* * *
Ночь. Надя и Олег в темной спальне, в постели, лихорадочно любят друг друга. Наконец, Олег со вздохом откидывается на спину. И говорит - неожиданно громко и четко:
- Боюсь смерти. Я боюсь смерти, Надя.
- Что ты… Тише, Сережа услышит… Почему тебе это в голову пришло? - шепчет Надя, приподнимаясь на локте и покрывая его лицо и грудь быстрыми поцелуями. - Все же хорошо, врачи говорят, следует ожидать длительной ремиссии, состояние стабильное, никаких следов опухоли, химиотерапия помогла…
- Не знаю я, чего следует ожидать. Не верю врачам. Боюсь боли. Боюсь смерти, - шепчет Олег. - Я сейчас только понял, как сильно я боюсь смерти. Я не хочу умирать, Надя. Я жить хочу, - Олег вдруг всхлипывает, как ребенок.
- Ну, что ты, что ты, милый! Родной мой! Олежек! Ты не умрешь… Ты уже здоров… Не думай об этом вообще!
- Да. Я не умру. Не умру, - лихорадочно шепчет Олег и прижимает к себе Надю.
* * *
Квартира Марии Петровны.
Мария Петровна - веселая, нарядная, тщательно причесанная - принимает гостей: семью Говоровых. Надя помогает ей накрывать на стол: носит из кухни тарелки со всякой снедью. Олег и Сережа сидят на диване, просматривают фотоальбом.
- А вот это я - маленький, - говорит с улыбкой Олег. - Теперь самому на себя смотреть смешно… Штаны какие-то куцые… Клюшка эта дурацкая… Я ее даже поднять не мог, а туда же - хоккеист! Это летом-то…
- Ну, существует же хоккей на траве, - примирительно говорит Сережа. И потом, ты здесь не маленький совсем, а большой.
- Для тебя - большой. Мне здесь девять лет. Но на самом-то деле - маленький…
- Нет. Большой. И не смешной, - Сережа прижимается головкой к отцовскому плечу. Берет его руку в свои, гладит. Переворачивает - и видит четкий темный кружок на запястье:
- Ой, что это, папочка?
- Синяк. Не обращай внимания, - Олег выдергивает руку из рук сына, торопливо натягивает край рукава, чтобы закрыть пятно, и переворачивает страницу альбома. - О, а это я в пионерском лагере! Ты-то, небось, и не знаешь, на свое счастье, что такое эти пионерские лагеря?!
Мария Петровна и Надя снуют между кухней и комнатой, потом задерживаются на кухне, оттуда доносятся их голоса:
- Салат осталось заправить и смешать, - говорит Мария Петровна.
- Давайте, я сделаю, - предлагает Надя.
- Спасибо, детка… А я пока духовку запалю. И через пол часа можем уже подавать горячее…
С кухни доносится позвякивание посуды, треск зажигалки.
Сережа указывает на противоположную стену, где, над комодом, оправленный в красивый багет, висит большая черно-белая фотография юной девушки в нарядном платье.
- Это бабушка?
- Бабушка.
- А ты уже был тогда?
- Нет. До меня еще десять лет ей жить… Это она в платье для выпускного вечера, ей семнадцать лет, - отвечает Олег, с любовью глядя на фотографию.
- А сколько… вообще жить? До смерти? - робко, задумчиво спрашивает Сережа.
- Кому? - пугается Олег.
- Бабушке…
- А, бабушке… Она умерла, когда мне было девять лет. Значит, эта фотография сделана за девятнадцать лет до ее смерти, - спокойно отвечает Олег, но взгляд его, устремленный на макушку сына, встревожен.
- Папа… А бабушка Маня скучает по бабушке? У нее поэтому так фотографий много?
- Да, она очень скучает по бабушке, - с печалью в голосе отвечает Олег.
- А ты? Ты скучаешь по ней, да? Все время?
- Скучаю. Все время.
- А когда был маленький, больше скучал?
- Больше.
- А… - хочет что-то еще спросить Сережа, но умолкает.
- Что, Сергуня? - Олег обнимает сына и прижимает к себе. - Что ты?
- Когда ты в больнице лежал, я тоже скучал… Очень, - Сережа принимается плакать. - Я так боялся, что ты умрешь! Но ты ведь не умрешь? Никогда не умрешь?
