На пути из города - Ширилло был за рулём угнанного "бьюика", который Такер взял всего лишь в нескольких кварталах от отеля, Харрис сзади с Томпсоном на коленях - Такер жадно съел две шоколадки "Херши" и наблюдал за случайными фарами других машин, проносящихся мимо них. Он ничего не ел с завтрака, но сладкое прекратило журчание в животе и дало уверенность рукам, которые начали потихоньку дрожать. Однако еда ничем не помогла тряске, которая продолжалась у него внутри, и он противостоял сильному желанию обнять себя, чтобы согреть.
В конце концов, они добрались до хорошо знакомой территории для пикников в трёх четвертях мили от частной дороги Баглио и остановились позади другой машины.
- Она пуста, - сказал Ширилло.
Харрис подался вперёд и сказал: "Парочка детей припарковалась".
Ширилло усмехнулся и покачал головой. "Если бы это было так, все окна бы запотели".
- Что мы делаем? - спросил Харрис.
Мечтая ещё об одной плитке "Херши", Такер сказал: "Мы сидим здесь и ждём, это всё".
- Что, если никто не покажется, дружище?
- Посмотрим, - сказал Такер.
Минутой позже двое высоких, хорошо одетых чёрных мужчин вышли из леса за территорией для пикников, направившись свободной походкой к припаркованной машине, один из них всё ещё застёгивал ширинку.
- Зов природы, - сказал Ширилло. - Можно подумать, что штат не может позволить себе несколько общественных туалетов вдоль такого шоссе.
Чёрные мужчины одарили "бьюик" лишь беглым взглядом, никак не заинтересовавшись о том, кого это они случайно встретили в таком уединённом месте, сели в свою машину, завели её и уехали.
- Хорошо, - сказал Такер, выбираясь из машины.
Харрис опустил своё окно и позвал Такера: "Может, нам стоит спрятать её получше, чем мы планировали - на случай, если появится кто-нибудь ещё с проблемным мочевым пузырём".
- Ты прав, - сказал Такер.
Используя фонарик, Такер осмотрел границу леса, нашёл место между деревьев, куда мог протиснуться "бьюик", показал Ширилло. Парень завёл большую машину в лес, следуя за Такером, который внимательно выбирал путь, который вёл глубже и глубже в подлесок. Пятнадцатью минутами позже он подал сигнал Ширилло остановиться. Они находились более чем в сотне ярдов от последнего стола для пикников, в двух сотнях от дороги, укрытые несколькими рядами густорастущего горного лавра.
Выбираясь из машины, Харрис сказал: "Любой, кто достаточно скромен, чтобы проделать весь этот путь от дороги для того, чтобы поссать, заслуживает пули в голову".
Ширилло и Такер быстро достали из "бьюика" все принадлежности и положили на крышу машины, откуда каждый мог их взять. Они быстро разделись и переоделись в одежду, которую Ширилло купил ранее вечером, согласно размерам, которые ему были заказаны. Каждый мужчина надел свои чёрные носки и туфли, тёмные джинсы, которые были подогнаны достаточно точно для того, чтобы быть удобными почти в любой ситуации, тёмно-синюю рубашку и тёмную ветровку с большими карманами и капюшоном, который можно было надеть на голову. Каждый мужчина надел свой капюшон на голову и завязал его под подбородком, завязал шнурки на двойной узел, чтобы предупредить развязывание.
Харрис сказал: "Ты определённо белены объелся, Джимми".
- А?
- Что это за нашивка в виде аллигатора на ветровках?
Ширилло вытащил руку и показал на вышитого аллигатора на груди слева. "Я не смог найти ветровок без них", - сказал он.
- Я чувствую себя ребёнком, - сказал Харрис.
Такер сказал: "Расслабься. Это могло быть хуже, чем аллигатор. Это мог быть котёнок, или канарейка, или ещё что-то".
