- Баглио с ней спит, - терпеливо объяснил Такер. - Он пятидесятилетний мужчина, и она ему не ровня. Она чертовская красавица, тот тип цыпочек, которые пробуждают у старых мужчин излишнее доверие. Вполне возможно, он думает о ней больше, чем о всего лишь очередной подстилке - он может ей рассказывать достаточно много о своих делах, чем следовало бы. Известно множество мужчин, которые ставили себя таким образом в дурацкое положение.
Харрис подумал об этом немного, его глубоко посаженные глаза впали даже глубже. Он сказал: "Мне это не нравится, но её мы тоже убьём, если это необходимо".
- Халверсоны?
- Они ничего не узнают, - сказал Харрис уверенно. - Такой человек, как Баглио, не будет трещать о своём бизнесе горничной и лакею.
- Рабочему.
- Не важно.
Такер печально покачал головой и пошёл к кровати, пощупал пульс Деффера и проверил его дыхание. Он начал отрывать кусок простыни, чтобы сделать ленты для связывания. Он сказал: "Пит, у тебя проблемы. Я советую тебе отойти от дел, как только это станет возможным".
- Ты так считаешь, а?
Такер кивнул, не беспокоя его своим взглядом, надеясь избежать необходимости проявлять самообладание. Он начал связывать лодыжки Деффера. "Если ты убьёшь Баглио и остальных, этим займётся полиция. Грим не сделает нас невидимыми. Этого будет достаточно, чтобы объявить любой розыск, который будет похуже всего, на что способен Баглио; а полиция, когда они получат описания от Халверсонов и от Киси, смогут сравнить их с твоей фотографией, которая есть в миллионах чёртовых книг. Надо сказать, что есть небольшой шанс того, что её обнаружат, но достаточно большой, чтобы об этом беспокоиться. Ты хочешь убить всех в этом доме, даже горничную и рабочего?
Харрис немного прочистил горло и отошёл от стены, но он не мог придумать ничего, что можно сказать. Он поставил себя в дурацкое положение перед Такером. Он не мог себе этого позволить.
Такер перевалил Деффера на живот, заложил ему руки за спину и связал их вместе, перевернул его обратно на спину. Даже если горло старика и позволило бы ему говорить громче, чем шёпотом, когда он прийдёт в сознание, то всё равно не было никакого смысла вставлять ему в рот кляп. К тому времени, когда он прийдёт в себя, все в доме будут уже знать то, что произошло.
- Ну что? - сказал Харрис наконец, пытаясь разорвать тишину.
- Даже если ты всех убьёшь в этом доме, - перебил Такер. - Откуда ты можешь знать, что Баглио никому не сообщил из того, что ему рассказал Бахман, может быть, этому щёголю-бухгалтеру Чаке? Если рассказал, то все твои убийста напрасны.
- Есть изъян в твоих рассуждениях, - сказал Харрис. - Это уже дело полиции. Всё из-за охранника, которого ты пристрелил.
- Бред собачий, и ты это знаешь, - сказал Такер. - Баглио вызовет собственного доктора, и он приведёт его парня в порядок.
Харрис понимал это, но всё ещё не мог от этого избавиться. "Я не могу себе позволить затаиться на год, чёрт возьми".
Для того, чтобы переключить внимание Харриса, Такер сказал: "Возможно, к тому времени, когда мы покинем это место, у тебя будут деньги, которых хватит на год или даже больше".
- Каким образом?
- Подожди, - сказал Такер, потому что у него не было настоящего ответа.
Они покинули комнату Деффера, выключили свет и закрыли за собой дверь.
Джимми Ширилло ждал у Хелверсонов. Он стоял в проёме их двери в то время, когда они садились рядом с латунной передней спинкой их кровати, связанные и с кляпами во рту, их руки были привязаны к латунным прутьям, которые находились за ними. Она была худая и до определённой степени симпатичная, однако ввалившаяся кожа вокруг глаз указывала на то, что женщина была измотана и совершенно измучена жизнью. Её муж, высокий, худощавый, желтолицый мужчина с густыми бровями и ушами, которые выглядели так, будто их трансплантировали с гончей собаки, был измотан годами даже больше, рабскими и напряжёнными, для того, чтобы доставлять удовольствие. И с ужасом на лице.
