- Чтобы посмотрела, как люди в Москве живут… Пообщалась. А то одичала совсем в родимом Мухосранске, да и теперь - сидит в норе, как барсук какой-то. К экзаменам, видишь ли, готовится. Ученая…
Светлана смущенно краснеет, обиженно смотрит на брата.
- Ну ты, Николай, и скажешь! - возмущается Дима. - Такую девушку - барсуком обозвать! И потом, Сызрань - очень красивый город…
- Ты там не был, ты не знаешь, какой он красивый, этот твой… Наш родимый Мухосранск! Ладно, к столу. Я жрать хочу.
- Фи! Как ты груб, Коленька! - фыркает Зоя.
- Да каков есть, Зоенька! - ворчливо отвечает Коля.
- Куда вы поступаете? - спрашивает девушку Олег.
- В какой-нибудь экономический, - с милой и смущенной улыбкой отвечает Светлана.
- Чтобы научиться деньги зарабатывать… Много-много денег! И, кстати, в Москву она приехала не женихов ловить, а учиться! - ворчит Коля. - Так что нечего ей бывать в компаниях, где холостяки водятся…
- Ну, что же? Все в сборе - пора и за стол, а то курица остынет. А мы ее по такому сложному рецепту готовили… В-общем, остывать ей никак нельзя. К тому же - наш Коля жрать хочет! Сам признался. Мальчики, ухаживайте за Ланой. Лана, чувствуйте себя у нас, как дома! - говорит Лариса и идет к столу.
* * *
За окном совсем стемнело. На разоренном столе горят свечи. Музыка играет чуть громче. На маленьком пятачке ковра, освобожденном от мебели, в полутьме покачиваются две пары: Андрей с Ларой, Дима с Зоей. Андрей и Лара вдохновенно целуются. Зоя танцует с бокалом в руке, время от времени посасывая коктейль из трубочки.
Коля сидит у стола, все еще что-то ест.
Светлана забилась в кресло.
Олег сидит на корточках возле стереосистемы, перебирая диски. К нему подходит Надя, опускается на пол рядом и говорит шепотом:
- Олежка, пригласи девочку потанцевать! А то чего она сидит весь вечер, как потерянная… Коля наш - свинюк, тут уж ничего не поделаешь. Привел такую кроху… Она и рот-то раскрыть лишний раз боится. Закомплексованная. Потанцуй с ней, ладно? А то как-то неловко.
- А ты?
- Ревновать не буду.
- Да нет, просто неудобно: я - танцую, жена - сидит!
- Я Колю приглашу потоптаться. То-то он удивится!
- Я буду ревновать… Колька в тебя влюблен.
- Не говори глупостей.
- Я знаю. Ты знаешь. Все знают. Влюблен. Ладно, я потанцую с девочкой. А тебе разрешаю пригласить Колю. Но только один раз! Все равно он танцевать не умеет, все ноги тебе отдавит…
- Ты садист, - усмехается Надя, грациозно встает с пола и садится в ближайшее кресло.
Олег ставит новый диск. Подходит к Светлане и шутливо-грациозным жестом протягивает ей руку. Глаза девушки изумленно округляются, на губах появляется счастливая улыбка… И она изящно, словно дама прошлого века, кладет свою узкую кисть в ладонь Олега. И поднимается. Олег обнимает ее за талию и они начинают покачиваться чуть ли не на том же месте, где он стоял.
Надя с улыбкой смотрит на них. Потом подходит к Коле. Коля даже жевать перестает, когда Надя приближается.
- Коленька, муж меня бросил ради прекрасных глаз твоей сестрицы, - кокетливо говорит Надя.
- Я ей сейчас уши надеру, - рычит Коля, поднимаясь из-за стола.
- Нет, нет, Коля! - пугается Надя. - Я не о том… Просто… Может, ты меня потанцевать пригласишь? А то все танцуют - а мы сидим…
Надя кладет руки на плечи опешившего Коли. Коля судорожно сглатывает и обнимает ее за талию. Надя увлекает Колю на импровизированную "танцплощадку". Они начинают покачиваться в танце. Надя кладет голову на плечо Коли.
