Джамилла тяжело вздохнула и кивнула. Она всегда была такой - честной и прямолинейной. Когда-то мне нравились эти качества.
- Ты с ним встречаешься?
Внутри меня все окаменело. Я ожидал чего-либо подобного, но только не сейчас. Наверное, я просто расслабился. Или стал чересчур доверчивым. Такое со мной случается.
Джамилла наморщила лоб, раздумывая над ответом.
- Пожалуй, да.
- Как вы познакомились? - спросил я, но тут же спохватился: - Не надо, Джам. Ты не обязана говорить.
Но она спокойно ответила:
- Джонни - юрист. По уголовным делам, разумеется. Я познакомилась с ним во время следствия. Мы виделись всего два раза. То есть до того, как стали встречаться.
Я заставил себя молчать, хотя мне хотелось задать еще множество вопросов. Но какое я имел на это право? Если уж кого-нибудь винить, то самого себя. Почему я вел себя так неуверенно? Почему боялся себя связывать? Из-за Марии? Из-за Кристин? Из-за своих родителей, которые давно развелись и больше никогда не виделись?
Джамилла перегнулась через столик и произнесла мягким и доверительным тоном:
- Мне очень жаль. Я знаю, что причинила тебе боль, хотя не хотела. Мы можем закончить обед и поговорить об этом, если хочешь. Или сразу разойтись. Как скажешь, Алекс. - Я продолжал молчать, и она спросила: - Ты на меня злишься?
- Нет, - ответил я с запинкой. - Скорее, немного удивлен и разочарован. Давай уточним - ты просто сообщаешь мне, что хочешь встречаться с другим, или собираешься разорвать наши отношения немедленно?
Джамилла отпила еще глоток вина.
- Я хочу услышать, что ты об этом думаешь.
- Прямо сейчас? Если честно, Джам, я считаю, что дальше так не может продолжаться. Не станем углубляться в мои мотивы. Я всегда был довольно консервативен. Мне хватало одной тебя.
- Мы ничего друг другу не обещали, - заметила она. - Я стараюсь быть честной.
- Да, конечно. Я ценю это, поверь. Ладно, Джамилла, мне пора идти.
Я поцеловал ее в щеку и ушел. Честность и моя политика. Как с другими, так и с самим собой.
Глава 54
Я оставил все это позади - просто выбросил из головы - и улетел на выходные в Сиэтл.
Проезжая из аэропорта через Уоллингфорд, где жили Кристин и Алекс, я вдруг сообразил, что могу заглянуть к ним прямо сейчас. Соблазн был слишком велик.
Я не взял с собой никаких подарков, никаких "взяток", как это делала Кристин, когда приезжала к маленькому Алексу в Вашингтон. Она позволила мне видеться с сыном, а все остальное не имело значения. Говорить, общаться с ним стало для меня необходимостью, без которой я не сумел бы жить.
Их дом стоял на Саннисайд-авеню - я успел хорошо изучить эту дорогу. Когда я приблизился, Кристин и Али сидели на крыльце. Малыш налетел на меня как маленький ураган, и я подхватил его на руки. Каждый раз я боялся, что найду его не таким, как раньше. Но страхи рассеивались, когда он оказывался в моих объятиях.
- Господи, да ты тяжелый! Растешь не по дням, а по часам.
- А у меня новая книжка, - объявил он, просияв улыбкой. - Про гусеницу, которая ест все подряд. Потом она раздувается. Потом она ест тебя!
- Притащи сюда книжку, и мы почитаем ее.
Я снова обнял сына и увидел, что Кристин смотрит на него издали, скрестив руки на груди. Она улыбнулась и помахала мне рукой.
- Хочешь кофе? - спросила она. - Или сразу пойдете на прогулку?
Я взглянул на нее, и мой немой вопрос повис в густом летнем воздухе.
- Все в порядке, - сказала она. - Можешь зайти. Я не кусаюсь.
Она говорила это веселым тоном, очевидно, стараясь для меня и для маленького Алекса.
- Пойдем, папа. - Мальчик выскользнул из моих объятий и взял меня за руку. - Я покажу тебе дорогу.