- Вопросы? - спросил Ширилло.
Такер снова посмотрел на Халверсонов и увидел в точности то, о чём упоминал Киси. "Вопросов не будет. Если бы и они знали то же, что знает Баглио, я был бы удивлён. Подозреваю, что нашего человека могли бы держать в этом доме целый месяц, а эти двое даже не подозревали бы об этом".
Ширилло кивнул. "Они были такими любезными, я думал, что они собираются связать друг друга сами".
- Давайте, проверим оставшиеся комнаты на этой стороне, - сказал Такер. - Только для уверенности.
В последних двух комнатах в этом меньшем из крыльев особняка они обнаружили доказательство того, что и Киси, и Деффер им врали: две используемые спальни и занятые шкафы. Беглого осмотра каждой из них было достаточно, чтобы убедить Такера в том, что ещё двое бандитов были на ногах и находились и до этого, и теперь неизвестно где.
- Я бы не подумал, что повар будет нам врать, - сказал Харрис. Он положил в карман свой "Люгер" и использовал освободившуюся руку, чтобы водить по гладким линиям пулемёта.
- Тем не менее, он врал, - сказал Такер. - А когда Деффер упомянул про более, чем двоих охранников, я тоже думал, что он врал.
- Но где они? - спросил Харрис. С тревогой он всмотрелся в неосвещённый лестничный колодец, в длинный пролёт коридора, затем в короткий.
Ширилло сказал: "Должно быть, они ещё снаружи". Он совершенно не волновался. Он сам себя удивлял, и Такер тоже удивлялся его способности адаптироваться. Так как Харрис становился ненадёжным, Такеру необходимо будет сделать ставку на Ширилло.
- Они должны были нас видеть, - настаивал Харрис. Его голос был грубым, дрожащим. - Из-за того, что мы так включали и выключали свет в этом месте, любой снаружи мог…
- На самом деле не видели, - сказал Ширилло. - Мы в основном использовали фонарик, а занавески большую часть его света скрывают от людей, которые снаружи. Мы использовали потолочный свет только в художественной студии, в складском помещении и спальне Халверсонов. В первых двух вообще нет окон, а третья не вызовет никаких подозрений. Я думаю, что охранники должны быть позади дома; поэтому я не упоминаю о том, какой свет был включён в передних комнатах.
Хорошо. Чистое, обоснованное суждение. Такер знал, что если они выберутся отсюда, он будет использовать Ширилло снова, на другой работе. Харрису, по поводу которого он решил, что никогда больше не будет с ним иметь дел, он сказал: "Я согласен с Джимми".
- Хорошо, друзья, даже если это так, это ничего не меняет. Если даже те свободные охранники не знают, что мы в здании, они всё ещё там, под нами. В любое время они могут уйти с поста или отойти внутрь на чашечку кофе, и когда они это сделают, всё будет кончено. - Последние несколько слов вышли из его горла как сок, выжатый через сито.
- С другой стороны, - сказал Такер. - Мы можем закончить перед тем, как они вообще что-нибудь узнают.
- Вряд ли, - сказал Харрис. Он скорректировал своё мнение: "Невозможно".
Такер сказал: "Всё-таки наш лучший шанс - это быстро всё это закончить и вызвать вертолёт. Пойдём, посмотрим на мистера Баглио".
Они выключили свет в комнате Халверсонов и закрыли дверь, прошли быстро до главной лестницы, где Такер остановился и повернулся к Харрису. "Оставайся здесь с Томпсоном. Ты на хорошей позиции для того, чтобы защищать эту лестницу, а также заднюю лестницу, так как если кто-то ей воспользуется, то выйдет оттуда в коридор".
- Дашь мне рацию?
