- Точно. Я запросил список парашютных подразделений, имевших контакты с ротой Рейвен. И расспросил всех ответственных за утилизацию парашютов. Пока ничего конкретного. С другой стороны, мои люди искали следы, относящиеся к жертвам. Безрезультатно. Росдейл и Томерс не были замечены ни в каких ссорах, ничего особенного мои подчиненные не узнали.
На востоке небо становилось темно-синим, и на нем уже загорались блестящие точки, и в это же время последние лучи заходящего солнца ласкали лицо Энн.
- Я провела сегодня некоторое время в третьем взводе. Это было нелегко. Они сплочены… Вы знаете, как они сами называют себя? Секта! Братство огня, в котором все оказывают друг другу поддержку. Закон территории, так сказал Рисби.
- Вы все-таки смогли наладить контакт?
- Относительный. Я думаю, что с медбратом все будет не так очевидно, как я думала. Он - мой коллега, и я считала, что этого достаточно, чтобы наладить связь, была уверена. Капитана Морриса оказалось трудно провести. Не знаю, он дистанцирован от своих людей, потому что боится их, или держится холодно, чтобы было легче командовать ими. Я к нему больше не пойду. Потому что есть Рисби. Достаточно проницательный человек. - Энн улыбнулась. - У него тонкий ум, хотя тело целиком поместится в одной вашей руке!
Она весело засмеялась, и это понравилось Фревену. Он увидел, что у нее чуть неровно вырос один клык в безупречном ряду зубов. Прелестная особенность. Лейтенант тоже улыбнулся.
"Редкий случай", - подумала Энн.
- Рисби чуть более открыт, чем большинство парней третьего взвода. И у него есть точное мнение о каждом.
- Он будет с вами говорить?
- Возможно, со временем.
Фревен разочарованно поджал губы.
- У нас нет времени, Энн. В ближайшие дни или даже часы они направятся на фронт.
- А вы? - быстро спросила она. - Вы отправитесь с ними?
- Если мне не помешает Тоддворс, то да.
- Тогда я с вами.
- Нет. В какой-то момент вы должны остановиться. Нельзя долго заниматься этим делом.
- Можно. Я начинала с вами и пойду до конца.
- До конца чего, Энн?
- До конца этой истории. Я хочу увидеть этого хищника, того, кто убивает ради удовольствия.
Фревен вздохнул, намереваясь вразумить ее, но, разомкнув губы, не смог произнести ни одного слова. Энн смотрела в его глаза, которые нарождающаяся ночь сделала серо-голубыми.
- Не оставляйте меня, лейтенант, - тихо сказала она. - Я хочу пойти с вами до конца.
Он колебался, а она добавила, опустив взгляд:
- Мне это нужно. Пожалуйста.
Фревен растерялся, внезапно ощутив ее слабость. Его смутило отсутствие у нее обычной самоуверенности. Он положил руку ей на плечо. Она выглядела такой хрупкой рядом с его мощной фигурой. Фревен чувствовал запах ее духов, аромат ванили, окрашенный более сильным оттенком компонента животного происхождения, который он не смог распознать.
- Что вынуждает вас поступать таким образом, Энн? Почему каждый раз, когда мы сталкиваемся с извращенным разумом этого человека, вы говорите так, как будто близко знаете его?
И он увидел, что ее лицо приняло другое выражение, а глаза увлажнились.
- Я должна идти, меня ждут в госпитале. Извините.
Энн выскользнула из-под его руки и пошла по песчаной тропинке, вынудив озадаченного лейтенанта смотреть ей вслед. Затем она обернулась:
- У меня скоро будут точные сведения о каждом человеке из третьего взвода, верьте мне.
После этого она торопливо пошла дальше.
- Энн! - позвал наконец Фревен. - Энн!
Но она больше не обернулась и, миновав вершину дюны, скрылась из виду.
Фревен постоял еще некоторое время, задумавшись. Достаточно было лишь сказать об отстранении ее от расследования, чтобы с нее слетела вся показная дерзость. Почему она так интересуется этим расследованием? Даже с риском испортить себе карьеру медсестры, с риском попасть в опасную ситуацию в игре с третьим взводом и с убийцей… Что скрывается за чарующим обаянием Энн Доусон?
Фревен смотрел на луну, начавшую ярко сверкать, единственную царицу на небесах. Внизу бункер походил на каску великана, нависающего над морем и всматривающегося в горизонт, затерянный в ночи.
Фревена охватило сомнение.
Патти.
С ней все было просто.
Он сглотнул.
Он лгал себе. Нет, с ней все не было просто. Наоборот. Все было сложно. Разногласия, ссоры.
Патти.
Ему недоставало жены. Он сжал кулаки.
Этот жест напомнил ему отношения с ней. Особые, исключительные.
