Пробиться из Чайнатауна через пробки в конце дня было непросто. Даже с мигалкой Элли и Роган смогли попасть в 13-й участок лишь около шести. Элли собиралась было сесть за свой компьютер, когда через неплотно сдвинутые планки жалюзи заметила Макса Донована в кабинете лейтенанта. Такер встала, подошла к двери и выглянула в общую комнату.
- Вы очень вовремя вернулись. Зайдите на два слова.
Роган метнул на Элли такой взгляд, что она пожалела - нужно было проверить сообщение Макса еще в машине.
- Это не к добру.
Глава 13
18.00
- У помощника окружного прокурора Донована есть свежая информация по делу Спаркса. - Робин Такер откинулась на спинку кресла и улыбнулась Элли. - Нам следует поблагодарить его за особую любезность, которую он проявил, придя сюда с новостями.
Элли знала, что это был намек на ее личные отношения с помощником прокурора, несомненно, эти отношения и заставили Макса покинуть свою контору и прийти сюда.
- Очевидно, вчерашнего триумфа Спарксу показалось недостаточно. Сегодня мне в офис доставили бумаги от Рамона Герреро.
- Что им еще понадобилось? Наша попытка подступиться к делам Спаркса провалилась. А меня упекли за неуважение к суду.
- Нас попросту зарубили, черт возьми, - заметил Роган.
- Так вот, Герреро жаждет новой крови. Теперь он составил ходатайство, требуя доступ ко всем уликам, собранным полицией по делу некоего Роберта Манчини.
- Это просто смешно, - возмутилась Элли.
Роган перебил ее:
- Скажите им, пусть они засунут это свое ходатайство…
Робин Такер скрестила ладони, призывая его к порядку:
- Дадите вы человеку хоть слово сказать? Он же для вас старается, пытается вам обрисовать положение вещей.
- Ну, разумеется, это ходатайство необоснованно, - продолжил Донован. - Одного только факта, что Спаркс как-то с этим связан, недостаточно, чтобы претендовать на доступ к материалам расследования. И они не могут сослаться на законы о документах публичного характера, поскольку следствие продолжается.
- Значит, этот крутой адвокат просто пытается оправдать свой гонорар? - спросил Роган.
Макс провел рукой по своим взъерошенным волосам.
- Нет. Или по крайней мере это не единственная причина. Герреро свое дело знает. И понимает, что есть судья, который не против ему угодить.
- Ну, положим, Бэндона особо не подмажешь, - возразил Роган. К судьям в полиции относились почтительно. Бэндон слыл человеком прямым и честным, жестким к преступникам, но справедливым к обеим сторонам.
Макс кивнул.
- Так-то оно так, но тому есть причина. Бэндон не из тех, чья карьера заканчивается судом первой инстанции. В девяностые он был важной шишкой в Минюсте, затем его сманили на должность адвоката по особым делам в солидную юридическую фирму. Он тянет лямку местного судьи только для того, чтобы улучшить свое резюме и пробиться в федеральный суд. И, по слухам, его кандидатура уже рассматривается. Тогда не придется переизбираться. Дела будут интереснее. Престиж выше. Такая должность - мечта любого юриста. Поэтому, конечно, в последние три года он был безупречен дальше некуда. Но в нашем случае, в этом деле, в этот раз он, возможно, слишком безупречен. Люди типа Спаркса имеют доступ к той силе, которая дергает за веревочки политических назначений.
- Так он намерен развалить наше дело в угоду Спарксу? Это же откровенное нарушение закона.
Макс покачал головой.
- Нет. Бэндон знает, что оснований у ходатайства Герреро нет. На самом деле мне сегодня утром звонил помощник судьи - сразу после того, как бумаги были получены. Он, по сути, подтвердил, что все это чепуха. Но затем судья, вероятно, передумал, поскольку его помощник перезвонил мне примерно… - Макс посмотрел на часы. - Примерно час назад.
