Ирония, однако, заключалась в том, что именно ситуация с мамой вынуждала ее отправиться на завтрашнюю встречу. Это займет всего несколько часов. Она справится, как всегда.
Глава 15
18.45
Если на 20-х восточных улицах и существовал бар, олицетворявший питейную часть правоохранительной культуры, то это были "Бандюги". Пусть утопавшие в расслабляющей легкой музыке мартини-бары с зеркальными стенами преобладали теперь даже в районе Мюррей-хилл, "Бандюги" оставались прежним пабом, где обшитые темным деревом стены были увешаны черно-белыми фотографиями старого Нью-Йорка и мишенями для дартса; был здесь и музыкальный автомат с богатым выбором песен.
Комментарии посыпались, едва Элли показалась в дверях.
- Братва, держи ухо востро. У нас тут закоренелый преступник.
- Позвоните кто-нибудь в отдел пробации. Убедитесь, что она у них под контролем.
Затем последовали шуточки насчет того, что Элли было бы неплохо принять душ, хотя она давно уже помылась.
Элли отвесила шутливый поклон в знак признательности за внимание, и кто-то из игравших в шаффлборд в глубине зала пропел куплет знаменитой поздравительной песенки "Ведь он такой хороший, славный парень", заменив "он" на "она".
На том все и закончилось.
- Смотри-ка, дела не так уж плохи, - заметил Джесс, заказав черный "Джонни Уокер" для нее и "Джек Дэниелс" для себя.
Элли села на соседний табурет возле стойки.
- Как жилось без меня вчера вечером?
Погостив прошлым летом месяца два у девицы, которая называла себя экзотической танцовщицей, Джесс вернулся на диван в гостиную Элли, где проводил, наверное, большую часть времени.
- Скучно.
- Тебе не первый раз доверили остаться дома без присмотра.
Элли и Макс воспринимали свои отношения без спешки. Как нечто повседневное. Как свидания. Без всяких разговоров о дальнейших перспективах. Но раза два в неделю она ночевала у него, чтобы оправдать наличие второй зубной щетки в его ванной.
- А потому еще скучнее, - сказал Джесс. - Я волновался за тебя.
- Похоже, ты перепутал наши роли. Раньше беспокоиться полагалось мне. А ты был объектом моего беспокойства. - Она улыбнулась, представив, как ее обычно беззаботный братец бродит по квартире, не находя себе места от волнения. - О, черт! - воскликнула Элли, ее спокойствие мгновенно улетучилось. - Мама звонила? У меня совсем из головы вылетело.
За редчайшими исключениями Элли каждый вечер звонила маме в Вичиту. Такой порядок установился с первых дней после переезда в Нью-Йорк, куда Элли последовала за Джессом больше десяти лет назад, чтобы немного смягчить материнскую тревогу за единственного сына и наиболее беспечного ее ребенка, живущего самостоятельно в большом городе, где человек типа Джесса мог получить больше неприятностей, чем нужно. Элли звонила маме каждый вечер, зная, что та будет спать спокойнее, если услышит, что с ее детьми все в порядке.
Мало-помалу невинный ритуал превратился в насущную потребность - для одинокой овдовевшей Роберты он служил хотя бы небольшим подтверждением, что покинувшие ее дети скучают по матери.
И вот Элли забыла ей позвонить. По опыту она знала, что расплата ждет ее при следующем разговоре.
- Но ты же не сказал ей, где я, правда?
- Смеешься? Я вообще трубку не снимал.
- Джесс!
- Прости, сестренка. Эти спектакли - по твоей части.
- Наверняка она оставила пространное сообщение.
Джесс кивнул, делая очередной глоток бурбона.
- Можешь даже не рассказывать. Наверняка она закатила свою коронную беспомощно-сердитую речь типа: "Ну конечно, у тебя есть дела поважнее".
- Типа того. Мне кажется, она сказала, мол, ты проводишь все свое время с мужчиной, о котором она ничего не знает и которого ни разу не видела.
- Боже, не стоило мне упоминать Макса в разговоре с ней.
- А! Вот оно что! Не спрашивай и не рассказывай - это мой девиз. Пытайте меня водой в Гуантанамо, травите собаками, я не скажу ни-че-го, - объявил он, превосходно изображая характерные интонации сержанта Шульца.
- Ты ведь знаешь, тебе это удается лишь потому, что маме про тебя рассказываю я.
- Нет, ты рассказываешь ей про меня то, что она хочет услышать. Парень, фигурирующий в этих сказках по телефону, - полный и окончательный придурок.
Элли действительно склонна была приукрашивать их с Джессом жизнь. Ради спокойствия и благополучия мамы она создавала вымышленный мир; в нем Элли выглядела вполне состоявшейся женщиной, которая - так уж вышло - служила в полиции, но при этом у нее были и хобби, и поклонники, и подруги. В этих историях Элли совсем не была похожа на своего отца, который без остатка отдавался работе. В них музыкальная группа Джесса "Собачья площадка" собирала полные залы, а выгодный контракт со звукозаписывающей компанией ожидал его буквально на днях.