С другими ему всегда было сложно. С самого детства он предпочитал одиночество. Чтобы скрыться от проблем. Для него другие означали проблемы.
Фревен смотрел на светило цвета слоновой кости.
Он чувствовал, что, как и Луна, он далек от людей, он одинок, как и она, много раз израненная, изъеденная кратерами.
Творение ночи.
23
Рассвет еще не наступил. Вся база была погружена в оцепенение, которое больше не нарушали дальние отзвуки взрывов.
Фревен постепенно возвращался к реальности. Сначала пробудились чувства, ощущение холода под одеялом, восприятие множества звуков - слишком рано, чтобы их различить, - и спартанского комфорта походной кровати. Его разум вернулся к реальности. Но почему сон отступил именно сейчас? Еще не было утренней побудки, не прозвенел будильник. И он к тому же очень устал. Так почему он открыл глаза?
Внезапно возникло слуховое воспоминание. Особый звук. Жужжание. Он ощутил тревогу, сосредоточившись на услышанном. Звук… длился, похожий на… Застежка-молния! На палатке! Он услышал, как открылся вход в одну из палаток. Кто спал рядом с ним? Маттерс. И чуть подальше Конрад. Напряженно вслушиваясь, он поправил одеяло на плечах, чтобы сохранить тепло. Больше он не смог заснуть. Он расстроился, когда вскоре обнаружил, что его люди брились над тазом с холодной водой.
- Маттерс, Донован и Конрад, вы будете патрулировать сегодня ночью, как и вчера, - бросил он.
Он приготовил себе кофе. Маттерс и Конрад, вернувшись, сказали, что все было спокойно. Донован пришел через полчаса, и оказалось, что есть некоторая информация для передачи в штаб.
- На перекличке отсутствовал солдат из роты Дога, - сообщил он. - Его нет и в палатке. Осталась его одежда, в которой он был вчера.
- Дезертир?
- Возможно. Я встретил начальника штаба, он приказал провести расследование капитану Стэнли.
- Стэнли? - повторил Фревен.
Он его знал. Это был офицер ВП, который заботился о карьере и предпочитал не рисковать. Стэнли хорошо делал работу на месте, достаточно сказать, что ему нравилось составлять протоколы.
- Хорошо, я попрошу его держать меня в курсе. Еще что-нибудь?
Донован покачал головой.
- Подготовьтесь получше перед выходом на патрулирование, проверьте свое снаряжение. Рота Рейвен, по-видимому, сегодня отправляется. В случае отъезда я вас немедленно вызову.
Ранним утром Фревен вернулся в палатку, чтобы забрать свою пилотку, лежащую рядом с каской. Он сложил ее и просунул под погон своей рубашки. Он не любил носить пилотку.
Его внимание привлекло странное гудение.
Мухи. Несколько десятков.
Озадаченный Фревен склонился к палатки, где насекомые кружились над узким и длинным следом. Приглядевшись получше, он увидел, что след образует кривую линию… пунктиры… крест.
Фревен вытащил из кармана зажигалку, которую использовал для разжигания керосиновой лампы, щелкнул и поднял перед собой пламя.
Коричневые линии и черточки образовывали рисунок.
Кровью! План…
Кто-то нарисовал кровью подобие карты внутри его палатки.
Теперь в голове Фревена все сложилось. Звук открываемой молнии сегодня утром. Убийца. Это он, лейтенант был убежден в этом. Он заходил сюда. Чтобы нарисовать эту карту. Он был здесь! Совсем рядом! Чтобы поиграть с Фревеном Он насмехался над ним, над его частной жизнью, во время его сна.
И теперь с помощью красного креста-стрелки он звал его в лес. А кишащие насекомые указывали путь.
24
Солнце пронзало лес своими золотыми клинками, между ветками, и в подсвеченном воздухе кружились тысячи кристалликов - пыль, поднятая с земли войной.
Фревен не без труда различал узкую тропинку, петляющую между стволами. Он перерисовал план в свою записную книжку, тщательно скопировав каждую черточку, в том числе почерк. Автор плана нарисовал полуовал, внутри которого было написано "лагерь", под заштрихованной частью значилось "3 взв.", и оттуда шли несколько пунктирных линий до черты, обозначенной как "лес". Один из пунктиров углублялся внутрь зоны, указывая на крест. По почерку было похоже, что писал ребенок. Фревен сразу же догадался: правша писал левой рукой, чтобы замести следы, скрыть свой истинный почерк. Чтобы они даже не пытались проводить сравнение.
Не особенно изобретательно, но хитро.
