- Тебе что-нибудь еще нужно? - с интересом спросил Алек, не выпуская ее рук из своих. - Только скажи.
- У тебя есть зеркало? Я хочу увидеть себя.
Парень кивнул. Перед ней появилось круглое посеребренное зеркальце, величиной с чайное блюдце, на тонкой узорчатой ножке.
Ника глубоко вздохнула, закрыла глаза и поднесла его к своему лицу. На счет три она посмотрела на себя.
Девушка в зеркале была довольно милой. Большие зеленые глаза, слегка вздернутый носик, пухлые губы. Ее облик даже не портила россыпь веснушек, которые казались даже к месту. Медные волосы тяжелыми волнами обрамляли лицо, довольно бледное для нормального человека. Ничего особенного, но и ничего лишнего.
Алек с интересом наблюдал за Вероникой, не отводя от нее взгляда.
- Ты в порядке?
Ника отложила зеркальце в сторону и кивнула.
- Довольно странно смотреть в него и видеть абсолютную незнакомку. Как ты думаешь, я скоро все вспомню? Родителей. Нас.
Парень нахмурился, словно она задела его за живое.
- Я не знаю. Это довольно тяжелый случай, и восстановление может занять определенное время, а может, твой мозг был слишком сильно поврежден и тебе придется привыкнуть к такой жизни.
- Нет. Хочешь сказать, я могу и не вспомнить? - ужаснулась она. - Никогда?
- Такое возможно. Но тебе нечего бояться, у тебя будут новые воспоминания.
Ника отрицательно покачала головой, отодвигаясь от него как можно дальше, насколько позволяла кровать.
- Я должна вспомнить все, разве ты не понимаешь? То, как мы познакомились, как стали встречаться, понять, почему ты все еще со мной…
Алек тяжело вздохнул.
- С тобой сложно.
Девушка отвернулась, пряча глаза.
- Прости. Тебя никто не держит. Ты вообще не обязан быть здесь, и если нас связывала какая-то клятва, то забудь. Я забыла. Прошло слишком много времени, тем более, я была ребенком.
- Клятва? - не понял он.
- Ты представился моим женихом. Неужели между нами все было настолько серьезно?
Было заметно, что этот вопрос смутил парня.
- Раз я здесь, значит, ты важна для меня. Лучше выпей сок - тебе нужно восстанавливать свои силы.
Ника вновь потянулась за зеркалом и с надеждой взглянула на отражение. Там все еще была незнакомка. Неожиданно ее внимание привлекла повязка на шее, обмотавшая ее наподобие шарфа. Странно, что она не почувствовала ее раньше. Девушка прикоснулась к ней рукой.
- Что это? Разве за два с половиной года зажили не все раны?
- Это шрам после искусственной вентиляции легких, - помедлив, ответил Алек. - Лучше не снимай ее и вообще не трогай.
В ответ она тут же отдернула руку и поморщилась. Было неприятно осознавать, насколько сильно пострадало ее тело.
- Я такая бледная, словно страдаю белокровием, - постаралась сменить тему Ника, лишь бы не думать об уродливом шраме на шее. - Какое сейчас время года? Лето?
- Нет, осень. Поздняя осень. Ты просто давно не была на свежем воздухе, поэтому кожа и, кажется такой. Не знаю, мне нравится твоя аристократическая бледность. Отлично гармонирует с твоими волосами.
- Я хочу на улицу. Мне это нужно, - она почти умоляла его, но Алек оставался непреклонен.
- Врач запретил. Забудь пока об этом. Еще пару дней придется провести в закрытой палате, пока все не решится.
- Что не решится?
Парень замолчал, словно его поймали с поличным за каким-то грязным делом.
- Анализы, пока мы их не получим, рано что-то говорить. И вообще, ты не устала? Может, поспишь?
- Я не устала. Тебе что, уже пора идти? - со страхом в голосе произнесла Ника.
- Нет, - успокоил ее Алек. - Тебе что-то нужно?
- Чтобы ты побыл со мной, - прошептала она и потянулась к нему, чтобы обнять. - Мне страшно одной.