- Надюша! Надюша! - восторженно шепчет Коля и теснее прижимает к себе Надю.
- Ш-ш-ш-ш… Слушай музыку… Мы танцуем… Нет, мы плывем… Качаемся на волнах, - бормочет Надя, закрывая глаза.
Олег танцует со Светланой. Девушка держится чуть-чуть на расстоянии, словно боясь соприкоснуться своим тонким телом с телом Олега. Олег привлекает ее ближе, прижимает. Светлана восторженно смотрит снизу вверх в его лицо. Ее глаза сияют. Она прелестна. Олег склоняется лицом к ее лицу, кажется - вот-вот поцелует… Но ему удается удержаться.
* * *
Во дворе. Андрей и Лариса вышли проводить гостей. Андрей совсем пьян. Дима с Зоей и Надя - тоже.
- Ой, Олежек, хорошо, что ты теперь - трезвенник, - бормочет Дима, спотыкаясь на каждом шагу. - Довезешь нас с Зоечкой до… До… Дома…
- Довезу, довезу. Не упади.
- Всем пока, - угрюмо бросает Коля и идет к своей машине.
Потом оборачивается и говорит, чуть теплее:
- Пока, Надюш…
- До-сви-данья! - хором кричит ему подвыпившая компания.
Светлана хочет идти за братом, но оборачивается к Олегу и пылко шепчет:
- Спасибо вам за прекрасный вечер!
- Ну, при чем же тут я? - смущается Олег. - Это Лару с Андреем надо благодарить.
- Нет. Я благодарю вас, - серьезно отвечает девушка. - Без вас этот вечер не был бы таким… таким… Спасибо вам.
Она поворачивается и почти бегом направляется к машине Коли.
Олег мгновение смотрит вслед. Светлана садится в машину. Коля трогает с места, не дождавшись даже, пока сестра закроет дверь. Олег встряхивает головой, морщится недовольно.
Олег идет к своей машине, отворяет все дверцы, "загружает" на заднее сидение - Диму с Зоей, на переднее - Надю. Садится сам. Заботливо пристегивает Надю ремнем безопасности. Надя почти спит, ее головка клонится на бок, волосы растрепались. Олег целует ее в щеку и заводит мотор.
Высунув руку в окно, машет Андрею и Ларисе.
* * *
Олег и виснущая на его плече, сонная Надя входят в квартиру. Из комнаты появляется Мария Петровна в ночной рубашке и стеганом халатике.
- Вернулись? Ну, слава Богу, а то я боялась… Сейчас время такое… Поздно домой возвращаться опасно.
- А что Сережа? - зевая, спрашивает Надя.
- Сережа спит, давно уже.
- Пойду чмокну ребенка в головку и баиньки… Не могу, падаю! - Надя снимает туфли и, чуть пошатываясь, идет в комнату к сыну.
- Такой славный мальчик. Бабушкой меня зовет! Если бы ты знал, Олежек, как это приятно, что он меня зовет бабушкой…
Олег с улыбкой обнимает Марию Петровну за плечи.
- Тетенька Маня, так ведь ты и мне-то была как мама, а ему - точно бабушка. Он других бабушек и не знает.
- Нина Антоновна - тоже бабушка, получается. И Наденькины родители - бабушка с дедушкой, Сережа их очень любит…
- Нина Антоновна - не настоящая бабушка. А Наденькины родители, конечно, бабушка с дедушкой, но наука им дороже внука даже сейчас. Когда на пенсию пора. Спасибо тебе, тетенька, ты нас, беспутных, выручаешь…
- Да что ты, Олег! Гуляйте, гуляйте! Дело молодое, я еще помню, когда погулять-то хочется, на танцы сходить или в кино… Мне вас, нынешних, так жалко, вам и пойти-то некуда, кроме как в гости… А мне это в радость даже, с Сережей посидеть! Я и ужин вам приготовила.
- Да мы же только из гостей!
- Так кушать не хотите? Жалко.