- Тебе она не нужна, - сказал Такер. - Даже если начнутся проблемы. Мы услышим очередь Томпсона, где бы ни находились.
- Хорошо, - сказал Харрис.
Он отступил в тень. Для такого большого мужчины он был способен хорошо себя скрывать, был почти невидимым.
Затем Такер и Ширилло быстро разделились и исследовали все оставшиеся комнаты за исключением одной, где - согласно Киси - спали Баглио и мисс Лорейн. Не найдя ничего стоящего во всех этих комнатах - и, естественно, следов Мёрла Бахмана - они встретились перед последней дверью, Такер дотронулся до дверной ручки, повернул её, толкнул дверь внутрь и включил фонарик.
В течение длительного момента Такер думал, что в спальне никого нет, и что Киси снова им соврал, так как всё там находилось в мрачной тишине. Затем холм из кучи постельного белья, пробивающегося через запутанные кружева теней, дёрнулся и кинулся с огромной кровати, когда женщина включила свет, перевернулась, спрыгнула на ноги, её лицо напряглось, не иначе как нетвёрдо стоящий на ногах боксёр отходит от нокаута с неожиданным пониманием того, что он на грани обморока и может проиграть матч.
- Какого чёрта здесь происходит? - спросила она.
На ней была фланелевая ночная рубашка до пола, смятая и потёртая, и, несомненно, удобная. Это указывало на то, что её отношения с Баглио были больше, чем временными. Если бы она была просто партнёром в кровати, она бы спала обнажённой или в вычурных бикини, с расчётом на то, чтобы заставить такого мужчину, как Баглио, оставить её рядом с собой немного дольше. Фланелевая ночная рубашка была символом её независимости и безопасности внутри семьи Баглио. Ей не было необходимости рекламировать свою сексуальность. Она была уверена, что Баглио всегда осознавал это, и что это несколько большее, чем то, что делало её интересной для него.
Её руки были приподняты, как будто она пыталась оценить своё положение и возможность сбежать от них.
- Абсолютно нет шансов, - сказал Такер.
Ширилло сказал: "Смотри, Баглио!"
Властный человек вылез из кровати с другой стороны и наклонился к верхнему ящику ночной тумбочки. Когда он поднялся с небольшим тяжёлым пистолетом, Такер выстрелил в сторону его руки. Его не беспокоило, что это могло лишить Баглио возможности играть в гольф на всю жизнь; но когда это случилось, выяснил, что не задел его. Приглушённый выстрел выбил пистолет, и он упал.
Женщина всё ещё не сдавалась и сделала пару шагов к двери. Когда Такер выпустил ещё пару пуль в пол в футе перед ней, она замерла, более полноценно оценив ситуацию, и одарила его осуждающим взглядом.
Даже в жёлтой фланели она производила впечатление привлекательной женщины, и она напоминала ему Элиз Рамзей. Во внешнем виде и размерах на самом деле не было сходства; но у мисс Лорейн было такое же положение, как у Элиз, такая же способность к самоконтролю, дух уверенности и данные, которые делали её, несомненно, привлекательной. Это была та часть её, которая на время очаровала его так, что он не обратил внимание на то, что Баглио кинулся за пистолетом.
С другой стороны кровати Баглио, одетый только в голубые трусы, тёр свою онемевшую руку. Он сказал: "Ты мог попасть в меня, идиот". Он говорил как учитель, делающий замечание неразумному и безответственному ребёнку.
- Это невозможно, - сказал Такер. - Я отличный стрелок. - Он не знал, поверит ли Баглио, что кто-нибудь может надеяться на то, чтобы выбить пистолет в этой тёмной комнате, на таком большом расстоянии между ними, с помощью пистолета с глушителем, но он не думал, что пуля могла срикошетить на него. - Не думай, что одна из пуль не прострелит тебе руку, если ты кинешься к чему-нибудь ещё.
- Я не знаю, зачем вы пришли, - сказал Баглио, никак не отреагировав на браваду Такера. - Но вы совершили ошибку, вломившись в мой дом. Вы вообще представляете, кто я? - Настоящий школьный учитель.