- У них были котята, - сказал Ширилло. - Но я отказался от них. У них ещё были слоны и тигры, и я не мог никак выбрать между ними и аллигатором. Если ты не любишь аллигаторов, Пит, мы подождём тебя здесь, пока ты обменяешь свою куртку на другую".
- Возможно, мне понравился бы тигр, - сказал Харрис рефлекторно, обдумывая эту мысль, пока говорил.
Такер сказал: "А что не так со слонами?"
- Ну, слоны, - сказал Харрис. - Ну, слоны всегда выглядят немного тупыми, ты не находишь? Они определённо не жестокие; они никому не внушают страх. Если Баглио увидит меня идущим в ветровке, украшенной слоном, он может подумать, что я местный представитель "Гуд Хьюмэ" или продаю подгузники, что-то вроде этого. Тогда как я пожизненный член демократической партии, и слоны - не мой символ.
- Ты голосуешь? - спросил Ширилло, удивлённый.
- Конечно, я голосую.
Ширилло и Такер оба засмеялись.
Харрис выглядел поставленным в тупик, потёр аллигатора на своей груди и сказал: "Что здесь не так?"
- Это просто представляется странным, - объяснил Такер. - Что разыскиваемый преступник является зарегистрированным избирателем.
- Я ещё не в розыске, - сказал Харрис. - Я был в розыске дважды прежде, но оба раза я отсидел менее двух лет. Я сейчас чистый гражданин. Я чувствую, что это мой долг - голосовать на каждых выборах. - Он посмотрел на них так, как будто хотел видеть их в аду. - А вы разве двое не голосуете?
- Нет, - сказал Ширилло. - Я получил право голосовать всего несколько лет назад, и я никогда на них не ходил. Я не вижу в них ничего хорошего.
- Ты? - спросил Харрис Такера.
Такер сказал: "Политика никогда меня не интересовала. Я знаю людей, которые тратят половину своей жизни, волнуясь о том, что всё катится в ад - и оно в любом случае всё катится в ад. Я считаю, что не имеет никакого значения, какого простофилю общество посадит в кабинет следующим".
- Это просто ужасно, - сказал Харрис, явно захваченный врасплох их непатриотичной бездеятельностью. - Хорошо, если ни у кого из вас нет детей. Вы были бы таким типом родителей, которые подавали бы отвратительные примеры.
Такер и Ширилло засмеялись снова.
- Давай, - сказал Такер, разглядывая содержимое небольшой банки с гримом. - Дай мне измазать твоё лицо.
- Зачем? - спросил Харрис.
- Всего для одной вещи, - сказал Такер. - Это сделает тебя менее заметным в темноте. Более того, с капюшоном на голове и чёрной краской, покрывающей твоё лицо, Баглио или кому-нибудь из них будет сложно тебя идентифицировать позже. Измени человеку цвет лица - и ты изменишь его почти как если бы он надел маску. И сейчас мы будем работать ночью, когда маски использовать неудобно; она будет только мешать. Грим замаскирует тебя и даст тебе оптимальную мобильность и использование глаз.
Недовольно бормоча, Харрис согласился на это унижение, всё ещё теребя очертания рельефного зелёного аллигатора на груди.
Десятью минутами позже они все стали чернолицыми, краску отложили в сторону к одежде, которую они сняли.
- Что сейчас? - спросил Харрис, очевидно, ожидая очередного унижения.
- Я покажу пистолеты, - сказал Такер.
- Я всегда использую Томпсон, - сказал Харрис, доставая его из машины, где он его положил.
- Ты возьмёшь его с собой, - подтвердил Такер. - Но ты будешь его использовать только тогда, когда возникнет необходимость. А когда будет возможно, ты будешь держать его на плече, а использовать это. - Он достал три "Люгера" и три глушителя, соединил их и раздал оружие. Он разделил обоймы с патронами, для каждого, и пронаблюдал за зарядкой.
- Очень хорошо, - сказал Харрис.