- Надо было тебе подойти к телефону. Просто чтобы ей стало легче.
- А тебе надо перестать нянчиться с ней и быть заложницей ежедневных звонков. Но это не мое дело.
Вместо ответа Элли сделала еще глоток.
- Представляешь, - сказал Джесс, чтобы прервать повисшее молчание, - вчера я встретил, возможно, самую глупую женщину на этой планете.
- Ну-у, не знаю. На такое звание претенденток немало найдется.
- Я шел по Пятой авеню, чтобы встретиться с девушкой в "Парк-баре". И тут вижу: на пассажирском сиденье в припаркованной машине сидит малыш, года четыре, не больше. Я и заметил-то его только потому, что задумался, как мы ездили, когда маленькими были, - просто плюхались на переднее сиденье, и никаких тебе детских кресел, никаких ремней, ничего такого. Потом смотрю, стекла в машине опущены, и больше никого там нет. На торпеде лежит сумочка, а в замке зажигания торчат ключи.
- Замечательно.
Джесс снова отхлебнул бурбона.
- Ну вот, а потом у меня на глазах эта дамочка преспокойно выплывает из магазина с охапкой цветов и направляется к машине. Я ей: "Это ваша машина?" А она мне: "Да". Как ни в чем не бывало. Говорю: "Нельзя вот так ребенка оставлять". А она мне: "Но я все время его видела".
- Идиотка.
- Точно. Ну, я и говорю: "Я же мог запрыгнуть в машину и за секунду исчезнуть - со всем вашим барахлом, автомобилем и ребенком". Так представляешь, что она мне заявила? Я, говорит, не волнуюсь. Меня, говорит, Бог бережет. Как будто люди, с которыми происходят всякие неприятности, вовсе не верят в Бога.
Элли вдруг поняла, что улыбается.
- Не ты ли всегда держался принципа: "Сам живи и другим не мешай"?
- Но даже я не могу быть равнодушным тюфяком, когда дело касается четырехлетнего ребятенка.
- Да, но заявлять такое женщине в лицо? Пытаться убедить ее стать более заботливой матерью? Джесс Хэтчер, ты и впрямь решил изменить мир?
- Черт. Это все твое влияние. Я провожу с тобой слишком много времени. И становлюсь… серьезным.
- Бедняжка. Но, знаешь, ты волен в любой момент съехать из ночлежки "У Хэтчер".
- И лишиться самого дешевого спального места на Манхэттене? Да еще с кабельным в придачу? Ни за что.
Элли покрутила в руке бокал, в котором оставались лишь подтаявшие льдинки. Когда-то ее раздражало, что время от времени Джесс поселялся в ее гостиной. Каждый раз это означало, что его очередная работа и/или совместное с кем-то проживание не заладились. Но теперь он держался на работе уже шесть месяцев - новый личный рекорд. Правда, трудился он в стрип-клубе, но Элли уже давно перестала тревожиться по этому поводу. Осознание, что Джесс остается у нее по собственному желанию, все меняло.
- Ну, Эл, так когда мы поговорим о том, что произошло?
- Что произошло, когда?
- Не разыгрывай передо мной крутышку. Вчера. В суде. Так взбесить судью, чтобы он упек тебя на ночь за решетку? Это не похоже на дисциплинированного игрока, каким всегда была моя сестренка.
- Я тебе уже рассказала, что произошло. Ситуация вышла из-под контроля.
- Но ты же из-под контроля не выходишь. На тебя это не похоже. Ты самый ответственный человек, которого я встречал в жизни.
- Ты это о чем?
- Я же вижу, как ты работаешь. Даже дома, когда читаешь архивные дела, ты скрючиваешься над этими бумагами так, чтобы никто не мог проникнуть в твое личное пространство. А твой ноутбук? Ты над ним трясешься так, словно это золотой запас в Форт-Ноксе. Вот и скажи мне: как адвокат этого богатея ухитрился сунуть нос в твой блокнот?
- Думаешь, я нарочно? - Элли тряхнула головой и рассмеялась. Перехватив взгляд бармена, она показала на пустые стаканы, сделав знак, что они не прочь повторить. - Может, стоит перенести этот разговор домой, где я лягу на диван, а ты расскажешь, какие еще фрейдистские тенденции у меня есть?
- Я не говорю, что ты сделала это намеренно. Я имею в виду, что это совсем не в твоем стиле. Обычно ты девчонка, способная отболтаться от чего угодно.
Они молчали, пока бармен ставил перед ними новые порции. Элли смущенно улыбнулась парню, когда он забирал использованную посуду, явно стараясь не мешать конфиденциальному разговору.