Я вошел за ним в дом. Раньше я никогда не бывал внутри. В комнатах царил порядок. Гостиную украшали встроенные в стены декоративные шкафы с книжными полками и часть картин из коллекции Кристин. Все выглядело менее строго и более уютно, чем в ее прежнем доме в Вашингтоне.
Меня поразило, как легко Кристин и Алекс перемещались среди незнакомых мне вещей. Я был здесь чужаком.
В светлой и открытой кухне витал запах розмарина. На подоконнике буйствовал миниатюрный зеленый сад.
Кристин посадила Алекса с чашкой шоколадного молока и поставила на стол две чашки с дымящимся кофе.
- В Сиэтле он заменяет алкоголь, - заметила она. - Кажется, я к нему уже пристрастилась. Пора переходить на безкофеиновый напиток. Хотя бы по утрам! - добавила она со смехом.
- Отличный кофе. И твой дом тоже.
Я с трудом выдавливал из себя банальные фразы, чувствуя, что общение становится все более трудным и неловким. Еще немного, и нам придется обсуждать погоду. Лучше бы поговорить начистоту.
Маленький Алекс соскочил с табуретки и бросился за новой книгой. Вернувшись, он уселся ко мне на колени.
- Читай. Только осторожно, ладно? Она вырастет и всех проглотит!
Хорошее занятие, чтобы отвлечься и сосредоточиться на одном ребенке. За этим я, собственно, и приехал.
Я открыл книгу и начал читать:
- "В лунном свете на зеленом листочке лежало маленькое яйцо…"
Алекс приник к моей груди, и я ощущал, как мой голос вибрирует внутри его. Постепенно я стал оттаивать. Кристин слушала, как я читаю, обхватив ладонями чашку. Господи, вот чего мы лишились!
Через пару минут Алекс захотел в туалет и потянул меня с собой:
- Пожалуйста, папа.
Кристин зашептала мне на ухо:
- Он иногда промахивается струйкой мимо унитаза. Его это смущает.
- Ясно, - сказал я. - Фруктовые леденцы. Лучшее средство.
К счастью, Кристин нашла одну коробку, и я прихватил ее с собой в туалет. Я бросил в унитаз пару леденцов.
- Знаешь эту игру? - спросил я. - Надо как следует прицелиться и попасть в конфетку.
Алекс постарался, и у него получилось - по крайней мере с унитазом.
Когда мы вернулись, я рассказал Кристин про фокус, и она с улыбкой покачала головой:
- Фруктовые леденцы. Мужские штучки, верно?
Глава 55
Остаток дня в Сиэтле прошел намного веселее. Я повел Алекса в аквариум и забыл обо всем на свете. Он восхищенно таращил глаза на тропических рыб, а за обедом весь измазался в томатном соусе. Сам я не замечал ничего вокруг - с таким же успехом мы могли бы провести время где-нибудь на вокзале в зале ожидания.
Мне нравилось смотреть, как он себя ведет, как становится самостоятельным. С каждым годом сын радовал меня все больше. Маленький Алекс. Али. В честь того, великого.
Хорошее настроение продержалось у меня до вечера, когда нам пришлось вернуться домой. Потом мы немного посидели с Кристин на крыльце. Я предпочел не входить в дом, но и уезжать мне тоже не хотелось. Странно, но я заметил у Кристин покрасневшие глаза. У нее и раньше случались резкие перепады настроения, но, кажется, теперь стало гораздо хуже.
- Мне не нравится твой вид, - произнес я. - С тобой все в порядке?
- Да, Алекс. Как обычно. Думаю, тебе не надо знать о моих проблемах.
- Если они любовного свойства - ты права. А так - почему бы и нет?
Она рассмеялась:
- Любовного? Нет. Просто за последние дни я слишком устала. Сама виновата. Нельзя так много трудиться.
С недавних пор Кристин работала директором в одной из местных школ. В остальном я ничего не знал о ее новой жизни - в том числе о том, почему она плакала перед нашим возвращением.
- Кроме того, - добавила Кристин, - в прошлый раз мы договорились, что я буду спрашивать о тебе. Как твои дела? Тебе сейчас нелегко, и мне жаль, что у нас так получилось.
