– Граф, как вы могли забыть…
– То есть как это не всегда?
– Извольте не удивляться столь сильно. У всех бывают в жизни переломы и испытания! И мое испытание длилось девять… Ах, уже целых десять лет! Это, знаете ли, приличный срок. Очень приличный. Я раньше была кошкой. А затем сделала операцию по перемене вида. Уже третий год как я – сова.
Кот от изумления проглотил большой кусок колбасы не жуя, и едва не подавился.
– Да как так то? Ты что, обратно в матушку свою забралась, а оттуда вылезла совой? Что за сказки?
– Не болтайте ерунду, граф. Сейчас за границей такие операции делают. Стоят они прилично, мне пришлось заложить ваш именной герб вместе со всеми правами на него, а также ваше загородное поместье. Но мне было это необходимо!
– Вот граф-то обрадуется. И как оно теперь? – поинтересовался Пус.
– Теперь я просто счастлива! Мне кажется, что со сменой кошачьего облика я смыла с себя некие закономерности, которые преследуют только кошек. Теперь-то я не кошка вовсе, так что теперь, к примеру, меня не тянет вылизывать себя. Да и не удобно это клювом делать…
– А летать-то ты научилась? – перебил ее кот.
– Летать? Нет необходимости. Летать нужно для охоты, а у меня есть еда и без этого. Правда, граф, последнее время дела шли шатко, мне опять пришлось закладывать имущество. Вся ваша коллекция ювелирных украшений и золотых мисочек ушла…
– Мне прямо интересно, что же это за граф такой был. Не граф, а король какой-то.
– Все верно, вы же из королевской семьи. Вы – внук младшего наследника трона, и очередь до вашего деда так и не дошла. Потому ему жаловали графский титул и отправили наместником в дальнюю провинцию. Но после революции многое поменялось. Ваш отец командовал войском при взятии Трехдневного замка, который всего в сотне верст отсюда, и теперь те земли носят его и вашу, стало быть, фамилию. Село Блоходарово, вы же знаете.
Енот осоловевшим сытым взглядом посмотрел на Наусу, затем мрачно изрек:
– А раньше это было Чумазино…
– Было, мой друг, но история не терпит разночтений. Хотя…
Пус снова прервал Наусу:
– А сюда зачем ты приехала?
Науса замешкалась, подбирая нужные слова и решая, с чего бы начать рассказ.
– Понимаете, граф, время сложное было. Я обратилась к нашим влиятельным друзьям в столице, и те мне посулили щедрые деньги за какую-нибудь научную работу. В столице нынче модно заниматься исследованиями, государство дает большие деньги. Гранты распределяет комиссия, а ее председатель – друг нашей семьи, который вам в свое время проигрался в карты. Вы тогда еще ему сказали, что деньги пусть он оставит себе, но также пусть он считает себя должным вашей фамилии одной услугой. Вы были как всегда прозорливы, граф, услуга понадобилась. И вот, я к нему обратилась с вопросом, что же мне делать. Он и посоветовал писать о науке. Знаете, я в тот момент подумала, что он издевается, поскольку я к науке не отношусь никак. Не относилась на тот момент. Но затем мне приснился чудный сон. Поймите меня правильно, граф, сон был про вашу смерть, но это была идея. Я отправилась в городскую библиотеку и стала искать экономические труды на тему смерти. Влияние смерти на экономику, экономическая выгода смерти, экономический убыток от смерти. И оказалось, что такими изысканиями занимались лишь некоторые социальные исследования, а вся эта обширная тема даже не выделена в отдельную научную дисциплину! И вот мне пришла в голову мысль заняться исследованиями экономической смерти.
– Вот уж не сказал бы, что это наука.
