встретив "У Кранка". И вовсе не я прицепился к нему, навязчивый продавец недвижимости, который в итоге вывел клиента из себя и заслужил хорошую взбучку. Я был в баре со Стеф и парой ее коллег из журнала. Те горячо обсуждали какие-то мелкие неприятности на работе, поэтому в итоге я разговорился с каким-то незнакомцем о шансах "Красных" удержаться в лиге штата - обычное дело для двух мужчин у стойки бара. Уорнер сам перевел разговор на свой дом, а вовсе не я. Тогда какого черта он стал бы встречаться во вторник с Каррен, рассуждая: "Ого, какая хорошенькая девчонка, здесь навар будет больше, давай-ка я устрою этому паршивому риелтору веселую жизнь…"
Какого черта?
Я услышал приближающиеся шаги и замер. Дверь открылась, и вошла Каррен. Она совершенно не изменилась, но выглядела как-то по-другому.
- Что с тобой? - спросила она, ставя сумочку на свой стол.
- Ты о чем это?
- Ты выглядишь как свое неудачное фото на паспорте. Не выспался?
- Не смог заснуть, - сказал я.
Она подмигнула.
- Ничего удивительного.
- Что ты имеешь в виду? - Слова прозвучали гораздо резче, чем я хотел.
- Ого! - удивилась она. - Ничего я не имею в виду, просто спросила. Обычное: "Как тебе спалось, приятель?" Я вовсе ни на что не намекала… Слушай, да что с тобой? Что ты ощетинился? Успокойся.
- Да, конечно, - проговорил я, выдавливая улыбку. - Извини.
Я никак не мог оторвать от нее взгляд. Стоит увидеть картинку, и уже не можешь ее забыть, а я видел картинки, которые мне не полагалось видеть. Однако присутствие Каррен нисколько меня не заводило. Я чувствовал себя… защищенным, пожалуй, чего я никак не ожидал ощутить рядом с Каррен Уайт - женщиной, которая, как мне казалось, нарочно пишет свое имя неправильно, чтобы диктовать его клиентам по буквам, заставляя их лучше запомнить ее.
Мне казалось, я обязан рассказать ей о фотографиях. Но нельзя же просто заявить: "Слушай! У меня в кармане лежит флешка, а на ней дюжина твоих фотографий в полуобнаженном виде", если у вас наготове нет продолжения фразы, причем совершенно невинного и убедительного. У меня такого не было. Может быть, я смогу подобрать слова, когда узнаю, каким образом эти фотографии оказались в моем ноутбуке, но сейчас еще рано.
- Ты ведь во вторник встречалась с этим Дэвидом Уорнером, - начал я вместо этого, стараясь говорить обычным тоном. - Тебя ничего не насторожило?
- Если не считать того, что он паршивый сексист? Вроде нет. А что?
- Я тебе не сказал. Он в тот же вечер назначил мне встречу, приглашал посмотреть его дом.
- Хорошо тебе.
- Э… на самом деле не очень. Он меня надул. Дважды.
- Вот ведь, - на сей раз в ее голосе не было прежней колкости. - Может, он сживает со свету всех риелторов, независимо от их расы, вероисповедания и половой принадлежности?
- Да, этот сукин сын всем предоставляет равные права. У тебя остался его номер?
- Нет, - ответила она несколько смущенно. Я даже растрогался - такое это было редкое зрелище. Каррен не совершала ошибок, если ее не вынуждали. - Забыла записать его в журнал. Вот дура!
Действительно. Одно из основополагающих правил в нашей работе - заполучить телефон потенциального клиента. Я улыбнулся и сказал что-то о том, что не такая уж большая потеря.
Когда она уселась строчить электронные письма, я взял одну из офисных трубок и внимательно просмотрел список входящих звонков. Добравшись до утра вторника, я стал особенно внимательным, понимая, что достичь цели будет чрезвычайно трудно - у нас было полно звонков, и почти все с местными кодами.
Я уже был готов сдаться, когда заметил номер, показавшийся мне знакомым. Сверившись со своим списком вызовов, я окончательно убедился в этом. Пока я сидел с Хейзел за столиком перед рестораном "У Джонни Бо", в контору звонили с сотового телефона Мелании.
- Каррен, а он сам звонил в контору? В смысле Уорнер, а не его помощница?
- Сам звонил.
- И не через нее? Вроде: "Тут на линии мой чертов босс, примите звонок с планеты Семидесятых Годов"?
Каррен по-настоящему рассмеялась, вполне искренне, ничего подобного я прежде не слышал.
- Нет.
Я понятия не имел, какой из этого следует вывод.
Обед компьютерного гения Кевина обошелся мне в сущие гроши, потому что тот оказался большим любителем горячих сандвичей, которые подают в "Старбаксе". Мы встретились в одном из "Старбаксов" на Сант-Армандс Серкл, я оставил его за столиком с моим ноутбуком, а сам отправился по кое-каким делам. Из задуманного я выполнил примерно треть. Главная сложность заключалась в том, чтобы решить - звонить Стеф или нет, и еще мне хотелось курить, очень хотелось. Я не стал звонить ей, хотя отправил еще одну эсэмэску. И "Мальборо лайтс" тоже не купил.
- А что это у тебя за папки с именем "Изменен"? - спросил Кевин, когда я вернулся.
Я окаменел на стуле, перепугавшись, что по какой-то причине не смог удалить фотографии и папка до сих пор болтается на моем рабочем столе.
- Почему ты спросил?
- У тебя примерно десять, нет, двадцать папок с таким названием. Кроме того, так же назван и жесткий диск, верно?
- Нет, - сказал я, удивляясь тому, что вчера вечером даже не заметил этого. - Он был назван… ну, как он там называется по умолчанию? Жесткий диск, HD… не помню уже.
- Ладно, я бы добавил и это к списку странностей, хотя должен сказать, что список этот очень невелик. У тебя тут нет ничего вселяющего тревогу. Никаких клавиатурных шпионов. Никаких странностей с Wi-Fi. Встроенный брандмауэр работает так, как ему и положено, никаких подозрительных портов не открыто. Машина в основном чистая, а такого аккуратного рабочего стола я вообще ни у кого не видел. Я бы выдал за него золотую звезду.
- В таком случае что же мы имеем?
- Одно из двух, - сказал он, глядя на меня несколько неуверенно. - Либо кто-то мотается по вашему закрытому поселку; некто, умеющий выуживать из воздуха пароли и прочую ерунду, а также знающий, как миновать брандмауэр, чтобы переименовать папку или жесткий диск.
- Насколько все это сложно?
- Достаточно сложно.
- В таком случае второе?