Я кратко рассказал ей про дело Мэри Смит, недавний обморок Наны и школьные успехи Деймона и Дженни. Джамиллу я упоминать не стал, и она меня не спрашивала.
- Да, я читала об этих ужасных убийствах в прессе, - вздохнула Кристин. - Надеюсь, ты не лезешь на рожон? Меня удивило, что убийца - женщина.
- Я никогда не лезу на рожон.
Забавно, что мы заговорили о моей работе. Она всегда была камнем преткновения в наших отношениях с Кристин, и мы постоянно из-за нее ссорились.
- Все-таки это странно, правда? - внезапно воскликнула она. - Что ты думаешь о сегодняшнем приезде? Он оказался хуже, чем ты ожидал?
Я ответил, что общение с Алексом искупает любые неприятности, но да, действительно, этот визит мне дался тяжело.
- Мы проводили время и получше, верно? - продолжила Кристин.
- Только не в качестве родителей.
- Грустно, Алекс, что все так повернулось.
Я молча пожал плечами.
Она положила руку на мое плечо:
- Прости, Алекс. Я серьезно. Надеюсь, ты не считаешь меня совсем бесчувственной. Не знаю, что творится у тебя в душе, но, кажется, я понимаю твои чувства. Просто мы… - Она замолчала, подбирая нужные слова. - Просто иногда я думаю, какие из нас могли бы получиться родители. Я имею в виду - вместе.
- Кристин, ты или действительно бесчувственна, или о чем-то умалчиваешь.
Она глубоко вздохнула.
- Похоже, я все сделала неправильно. Как всегда. Вообще-то я не собиралась тебе ничего говорить, но у меня появилась одна мысль. Алекс должен жить с двумя родителями. Можешь мне не верить, но я хочу, чтобы он знал тебя, а ты - его. Ради общего блага. В том числе и моего.
Я отступил, и ее рука безвольно опустилась.
- Что тебе на это ответить, Кристин? Я всегда мечтал о том же. Ты сама переехала в Сиэтл.
- Да, - согласилась она. - Как раз об этом я и хочу сказать. Я подумываю о том, чтобы вернуться в Виргинию. Фактически я уже приняла решение.
Вот теперь я окончательно перестал что-либо понимать.
Глава 56
Ванкувер был одним из любимых городов Рассказчика - вместе с Лондоном, Берлином и Копенгагеном. Он прилетел сюда рейсом "Аляска эйр" и успел вовремя, чтобы пристроиться к длиннейшей очереди гостей из Кореи и Китая. Ванкувер буквально кишел корейцами и китайцами, но Рассказчик считал, что это единственный недостаток красивого морского порта, и им вполне можно пренебречь.
У него были здесь кое-какие дела по кинобизнесу, которые заняли большую часть дня и привели его в дурное расположение духа. К пяти часам вечера настроение совсем испортилось, и он почувствовал, что ему надо как-то разрядиться.
"Чего я хочу? Просто поделиться с кем-то, рассказать, что происходит".
Ну, если не все, то хотя бы часть. Намекнуть, какой необычайной жизнью он живет, как все это удивительно и странно - его сумасшедший мир, необузданная "дикость", как он стал это называть, его чудесная история.
Рассказчик знал, что сейчас в Ванкувере находится его знакомая, рыжая продюсерша, снимавшая здесь какой-то телефильм. Может, связаться с ней? Трэйси Уилет провела в Голливуде бурную молодость - лет так с восемнадцати и до тридцати. Потом у нее появился ребенок, и она поостыла.
Но они все еще поддерживали отношения, а это кое-что да значило. Он до сих пор мог с ней беседовать практически на любую тему.
Рассказчик позвонил, и она охотно согласилась пообедать вместе. Через час Трэйси перезвонила с места съемки. Она задерживалась на работе. Он знал, что это не ее вина. Наверное, это режиссер что-то напортил. Какой-нибудь наглый, самоуверенный и безмозглый выскочка, проучившийся пару лет на курсах.
Трэйси он увидел только после одиннадцати вечера, когда она приехала к нему в отель "Марриотт". Для человека, проторчавшего на работе целый день, она выглядела совсем неплохо; они крепко обнялись и обменялись поцелуями.