- Сережа… Все люди когда-нибудь…
- Но ты не умирай! Пожалуйста! - перебивает отца Сережа. - Не умирай!
С кухни прибегает Надя, сжимая в руках вымазанную салатом ложку.
- Что случилось, мальчики?
- Да вот… Сережа расстроился. Увидел фотографию бабушки и расстроился, - растерянно говорит Олег, прижимая к себе рыдающего сына.
Надя садится на диван рядом с ними, принимается гладить Сережу по спине.
Входит Мария Петровна.
- Ох, Сереженька! Что случилось? Детка…
Сережа, все еще всхлипывая, отстраняется от отца. Вытирает слезы. Надя и Олег молчат. Мария Петровна всплескивает руками… И скрывается на кухне.
* * *
Олег, Надя и Сережа сидят за столом, накрытым уже для чая. Мария Петровна вносит огромный, красивый "наполеон".
- Какой тортик! - восхищенно восклицает Сережа.
- Мария Петровна, вы волшебница! - вторит Надя.
- Ох, тетенька! Как давно я не ел твоего "наполеона"! - с улыбкой говорит Олег и помогает установить торт на подставку. - Ну, кто разрезает? Может, Сереже доверим?
- Нет, пап… Я боюсь, - смущенно отвечает Сережа.
Все смеются. Олег берет тонкий нож с костяной ручкой, заранее положенный возле подставки и, хищно оскалившись, принимается крутить его в руке, словно ниндзя из боевика, угрожающий противнику. Наконец, вонзает нож точно в середину торта. Сережа издает восторженный вопль. Олег медленно, изображая свирепость, разрезает торт на аккуратные треугольные кусочки.
- Ой, Олежек, а я ведь и не спросила: тебе можно торт-то? - всполошилась вдруг Мария Петровна.
- Можно, тетенька. Мне теперь все можно, я уже совсем здоровый человек.
Надя подает ему тарелки, он раскладывает. Мария Петровна наливает чай.
- Олег надкусывает свой кусок:
- Оу! Вкус, знакомый с детства!
- Тот самый торт? - со смехом включается в игру Надя.
Тот самый… - сглотнув, хотел было ответить Олег, и вдруг согнулся пополам от пронзившей его боли. Блюдечко с тортом выпало из его руки.
- Олег! - вскрикнула Надя.
- Папа! Папа! - вскочил Сережа.
Олег, скрючившись, свалился со стула на пол, под стол. Боль была так сильна, что в первые мгновения он даже не мог кричать, только немо разевал рот, как рыба. Но потом его вырвало кровью и он закричал… Он кричал, корчась на полу, полускрытый скатертью. Надя и Сережа упали на колени рядом с ним, Мария Петровна склонилась, опираясь на стол.
- Олег!
- Олежек, миленький!
- Папа! Папочка! Не умирай! Папа, не умирай!
Олег, крича, корчился на полу.
- Я вызываю "скорую"! Потерпи, вызываю "скорую", - пробормотала Надя, схватила в охапку упирающегося, орущего Сережу, и выволокла его в коридор, ногой захлопнув дверь в комнату.
Мария Петровна, дрожа, склонилась к Олегу, попыталась погладить его по голове, но Олег, встав на четвереньки, принялся извергать потоки кровавой рвоты. Казалось даже странным, что столько крови может выходить из человека, а он продолжает жить и кричать… На ковре расползалась лужа темной крови. Олег осмысленно, с ужасом смотрел на этот кровавый поток.
- Папа! Не умирай! Не умирай! - доносились из коридора истерические крики Сережи. - Папочка, миленький, не умирай!
Эти крики донеслись до Олега сквозь ослепляющую и оглушающую боль, он с усилием поднял голову, посмотрел в заботливое лицо Марии Петровны… И, пользуясь кратковременным перерывом между приступами рвоты, прошептал окровавленными губами:
- Возьми другого вместо меня… Возьми тетю Маню!
- Олежек, о чем ты? - успела спросить Мария Петровна, как вдруг лицо ее исказилось, глаза закатились, рот скривился… Она хотела что-то сказать, поднесла руку к голове - и рухнула, как подкошенная, рядом с Олегом.