Роган встревоженно глянул на Элли. Она тем временем уже представляла себе, как болтушка Кристен Вудс, вздергивая свежевыщипанные бровки, рассказывает своему боссу о сегодняшней неожиданной встрече.
- Так все же чем нам это грозит?
Макс нахмурился.
- Бэндон хочет бросить кость Герреро. Мне кажется, тем самым он пытается продемонстрировать Спарксу: делаю, что могу.
- То есть?
- Бэндон хочет вызвать нас на ковер, чтобы мы рассказали ему без утайки, как обстоят дела, и в дальнейшем докладывали бы обо всех новостях следствия.
Судя по гвалту, который подняли в кабинете всего два человека, Элли и Роган, можно было подумать, что здесь собралась целая аудитория участников "Шоу Джерри Спрингера".
- Он может так сделать? - наконец выпалил Роган.
- Не совсем, - сказал Макс. - Тут возникает вопрос разделения власти. Мы - исполнительная. Он - судебная. У него нет права претендовать на доступ к информации, которую мы получаем в ходе расследования.
- Ладно, тогда в очередной раз объясни им, куда они могут засунуть свой запрос.
Макс посмотрел на Элли; она поняла, что будет дальше.
- Он говорит, что это нетипичное дело. Говорит, есть правдоподобное заявление, будто полиция Нью-Йорка преследует Сэма Спаркса…
Роган мотнул головой, но Элли подняла руку, желая дослушать объяснение.
- Бэндон говорит, что заявление правдоподобно, вот и все. И что в свете его полномочий по этому делу, с учетом требования Герреро раскрыть имеющуюся информацию, он выносит определение о дополнительной мере судебной защиты. По сути, это компромисс. Мне он объяснил, что своим вмешательством фактически защищает нас - в смысле вас, полицию, - Макс снова посмотрел на Элли, - от иска Спаркса за причинение беспокойства.
- Скажи ему, пусть рискнет, - сказал Роган. - С ним еще мягко обошлись по сравнению с любым, кто оказался бы на его месте. Так что хрен с ним, пусть попробует подать в суд.
Роган посмотрел на свою напарницу, ища поддержки, но Элли упорно разглядывала крапчатый, землистого тона линолеум на полу кабинета Такер. Если Макс здесь, а не в здании суда, это потому, что он уже пытался выступить в ее защиту.
- Я уже проработал этот вопрос, - сказал он, подтверждая ее подозрения. - Найт полагает, что лучше ему подыграть. - Найт был главным обвинителем процессуального отдела окружной прокуратуры и начальником Макса. - Надо только встретиться с Бэндоном в кабинете судьи, в судейской комнате, - продолжал Макс. - В отсутствие Спаркса, Герреро и даже секретаря. Тогда я неофициально уведомлю его о дальнейших шагах. Как я уже сказал, это все лишь для вида. Бэндон будет хорошо выглядеть перед Спарксом. Нет доказательств, что он сделал одолжение богатому хмырю…
- А мы будем подыгрывать, - отозвался Роган с нескрываемым сарказмом.
- Донован прав, - снова заговорила Элли. - Возможно, Бэндон пытается нам помочь.
Робин Такер, удивленно подняв брови, посмотрела на Элли, но в ее взгляде читалось явное одобрение.
- А с судьей в кабинете лучше встретиться Рогану.
- Что? Чтобы и мне срок влепили?
- Чтобы я оставался в стороне. И Бэндон увидит, что мы обошлись со Спарксом честно.
- Хорошая мысль, - тихо одобрил Макс. - Спасибо.
- Ладно, на этом закончили? - поинтересовалась Такер. - Все пляшут и поют?
Особенно довольным не выглядел никто, но и возражать никто не стал.
- Все оказалось проще, чем я думала. А теперь убирайтесь. У меня дома ребенок ждет ужина.
Еще не добравшись до рабочего места, Роган принялся реконструировать события, которые заставили судью Бэндона позвонить в этот день Максу Доновану.