– Ошибаетесь, граф, ошибаетесь! Я уже два года активно исследую тему взаимосвязи смерти и экономики как в отдельно взятых регионах, так и в государстве в целом. И могу сказать, что выводы у меня крайне занимательные. Так вот, я подала заявку в академию наук. Заполнила кучу анкет, даже нашего адвоката пришлось привлечь. Но в итоге мне выдали сертификат и грамоту о том, что я являются основоположником нового течения в экономике – некрономики! Это наука об экономической смерти. Не так давно закончила писать седьмую главу моего учебника с одноименным названием, а всего их планируется десять. Рецензии на первые три главы уже получены из академии. И они весьма лестные. Моей работой уже заинтересовались на высшем уровне, выплатили полную сумму гранта. Обещают удвоить мой гонорар, а еще через год после выхода учебника будут рассматривать вопрос о создании кафедры некрономики в Столичной академии. Подумать только!
– Занятно. Интересно. А чего ты сюда-то притащилась? – грубо спросил кот.
– Ваш край является крайне интересным для исследования по моей теме. У вас зарегистрирован резкий скачок смертности, и мне необходимо исследовать не столько причину этой смертности, хотя и ее тоже, сколько последствия. Состояние административных органов власти, пищевой промышленности, экономической эффективности в условиях, когда социальная активность населения практически сводится к нулю. Этот упадок социальной активности тоже результат определенных факторов, но и он интересен для моей следующей главы. Я вывела четкую последовательность между социальной активностью и экономической эффективностью, учла влияние сезонности. Так вот, в вашем поселке творится что-то удивительное. Даже с учетом сезонности занятости населения, экономический показатель вашего региона резко возрос. Нет, это не новость для меня. Подобные показатели существуют и в других регионах, особенно там, где буйствует эпидемии, но у вас прямо-таки резкий скачок эффективности государственной системы управления на местах. Во-первых, резко снизились прямые расходы, – Науса начала загибать перья на крыльях. – Во-вторых, уменьшились дотации региону. В-третьих, почти полностью исчезла нагрузка социальных выплат. И самое интересное…
– То, что это крайне нудно… Посмотри на Чумазого.
Зверек уже давно дремал, уткнувшись мордой в тарелку. Науса вздохнула.
– Граф, но ведь это же работа моей жизни!..
– И моей смерти, – в который раз перебил ее кот. – Не вовремя ты приехала. Очень не вовремя. Твое исследование привлекло много внимания к нашему селу, ты, я так понял, птица важная.
Науса гордо подняла клюв и состроила величественный взгляд.
– Да, меня теперь ценят в академии наук!
– Курица ты тупая. Кому ты тут нужна?
– Граф…
– Замолкни. Скоро сюда прибегут ищейки со всех окрестностей. А знаешь, кого они ищут?
– Уж не вашего управляющего Закрейздо? Я и сама его искала, да найти не смогла.
– Уж не его точно. Кому он нужен, вшивый носок. Они меня ищут.
– Граф, они, наверное, знают, кто вы есть, вы же в розыске уже давно.
– В каком розыске? – удивился Пус.
– Ну как в каком? Я же подавала заявление о том, что вы пропали после войны. Но теперь-то вы нашлись. Я завтра же подам заявление, что вы нашлись, что не надо вас больше искать.
– Вздумай только! – заорал кот. Енот дернулся и поднял голову из тарелки, испуганно оглядываясь.
– Да что такого-то? – произнесла Науса нарочито со столичным акцентом.
Кот спрыгнул со стула и метнулся к окну.
– Всем молчать, собаки!
Науса повернула голову в окно и едва не заорала – в нем напротив заснеженных деревьев маячила огромная тень, украшенная двумя глазами-огоньками. Завидев движение внутри дома, тень исчезла быстро и бесшумно.
Глава 7
Науса ощутила, как ее бьет мелкая дрожь от страха.
– Керосинку прикрути! – прошипел кот.
Науса выполнила поручение. Енот тоже спрыгнул со стола и побежал на кухню.
– Ай, обложили меня полностью! Тучун всем вам на голову! – шипел кот, неистово стуча хвостом по полу. – Чумазый, быстро сюда!
Зверек прибежал к коту и плюхнулся рядом с ним, имитируя засаду хищника в кустах.
– Чумазый, надо в разведку. Надо, надо. Выползи из дома, доползи вон до того дерева. Там под ним камней куча. Затем возьми мелкие камни и кидай в это окно. Сколько этих тварей увидишь, столько камней кинешь. Тебя они не заметят, ты мелкий. Только пойди сейчас, в саже измажься. Если тебя будут брать – ори, словно тебя режут. Это крайний случай, я тогда что-то придумаю. А сейчас надо смыться без боя.