Фревена смущала бесстрашная дерзость преступника. Тот осмелился проникнуть в его палатку на исходе ночи. И этот человек, обычно очень осторожный и аккуратный, пошел на такой риск. Что бы он сделал, если бы Фревен проснулся? Держал ли он в руках оружие, рисуя и все время наблюдая, не просыпается ли лейтенант, желающий свести с ним счеты? Какое-то безумие! Крэг Фревен не знал, радоваться ему или волноваться. Был ли это признак чрезмерной самоуверенности, которая рано или поздно приведет убийцу к проигрышу, или тот полностью контролировали ситуацию, посрамляя ВП? Полагая, что преступления стали опьянять убийцу, заставляя его понемногу терять рассудок, Фревен отправился в путь с несколькими вооруженными соратниками. Они вышли из места расположения третьего взвода, направляясь по лесу строго на юг по тропинке, которая точно соответствовала направлению пунктирных линий на плане. Для чего предназначалась эта карта? Служила сообщением или завлекала в ловушку? Маттерс шел вместе со всеми, несмотря на то, что его рука была все еще на перевязи. Он двигался рядом с Монро, который держал наготове автомат, а великаны Бейкер и Ларссон замыкали шествие.
Они надели каски и полностью экипировались.
Фревен держал в одной руке пилотку, в другой пистолет, рукоятка которого стала влажной. Приближалось лето, обильная зелень представляла собой спасительное укрытие для врага, а хруст веток под ногами и шелест листвы на ветру казались лейтенанту подозрительными и тревожными шумами. Фревена удивляло обилие паутины, которую они разрывали на своем пути. Идя впереди, он смотрел на землю, пытаясь обнаружить отпечатки подошв, окурки сигарет, любую улику, которая помогла бы ему обнаружить того или тех, кто побывал здесь раньше них.
Внезапно густота листвы уменьшилась, заросли папоротников поредели, тропинка расширилась. Перед ними открылась поляна размером с футбольное поле. Опустошенная.
Деревья были повалены и поломаны, десятки двух- и трехметровых верхушек словно ножом срезали. Множество широких воронок, глубиной два, три и даже пять метров. И перепаханная черная земля. Изумрудная зелень леса полностью исчезла, остались только участки застывшей в последнем движении земли. Земляные волны высотой в рост человека местами топорщились пенистой грязью, образованной, как можно было догадаться, сильным взрывом. В другом месте сильный огонь опалил вспучившуюся землю, и она покрылась пузырями, похожими на полый гриб. Глядя на все это, можно было подумать, что какой-то гигант по своей прихоти изменял форму земной поверхности, как это делает стеклодув с горячим стеклом, дуя в трубку.
Пятеро мужчин в удивлении застыли перед картиной полного разрушения. Вокруг не было слышно ни одной птицы, и только едкий запах еще витал над изуродованным пространством.
- Это сюда мы должны были прийти? - сказал наконец Монро. - Это место соответствует кресту на плане?
- Думаю, да, - прошептал Фревен и двинулся вперед.
Под его ногами растрескивалась земля. Подчиненные пошли вслед за ним, осматривая все расщелины, углубления, изуродованные стволы, которые напоминали огромные сваи. Маттерс наступил на один из земляных грибов, и через мгновение из-под его ноги с глухим треском взметнулась вверх струя пыли, превращаясь в желтое облако.
- Что это за место такое? - пробормотал Бейкер.
Фревен обошел глубокую воронку с крутыми краями и кусками металла по окружности, которая могла быть превращена в опасную ловушку. Некоторые обломки свидетельствовали о том, что здесь недавно находился лагерь.
- Это был склад оружия, - заключил Фревен. - Он подвергся бомбардировке, и все взлетело на воздух.
Монро опустил автомат и сказал:
- Все это напоминает морские волны.
Фревен, постепенно продвигавшийся вперед, жестом показал подчиненным, что будет ждать их на вершине невысокого холма. Поднявшись туда, они увидели огромную впадину диаметром примерно тридцать и глубиной пятнадцать метров. Ни корней, ни кустиков, ни каких бы то ни было следов жизни.
- Я думаю, здесь ничего нет, - сказал Маттерс, - я хочу сказать, что если это место отмечено крестом на карте, то непонятно, что мы здесь должны обнаружить. Поле разрушений?
- А может быть, это, как говорит медсестра, что-то символическое? - предположил Ларссон.
Фревен вздохнул.
- Я не знаю, - произнес он совсем тихо, поворачиваясь, чтобы полностью осмотреть картину опустошения. - Может быть.
Бейкер спрятал пистолет в кобуру со словами:
- В любом случае, надо отлить.
И он отошел в сторону, подтверждая делом свое намерение.
Монро вытащил сигареты из кармана рубашки, повесив автомат на плечо. Он протянул пачку Маттерсу, но тот отказался, и Монро закурил, с наслаждением затягиваясь и выпуская дым струей.
- Ни звука, - заметил он. - Это жесть все же.
Фревен двинулся дальше, убедившись, что ничего особенного не видно.
- Мы не должны идти за ним? - удивился Ларссон.