- Твоя подруга Кристен Вудс сдала нас, - постановил он, едва они вышли за порог кабинета.
- Я тоже так подумала.
- Вот тебе и союз "Волшебные штаны".
- Ну, Вудс скорее вступила бы в союз мини-юбок и шпилек. - Элли попыталась изобразить улыбку, опускаясь в свое потертое, обитое винилом кресло. - Судя по скорости, наверняка она позвонила Спарксу, как только мы расстались на улице.
- Спаркс позвонил своему адвокату, а тот - Бэндону. При такой последовательности это хотя бы похоже на правовой процесс.
- А не на клуб богатеньких засранцев.
Элли почувствовала, как ее кто-то тронул за плечо. Подняв глаза, она увидела Макса, который с улыбкой смотрел на нее сверху вниз.
- Пойду-ка я барахлишко из раздевалки заберу, - сказал Роган.
- Ты в порядке? - спросил Макс, когда Джей Джей удалился.
- Да, вполне.
- Я знаю, тебе пришлось нелегко.
- Да ладно, все хорошо. Я и вправду рада, что на этот раз с Бэндоном будет разговаривать Роган. А мне лучше побыть в стороне.
- У меня еще работы часика на два, а потом, может, ко мне?
- Прости, Макс. Я действительно устала. Не забывай, прошлую ночь я провела не в "Ритц-Карлтоне".
- Ну, ничего страшного. Может, тогда ты пойдешь домой, отдохнешь, а потом я к тебе приеду.
- Не думаю, что из меня сегодня хороший собеседник.
- Не волнуйся. Я привык разговаривать за двоих, глядя, как ты жуешь, - сказал он, улыбаясь.
Элли понимала, что ей следует испытывать благодарность в ответ на такую реакцию. Должна сказать спасибо за желание поддержать, утешить, уберечь ее сон (иногда, проснувшись утром, она заставала Макса за этим занятием). И ей хотелось принять его предложение. Ей хотелось быть женщиной, чей первый инстинктивный порыв - броситься к мужчине, который может позаботиться о ней в трудную минуту.
Но одним из качеств, которое она так любила в Максе, было то, что он умел понимать ее даже тогда, когда она сама себя с трудом понимала. Он был спокойным, уверенным, решал проблемы по мере их возникновения, не преувеличивая их. Ей всегда приходилось тревожиться о том, как другие мужчины, с которыми она раньше встречалась, воспримут какое-либо действие, событие или слово, однако Макс вел себя иначе. И поэтому ей тоже очень хотелось бы удовлетворить его желание.
- Прости. Давай завтра, ладно? Обещаю. А сегодня мне нужно только завалиться в койку, придавить подушку, пустить на нее слюну и захрапеть, как толстый старик. И мне вовсе не хочется, чтобы ты в это время глядел на меня.
- Чтобы не разрушить очарование?
- Вот именно. - Эли посмотрела ему в глаза и легонько погладила по руке.
- Завтра.
- Завтра.
- Ловлю на слове.
- Хорошо.
- Ну что ж, отдыхай. Ты это заслужила.
Выйдя на 21-ю улицу, Элли заметила знакомую фигуру: мужчина, прислонившись к белокаменной стене, курил сигарету. Джесс.
Она улыбнулась старшему брату, представив все те остроты, которые он наверняка отпускал на ее счет с того момента, как Элли прошлым вечером позвонила ему из тюрьмы.
- Приветик! - Ощутив запах табачного дыма, Элли на миг задумалась: когда же она перестанет по нему скучать?
Джесс извлек из кармана линялой джинсовой куртки нераспечатанную пачку "Мальборо" и протянул сестре.
- Я же бросила, забыл? - Это было почти правдой.
- Слыхал, в тех местах, откуда ты вышла, это платежное средство.
- Смешно.
- Я серьезно. Что душа пожелает. Мыло. Конфеты. Порнушка. Перо. Косячок. Кокс. Эти парни могут протащить туда что угодно. - Джесс для убедительности помахал пачкой сигарет.