- Знаменитый Розарио Баглио, - сказал Такер. - А сейчас ты пойдёшь с нами.
Баглио отреагировал на ситуацию с поразительной невозмутимостью, не вполне испугавшись покрытых капюшонами, загримированных призраков, с пистолетами с глушителем в руках и ни капельки не был униженным тем, что находится в зоне досягаемости этих пистолетов. Он уже понял, кто они, в общих чертах, и знал, что угроза, которую они несут, не смертельна. И он стыдился своего тела меньше, чем большинство мужчин, которым на пятнадцать лет моложе: с широких плеч до ненатянутого, но относительно плоского живота он был в хорошей форме; он явно пользовался плавательным бассейном, сауной и спортзалом в подвале. Также и Лорейн была женщиной, которая могла давать ему сильную мотивацию для того, чтобы оставаться в форме. Это была также женщина, решил Такер, которая помогала Баглио в том, чтобы встретить ситуацию настолько превосходно: мужчина очень не хотел выглядеть глупцом перед женщиной, с которой он проводил время в постели.
Баглио сказал: "Пойду с вами куда?"
- Через холл.
- Сразу, как только я оденусь, - сказал Баглио, направившись к шкафу. Он держал себя хорошо, прямая спина, приподнятая голова. Если бы у него было время причесать свои серебристые волосы, он мог бы быть почти достаточно презентабельным для того, чтобы казаться работником национального телевидения, а возможно, кандидатом в президенты.
- На это нет времени, - сказал Такер.
Пройдя через холл, Ширилло взял два крепких стула с прямыми спинками и расположил их рядом посередине комнаты, указав им стволом своего "Люгера", и отошёл в сторону, когда пара села.
- Вы так и не объяснились, - сказал Баглио. Он продолжал быть школьным учителем: сжатые губы, грозные глаза, ноздри вздымались, показывая немного возмущение. Он собирался оставить их после уроков, если они не исправятся в ближайшее время.
- Мы ищем друга, - сказал Такер.
- Я не понимаю.
Мисс Лорейн слегка усмехнулась, тем не менее, Такер не мог сказать, направлен ли был этот смех на него или на Баглио. Или на неё саму.
- Он был в машине утром во вторник, - сказал Такер. - Водитель.
Мисс Лорейн посмотрела вверх и улыбнулась, не зло, но и не как друг, но как будто вспомнила удовольствие, которое получила от этого столкновения, как если бы возбуждение ещё не полностью исчезло и всё ещё затрагивает правильные центры удовольствия в мозге.
- Мне жаль, что вы шли так далеко, чтобы узнать так мало, - сказал Баглио.
- Ох!
- Да. Водитель умер.
Такер улыбнулся: "От старости?"
Баглио сказал: "У него были большие повреждения". Его голос звучал почти безразлично. "Он умер вчера".
- Тело?
- Погребено.
- Где?
- У меня здесь целое кладбище, - сказал Баглио. У него была превосходная дикция. Либо он окончил лучшие школы, когда был мальчиком, либо нанимал частных учителей в среднем возрасте. Последнее было более вероятным, чем первое. Казалось, он испытывал гордость от выбора слов, его превосходное остроумие, его чистое произношение, примерно так мог говорить учащийся колледжа. - Сосны - это маркеры, соответствующим образом помеченные. - Он посмотрел на женщину и обаятельно улыбнулся, вызвав у неё смешок.
Несмотря на то, что он заставлял себя реагировать эмоционально, следующим ходом Такера было руководствоваться только интеллектом. Было несомненно, что ни Баглио, ни женщина не ожидали никакого ущерба для себя и что никто из них не сможет ничего полезного сказать во время допроса до тех пор, пока они чувствовали себя комфортно, благодаря этому предположению. Поэтому Такер, хрипя, наклонился вперёд и рассёк дулом "Люгера" лицо Баглио, оставив след от виска до подбородка. Кровь выступила яркой линией.