Сначала он медлил, но потом уверенно притянул ее к себе и укрыл в своих объятьях.
На секунду дыхание девушки сбилось. Что-то родное и такое близкое заставило ее сердце забиться быстрее. Алек укрывал ее от всего мира, заставляя забыть страх.
Она глубоко вздохнула, наполняя свои легкие его ароматом, таким морозным, словно он только что пришел с улицы. Ей даже показалось, что она начинает что-то вспоминать, но так и не смогла поймать это чувство. Оно ускользнула, снова скрывшись в темноте.
Алек не двигался, его тело, будто одеревенело.
- Все в порядке? - удивилась девушка, слегка отстранившись.
- Да, - задумчиво ответил он, неотрывно смотря ей в глаза. - Просто чувствую себя как-то странно. Два года я и не думал, что ты проснешься, а сейчас…
- Ты часто меня навещал?
- Несколько раз в неделю.
- Каждую неделю?
- Конечно. Поверь, это для меня было необходимо.
Взгляд девушки скользнул по руке Алека и остановился на дорогих фирменных часах. Стрелки показывали одиннадцать.
- Сейчас так рано? - удивилась она.
- Вообще-то давно стемнело. Я не смог прийти раньше. У меня были неотложные дела.
- Понимаю. Ты расстроен, что я ничего не помню из нашего прошлого? Как долго мы были вместе.
- Ты, правда, хочешь поговорить об этом сейчас? - спросил Алек, пронзая ее своим сапфировым взглядом. Увидев печаль в глазах девушки, он все-таки решил продолжить. - Меня не пугает твоя амнезия. Если честно, то она пугает меня меньше всего.
- А что тебя волнует больше всего?
- Много чего. Как ты теперь сумеешь адаптироваться к реальной жизни, к примеру.
- А мои друзья? Разве никто не придет меня навестить? Ты кому-нибудь рассказал, что я очнулась?
- Нет. Прошел только день, Ника. Тем более врач сказал, что лучше воздержаться от посещений какое-то время.
- Но ты же здесь!
- А ты хочешь, чтобы я ушел?
- Нет! - тут же вскричала девушка, лишь на секунду представив пустоту этой маленькой палаты. - Прости, только не оставляй меня.
- Хорошо, - усмехнулся парень, поправив свои белоснежно-белые волосы. - Но ты будешь меня слушаться и делать все, что я скажу. Для начала выпей сок.
В руках Ники тут же появился стакан, заполненный до краев апельсиновым нектаром. Она осторожно сделала глоток и тут же отставила в сторону. Вкус был странным, неприятным.
- Ты уверен, что я любила апельсиновый сок?
- Нет? - он странно посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на стакан. - Может, ты все-таки мне поможешь? Я полный профан в этих вещах.
- А какой пьешь ты? - спросила Ника, осторожно касаясь его руки.
Алек не поднял своего взгляда, наблюдая насколько бледной кажется ее кожа, даже по сравнению с его.
- У меня аллергия на фрукты. Завтра я принесу тебе что-нибудь другое, только скажи что именно. Ты, правда, должна мне помочь, иначе я до последнего буду поить тебя этой оранжевой гадостью.
- Может, лучше расскажешь о нас?
Но парню так и не удалось ответить на ее вопрос. В палату вошел вчерашний доктор и одним лишь кивком попросил Алека следовать за ним.
- Я вернусь через минуту, - улыбнулся он ей и нежно провел рукой по щеке.
Но Веронике так и не удалось побыть одной. Буквально через минуту появилась медсестра. Как и в прошлый раз, даже не удостоив девушку взгляда, она начала осмотр. Сегодня девушке даже удалось пошевелить пальцами ног, к ним определенно возвращалась чувствительность.
Женщина заменила капельницу и тенью исчезла из палаты, так и не произнеся ни слова. Подобное отношение не переставало ее пугать. Казалось, она была не в больнице, а в каком-то закрытом исследовательском центре. Девушка отогнала подобные мысли, стараясь думать только об Алеке, которого уже не было больше пятнадцати минут.