- У тебя все? - сухо спросила она.
- Нет, конечно. Я решил подрастянуть комедию, чтобы осталось еще на несколько дней. Или недель. А то и месяцев.
- Отлично. Жду с нетерпением.
- Есть настроение выпить или ты уже в тюряге нажралась?
- Думаю, еще могу немножко продержаться и выпить.
- Ты знаешь, я угощаю только в одном заведении.
- А знаешь ли ты, какая пытка меня там ожидает?
Речь шла о баре "Бандюги", старом добром кабачке за углом, на 3-й авеню. Благодаря близости к участку и абсурдно дешевым "счастливым часам" в это время там гарантированно можно было встретить целую толпу сослуживцев Элли.
- Да ладно тебе. Дешевая выпивка. Сыграем в дартс. Или в шаффлборд. Тебе стоит время от времени вылезать из конторы, а то совсем скиснешь.
- Из конторы. Говоришь, как полицейский.
- Боже мой, я провожу с тобой слишком много времени.
Элли и Джесс выросли в одном и том же доме, с одним и тем же отцом, без продыха ловившим убийц, однако полицейская атмосфера повлияла на них совершенно по-разному. Джесс взбунтовался, отвергнув любую субординацию и жесткий распорядок, которые хоть отдаленно могли напоминать полицейские будни. Элли, напротив, впитала ее целиком и полностью, позволив ей определить дальнейшую жизнь.
Элли сорвала обертку с "Мальборо". Всего одну. Она это заслужила.
Глава 14
18.15
В крохотной конурке с кухонькой, которую в пансионе "Лесная долина" называли "квартирой" ее мамы, Кэти Бэтл наполнила водой из-под крана зеленый стеклянный стакан и водрузила его на палисандровую тумбу, стоявшую между пустой кроватью и креслом, в котором сейчас сидела ее мать. Она служила одновременно тумбочкой и журнальным столиком. Едва Кэти получила сообщение о том, что ее мама снова упала, она быстренько свернула осмотр с четой Дженнингс и на всех парах помчалась в дом престарелых.
Кэти присела на кровать, наблюдая, как дрожащей рукой мама медленно подносит стакан к губам.
- Даже не думай… лезть за одной из этих… глупых детских игрушек… что стоят там… на холодильнике.
Четыре месяца назад Кэти купила маме коробку пластиковых соломинок, однако упаковка так и осталась нераспечатанной. "Это для детей, - сказала тогда мама. - Начни я ими пользоваться, ты тут же попытаешься кормить меня из малюсенькой ложечки в виде самолетика".
Кэти обратила внимание, что во время трехсекундных пауз между словами мама прижимает правую ладонь к груди. Она знала: из-за побочного эффекта лекарств, которыми доктора поддерживали мамино сердце, ее некогда сильный голос ослабел и звучал теперь надтреснуто. Они заверили Кэти, что периодическая неровность сердечного ритма сама по себе не опасна. Однако она также знала, что неполадки в том, что мы воспринимаем как само собой разумеющееся, в сердцебиении, пугают ее маму, заставляют ее говорить медленнее.
Все это было тяжело для матери Кэти. Филлис Бэтл всегда была женщиной, которая знала, чего хочет. Когда ее первая дочь Барбара погибла в автокатастрофе в 1974 году, она точно знала, что удочерит другую девочку, и убедила в этом мужа, хотя оба супруга уже отпраздновали свои пятидесятилетние юбилеи. Филлис знала - и убедила мужа, - что звать ее будут Кэти, в честь уверенной независимой женщины, бросившей Роберта Редфорда в фильме "Встреча двух сердец". А когда десять лет назад ее муж скончался, оставив долги, о которых никогда не говорил жене, Филлис знала - и убедила свою дочь Кэти, - что будет жить в их семейном доме одна.