Такер расслабился, когда большой мужчина убрал пулемёт на плечо и покрутил пистолет в руке. "Храните патроны в застёгнутом правом кармане ветровки".
Харрис сказал: "Кобура?"
- Нет.
- Пистолет отправляется в левый карман?
- Нет. Держите пистолет всё время в руках.
- Иногда для чего-нибудь требуются обе руки, - сказал Харрис.
- Только не ночью, думаю. Мы будем держать пистолеты наготове. С одной стороны, эти стволы с глушителями будет сложно доставать из кобуры в случае, когда это нужно будет сделать быстро. С другой стороны, когда мы будем в доме, мы должны быть на стороже и стрелять перед тем, как это сделают они. Помните, Баглио держит, по крайней мере, четверых вооружённых людей в этом месте, четверых профессионалов. И это его дом, не наш.
Ширилло не смог узнать, сколько точно людей живёт в особняке Баглио.
Такер вынул специальный пояс, на котором висело множество инструментов в тонких пластиковых мешочках. Он приподнял ветровку, застегнул ремень на талии, опустил куртку обратно.
- Ширилло, у тебя тоже такой? - спросил Харрис.
- Да.
- Выглядит как хороший набор.
- Так и есть, - сказал Ширилло. - Я задействовал всего себя, потратил пару недель, затачивая их, где это было необходимо, шил ремень и мешочки в обувной ремонтной мастерской моего брата.
Харрис почесал почерневший подбородок, посмотрел на подушечки своих пальцев и сказал: "Ты думаешь, мы должны будем вламываться, да?"
- Если все основные двери и незапертые окна будут чертовски неприступными, - сказал Такер. - Мы сделаем свой собственный вход.
Харрис кивнул.
- Ещё одна вещь, - сказал Такер. Он взял большую сумку цвета хаки, которую Пол Нортон отдал ему вечером, открыл её и достал две компактные переносные рации. Он дал одну Ширилло, а другую взял себе, закинул её на плечо, и она повисла на его правом бицепсе. Он объяснил Ширилло, как обращаться с радиостанцией, потребовал, чтобы он её проверил, убедился достоверно, что парень знает, что делает.
- У меня не будет такой? - спросил Харрис.
- Ты и так несёшь пулемёт, - обратил внимание Такер. - Возможно, нам будет необходимо разделиться и выйти из поля зрения друг друга. Я не собираюсь, тем не менее, разделять нас всех троих. Ты всегда будешь либо с Джимми, либо со мной, и когда мы пойдём по двум разным путям, мы сможем держать связь с помощью них. Позже, конечно, они нам понадобятся для связи с Полом.
- Вертолётным жокеем? - спросил Харрис.
- Да.
- Хотелось бы с ним встретиться.
- Тебе скоро представится такая возможность.
Они собрали всё, что находилось не в "бьюике", когда украли машину - одежду, которую сняли, "дипломат", в котором лежало три пистолета, сумки, в которых была одежда, которую они теперь одели, чёрный грим, все чеки - в большую сумку, в которой раньше лежали рации. Сумка заполнилась до отказа.
- Я ненадолго, - сказал Такер.
Он совершил пятиминутную прогулку по лесу, зашёл глубже того места, где стояла машина, и, когда он почувствовал, что он достаточно далеко от "бьюика", бросил большую сумку в темноту деревьев. Она отскочила от ствола сосны, ударилась ещё несколько раз, приземлилась с грохотом в густой зелени и там и осталась. Вроде бы достаточно неплохо. Он вернулся к остальным.