Устав бесцельно ждать, Ника решила рискнуть. Прислушавшись, чтобы коридор был пуст, она откинула одеяло в сторону. Больничная рубашка была длинной, но даже она не скрывала шрамы. Длинные, белые, они полностью исполосовали ее ноги. Авария. Ей было даже страшно подумать, во что могло превратиться ее тело, от подобных травм. Если родители погибли, как она могла выжить? Странная боль прошлась по сердцу и застряла в груди. Яркая вспышка, как первые кадры кинофильма. Отец и мать. Высокая стройная женщина в деловом костюме с идеально уложенной прической, крупный мужчина в вязаном свитере с уже проглядывающей лысиной. Как они могли быть мертвы? Она не чувствовала этого.
С трудом, но ей удалось спустить ноги с кровати. Они повисли над полом бесполезными плетьми. А это оказалось не так просто, как представлялось в ее мыслях.
Она осторожно спустилась, так, чтобы ноги коснулись пола. Почти мгновенно холод проник от ступней и выше, заставив ее дернуться и снова сесть на кровать.
- Что ты делаешь? - голос Алека был недовольным. Он стоял в проеме, с неподдельным ужасом наблюдая, как девушка пытается вернуться в постель, но ноги уже не слушались ее. Как только ему удалось проскользнуть незамеченным?
- Прости, я устала лежать и хотела проверить все ли так плохо с ногами. Знаешь, чувствительность почти полностью вернулась.
- Я рад, - сурово произнес парень и одной рукой вернул ее в прежнее положение, укрыв при этом одеялом.
- Ты злишься? - удивилась Вероника.
- Ты могла пострадать. А вдруг бы ты упала? Ударилась головой? Вдруг меня бы не оказалось рядом, а врач пришел бы лишь под утро?
Ей стало действительно стыдно. В его словах чувствовался такой огонь. Глаза горели, а светлые волосы растрепались. Неужели он так волновался за нее?
- Прости, - простонала она, даже не зная, как еще могла загладить свою вину.
- Просто не делай так больше. Хорошо?
Девушка кивнула.
- Когда придет время, я сам помогу тебе.
3
Следующие дни пролетели незаметно. Прежде всего, потому, что Вероника не могла отделить один от другого. Над головой всегда блестела лампа, а Алек отказался приносить ей часы, сказав, что от этого время будет течь только дольше.
Парень приходил каждый день, и только так она определяла, что наступал вечер. Каждый раз он задерживался допоздна, а ходил только, когда девушка засыпала.
Ее тумбочка была переполнена разными журналами, начиная от "Forbes" и заканчивая "Seventeen". Она лишь листала их, когда было особенно скучно, даже не пытаясь вчитываться в статьи. Это казалось ей совершенно другим миром - неизвестные лица, непонятные порядки, странная одежда. Но Алеку будто, доставляло эстетическое удовольствие приходить с большим пакетом и раскладывать все подарки у нее на кровати. Рядом же стояли различные пачки с соком, корзинки с фруктами, упаковки крекеров.
Большую часть продуктов каждое утро конфисковал врач, ссылаясь на противопоказания и заменял все это на постные каши и чай, которые казались ей даже вкусными после столь долгого сна.
Алек обычно был угрюм, лишь иногда Нике удавалось уловить в его глазах хоть искорку чувств. Он заботился о ней, но не более того. Иногда ей мерещилось, что это просто входило в его обязанности. Пару раз она пыталась завести об этом разговор, расспрашивая о его нынешней жизни, но ничего не получала в ответ. Парень легко уходил от разговора, совсем меняя тему.
С каждым днем ей становилось все лучше. Головокружения прошли совсем, так что она, наконец, могла спокойно принимать вертикальное положение, не заботясь о том, что может потерять сознание.
Обычно Алек разминал ее мышцы, которые стали невероятно болеть, как только врач отменил капельницу. Ей нравились его прикосновения. С каждой минутой ей казалось, что ее прошлое чувство к нему возвращается. Но память опять молчала. Можно ли влюбиться в человека во второй раз?