Но самое большое препятствие Кэти пришлось преодолеть год назад, когда она сказала маме, что ей нужно уехать. Впервые в жизни кто-то в чем-то убеждал Филлис. В конце концов Кэти выиграла битву, но это не значило, что мама окончательно растеряла боевой дух. Никаких пластиковых соломинок. Никакого рисования и рукоделия в общей гостиной в компании бабулек, которых мама называла "жалкими старыми перечницами". Никаких унылых бесформенных халатов, которые были почти униформой в доме престарелых.
И, разумеется, никаких инвалидных колясок.
- Мам, я знаю, ты не хочешь об этом слышать, но еще одно падение может быть по-настоящему нехорошим.
- Я способна… о себе… позаботиться.
- Конечно. Но тебе стало бы гораздо легче, если бы ты начала пользоваться кое-чем из того, что здесь есть, например этим креслом.
Кэти наклонилась вперед и ласково положила ладонь на мамину руку. В свои восемьдесят два Филлис полностью сохраняла трезвый ум и твердую память, но ее рука никогда еще не казалась такой тонкой и хрупкой; голубые вены никогда так не выпирали под увядшей сморщенной кожей.
- Ты говоришь… про коляску. Я не… инвалид.
- Мы могли бы попросить самое дрянное кресло, если тебе от этого станет легче. Не высокоскоростное с моторчиком, нет. Ты сама будешь крутить колеса. Подумай, какая это будет тренировка для верхней части тела. Я даже могу попросить, если хочешь, дрянную коляску, похожую на сломанную тележку из супермаркета.
Кэти была счастлива, что мама улыбнулась, но тут улыбка превратилась в смех, Филлис захрипела и закашлялась. Рука ее снова непроизвольно прижалась к груди.
- Тс-с-с, - попыталась успокоить ее Кэти.
Ее сердце. Инсульт. Эти падения. Чтобы разобраться во всех хворях, нужно быть знатоком не меньшего калибра, чем интеллектуалы из "Менсы".
Едва отдышавшись, мама затянула все ту же песню:
- Никаких инвалидных… кресел.
- Мам, ты меня пугаешь. Я знаю, ты предпочитаешь не придавать этому значения. Но с такими вещами не шутят. Падения для пожилых людей…
Филлис метнула в нее гневный взгляд.
- Падение может стать фатальным. Представляешь, как было бы глупо пережить все, что пережила ты, и погибнуть, растянувшись на полу? Филлис Бэтл слишком сильна и слишком умна, чтобы допустить такое.
Мама сжала зубы, но спорить не стала.
- Я попросила Мардж привезти сегодня вечером кресло. - На этот раз мать покачала головой, но словесного сопротивления не последовало. - Просто ради эксперимента. Вы поработаете с ней в коридоре, пока остальные будут слушать ансамбль, который выступает у вас сегодня вечером.
- Ужас, ужас… они называют себя певцами. Как будто… кто-то сунул кошку… в стиральную машину.
- Хорошо. Так вот, пока старые перечницы будут аплодировать этой жуткой музыке, ты мило проведешь время с Мардж. Завтра я справлюсь у нее, получилось ли у вас, а там посмотрим.
И снова мама ничего не сказала. Прогресс.
Кэти поднялась с кровати, подхватила с пола сумку и наклонилась к маме, чтобы поцеловать ее в макушку.
- Спокойной ночи, мамочка.
Кэти уже открывала дверь, когда услышала за спиной слабый голос:
- Прости, Кэти… Что упала… Что… дряхлею.
- Никогда больше не извиняйся! Просто будь вечером полюбезнее с Мардж. Я хочу, чтобы ты еще долго-долго была со мной.
По пути к метро Кэти извлекла из глубин объемистой черной кожаной сумки свой мобильник. Выбрав номер, нажала на кнопку вызова, но сбросила после первого же гудка. Она хотела, чтобы завтра вечером кто-нибудь заменил ее. В связи с маминым падением меньше всего ей хотелось того, что предстояло завтра вечером.