Енот с готовностью кивнул и снова уполз на кухню. Послышались шорохи и возня, и вскоре раздался тихий скрип входной двери. Енот оказался на улице и все стихло. Кот бросился в прихожую и задвинул задвижку на двери.
– Ты где там, сова недоношенная?
– Я здесь, граф, под кроватью. Страшно-то как!
– Сиди тихо. Что бы ни случилось, тебя они не тронут. Они меня ищут. Я ухожу из поселка. Мне тут больше нечего делать.
– Граф, но…
– Тихо, я сказал!
– Не уходите без меня!..
Кот гневно сверкнул глазами в ее сторону.
– Тс-с-с, зараза такая!
Графиня проглотила почти уже сказанное слово, уткнулась клювом в перья и начала беззвучно рыдать.
Некоторое время кот напряженно слушал, что происходит на улице. Но не было слышно ровным счетом ничего. За окном ничего не шевелилось, даже звезды, и те, двигались по небу заметно быстрее. Ночь стала еще более густой, тени обрели полную силу и казались жирными увальнями, застрявшими между тесными домами. Прошло минут двадцать – ни единого звука. Кот решил, что енота либо уже взяли по-тихому, либо он куда-то сбежал. Он смотрел в окно и скалился, хищно обнажая клыки. Никакого выхода из этой ситуации не приходило в голову, вариантов к отходу не было никаких. Вдруг одна идея вломилась в его сознание, словно вода из прорвавшей плотины. Коту стало стыдно за то, что он раньше не додумался до этого.
– Слышь, графиня? – прошептал он.
– М-м-м-м?
– Тебя же они не тронут, правда?
– Не должны, вы же сами сказали.
– Я тебя беру в заложники. С этого момента ты не делаешь ни одного шага без моей команды. Сиди тихо, а то прихлопну!
– Граф, бросайте уже свои шутки.
– А кто шутит?
– Это не смешно.
– Тихо. Слушай.
За окном послышались какие-то звуки, похожие на хлопки мокрой тряпкой по полу. Где-то раздался скрип веток, стук, что-то похожее на очень далекий и тихий шепот, и снова все стихло. Нервы кота начали сдавать, он даже заскулил. Когти впились в подоконник, рискуя выдрать из него приличный кусок дерева. Надо было принимать решение. Пус нашарил под лапами свою жилетку и накинул ее.
– Пойди сюда, графиня, – грозно сказал кот.
Науса покорно подползла к коту. Он стал за ее спиной, вытянул свой старый, но острый ножик, завернул сове крылья назад и скомандовал:
– Будешь идти спокойно, не дергаясь. Я тебя держу. Если только придется – сломаю шею без промедления. У меня есть нож, пущу в ход сразу. Веди себя спокойно, просто иди туда, куда я сказал. Сделаешь все как надо – отпущу при первой возможности. Ясно?
– Граф… Как вы можете?!
– Я еще не так могу. А теперь заткнись и…
Не успел кот договорить, как с улицы раздался истошный вопль и треск дерева. Затем окно с оглушительным звоном разлетелось вдребезги, в комнату влетел большой предмет и шумно ударился о стол. Зазвенели падающие тарелки, и вновь душераздирающий вопль разнесся по округе.
Пус, повинуясь невероятному давлению нервов, притоку адреналина и инстинктам, отшвырнул Наусу в сторону и бросился через разбитое окно на улицу. Источник крика находился всего в пяти шагах впереди, возле дерева, где замаячила та самая огромная тень. Пус Мидун в один прыжок достиг тени, не останавливаясь, полоснул ножиком по животу зверя, а сам бросился ему на шею, стараясь добраться своими огромными клыками до артерии. Зверь резко стал заваливаться на бок, оставляя на снегу довольно внушительный кровавый след. Борьба продлилась секунд десять, после чего зверь упал и, хрипя, испустил дух. Кот оттолкнул от себя шею зверя и вскочил на лапы, кровожадно шипя и выискивая глазами нового соперника. Но рядом никого не оказалось. Кроме маленькой дрожащей и скулящей тени под деревом, которой оказался Чумазый. Он прибился к стволу, свернулся в клубок, трясся и скулил. Кот припал к земле и принялся совершать обход вокруг дома, чтобы проверить периметр. Спустя пару минут он вернулся к дереву, шагая уже более-менее уверенно. Вокруг не было никого, тишина и темнота опять стали полновластными хозяевами ночи. Пус Мидун присел около Чумазого и ткнул его лапой.