- Ты не хлопочи, тетенька Манечка! Иди спать, для тебя уже поздний час.
- Да ничего, я книжку читала интересную, еще не спала…
- Что за книжка?
- У тебя с полки взяла. "Исход" называется. Какой-то Стивен Кинг написал. Я, вроде бы, слышала такое имя, он знаменитый, да?
Олег округляет глаза и принимается смеяться.
- Ой, тетечка Манечка! Он знаменитый, но книжка тебе не понравится… Она страшная!
- Ну, пока что нравится. И не страшно. Станет страшно - брошу. Ладно, иди, раздевайся, умывайся и ложись. Тебе на работу завтра. Ты как себя чувствуешь?
- Хорошо, тетя Маня.
- Выздоровел? - с надеждой спрашивает Мария Петровна.
- Не знаю. Врачи говорят - ремиссия. Но, может быть, и выздоровел.
- Все равно тебе беречься надо, отдыхать… Иди.
Шаркая тапочками, Мария Петровна уходит в комнату, из-под двери которой сочится свет.
* * *
Олег в ванной, полуголый, в одних пижамных брюках. Чистит зубы. Сплевывает пену. В пене - кровь. Он сплевывает еще раз. В этот раз - еще больше крови. И вдруг - судорога проходит по его телу. Олега рвет черной кровью. Он кричит от боли. Падает на пол ванной. Словно в тумане, видит испуганных, в одних ночных рубашка Марию Петровну и Надю.
* * *
Больница.
Олега везут на каталке по длинному коридору. Перед его глазами мелькают ряды ламп на потолке. Рядом бегут врачи, полуодетая Надя. О чем они говорят - Олег не слышит из-за странного гула в ушах. Словно сотни, тысячи голосов что-то бормочут… Но потом он начинает слышать отчетливо два голоса. Один - басовитый - бормочет: "Дай другого!" Второй голос - тонкий, писклявый - отвечает: "Возьми другого! Возьми другого вместо меня! Возьми другого вместо меня!"
- Нет, нет! - стонет Олег. - Не дам… Больше никогда… Не получишь…
И тут же принимается кричать от боли.
Глава 3
Больничный коридор. Двери палат.
Возле поста медсестры стоит растерянная Надя, с нею - двое врачей: мужчина и женщина.
За окном занимается рассвет.
Откуда-то слышны крики Олега.
- Мы пытаемся купировать боль, - сухо, отрывисто говорит врач-женщина. - Мы влили ему суточную дозу диаморфина. Больше нельзя - есть риск для жизни. Сердце может не выдержать.
- Он уже давно должен бы спать… Такая доза - все равно что полный наркоз, - удивляется врач-мужчина. - Я не понимаю: невосприимчивость, что ли?
- Он так страдает! Так страдает! - всхлипывает Надя. - Господи, я не могу больше слушать… Как он кричит!
- Мужчины вообще не умеют терпеть боль, - говорит врач-женщина, почему-то с осуждением глядя на врача-мужчину.
- Олег обычно такой терпеливый… Может, дать ему еще немного обезболивающего? - просит Надя.
- Есть риск для жизни.
- Но он так страдает!
Крики вдруг прерываются.
Врачи удивленно переглядываются между собой. Надя напряженно вслушивается в тишину, потом вскрикивает - "Боже!" - и бежит по коридору к палате.
Из палаты выходят две усталые медсестры. Одна из них останавливает Надю:
- Не надо туда.
- Он умер? Скажите мне! Он умер, да?! - истерически кричит Надя.
- Нет, что вы! - взмахивает рукой медсестра. - Не волнуйтесь. Он просто заснул. Обезболивающие подействовали, боль купирована, он спит… Вы можете ехать домой, он проспит как минимум часов десять.
- А как он? - бестолково спрашивает Надя.
- Говорю же вам - спит! Кричал, бормотал что-то, бредил… Но это от наркотиков бывает. Зато теперь спит. Идите, вам тоже отдохнуть надо.
Надя стоит в нерешительности. Потом - поворачивается и уходит, ни с кем не прощаясь.
Врачи и медсестры смотрят ей вслед.