- О чем ты думаешь? - спросил парень, заметив отсутствующий взгляд Ники.
- Ты так и не рассказал мне о нас. Как мы познакомились? - это вопрос звучал не впервой, и она все меньше рассчитывала на ответ.
- Ну, мы встретились на опере "Аида" Джузеппе Верди. Наши места были рядом. Конечно, постановка была уже не та, что в довоенные годы, но все же.
- Я не помню этого, - с грустью произнесла она. - А где именно это произошло?
- В стенах "Ла Скала".
Он не увидела понимания на ее лице.
- В Милане.
- Я была в Милане?
- Да, с родителями.
Вероника погрустнела, вспомнив о потере близких.
- Какими они были?
- Кто? - не сразу понял Алек.
- Мои родители. Что ты о них помнишь?
Парень задумался, отведя взгляд в сторону.
- Они были замечательными, только я мало их знал. Мы особо не общались.
Ника понимающе кивнула, только она одна могла вернуть свои воспоминания, их нельзя было заменить на чужие, забрав у Алека.
- Так мы с ними много путешествовали? Они были богатыми?
- Можно и так сказать. Их состояние ушло на твое лечение. Как результат - ты все-таки очнулась.
- А мои друзья? С ними ты общался?
- Нет. Сказывалась разница в возрасте. Ты училась в школе, и я старался не касаться этой стороны твоей жизни.
- Сколько тебе? - вдруг спросила она, вглядываясь в правильные черты лица, но не в силах определить даже примерный возраст. С тем же успехом ему могло быть и восемнадцать и двадцать восемь.
- Двадцать шесть, - без промедления ответил парень. - Тебя это пугает?
- Нет, - улыбнулась девушка, - что ты. Просто пытаюсь хоть что-то вспомнить. Думала, это мне поможет.
- Старайся не перенапрягаться, - заботливо произнес Алек. - Ты все вспомнишь в свое время.
Как только Вероника оставалась одна, все страхи возвращались, словно никуда и не уходили, а все это время кружили где-то рядом. Тень больше не возвращалась, но ей мерещилось чье-то присутствие. Каждую секунду она прислушивалась к странным шорохам и вздохам, пробивающимся в ее комнату.
В такие минуты ее одолевали сомнения обо всем, что с ней происходило. Шел уже четвертый день, но ничего не менялось. Врач и медсестра появлялись с ее пробуждением, каждый раз проделывая все тот же осмотр, так и не назначая никакого лечения. Ее не переводили в другую палату, не обращая внимания, что она чувствовала себя гораздо лучше, ей не разрешали прогуляться даже по отделению, хоть она и просила Алека все последнее время. Алек. Он был так молчалив, почти ничего не рассказывая ни о себе, ни о Нике, ни об их отношениях. С другой стороны его можно было понять. Спустя почти три года твоя подружка выходит из комы с полной амнезией, и ты ее единственная связь с внешним миром. У него не было особого выбора. Но при этом что-то в нем пугало девушку. Те мгновения, когда он молчаливо смотрел в пустоту, отрешившись от мира. В его глазах плескалась темнота, грозящаяся поглотить все вокруг.
Вероника закрыла глаза, проваливаясь в глубокий сон. Она не видела, чтобы ей вкалывали какое-то ни было лекарство, но вялость не проходила, только усиливаясь, как только исчезал Алек. Возможно, они подмешивали что-то в еду или все было гораздо проще, и она действительно была еще слишком слаба.
Странный гул нарастал в ушах. Визг тормозов, сигналы машин, выкрики толпы. Вероника сосредоточилась на этом воспоминания, стараясь не упустить его.
Городская улица, прохожие бегущие по своим делам, то и дело сталкиваясь, друг с другом. Асфальт накалился от полуденной жары, и девушка почти физически ощущала эту духоту.
Странная тишина, а потом настоящий страх. Машина, не сбавляя тормозов, неслась ей навстречу. Удар и темнота.
Задыхаясь, Ника вскочила на кровати. Это было так реально. Но почему именно это воспоминание? Ее сбила машина? Тогда почему Алек сказал про автокатастрофу.