– Подъем, истеричка. Что случилось-то?
Енот оглянулся вокруг, шумно сглотнул и, заикаясь, вымолвил:
– Ту… ту… тучунский дьявол, н… не… не иначе.
– Этот? – кот посмотрел на большое тело на земле. – Значит, я убил дьявола. То-то народ обрадуется.
– Уб… ил?…
– Как худого таракана. Сам посмотри.
Енот покосился в сторону тела.
– Уби-и-ил?
– Да все, все, успокойся. Разведчик, – кот хихикнул. – Тебя только в бой и посылать. Я за лампой. Самому интересно, что это было.
Пус вернулся в дом через окно, нащупал керосинку и разжег ее. Порхающее пламя выхватило из темноты большую ветку, которая разбила стекло и влетела в дом. Комната, и до того будучи похожей на помойку, теперь напоминала последствия землетрясения. Тепло быстро улетучивалось, холод и сквозняк беспрепятственно гуляли по углам. Науса шумно дышала из-под кровати. Кот покинул дом через дверь и вернулся на место боя. Картина, нарисованная огнем, предстала жуткая. На белом снегу чернело огромное пятно крови вместе с вывалившимися кишками. Внутренности тянулись несколько метров в сторону от разверзнувшейся утробы покойного. Подойдя поближе, кот присвистнул. Это был не кто иной, как Олух-Горбатый.
– Интересно… Чего ему надо было…
– Он меня за хвост с дерева стащил! – воскликнул енот, придя в себя. – Думал, и оторвет напрочь!
– Это ты так орал?
– А кто же?! Я такого страху натерпелся…
– А ты чего на дереве был?
– Да так…
– Как?
– Ну, я вышел на улицу. Лежал минут пять у порога, никого не видно и не слышно. Пополз к дереву, выждал еще минут пять. Потом нарыл камней и стал кидать в окно. Да только попасть не мог. То в крышу, то в стену.
– А зачем ты бросал камни, если не было никого?
– Чтобы ты вышел. Или не так надо было?
– Вот ты дурной.
Енот вздохнул.
– Потом я полез на дерево, думал, оттуда попаду. Не попал. Отломил ветку, хотел ею кинуть. А тут вдруг меня за хвост как схватили и вниз…
– То есть ты не заметил, как к тебе подкралась эта здоровая скотина?
– Ну… нет.
Кот заржал.
– Тебе только мусор выносить, Чумазый. И то не всегда.
Пус Мидун снова оглянулся и притих. Он зачем-то припал к земле, навострил уши и погасил керосинку.
– Тихо! Слышишь? – он показал в темноте куда-то лапой, но енот этого не увидел. – Оттуда кто-то идет. Притом не один. А ну-ка подымайся, пора уходить.
Енот лишь помотал головой по сторонам, хмыкнул, поднялся и трусцой засеменил вслед за котом.
– Граф? – голова Наусы высунулась из разбитого окна.
– Ах ты ж выдра старая, еще громче заори! – прошипел кот.
– Граф, где вы? Не бросайте меня!
– Та чего тебе надо, иди к себе! – слышалось из темноты.
– Граф, я с вами! Погодите!
Из окна выпало нелепое тело совы. Смачно ударившись оземь, она поднялась, отряхнулась и принялась крыльями шарить в темноте, пытаясь понять, куда надо идти.
– Угораздило… – вздохнул кот. – Она сейчас весь поселок на уши подымет, жертва науки. Придется с собой тащить. Иди сюда! Да вот, вот я. Замолчи и иди тихо.
Науса почувствовала, как кто-то схватил ее крыло и потащил в сторону. Почти сразу она ударилась клювом об забор, подняв грохот.