- Бедняга! - говорит врач-мужчина. - Совсем молодая баба, а сколько ей дерьма предстоит за мужем вынести. И не только дерьма.
* * *
Надя возвращается домой. Уже утро. Сережа завтракает на кухне, выбегает ей навстречу, за ним идет Мария Петровна.
- Мама, как там папа?
- Как Олежек?
- Ему лучше, - бормочет Надя. - Он заснул.
Она проходит в комнату и без сил падает на диван, прямо в одежде.
- Он все кричал… Кричал… Бормотал что-то… А потом заснул. Я тоже сейчас лягу. Вы извините меня, Мария Петровна… Вы с Сережей погуляете?
- Погуляю, погуляю. Поспи, детка.
Надя закрывает глаза.
* * *
Вечер. Надя на обеденном столе разбирает свежевыглаженное белье, раскладывает его стопочками. Звонит телефон. Надя подходит.
- Алло… Да, это я. Нет, Сергей Данилович, ничего. Я уже проснулась. Да, он у Марии Петровны, я решила, что так лучше. Я буду целые дни у Олега. Нет, он нормально это переживает. Он умный мальчик. Все понимает. Да, я звонила. Олег еще спит. Завтра поеду. Да. Хорошо.
Некоторое время Надя молчит, слушает. Потом с чувством восклицает:
- Боже мой!!! Как же так?! Господи, прямо проклятье какое-то! Ведь совсем недавно… Да, да, конечно, я понимаю. Нет, я думаю, ничего страшного, это же на несколько дней. Да, конечно, я сама справлюсь, Мария Петровна поможет с Сережей. Хорошо, если что-то будет нужно, я обращусь к Нине Антоновне обязательно. Но, я думаю. Мы справимся. Конечно, поезжайте. Господи, такой молодой еще мужчина! Ну, вы держитесь, Сергей Данилович. Я так вам сочувствую. Нет, все равно это тяжело… Все-таки родня. Да. Да. До свидания, Сергей Данилович.
Надя кладет трубку. Некоторое время стоит в потрясенном молчании, смотрит перед собой. Потом возвращается к столу и продолжает разбирать белье.
* * *
Больница.
Надя идет по коридору. На ногах - тапочки. В одной руке - пакет с туфлями, в другой - тяжелая продуктовая сумка. Проходя мимо поста медсестры, приветливо кивает. Подходит к открытой двери палаты и слышит бодрый голос Олега:
- Да врач говорит, что никакого ухудшения, вообще ничего! Все как было, даже лучше… Просто какой-то непонятный приступ боли и кровотечение. Я проснулся, они начали меня исследовать, всякие телевизоры в желудок совать. Ничего, даже рубца нет. Непонятно, отчего кровотечение.
- Да, наша современная медицина… - слышится голос Андрея.
- Правильнее сказать - наша советская медицина, которая самая бесплатная медицина в мире! - прерывает его бодрый голос Димы. - Чего от них ждать? Мы в медицине отстаем, к примеру, от США лет на пятьдесят!
Надя входит в палату:
- Тихо, мальчики, врачи еще услышат! Лечить откажутся.
- Надюша! Привет! - хором приветствуют ее "мальчики": Олег, Андрей, Дима и Коля.
Олег сидит на кровати в спортивном костюме. Он выглядит совсем здоровым. Остальные кровати пустуют. Заметив удивленный взгляд Нади, Олег поясняет:
- Все ушли гулять. Погода хорошая. А мы тебя дожидались.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает Надя, целуя Олега.
- Хочу домой! - заявляет Олег, имитируя интонации капризного ребенка.
- Врачи не говорят, когда тебя отпустят?
- Обещают через недельку. Почему Сережу не привела?
- Они сегодня с Марией Петровной идут в театр. Будут смотреть великий детский балет "Чипполино". Я подумала, многовато эмоций для одного дня: и больница, и театр.
- Какой кошмар - балет "Чипполино"! - фыркает Дима. - Смотри, Надя, ребенок после такого плохо спать будет.