- Я скучала по тебе, котеночек. Очень скучала. Интересно, где ты пропадал? Кстати, смотришься отлично. Немного похудел, но это даже к лучшему. У тебя какой-то изможденный вид. Тебе идет.
Рассказчик не знал, что она теперь предпочитает - "дурь", выпивку или что-нибудь еще, - поэтому запасся всем понемногу, а в результате пригодилось все. Он сразу догадался, что Трэйси хочется как следует повеселиться, потому что она сразу рассказала ему, что запала на одного статиста на съемочной площадке, а еще по тому, как сидела на диване - раздвинув ноги и ощупывая его своим маслянистым взглядом, жадным и голодным, который он хорошо помнил. Наконец Трэйси сняла пиджак и воскликнула:
- Ну?
Он опрокинул ее на кровать, и она снова похвалила его худощавую фигуру. Трэйси приняла еще немного кокаина; потом стянула с себя блузку, чтобы Рассказчик мог полюбоваться ее грудью. Он знал, что ее возбуждает: разговоры о том, какая она сексуальная, ласки минут на двадцать и наконец полчаса сверхэнергичного совокупления, поскольку оргазм был для нее недостижимой целью и она всегда находилась где-то рядом, но не там, где надо, поэтому "быстрее, еще быстрее, о, милый, милый, милый!". Когда он в нее вошел, ей понравилось, и она страстно прижала его к себе, точно они опять стали влюбленной парой, хотя, собственно, никогда ею не были.
После того как сексуальные развлечения закончились, настала очередь Рассказчика. Они сидели на террасе с видом на город, и Трэйси положила голову на его плечо. Это было очень трогательно и романтично - все равно что прийти на свидание с Мэг Райан или с Дэрил Ханной.
- Я хочу рассказать тебе, чем занимаюсь, - обронил он.
До сих пор они говорили лишь о ней.
- Конечно, мне не терпится обо всем узнать, мое сердечко. Только я не могу надолго оставлять ребенка в своем номере. Нянька грозится уйти с работы.
Он сразу вспомнил, что Трэйси всегда была очень эгоистична.
- Кто-нибудь знает о нашей встрече? - спросил он.
- Нет. С какой стати? Так что ты хотел мне рассказать? Наверное, что-нибудь интересное. Ты всегда такой загадочный.
- Насчет загадочности ты угадала. И это действительно очень интересно. Но не совсем то, что ты думаешь. Раньше я ничем таким не занимался. Я пишу одну историю. Лучшую в мире.
- Ух ты, здорово! Значит, ты стал писателем?
- Верно. Ты слышала об убийствах в Лос-Анджелесе? О Мэри Смит?
Она кое-что знала, но очень мало, потому что уже четыре недели жила в Ванкувере, и он ее быстро просветил.
- Ты купил права? Отлично. Просто великолепно. Хочешь, чтобы я тебя продюсировала?
Он покачал головой:
- У кого, Трэйси? У кого я мог купить права?
- Ах да. Ну, тогда о чем речь?
- Я могу с тобой поговорить? По-настоящему, серьезно?
- Разумеется. Расскажи мне свою великую историю. Я обожаю триллеры.
Сейчас. Сказать или не сказать? Что из этого получится?
- Я спланировал эти убийства, Трэйси. Я - Мэри.
Вот так - коротко и ясно. "Я - Мэри".
Она нахмурилась и посмотрела на него очень странно, так странно, что он сразу сообразил: это была скверная идея. Крыша поехала не у Трэйси, а у него. Он провалил дело. И ради чего? Чтобы выпустить немного пара? Исповедаться своей подружке? Излить душу?
Трэйси уставилась на него так, словно у него было две головы.
- Что ты сказал?
Он рассмеялся. А что еще ему оставалось?
- Это шутка, Трэйси. Мы наширялись, и я пошутил. Слушай, давай я отвезу тебя домой. У тебя в номере ребенок, няня… Я понимаю. Ведь ты хорошая мамочка, верно?
