* * *
Именно в четвертом туре жребий свел их, как лидеров турнира. Противник напористо вел партию, стремясь только к атаке на неприятельского короля. Однако Виктор мастерски защищался и перед контролем времени перехватил инициативу. Моллимард попал в цейтнот и не успел сделать последний, 40-й ход.
…Виктор спокойно оформлял свой бланк, как внезапно француз истошно заверещал.
Из его быстрых слов, выпаливаемых, словно пулеметные очереди, Виктор понял всего несколько фраз.
Моллимард орал:
- Эти русские!! Заполонили все турниры и не дают нам получить хорошие призы!! Вас давно пора всех гнать из Франции!! А ты, - Одинцов, нечестно вел сегодня партию! Ускорял ход часов сильным нажатием на кнопку! Это меня нервировало!!
Вокруг их столика стремительно росла толпа зрителей, и через минуту человек сто пятьдесят молчаливым кольцом окружали Одинцова, наблюдая за его реакцией.
Виктор поставил свою подпись на бланке, положил его в центр доски, и, нагнувшись вперед, произнес по-русски:
- Слышь ты, Дуремар! Подписывай бланки, коли проиграл, истеричка кудлатая!
И без того выпуклые глаза француза выкатились вперед. Он замолк и нервно облизал пересохшие губы.
Виктор встал, отодвинул стул и вышел из зала, сопровождаемый недоброжелательными взглядами собравшейся толпы.
…Теперь Моллимард обвел торжествующим взором собравшихся зрителей и с важным видом стал поучать растерявшегося юношу, как тому надо было правильно играть партию.
Сзади кто-то сжал локоть Одинцова.
- Плохо дело, - Василий Петрович с сочувствием смотрел в глаза своему соотечественнику, - они решили первый приз не давать никому, поэтому к тебе и придрались…
- Так на этой бумаге одна ложь! - запальчиво выкрикнул Виктор.
- Ничего на них не действует, - развел руками Василий Петрович, - никакие аргументы! А всю кашу заварил вот этот друг, - кивок в сторону "Дуремара", - так что ты ему обязан во многом своим несчастьем. Виктор скрипнул зубами.
Организаторы спешно убирали комплекты шахмат, выставляя на столы дешевое вино, фрукты - готовилось закрытие.
Через полчаса счастливчики получали из рук пузатого арбитра заветные белые конверты с призовыми деньгами.
Виктор понуро сидел на стуле рядом с русским эмигрантом и пил из большого бокала Cote du Rone.
- Не огорчайся, - подбодрил его Василий Петрович, - в следующий раз осторожнее будешь…
- Как осторожнее? - не понял Одинцов.
- Ну, не все подряд партии станешь выигрывать, им очень не нравятся такие вещи, поэтому тебе и отомстили за это.
Желваки заходили на лице Виктора, он резко встал:
- Спасибо Вам, теперь буду ученый, - и направился к выходу из зала.
- Подожди меня, на машине подвезу! - бросил вслед ему Василий Петрович.
- Хорошо, я на улицу выйду, здесь душно! - ответил Виктор.
Через несколько минут игроки маленькими группами стали покидать место прошедшего соревнования.
Они проходили мимо нервно курящего Одинцова, со злорадством смотрели в его сторону и удалялись, что-то обсуждая между собой.
Наконец показался Моллимард со свитой друзей.
Виктор выпрямился.
Француз поравнялся с Одинцовым и торжествующе посмотрел на русского.
- Ну что, доволен? - не выдержал Виктор.
- Ce n est pas la peine! - с невыносимо гадкой улыбкой выкрикнул француз и сделал опрометчивую, не шахматную ошибку.
Он слегка ударил своим белым конвертом с деньгами Одинцова по носу.
В следующую секунду кулак русского, описав незамысловатую дугу, обрушился на челюсть Дуремара. Тот нелепо клацнул зубами и протаранил спиной свое окружение.
Француз по-заячьи закричал.
Следующий удар пришелся в солнечное сплетение.
Моллимард согнулся, словно циркуль и схватился за живот.