- Поверить не могу, что ты винишь в этом меня. Ты хоть представляешь, чего мне стоила эта ночь? Там было мерзко, ужасно, кошмарно и одиноко. И совершенно унизительно.
- Ты не так меня поняла, - возразил брат, смягчаясь. - Я же не утверждаю, что ты этого хотела. Я говорю, что такое могло произойти, только если ты была слегка не в себе. И прости, Эл, это меня пугает. По каким-то непонятным нам обоим причинам ты взялась за ту же безумную работу, которую делал папа. Сейчас ты провела сутки в аду, а в следующий раз можешь вляпаться и покруче. Из-за этой фигни ты реально можешь пострадать.
- Я в порядке.
- Нет, - сказал он, глядя ей в глаза.
Брат Элли и серьезным-то редко бывал, не то что строгим. Глядя в его обеспокоенное лицо, она почувствовала, как сопротивление начало таять. Ей не хотелось говорить об этом. Не хотелось думать, что Джесс увидел в ней что-то такое, о чем она даже не подозревала.
- Я не знаю, что случилось. Все из-за Спаркса. И моего ощущения, будто что-то я упустила, и он сможет выкрутиться. Из-за меня. И всем до лампочки, поскольку он тот, кто он есть. И даже тот бедолага. - Элли вспомнила тело Роберта Манчини, нагое и окровавленное на крахмальных белоснежных простынях. Господи, она просто устала. И виски на почти пустой желудок сыграло свою роль. - Прошло уже четыре месяца, а его сестра и маленькие племяшки так ничего и не знают. Да еще этот Спаркс. Ему вообще наплевать. А его адвокату даже хватило наглости вытащить на свет историю с "Дэйтлайн" и журналом "Пипл", как будто я это делала для собственного удовольствия.
Из-за интереса масс-медиа к смерти ее отца Элли на время оказалась в центре общественного внимания. Джерри Хэтчер потратил лучшие годы своей карьеры детектива, почти пятнадцать лет, на поиски печально известного Душителя из Колледж-хилл. А когда отец был обнаружен мертвым за рулем своего "Меркьюри Сейбл" на проселочной дороге к северу от Вичиты, полицейское управление объявило, что это самоубийство. Но Элли не могла с этим смириться - она продолжила поиски, ей даже удалось кое-кого переубедить. Полиция Вичиты все же сумела поймать преступника - спустя почти тридцать лет после первого убийства - и внимание СМИ тут же переключилось на Элли. Ей казалось, что оно сподвигнет Полицейское управление Вичиты выплатить пенсию за отца.
Но все это осталось в прошлом. Полгода назад Элли все-таки начала признавать правду. Иногда и отцы кончают самоубийством. Эрнест Хемингуэй. Курт Кобейн. Джерри Хэтчер. Никогда она этого понять не могла, но бороться в конце концов перестала. А затем адвокат Сэма Спаркса попытался использовать это против нее в суде.
- Я позволила ему доконать меня, - призналась Элли. - Я ненавижу его. Ненавижу, и позволила себе показать это. Позволила ему доконать меня.
Она почувствовала, как брат обнял ее за плечи, увидела, как он вытащил скомканные купюры из переднего кармана джинсов и кинул на стойку. Джесс успел вывести ее из бара, подальше от взглядов сослуживцев, прежде чем она расплакалась.
Глава 16
Пятница, 26 сентября
8.15
Прошло два дня с тех пор, как Меган Гунтер обнаружила этот мерзкий веб-сайт, "Кампус Джус". Первый день ушел на чтение и перечитывание сообщений в попытке переварить тот факт, что кто-то за ней следит. На второй день приехали родители, и она вместе с ними ходила в полицейский участок. Но ничего не изменилось. Она гадала, станет ли третий день концом всего этого кошмара.
Меган лежала, прижав живот к двуспальной кровати, и попеременно шлепала ногами по покрывалу, слушая на своем айподе группу "Дэс кэб фор кьюти" и читая следующее задание по биохимии. Неоново-розовым маркером она подчеркнула в учебном пособии фразу о биосинтезе мембранных жидкостей. Через неделю ей предстоит экзамен, и придется просто наизнанку вывернуться, чтобы получить высший балл после пропущенной вчера лабы.
Она уже отправила электронное письмо ассистенту преподавателя с вежливым объяснением, почему она отсутствовала, но ответа не получила. По крайней мере его не было двадцать минут назад, когда она в последний раз проверяла почту. Меган подумала, не повторить ли ей попытку, но не хотела выходить в Сеть, не хотела испытывать искушение снова прочитать те ужасные сообщения. Она не хотела думать о возможности появления новых записей.