Олег тяжело перевел дыхание. Нового приступа рвоты не последовало, и по выражению облегчения, разлившемуся по его лицу, было видно, что боль внезапно отпустила его. Он вытер пот и кровь с лица. Сел, привалившись к ножке стула, закрыв глаза.
- В комнату заглянула Надя:
Олег, "скорая" уже… Боже мой! Мария Петровна! - Надя бросилась к лежащей женщине. - Мария Петровна! Олег! Олег!
- Ей стало плохо, - прошептал Олег, не открывая глаза.
- А ты как?!
- А мне полегчало…
* * *
Олег в окровавленном свитере лежит на диване. Мария Петровна - по-прежнему на полу. Рядом с ней - Надя и два сотрудника "скорой помощи" в синей форме. Один стоит на коленях, слушает грудь пожилой женщины через стетоскоп. Потом снимает стетоскоп. Поднимается с колен.
- Можем констатировать смерть до прибытия бригады. Инсульт. Но уточнять причину смерти будет вскрытие, - сухо сообщает он.
- Вскрытие… - механически повторяет Надя и, всплеснув руками, принимается рыдать.
Олег тоже плачет, закрыв лицо руками.
* * *
Глава 4
Олег в своей конторе, просматривает бумаги, звонит кому-то по телефону, диктует что-то своей секретарше.
Выходит на улицу, прощается с Димой, Колей и Андреем. Садится в машину.
Коля тоже садится в машину.
Дима и Андрей идут вниз по улице, оживленно болтая.
Олег едет в машине, мелькают дома, цветущие деревья в скверах.
Въезжает во двор, ставит машину.
Вылезает, подходит к цветущей черемухе и, подпрыгнув, срывает ветку.
Входит в подъезд.
* * *
Кухня в квартире Говоровых.
Олег, Надя и Сережа ужинают.
* * *
Олег сидит в пижаме у постели сына, читает вслух большую книгу.
Сережа со счастливым видом слушает.
Надя в ночной рубашке и халате, с зубной щеткой в руках, заглядывает в комнату и, улыбнувшись, исчезает.
* * *
Больница.
Олег сидит на кровати, мерно раскачиваясь, обхватив руками живот. К руке его тянется трубочка капельницы.
Все в палате спят.
Олег поднимает искаженное болью, залитое потом лицо, губы его что-то шепчут…
* * *
Кладбище.
Подъезжает автобус из фирмы ритуальных услуг.
Выходят Сергей Данилович, Вася, Нина Антоновна, Павел, обнимающий за плечи рыдающую Оксану, какие-то незнакомые люди, женщины в черных платочках.
Бравые ребята из фирмы ритуальных услуг выгружают гроб и несут по дорожке, следом за гробом несут венки и большую фотографию Анны Даниловны на проволочной подставке…
* * *
Поляна, усыпанная одуванчиками.
Сережа в трусиках и панамке с сачком в руках охотится на бабочек.
Надя и Олег сидят на расстеленном покрывале, едят бутерброды, запивая соком из пластмассовых стаканчиков.
Невдалеке стоит их машина.
* * *
Олег на работе, говорит по телефону, одновременно записывая что-то…
Едет с работы привычными улицами сквозь "тополевую метель".
* * *
Надя и Олег ночью, в постели, занимаются любовью.
* * *
Больница.
Олег - бледный, дрожащий от боли, со стиснутыми до желваков на скулах зубами, лежит на передвижной части большого рентгена, медленно въезжая внутрь аппаратуры.
В крохотном помещении гаснет свет.
Олег видит врачей, заглядывающих в помещение через светящееся окно.
Врачи передвигают какие-то рычажки на пульте.
Олег зажмуривается и шепчет…
* * *
Утро.
Павел просыпается, садится в кровати.
Оксана лежит рядом, спиной к нему.
Павел склоняется, нежно целует ее в обнаженное плечо… И вздрагивает, словно от удара током.
Оксаночка! - полушепотом выдыхает он.
Резко поворачивает Оксану. Ее голова откидывается на подушку - и Павел видит бледное мертвое лицо, полуоткрытые посиневшие губы, засохшую белую пену на щеке… В руке Оксаны, свисающей с кровати, зажат пластиковый пузырек, из которого на пол со стуком высыпаются таблетки.
* * *
Лето.
Лес.