Она потянулась к тумбочке, на котором лежал ярко-синий дневник в кожаном переплете, который подарил ей парень, чтобы она записывала в нем все свои воспоминания.
Сейчас лишь несколько страниц были заполнены корявым угловатым почерком. До этого момента у нее не было воспоминаний кроме тех, что рассказал ей Алек. Дрожащей рукой она записала все, что увидела. Только перечитав строчки несколько раз и убедившись что ничего не упустила, девушка закрыла дневник и отложила в сторону. Теперь у нее появились настоящие вопросы к парню.
- Когда произошла авария? - спросила Вероника, отламывая кусочек шоколадки, которую только что принес Алек.
Тот нахмурился, словно высчитывая что-то.
- В июне. А что?
- Мне кажется, я что-то вспоминала.
- И что же? - застыл парень, полностью сосредоточив на ней все свое внимание.
- Это очень странно, - поделилась с ним Ника. - Я вспомнила не аварию, а… это было так, словно меня сбила машина.
- Правда? - без особых эмоций произнес Алек, слегка приподняв в удивлении бровь. - Ты уверена.
- Я помню улицу, то, что было лето и машину, которая неслась прямо на меня. Как ты это объяснишь?
- Странно, что ты вспомнила именно этот момент. Ты мне рассказывала, что в детстве тебя сбил автомобиль. Думаю, тебе было лет 13. Ты не так сильно пострадала, но какое-то время провела в больнице.
Вероника опустила взгляд. Как она могла усомниться в нем? Неужели она решила, что он станет ей врать? Зачем ему это? Господи, затворничество плохо на нее влияло. Девушка боялась, что сходит с ума.
- Прости, - прошептала она. - Я не хотела тебя расстраивать, просто все так сложно. Эти видения путают меня.
- Ничего, - улыбнулся он, притянув ее к себе, и поцеловав в макушку. - Я здесь именно для того, чтобы помочь тебе разобраться во всем.
Алек привстал и взял с тумбочки расческу.
- Ты не против, если я уложи твои волосы?
Ника согласно кивнула.
Его руки едва касались ее волос, отчего по коже побежали мурашки.
- Мне нравится их цвет, - прошептал он ей на ухо. - Как солнце. Я даже чувствую его жар.
Девушка рассмеялась и, повернувшись, обняла его. Ей были дороги эти минуты, когда он забывал о возведенной между ними стене. Парень не казался ей уже таким далеким и отбраненным. В его движениях появлялась нежность и забота.
- Расскажи мне о себе, - тихо спросила она, боясь, что он вновь уйдет от разговора.
- Что ты хочешь узнать? - спокойно произнес он.
- Все. Кто ты? Чем занимаешься? Что изменилось в твоей жизни за эти два с половиной года?
- У меня свой бизнес. Живу один в небольшом уютном доме. Честно, мне нечего рассказать. Моя жизнь довольно скучна, однообразна, безлика. Наверное, я слишком погружен в работу.
- А что за бизнес? - не унималась Ника.
- Антиквариат, продолжаю дело своего отца.
- А где сейчас твои родители?
- Они умерли, - ответил он.
- Мне жаль, - смутилась девушка, осторожно взяв его за руку. - Я не знала.
- Ничего. Это было очень давно. Время приглушает воспоминания и заставляет искать утешение в чем-то другом.
Парень вернулся к ее волосам, осторожно расчесывая их, словно это его успокаивало.
- Когда мне можно будет выйти на улицу? - осторожно спросила Вероника.
- Завтра, если тебе станет лучше.
- Но мне уже лучше! - вспылила она. - Мне нужно пройтись, хотя бы по коридору. Ну, всего пару шагов! Ладно, хотя бы здесь, по комнате. Пожалуйста, Алек. Что может случиться? Ты же рядом.
Он задумался и отстранился.
- Если я скажу да, ты успокоишься?
Девушка, улыбаясь, закивала головой, не веря, что парень, наконец, согласился.
Алек встал перед ней и откинул одеяло в сторону.
- Если почувствуешь себя нехорошо, сразу же скажи мне.