Трудно представить, но Меган действительно пыталась, как и советовала Кортни, вообще выкинуть из головы этот сайт. Они с Кортни практически выросли вместе в Нью-Джерси. Когда их обеих приняли в вузы, Кортни - в Колумбийский, Меган - в Нью-Йоркский университет, они отпраздновали тот факт, что расставание со школой не разлучило их. Однако теперь они были уже на втором курсе, и жизнь показала, что десять километров между квартирой Кортни в районе Морнингсайд-Хайтс и Гринвич-Виллидж, где поселилась Меган, были все равно что железнодорожное путешествие между Чикаго и Филадельфией. Лекции и семинары, домашние задания и новые друзья оставляли им возможность видеться в лучшем случае раз в месяц.
Но Кортни бросила все, когда вчера ей позвонила Меган. И оказалось, что пользы от Кортни больше, чем от родителей и от полиции. Она была волонтером на "горячей линии" для пострадавших от домашнего насилия и уже имела дело с преследованием - по крайней мере с его жертвами.
По словам Кортни, для Меган лучше попросту не обращать внимания на то, что про нее написано на сайте. Это всего лишь слова в киберпространстве. Первая запись была сделана тремя неделями ранее, и, пока Меган не наткнулась на свое имя два дня назад, эти слова так и оставались там - неподвижные, черные буквы на белом фоне, не способные навредить ей. Просто ей нужно стереть эту неприятность из памяти, забыть, что она вообще видела эти записи, и заставить себя вернуться к обычной жизни.
Легко сказать.
Она снова и снова вспоминала слова сержанта Мартинеса, "…когда кто-то морочит людям голову, это еще не преступление… Там множество гораздо более неприятных сообщений… Не принимай это близко к сердцу".
Меган внушала себе, что на этом сайте тысячи сообщений, а во всей Сети нашлись бы миллионы, если бы кто-то потрудился сосчитать все анонимные форумы и комментарии в блогах. Ей не следовало так переживать всего из-за пары строк во всем этом словесном мусоре.
Однако, вместо того чтобы изучать, как образуются молекулы жизни, Меган поняла, что перебирает в уме возможных подозреваемых. Отец моментально отмел предположение сержанта, что она знакома с автором посланий. Таким уж он был - из тех отцов, которые инстинктивно бросаются на защиту своего ребенка. Конечно, он пытался оградить Меган от намеков, что она могла сама нажить себе врага. Но сам он, разумеется, задумывался об этом.
Однако его реакция была столь бурной, что Меган тоже невольно задумалась об этом. Выстояв полчаса в участке, она непрерывно размышляла, кто вдруг решил "морочить ей голову", как выразился сержант Мартинес, и у кого были на то причины. Или резче, как назвала это Кортни: кто "засирает ей мозги".
В прошлом месяце возле дома отирался один парень. Он стоял на автобусной остановке, когда она заскочила в кафе "Сок Джамба". Меган обратила на него внимание, потому что он был довольно симпатичным. Когда ей приготовили фруктовый коктейль "Манговая мантра", пришел автобус № 3, однако парень в него не сел. Наоборот, он стоял у двери ее дома. А когда Меган подошла, она готова была поклясться, что парень изучает список жильцов, а его палец застыл совсем рядом с кнопкой ее звонка. Едва входная дверь закрылась за ней, Меган выкинула его из головы, но сейчас задумалась: не видела ли она его в кампусе?
Впрочем, как ни старалась Меган вспомнить его лицо, память упорно подсовывала ей другой образ. Лицо Кита.
Когда осенью у нее начались занятия, они еще были вместе, поэтому Кит знал ее расписание. Знал, насколько подобное событие отвлечет ее от учебы. Кит был фанатом Интернета. Он знал о сайтах типа "Кампус Джус", знал, что подобные сайты позволяют оставаться неопознанным. И если бы ему захотелось, он мог бы решиться на месть.
Но расстались они в июне, а первые послания датированы началом сентября. Неужели он созревал почти три месяца, прежде чем выплеснуть на нее весь этот ужас, который продолжается и по сей день? В это было трудно поверить.
И все же, накручивая на кончик указательного пальца правой руки тонкую серебряную цепочку, на которой болтался кулон в форме сердечка - подарок Кита, Меган никак не могла избавиться от этих мыслей.
Сквозь негромкую музыку, журчавшую в наушниках, она услышала металлический стук сковородки об электрическую конфорку. Хезер выбралась из своего убежища поесть.
Меган надеялась, что одним из преимуществ, которое даст совместное проживание, станет новая дружба. Ей хотелось обрести подругу, чтобы можно было поболтать вечерком. И сразу после заселения Хезер не была так уж холодна. В те первые недели она составляла Меган компанию в гостиной во время просмотра реалити-шоу "Проект Подиум" - одной из немногих передач, на которые Меган находила время. Они также завели привычку учитывать вкусы друг друга при заказе еды на дом, чтобы можно было устраивать общий ужин.