Надя, Олег и Сережа собирают ягоды.
* * *
Дача.
Надя в соломенной шляпе копается на грядке.
Сережа собирает огурцы в парнике.
Олег лежит в тени на шезлонге с книгой в руках.
* * *
Раннее утро.
Река.
Олег и Сережа удят рыбу, сидя в лодке.
* * *
Солнечный летний день.
Дачный домик.
Олег лежит поперек кровати, свесив голову, его рвет в тазик, подставленный Надей.
Сережа плачет, спрятавшись в углу и заткнув уши.
Надя отбегает с тазиком в руках.
Олег шепчет что-то окровавленными губами…
* * *
Маленький Костя рисует дракона с разверстой пастью цветными мелками на асфальте во дворе.
Во двор на большой скорости въезжает машина.
Визг тормозов…
Костя оборачивается…
* * *
Кладбище.
Идет дождь.
Три свежие могилы, все в цветах и венках, обтянутые целлофаном фотографии Анны Даниловны, Оксаны и маленького Кости.
Опираясь на ограду, с непокрытой головой, в легком летнем пальто стоит Павел. Струи дождя текут по его лицу.
* * *
1 сентября в городе.
Нарядные Олег и Надя ведут в школу счастливого и гордого Сережу. В руке у него огромный букет георгинов, за спиной - новенький ранец.
Свободной рукой он вцепился в руку отца. Отца, а не матери…
* * *
Вечер.
Олег и Надя читают, лежа в постели.
Наконец, Олег откладывает книгу, гасит свет и притягивает к себе смеющуюся, шутливо отбивающуюся книгой Надю.
* * *
Театр.
Олег и Надя слушают оперу - какая-то оригинальная, новаторская постановка.
* * *
Олега в залитой черной кровью рубашке везут в машине "скорой помощи". Все его тело содрогается в конвульсиях, рот приоткрыт, глаза выкатились из орбит.
* * *
Церковь.
Обряд отпевания.
В гробу лежит Вася, почти неузнаваемый под слоем специального грима.
Плачущий Сергей Данилович обнимает плачущую жену.
Среди присутствующих - Надя в черном платочке, с горящей свечкой в руках: потрясенная, бледная.
* * *
Олег, Надя и Сережа завтракают в угрюмом молчании, выражение лица у всех троих - отрешенное и испуганное.
* * *
Мрачный Олег сидит на работе, на совещании и, кажется, совсем не слушает, о чем идет разговор.
* * *
Поздняя осень.
Вечер. Темно. Идет мелкий дождь. Светят фонари и окна домов.
Олег едет на машине знакомыми улицами. Он бледен и угрюм.
Остановив машину во дворе, не спешит выйти. Сидит, откинувшись на спинку сиденья, закрыв глаза.
Выходит. Запирает машину. Идет через темный двор.
Входит в квартиру. Там темно и тихо. Только под дверью Сережиной комнаты - полоса бледного света.
Не раздеваясь и не разуваясь, прямо в мокром плаще и ботинках, Олег подходит к двери, приоткрывает, заглядывает…
При слабом свете ночника он видит Сережу, спящего в объятиях спящей Нади.
Постояв минутку, Олег закрывает дверь и идет в прихожую раздеваться.
* * *
Олег в магазине игрушек. Выбирает среди конструкторов подарок сыну.
Внезапно его скручивает боль, он падает на пол…
К нему бегут люди, окружают его…
Олег корчится от боли и кричит, лица людей кажутся ему причудливо-искаженными.
* * *
Олег сидит в темной комнате на диване, одетый в черный костюм с черной водолазкой. Он плачет.
Заходит Надя - тоже в черном. Подходит к нему, обнимает за плечи.
Олег обхватывает ее руками, утыкается головой ей в живот. Плечи его вздрагивают.
За окном идет снег. Синий свет уличного фонаря разливается по стене, высвечивая фотографию Сергея Даниловича в рамке с траурным черным уголком.
* * *
Новый год. Олег и Сережа наряжают елку в печальном молчании.
Сережа подает игрушки.
Олег вешает их на елку.
Луч света падает на его запястье.
На запястье - симметричный темный кружок.
* * *
Солнечный зимний день. Каток.
Сережа и Надя катаются на коньках.
Олег сидит на лавочке и с грустью смотрит на них.