Они потратили десять минут на то, чтобы протереть "бьюик" внутри и снаружи, до тех пор, пока не убедились в том, что никто не сможет снять с него отпечатки пальцев. Они не беспокоились об отпечатках на украденных "шеви" и "додже", которые разбили на территории поместья Баглио, потому что знали, что Баглио спрятал эти развалюхи, и что у полиции нет шансов добраться до них. Сейчас же - другое дело, потому что "бьюик" будет брошен здесь и будет возвращён законному владельцу. Они это сделали, несмотря на то, что в картотеке были отпечатки только Харриса, а отпечатков Ширилло и Такера там ещё не было. Ширилло был слишком молод для того, чтобы быть пойманным; Такер был просто слишком осторожен. Также Такер нигде не упоминался под его настоящим именем как владелец квартиры в пентхаузе на Парк-авеню, и он сильно надеялся, что этого никогда не произойдёт; богатые люди редко подвергаются такому унижению, до тех пор, пока отношения между ними не будут настолько натянутыми, как разъярённый кулак, и Такер намеревался оставаться совершенно законопослушным в отношении своего настоящего имени. Также, так как он фигурировал везде как Такер, его настоящее имя и окружение могло сохраняться в секрете; даже если его арестуют и назначат срок, выпустив под залог, он мог забыть об имени Такер навсегда и возвратиться в мир Парк-авеню, не сильно беспокоясь о том, чтобы быть выслеженным и схваченным. Если же отпечатки Такера окажутся в картотеке, то это может серьёзно помешать его мобильности.
Такер захлопнул последнюю открытую дверь "бьюика", используя свой носовой платок, чтобы оставить её чистой. Он положил платок в карман и повернулся к Ширилло. "Время?"
Ширилло посмотрел на часы в бледно-жёлтом свете фонарика, и сказал: "Без четверти три".
- Куча времени, - сказал Такер.
Когда Ширилло выключил фанарик, вокруг них была полная темнота. Толстые перекрещивающиеся сучья сосен даже закрывали тусклый свет звёзд.
Такер сказал: "Мы ничего не забыли?" Он знал, что ничего, но ему хотелось дать Питу Харрису почувствовать, что он помогает руководить операцией.
Никто не ответил.
Проверив медицинские перчатки из тонкой резины, которые они все надели, когда сменили одежду, Такер сказал: "Тогда пошли. Нам нужно пройти приличное расстояние, и мы можем использовать фонарик только на половине этого пути".
Они выдвинулись к особняку Баглио, когда ночь сомкнулась вокруг них, и умолкшие сверчки возле "бьюика", оставшись снова одни, возобновили своё стрекотание.
Их марш проходил параллельно основному шоссе, хотя при этом они были невидимы с него. Через некоторое время они подошли к частной щебёночной дороге Баглио. Возвратившись снова в лес, всё ещё сопровождаемые лучом фонарика, они вышли на извилистую тропинку, так как она врезалась вглубь территории, и начали взбираться вверх по стёртым известковым холмам. Деревья были толстыми, как и ежевичный подлесок. Но олень, более мелкие животные и потоки воды при ливнях пробили путь через наиболее слабую растительность. Эти природные следы часто блуждали в основном между двумя точками, но они предлагали более лёгкий путь, чем те, которые могли выбрать люди среди кучи кустов, скал, рвов и ежевики со всех сторон. Чтобы пройти большее расстояние, из того, которое они должны пройти, они пробегали тридцать шагов на каждые десять, которые они шли, пробежав настолько далеко, насколько смогли за три минуты, на одну минуту перешли на шаг, пробежали ещё три, снова перешли на шаг. Такер хотел увидеть особняк в три тридцать и оказаться внутри него не позднее, чем без четверти четыре. Это даст им достаточно времени до рассвета для того, чтобы сделать то, что они должны сделать.
Бегущий сквозь темноту с по-сумасшедшему трясущимся светом, освещавшим узкую тропинку перед ним, Такер вспомнил кошмар, который он увидел в комнате Харриса в отеле: руку, выходящую внезапно из тени, двигающуюся украдкой сквозь ленточки тьмы и голубого света, подкрадывающуюся к обнажённой Элиз.
Он не мог избавиться от бредовой мысли о том, что такая же рука сейчас находится за ним, что она уже избавилась от Харриса самым жестоким образом, что она обхватывает Ширилло в этот самый момент и сожмёт его холодными железными пальцами в любой момент.