- Нет, он дает нам передышку, - заверил его Монро. - Я думаю, ты прав насчет символического. Но я предпочитаю, чтобы лейтенант озвучил свой вывод.
Ларссон кивнул на сигарету в руке Монро и жестом попросил закурить; товарищ протянул ему сигарету вместе с зажигалкой.
- Спасибо, друг. Скажите, парни, то, что рассказывают про жену лейтенанта, это правда?
Монро поднял брови:
- Поди разберись.
- Перестаньте говорить об этом, - вмешался Маттерс.
- И все-таки, это кое-что значит, черт возьми, может быть, это как-то связано с убийцей…
- Эй, солдаты, прекратите сейчас же! - приказал Маттерс, повышая голос.
Молодой сержант пользовался авторитетом у сослуживцев старше него, имеющих за плечами опыт тяжелых боев, что не так-то просто заслужить. Сам Маттерс не питал никаких иллюзий: он считал, что если люди подчиняются ему, то только из уважения к лейтенанту Фревену и страха перед ним. Но вовсе не благодаря его собственным заслугам.
Ларссон потер верхнюю губу, глядя на сержанта.
- О’кей, о’кей… ну, ходят слухи, ладно, все-все.
Маттерс не отводил от него взгляда, готовый снова вступиться за их командира. Но в этот момент из-за насыпи донесся почти нечеловеческий вопль. Крик боли. Страха… - почувствовал Маттерс.
Бейкер, гигант с каменными кулаками, что-то нашел. То, что заставило его вскричать от дикого ужаса.
25
Маттерс, Монро и Ларссон побежали к нему.
Бейкер шел медленно, словно в трансе, на его красном лице отражались отвращение и непонимание одновременно. Когда его сознание различило топот ботинок его товарищей, он повернулся к ним. Маттерс замедлил шаг, встретив его взгляд, который, казалось, говорил ему: "Нет, не беги дальше…"
С пистолетом в руке подбежал Фревен. Молодой сержант тоже вынул из кобуры пистолет здоровой рукой, и они все вместе поднялись на небольшой холм, с вершины которого открылся вид на всю долину. Вокруг валялись посеченные осколками стволы деревьев, а в середине находился небольшой бункер, больше похожий на наблюдательный пункт, чем на оборонительное сооружение.
Вслед за Крэгом Фревеном через широкий проем они прошли внутрь помещения площадью около сотни квадратных метров, над которым, как флаг убийцы, развевалось разорванное полотнище.
В центре стоял молодой человек с разведенными в стороны руками и ногами.
И если "Витрувианский человек" символизировал пропорции человеческого тела, то этот воплощал страдания.
Он был пленником странной, похожей на паутину сетки из полупрозрачных нитей, словно сплетенной огромным пауком. Каждая нить шла от пола, потолка или стен и входила в его тело, образуя маленькую красную рану. Натянутые нити пронизывали ступни, икры и бедра обеих ног. Одна нить входила в анальное отверстие, другая проходила через его пенис, оттягивая податливую розовую плоть к земле. Четыре нити, как основные оси, проходили через туловище. Одна проходила по спине вдоль позвоночника, другая шла по каждому бедру. Нити вонзались в оба соска. Что касается рук, разведенных по диагонали, нитями были зацеплены двуглавые мышцы, другие шли к локтевым впадинам, кистям, кончик каждого пальца был оттянут нитью к потолку. И наконец, голова распятого была откинута назад, в открытый рот входила нить, две других тянулись к глазам. И только сейчас Фревен понял.
Веки пронзали два маленьких рыболовных крючка.
Рыболовные лески удерживались крючками в теле человека и другим концом крепились на полу, на стенах и потолке. Если человек сдвигался хотя бы на миллиметр, крючки все сильнее рвали его плоть.
Человек, которому едва ли исполнилось двадцать лет, был превращен в марионетку, управляемую болью. Если он подавался вперед, его икры, анус и спина начинали кровоточить, не говоря уже о верхней части тела. Если он откидывался назад, то его ступни, пенис и пупок становились похожи на раскрывшиеся красные бутоны. Его бедра кровоточили при движении в обоих направлениях. Руки подвергались тем же пыткам: вены были зацеплены крючками в локтевых впадинах, запястья тоже держались на крючках. При любом перемещении леска, входящая в рот, натягивалась сильнее, и крючки впивались в горло и пищевод. И никакого шанса избежать боли.
Красные капельки стекали по коже, и на земле расплывались пурпурные лужицы. Судя по количеству вытекшей крови, человек должен был так продержаться несколько часов. И быть на исходе сил. Как ему удалось остаться в сознании? Вероятно, каждая частица его мышц была напряжена до предела.
Фревен поднял руку, хотя человек не мог его видеть.
- Не двигайтесь, главное, не двигайтесь, - тихо сказал он. - Мы из Военной полиции, сейчас мы освободим вас.