Его окружение оцепенело смотрело на происходящее, потом вдруг все разом закричали:
- N'ose pas! Au secours! - голоса французов слились с воем сирены. На беду Одинцова в эту минуту как раз мимо здания проезжала патрульная машина белого цвета с сине-красной полосой на борту.
Спустя несколько секунд чьи то сильные руки схватили Виктора сзади за локти.
- Arrêtes! - раздался властный голос. Одинцов попытался вырваться, но его держали крепко, словно клещами…
Все мелькало вокруг: зеленая трава, небо, кричащие лица французов, растерянное лицо Василия Петровича, болезненная гримаса Моллимарда, светящийся маячок белой машины.
И внезапно, через этот сплошной поток видений в лицо Виктора словно заглянули голубые глаза Наташи:
"Ты уж постарайся, папочка…"
Одинцов стиснул зубы и сделал резкий рывок в сторону.
Полицейский отлетел в толпу шахматистов, уронив на траву сразу несколько человек.
В следующее мгновение боль пронзила голову Виктора.
Падая назад, он видел, как беззвучно затряслись губы Василия Петровича.
Сознание померкло.
Когда Одинцов открыл глаза, его взгляду упал на бетонный потолок зеленоватого цвета. Он приподнял голову и увидел свет, падающий из зарешеченного толстыми прутьями небольшого окна тюремной камеры.
* * *
Виктор Одинцов медленно двигал поднос по двум металлическим желобам, выбирая еду, стоящую перед ним на отливающих серебром стальных полочках.
Время обеда во французской тюрьме.
Вкусные куски мяса, которые бы считались деликатесом в далекой Москве, не лезли в горло. Виктор машинально жевал их, глядя в одну точку. Все вокруг было чужое.
Эти люди, одетые в одинаковые комбинезоны синего цвета, весело гомонящие за столами, молчаливые, ухоженные охранники с постоянным выражением невозмутимости на лицах, запахи, которые Виктор никогда в жизни не ощущал, эти чистые полы, стены, потолки и столы - все было чужое, непривычное, тягостное.
По-прежнему ныл затылок…
…После свидания с Василием Петровичем, который не уезжал из этой тюрьмы в пригороде Парижа, пока Виктор не очнулся, стало немного легче.
Виктора привели в комнату для встреч почти сразу, как он, приподнявшись с тонкого матраца, зашевелился, изучая свое новое место обитания.
В замке камеры что-то щелкнуло, дверь отворилась, и охранник - негр молча показал рукой на выход.
- Спасибо, Петрович! - впервые за день улыбнулся Виктор. - Извини, что так получилось, не сдержался я.
- Я тебя понимаю, Витя, - глаза старика чуть повлажнели, - сам бы в молодости на твоем месте врезал!
- Мне на все наплевать, кроме моих родных, - задумчиво опустил голову Одинцов, - ведь они так меня ждут назад… эх!
- Я им позвоню и постараюсь успокоить! Ты оставь телефон, - и Василий Петрович вытащил из кармана пиджака небольшую ручку.
Виктор назвал цифры, а потом тихо попросил:
- В моем номере "Hôtel France", остались вещи, хорошие книги, шахматы. Они для меня дороги. Пусть администрация их отдаст вам или сохранит где.
- Хорошо, сделаю!
- Скажите, а надолго вся эта волынка может растянуться? - с надеждой заглянул собеседнику в глаза Одинцов.
Василий Петрович опустил взгляд
- Будем надеяться на лучшее! Только бы они тебе драку с полицейскими не стали вменять в вину!
Одинцов горько усмехнулся:
- Посмотрим, что они тут будут мне шить…
- Что? - вопросительно вскинул густые брови Василий Петрович.
- Да есть такое выражение у нас, Вы, наверное, и забыли. В смысле, - какие статьи уголовного кодекса мне предъявят к обвинению.
- А… - протянул русский эмигрант, - не знал, не знал.
Он бросил взгляд за плечо Виктора и выпрямился: подходил полицейский, всем видом давая понять - разговор окончен.
Василий Петрович выглядел импозантно. В свои семьдесят с лишним лет он сохранил стройную фигуру, был высок ростом, худощав. Одетый несколько старомодно - в классическую тройку светло-сероватого цвета, с серебряной цепочкой часов, дугой свисающей с нижнего кармана жилетки, он как будто бы вплывал в современный мир из начала двадцатого века.