– Ай! Больно!..
– Да затихни же ты, Тучун тебе в печень.
Кот протащил сову в отверстие калитки и свернул влево, подальше от одному ему слышных звуков.
– Идем без остановки до дома могильщиков. Там решим, куда дальше.
Компания проследовала за своим проводником, стараясь сохранять тишину, однако не очень успешно. Науса постоянно спотыкалась, неуклюже переваливаясь с боку на бок, то и дело наступая на хвост енота. Чумазый же взвизгивал и постанывал, когда его прокушенный хвост попадал под лапы совы. Пус Мидун сдавленно ругался и шикал, но ход не сбавлял. Через двадцать минут они подошли к самому краю поселка.
– Привал, – сказал кот. – Никому не дышать.
Енот и сова затихли. Пус некоторое время вслушивался, затем обреченно изрек:
– Идут… все время идут следом. Будто видят нас. Видать, собак опять прислали. Эти след возьмут и не отстанут.
Он принялся оглядываться.
– Идем на запад. В дальний поселок. По пути место есть, там остановимся. Надо запах отбить. Пошли.
Все покорно поднялись и вновь образовали караван.
– Пус, а кто это был во дворе? Кого ты там положил? – спросил Чумазый.
Кот через плечо глянул на Наусу.
– Да этот… Олух-Горбатый. Нашей графини счетовод.
– Кто? – переспросила сова.
– Олух-Горбатый.
– Где он был?
– Во дворе. Это он в окна заглядывал.
– А куда он делся?
Кот хмыкнул.
– Улучшил экономические показатели нашего региона.
– Как так? – снова не поняла графиня.
Кот встал посреди дороги.
– Убил я его, ясно? Он на Чумазого напал, мне ничего не оставалось делать. Да и жалеть нечего. Ясно? Пошли. Заткнулись.
Через пару минут Науса нарушила тишину:
– А чего он приходил? Наверное, меня искал? Как же вы его так, граф? Он же дела мои вел.
– Плохо вел.
– А чего он приходил?
– В следующий раз обязательно спрошу, прежде чем кишки выпустить. Замолчи уже.
Сова вздохнула. Тишина и на этот раз продолжалась недолго.
– А вы правда взяли бы меня в заложники, граф?
Кот промолчал.
– А я не думаю, что взяли бы. Вы же не можете свою жену взять в заложники. Даже юридически.
В ответ – тишина, нарушаемая лишь мерными шагами по рыхлому снегу.
– Конечно, не взяли бы, – продолжала говорить Науса. – Вы же все помните, вы же не сможете меня обидеть. Я вот иду и думаю, как мне повезло встретить вас. Столько лет мучений, теперь-то я от вас ни на шаг!
Енот ойкнул.
– Простите, милый друг, мне не видно ваш хвост. Так вот, мы сейчас погуляем, потом вернемся ко мне, и я распоряжусь привезти ваши вещи. Чтобы вы, наконец, переодели это тряпье на положенные вам по статусу костюмы. А то вы зимой совсем застудить свое горло можете, куда в такую погоду без одежды. А потом подадим на стол печенье, наведем чай, и я буду вам рассказывать, как мы встретились. А потом я почитаю несколько интересных отрывков из "Некрономики". Там, знаете, есть чудесная глава о влиянии смертности низших слоев населения на прибыль воскового дела. Индукция этого явления такова, что…
– Да заткнись же ты, курица! – вскипел Пус Мидун.
– Граф…
– Просто заткнись! Мы не идем гулять! Мы уходим насовсем!
– Граф, но я же не переоделась к дальней прогулке!
Кот встал. Его начало трясти. Он обошел Чумазого, подошел вплотную к графине и, плюясь ей в клюв, выпалил:
– Мы! Уходим! И не вернемся! Если хочешь переодеться – иди обратно, к себе, переодевайся. Я тебя не держу, животное ты полоумное!
– Граф… Миленький, ну не надо так переживать. Пойдемте со мной, быстренько переоденемся, выпьем чаю и пойдем гулять. Не годится, у нас даже хлеба с собой нет! Мы эдак к утру очень голодными будем.