Он бежал, потом шёл, затем ещё немного бежал, вслушиваясь в догоняющие шаги двух мужчин, которые следовали за ним.
Они дважды останавливались для отдыха, каждый раз ровно на две минуты, но ничего друг другу не говорили. Восстановление дыхания - это всё, что их волновало. Они смотрели на землю, вытирая пот со своих глаз и, когда время заканчивалось, снова двигались дальше. Самое тяжёлое дыхание было у Харриса, то ли оттого, что он единственный уставал, то ли от страха такой силы, какую усталость Такера не позволяла оценить. Преступная жизнь предназначалась только молодым людям.
Через пятнадцать минут после того, как они двинулись в путь, Такер выключил фонарик и намного замедлил их шаг. В 3:35 ночи они подошли к границе леса и к началу безукоризненно ухоженного газона Баглио.
В лесу, когда они были на пути от территории для пикников, где они сменили одежду, тонкий слой низкого тумана прицепился к нижней части деревьев и запутал подлесок как клубок тонких лохмотьев, время от времени мешая обзору, холодный, влажный и обволакивающий. Здесь же, на пространстве, открытом от рядов деревьев, сжимающих туман между ними, разлившийся по газону с кое-где встречающимися кустами, он стелился как километры и километры лоскутных одеял. Огни под опорами на дорожке для прогулок перед особняком, рассеивались из-за него, так же, как и тусклые огни, которые светили из нескольких нижних окон. Результатом был зловещий жёлтый свет, заполнивший газон прямо перед зданием, но ничего не освещавший, пробивающийся сквозь плотные тени, но не разгоняющий их.
Такер, Харрис и Ширилло шли по лесу на границе скошенной травы и изучали неподвижность ранне-утренней сцены, не ожидая обнаружить там какое-либо движение, но, так или иначе, следили за этим. Вероятно, там не было охранников, курсирующих по охраняемым землям, тем не менее, один или больше из них могли быть поставлены на фиксированные точки, с которых они могли просматривать газон. Такер знал, что у этого была большая вероятность, но скоро он отмёл эту мысль. Баглио не ждал их возвращения. Ему не было смысла устанавливать дополнительную охрану ночью, если его не сильно впечатлил вертолёт полиции штата днём. Это было возможно, полагал Такер, но маловероятно. Такой сорт людей, как Баглио, не сильно любил полицейских, но они не переживали на их счёт, как обычные преступники, скажем, обычные домушники или разбойники. Росс Баглио всегда мог дать взятку, влияние, которое можно купить; или, если это не пройдёт, всегда были лучшие адвокаты, залоги и внезапное снятие обвинений судом присяжных на том или ином основании.
- Возможно, внутри дома этим ранним утром такая же погода, - прошептал Харрис.
- Конечно, - сказал Такер.
- Тогда по плану?
- По плану.
Харрис пошёл первым. Он пригнулся, так что его рост был вдвое меньше обычного, и он побежал к рядку кустарника, который окружал внутреннюю часть круглой подъездной дорожки и предоставлял хорошо укрытую выгодную позицию, с которой они могли безопасно отследить наличие часовых в любом из передних окон. Мгновение были слышны его удаляющиеся шаги, лёгкие, влажно шуршащие, когда он тревожил покрытую росой траву. Затем не было вообще ничего. Туман поглотил его полностью.
- Должно быть, он уже на месте, - прошептал Такер.
- Правильно, - сказал Ширилло.
Теперь побежал парень, создавая даже меньший шум, чем Харрис, наклонившись ещё ниже. Сильный туман открылся и проглотил его тоже, одним глотком, оставив Такера совершенно одного.
И, оставшись один, Такер вспомнил свой кошмар более живо, чем прежде: тени и свет, вытянутая рука. Он почувствовал зуд между лопаток, тупую холодную боль ожидаемого в задней части шеи.
Он встал и, пригибаясь, побежал присоединиться к остальным.