Глава 57
В машине они почти не говорили, и он почувствовал, что совершил серьезную ошибку. Ему пришло в голову: а не ошибался ли он и раньше? Не наделал ли промахов, из-за которых его поймают? Как тогда, в Нью-Йорке. Глупая стрельба в кинотеатре.
- Знаешь, в последнее время у меня было много неприятностей, - произнес он.
Она пробормотала:
- Да, конечно. Я понимаю.
Черт, она просто делает из него какого-то психа, параноика. А они столько лет дружили.
- Сколько сейчас твоему малышу?
- Четыре с половиной года. Уже большой. Стивен.
Она его пугала. И что теперь? Что делать, черт возьми? Этого не было в его истории. Трэйси вообще в ней не участвовала. Скверно, очень скверно.
Внезапно он резко свернул на обочину.
- Что случилось? - воскликнула она. - Почему мы остановились?
- Выходи из машины, Трэйс. Я не шучу. Убирайся! Пойдешь домой пешком!
- Пешком? Ты спятил?
- Вылезай из автомобиля, я сказал! Быстро. Проваливай, пока я тебя не вышвырнул!
Это ее задело. Трэйси открыла дверцу и вышла, осыпая его ругательствами. На улице было холодно, она зябко обняла себя за плечи и захныкала:
- Ты совсем рехнулся. Какого черта? Я думала, мы друзья.
Она бросилась бежать по обочине темной боковой дороги, где-то между "Марриоттом" и ее отелем.
Рассказчик выскочил из машины и поспешил за ней.
- Трэйси, подожди! Эй, Трэйси! - Он легко догнал ее. - Ладно, ладно. Прости, что испугал тебя, крошка. Мне очень жаль. С тобой все в порядке?
Он выстрелил ей в горло, а когда она рухнула на землю, сделал еще один выстрел - в голову.
Но на сей раз ему не было так хорошо, скорее, наоборот.
Если честно, он испугался.
Его история вышла из-под контроля. И ей было наплевать, кто умрет следующим.
Глава 58
Возвращаясь на следующий день в Лос-Анджелес, я размышлял о том, что дело Мэри Смит удивительно удачно вписывается в мрачный фон моей личной жизни. Я ощущал себя рекордсменом по запутанным связям и сложным семейным отношениям. Единственное, о чем мне удалось договориться с Кристин, - это на время отложить нашу беседу. Я был в восторге, что маленький Алекс, Али, сможет жить рядом со мной, но старался не особенно обнадеживаться. Раньше Кристин часто меняла свои решения, и я не полагался на ее слова.
Не успел я выйти из здания аэропорта, как все мои мысли снова завертелись вокруг убийств. По телевизору показывали сводку новостей, и я остановился послушать, что́ творится в городе.
Мой взгляд не отрывался от говорившей на экране женщины.
- Сегодня утром на своей пресс-конференции главный детектив по делу Голливудского Охотника Жанна Галетта заявила, что ей ничего не известно о так называемом списке жертв.
Голливудским Охотником журналисты прозвали Мэри Смит. Что касается списка жертв, я слышал о нем впервые.
- Полиция призывает население сохранять спокойствие и продолжать обычную жизнь. Однако многие возмущаются. Группа местных жителей появилась возле одного из участков с требованием показать им список жертв, которого, по уверениям полиции, не существует. Мы не знаем, правда это или нет, но одно ясно: Голливудский Охотник держит весь город, - репортерша выдержала паузу, - в постоянном напряжении. Лоррейн Соли, прямой репортаж из Беверли-Хиллз.
Список жертв? Что это за чертовщина? Неужели полиция что-то раскопала и скрыла это от Бюро? Подобное уже случалось раньше.
Первым, которому я дозвонился в местном отделении ФБР, был Дэвид Фуджихиро, специальный агент, занимавшийся делом Мэри Смит.
- Все окончательно спятили, - усмехнулся он. - Говорят, что существует какой-то список из двадцати одной фамилии, включая Патрис Беннет, Антонию Шифман и Марти Лавенстайн-Белл. Предполагается, что Мэри Смит действует в порядке очереди.
- И все в Лос-Анджелесе хотят знать, не включены ли они в этот список? - спросил я. - В число смертников?