- Время прекращать игры для того, чтобы воспроизвести впечатление на леди, - сказал Такер. - Пришло время осознать всю неблагоприятность вашего положения. - Он бы удивился, если бы Баглио понял, что выбором таких слов и тона Такер подражал ему.
Баглио прикоснулся к своему кровоточащему лицу, уставился на свои пальцы карминного цвета, не веря. Спустя длинную минуту он посмотрел на Такера, юмор на его лице трансформировался в ненависть. "Ты только что купил для себя одну из тех маркированных соснами могил", - сказал он. Его голос не испортился. Школьный наставник, накладывающий наказание на плохого мальчика.
Как это ни было противно, Такер замахнулся "Люгером" снова и сделал красную рваную зарубку на неповреждённой щеке Баглио.
Силач начал заваливаться в кресле, голова была опущена, как у быка, готового на таран, он скулил и заваливался назад, когда Ширилло обрушил очередной жёсткий удар своим пистолетом сзади по правому плечу Баглио. Он схватился за ушибленные и спазмирующие мышцы, наклонился вперёд, как будто бы от боли. Постепенно он начинал выглядеть по своим годам.
Девушка тоже выглядела старше.
Она облизала губы и внимательно осмотрела комнату, как будто думала, что увидит что-то, что сможет неожиданно сдвинуть столы. Эта фантазия продолжалась всего секунду, потому что она понимала, так как наверняка делала это раньше часто, что её лучшее оружие - это она сама, её тело и её остроумие. Она посмотрела вверх, убедившись, что Такер смотрит на неё, и, не обращая внимания на это, она сжалась внутри своего жёлтого платья, формируя его так, чтобы получить для себя стратегические очки. Предложение. Но отравленное.
Он улыбнулся ей, так как у него была смутная идея, что ему может потребоваться её сотрудничество позже, затем повернулся обратно к Баглио: "Мы говорили о моём друге".
- Иди к чёрту, - сказал Баглио.
Ширилло, без спросу, шагнул вперёд и, прикидывая расположение почек Баглио через перекладины спинки стула, сильно придавил дуло своего "Люгера" к левому боку мужчины. Обычно он избегал такой тактики. Сейчас же перед ним были мысли об отце. И о брате. Обувной магазин. Хромота его брата.
Баглио хрюкнул, вдохнул воздух, пришёл в бешенство, затем обвалился под вторым, стремительным рубящим ударом Ширилло по его плечу. Он упал со стула на пол.
- Мой друг? - спросил Такер.
Баглио поставил руки под собой и, делая вид, что ослаб больше, чем на самом деле, начал подниматься, двигаясь при этом вперёд, к ногам Такера. Это был глупый ход для человека в его ситуации, первый признак того, что он напуган, и что он перешёл на уровень инстинктов. Такер отступил и пнул его рядом с головой. Когда он упал на этот раз, то остался лежать, без сознания.
- Принеси стакан воды, - сказал Такер Ширилло.
Парень пошёл за ней.
Мисс Лорейн улыбнулась Такеру.
Он улыбнулся в ответ.
Никто не говорил.
Ширилло вернулся с водой, но перед тем как он успел бросить её в лицо Баглио, Такер сказал: "Не надо вендетт, малыш. Мы не можем себе этого позволить". Он вспомнил монолог Ширилло, когда они впервые встретились несколькими неделями ранее, вспомнил про измученного отца и брата, который был жестоко избит.
- Я закончил, - сказал Ширилло. - Сначала я подумал, что хочу его убить. Но решил, что я не хочу платить ему его же монетой; я не хочу быть таким, как он.
- Хорошо, - сказал Такер. - Думаешь, он опознает тебя?
- Нет. Он видел меня однажды в течение пяти минут, полтора года назад.
- Тогда разбуди его.
Ширилло вылил воду на ушибленное и окровавленное лицо, стал снова за двумя стульями.
Баглио моргнул, посмотрел вверх.
- Мы говорили о моём друге, - сказал Такер.