- А я в детстве смотрел "Чипполино", - неожиданно вступает в разговор Коля. - Мне очень понравилось. Там была такая девочка-редисочка…
Грубый смех друзей прерывает Колины воспоминания.
- Девочка-редисочка! Девочка-редисочка! - гогочет Дима. - Все, теперь буду Зойку так звать: "девочка-редисочка". Нехороший человек, скажу, ты, Зоечка! Ты, скажу, - редиска! Редисочка!
- Причем здесь - нехороший человек? - искренне удивляется Коля. - Ты что, "Чипполино" не читал? Там все герои - овощи! И Редисочка - тоже…
И опять его прерывает смех - даже Надя смеется.
А за окном - чудесный солнечный день.
* * *
Квартира Сергея Даниловича.
Сергей Данилович и Олег сидят на кухне, пьют чай.
- Вот так-то, Олежек, - говорит Сергей Данилович таким тоном, каким обычно заканчивают долгое и поучительное повествование. - Вытащили его из машины только через три часа после аварии. Никак разрезать машину не могли. Конечно, он уж неживой был. Вот оно как, пьяным за руль садиться…
- Я, пап, теперь трезвенник. Одновременно убежденный и по состоянию здоровья.
- Да я знаю, у тебя-то голова на плечах есть… А вот Алеша… С детства такой мальчик был - много с ним было проблем. Но ведь при этом - добрейшая душа! И не глупый парень. И картины какие интересные рисовал. А в последние годы, вроде бы, остепенился. Картины у него покупать стали. Недавно только писал мне, хотел в Москву приехать… И, видишь как - не довелось свидеться. И с ним тоже. Как и с Сашей…
Минуту Сергей Данилович и Олег сидят молча. Олег нервно крошит пальцами печенье.
- Да, черные времена какие-то наступили для нас. Сначала - твоя болезнь, потом - Саша умер, теперь Алеша разбился. Прямо рок какой-то! - говорит Сергей Данилович.
- Да. Рок, - согласно кивает Олег. Взгляд его мрачен. - Пап, а Алеша… Он кем мне приходился?
- Двоюродным братом. Мне он родной племянник. От брата Васи.
- Ваську в честь которого назвали?
- Да. Вот уже двоих братьев мы с Аней схоронили… Коля - от воспаления легких, Саша - от инфаркта. И племянник туда же… Вот уж кого пережить не думал, так это Алешку!
- Пап… А много еще… у меня… родственников, - с натугой выговаривая слова, спрашивает Олег, - с которыми я не знаком?
- Так с Алешей ты же знаком! Правда, вы маленькие были, но не настолько же, чтобы не помнить! Они из Владивостока к нам приезжали, когда тебе было семь лет.
- Ну… Я имею в виду, таких родственников, которые в других городах живут… С которыми мы не встречаемся часто…
- Да, пожалуй, и нет больше никого. Только и были - Колина семья, но теперь, без Алешки, мы вряд ли с Марфой его встречаться будем… И дядя Саша. Все. Нет больше никого. Остальные - здесь, в Москве: Аня, Оксана, Костя. И Мария Петровна. И мы с Васей и Ниной Антоновной. Вся твоя семья.
- А у мамы и Марии Петровны - что, никого больше нет? - встревожено спрашивает Олег.
- Никого, ты же сам знаешь, как их родители погибли… Не повезло тебе: ни дедушек, ни бабушек. Не дожили наши родители до того, чтобы внучка попестовать. Что мамины, что мои старики… Эх! Что и говорить… Зато у Сережки твоего - три бабушки, два дедушки. Сверхукомплектация.
- Ну, может, двоюродные какие, троюродные кровные родственники у мамы с тетей есть? - настаивает Олег.
- Не слышал никогда. Ты у нее у самой, у Марии Петровны спроси. А почему тебя это так взволновало?
- Да так… Просто… Подумал: вот дядя Саша и Алешка умерли, а я их только по фотографиям в альбоме и знал. Стало интересно. Сколько еще на свете кровной родни, с которой я не знаком. Вот и все.
Олег встает и наливает себе еще чаю.