Грива седых волос делала его похожим на этакого светского льва, голубые глаза не утратили живости выражения, и лишь складки кожи на шее и руках выдавали его возраст.
- Rendez-vous est fini! - буркнул негр за спиной Виктора.
- Monsieuer!..Dix minutes!
- Bon! - согласился охранник и отошел.
Виктор оглянулся на него:
- Что он хотел?
- Сказал, что пора мне уходить, - поправил галстук Василий Петрович.
- Я так и думал, вроде того… Здесь хоть немного начну понимать по-французски, - криво улыбнулся Одинцов, - правда, вот пока не с кем разговаривать.
- А что, тебя в одиночную камеру определили?
- Да, когда очнулся, никого нет, одна моя койка только. Вы попросите их, если есть кто из наших, русских здесь, чтобы меня с ним вместе посадили.
- Хорошо, я сейчас зайду к начальнику, поговорю… - задумчиво произнес Василий Петрович.
- А куда это меня привезли? - оглянулся на окна Виктор. - Вроде не в Торси мы.
- Это городок Vert Galant, - слабо улыбнулся эмигрант, - веселое название, между прочим.
- Веселое?
- Переводится, как волокита или повеса.
- Вот угодил! А как называется это заведение?
- Тюрьма Seine Saint-Denis…
- Похоже на название улицы проституток в Париже?
- Не совсем…
Виктор с полминуты помолчал, потом посмотрел собеседнику в глаза:
- А Вы как во Францию попали, Василий Петрович? Расскажите хотя бы вкратце!
- Вкратце? - эмигрант задумался, достал из кармана чистый носовой платок, протер глаза и потом произнес:
- В 1917-м мои родители, которые владели небольшим заводом под Воронежем, уехали в Аргентину. Потом, в 25-м вернулись в Россию, большевики всех звали обратно, когда стали проводить НЭП. Мне как раз только год исполнился.
- И что, отдали им завод?
- Как бы не так, - горько усмехнулся Василий Петрович, - пришлось начинать с нуля. Но ничего, трудолюбия и терпения им было не занимать, снова свое дело подняли. Эх, если знать бы заранее… - старик поморщился и потряс головой, словно отгоняя от себя эту мысль.
- А что случилось? - придвинулся ближе Одинцов.
- В 37-м расстреляли и отца моего и мать. Остался с маленькой сестрой на руках. Двинулись мы к тетке в Ростов-на-Дону. А когда началась война, сразу пошел добровольцем на фронт, хотя мог бы и не делать этого.
- Почему?
- Я еще имел статус гражданина Аргентины тогда. Но плюнул на все и пошел воевать, время было такое…
Василий Петрович помолчал и продолжил:
- Потом окружение под Харьковом, плен, концлагерь. Удалось бежать и пробраться во Францию, там партизанил.
После войны пожил немного в Париже, затем решил уехать по работе в Бразилию.
- А кто Вы по профессии были?
- Инженер. Мосты строил. В Южной Америке отработал 10 лет, вернулся. Теперь доживаю здесь.
Одинцов ошеломленно протянул:
- Даааа… Вот это биография, я понимаю! А в Россию к нам приезжали?
- Нет, так с войны и ни разу. Сестра навещала меня несколько лет назад.
- Fin rendez-vous! - снова раздалось за спиной.
Василий Петрович встал, и, прощаясь, достал из кармана визитную карточку:
- Вот здесь мои координаты, звони Витя, если что. Я еще приеду сюда. Тебе должны адвоката дать, а насчет переводчика я позабочусь. Сейчас зайду к начальнику, поговорю с ним…
Виктор неторопливо допивал горячий чай, ощущая на себе заинтересованные взгляды узников Seine Saint - Denis. Весть о новичке молниеносно распространилась по коридорам тюрьмы. Напротив Одинцова за столом сидел мулат со странной прической на голове. Его короткие, жесткие волосы были покрашены в какой-то синевато-фиолетовый цвет, тонкие длинные пальцы пестрели наколками, и время о времени вздрагивали.
Когда Виктор бросил взгляд на руки соседа, тот усмехнулся и произнес:
- Je me sens mal…
- Чего? - неожиданно по-русски ответил Одинцов.
- Je narcomane, - улыбнулся мулат и протянул пальцы русскому - Jan Templer!
- Виктор, - машинально пожав их, ответил Одинцов.
- Très bien, - расплылся в улыбке Жан. Он еще что-то стал быстро говорить Виктору, но раздался громкий звонок - обед закончился. Заключенные встали, и, переговариваясь, медленно побрели в камеры.
- Attends! - чья то рука легла сзади на плечо Виктора.
Он обернулся.
Молодая женщина в форме, отличающейся от одежды охранников, смотрела ему в глаза. Смугловатая кожа, черные волосы кудрявой копной рассыпались по плечам, нос с чуть заметной горбинкой и глаза цвета спелых оливок придавали бы ее лицу приятное выражение.
Если бы не взгляд, холодный, словно у змеи. И тонкие губы.
Лицо властной женщины, привыкшей к повиновению.
Она с интересом рассматривала новичка. Взгляд скользнул по фигуре Виктора, быстро пробежав от колен до его подбородка, потом неподвижно застыл, вонзившись, словно двумя копьями в глаза заключенного.
- Es-tu joueur d'échecs? - мягко, с грассирующим "р", прозвучал ее голос.
Одинцов кивнул. Небольших познаний, приобретенных в школе на уроках французского, ему хватало на простое общение. Однако быструю речь в этой стране он не понимал.
- Bon.
Она помолчала, по-прежнему разглядывая Виктора. Потом медленно прошлась вдоль стола, у которого он стоял, ее палец заскользил по гладкой поверхности.
"Что ей надо от меня? - подумал Одинцов. - Кто она такая?"
- De la Gard! - вдруг выкрикнула в пустынный коридор женщина. Спустя полминуты послышались быстрые шаги, и в столовой возник охранник
Она что-то сказала ему, тот кивнул и удалился. Вскоре вернулся вместе с заключенным.
Виктор перевел взгляд на лицо узника и подумал: "Похоже - наш".
Он не ошибся.
Невысокий худощавый парень лет двадцати пяти, выслушав несколько слов женщины, повернулся к Виктору:
- В общем, так, братан… Она здесь - начальник тюрьмы, знает, что ты шахматист и попал сюда по глупости.
Парень повернулся к начальнице, та снова выдала несколько предложений.
- Она хочет, чтобы ты провел для местных зэков…этот…ну, в общем, сеанс одновременной игры. Понял?
- Понял, - кивнул Одинцов.
- А еще, выслушав просьбу твоего пожилого друга, переводит тебя ко мне в камеру, - улыбнулся земляк, - теперь повеселее нам будет! - добавил новоявленный переводчик.
- Я согласен, - Виктор посмотрел в темные оливки глаз начальницы, потом повернул голову и спросил, - а как тебя звать и ее?
- Меня - Лёха, ее - Женевьева, запомнил?
- Конечно…
- Да не смотри на нее так, - снизив голос, добавил Леха.
- А почему?
- В камере объясню… Потом! - он слегка коснулся пальцами локтя Виктора. Женевьева повернулась на каблуках и, покачивая бедрами, пошла на выход.
Мужчины проводили ее взглядами: черная юбка, плотно обтягивающая стройные ноги, вверху принимала привлекательные, округлые формы. Охранник выразительно посмотрел на товарищей по несчастью.
- Айда и мы! - по-простецки воскликнул Лёха. Через две минуты Виктор увидел свое новое жилище.
‘Rendez-vous est fini! - Конец свидания! (фр.)
"Monsieuer!..Dix minutes - Господин!..Десять минут! (фр.)
***Bon!- Хорошо! (фр.)
""Je me sens mal - Мне плохо (фр.)
""Très bien - Очень хорошо (фр.)
"""Attends! - Подожди! (фр.)
"*""Es-tu joueur d’échecs?? - Ты шахматист? (фр.)
""""De la Gard! - Охранник! (фр.)