По-видимому, герр Шварц тоже по своему переживал грядущие события и поэтому шёл, угрюмо насупившись, по снежному, почти не тронутому рассветом городу, не замечая его красот.
В этот час магазин ещё открыт не был. Однако по заведённому порядку приказчики с утра должны были быть на месте. А как же иначе? Ведь не чем-нибудь магазин торгует, а – оружием. Его просто так без присмотра не оставишь. Конечно, есть и сторож, и дворник, но долго ли вору разбить витрину и умчаться в темноту, пока охрана свистит в свисток, вызывая жандармов. На этот случай товар, который мог вызвать интерес у грабителей, традиционно сносили вечером в нижнее, складское помещение. А значит, утром его необходимо было достать, пересчитать и, как положено, разместить по местам.
Вот к началу утренней работы и пришёл в свой магазин глава компании "Jägermaster" в сопровождении юной помощницы.
И, как оказалось, пришёл он совсем не зря.
Кристап – старший приказчик – был крайне расстроен. И очень обрадовался, увидев того, кто возьмёт на себя нелёгкий груз принятия решения в такой непростой, а скорее, неслыханно сложной ситуации. Потому что сам Кристап к такому ходу дел готов точно не был.
Не замечая, как переглядывается хозяин с белокурой фройляйн, он трясущейся рукой показывал на дверь конторки, куда вчера сгрузили ящики с пистолетами, и где, втайне от всех приказчиков, и была оборудована самая настоящая ловушка. За его спиной маячили те же два приказчика – Язеп и парнишка Витол. Иво нигде видно не было.
– Что случилось, любезный?
Герр Шварц – сама невозмутимость, внимательно смотрел на трепещущего приказчика. Нет, тот точно не играл. Он действительно был крайне взволнован ситуацией.
– Я не виноват! – Кристап, открывая дверь конторки, волновался не на шутку. – Я же всегда все замки проверяю. Я клянусь, вчера перед уходом я проверял, дверь заперта была. А сегодня пришёл и – вот.
И он пошире распахнул крашеную белой краской дверь конторки.
Ловушка сработала!
И дверь, по крайней мере изнутри, белой больше не была. Впрочем, и не только дверь.
Оттеснив всех широкой спиной, герр Шварц решительно шагнул в небольшое помещение и остановился, оглядывая поле битвы. Кристап пугался не зря. Выглядела конторка на редкость экзотично. Казалось, фонтан непонятной жидкости выплеснулся из верхнего ящика с пистолетами и забрызгал великим множеством буро-малиновых крапинок и стену, и потолок, и дверь. Пятнышки веером разбегались от центра, по мере удаления уменьшаясь в количестве. Но пятно было неравномерным. Прямо рядом с ящиком часть пола и двери оставалась нетронутой, словно фонтанчик непонятной краски туда не попал. Протиснувшись вслед за хозяином в помещение, Густа удовлетворённо кивнула.
– Смотрите, герр Шварц. Злоумышленник, должно быть, весь в марганцовке. Я думаю, ему не только на руки, но и на лицо попало.
– А покажите-ка руки, любезные, – герр Шварц обернулся к сгрудившимся в дверях приказчикам, смотревшим на хозяина стеклянными от изумления глазами.
Шесть рук немедленно протянулись, заполнив собой дверной проем и едва не заслонив весь имеющийся свет.
– Нет-нет, любезные, давайте-ка выйдем поближе к свету, – герр Шварц взмахнул рукой, указывая, куда именно следует выйти ошеломлённым приказчикам.
Покорно, как под гипнозом, трое мужчин попятились от двери и выстроились под не слишком яркой лампой в ряд по старшинству. Первым – Кристап, за ним – длинный Язеп, к которому робко жался мальчишка Витол.
– Ну а теперь – руки.
Шесть рук, выполняя команду, вытянулись вперед.
Было ясно, что никто из этих напуганных происходящим мужчин не замешан ни в каких авантюрах. Эти люди честно приходили на своё рабочее место, чтобы зарабатывать себе на жизнь, продавая другим честным гражданам оружие и способствуя процветанию фирмы "Jägermaster".
И это было ценно. Герр Шварц умел ценить хороших работников. Поэтому, внимательно осмотрев мозолистые от таскания ящиков руки, он поспешил успокоить их владельцев.
– Спасибо, господа. Вам не в чем себя упрекнуть, вы действовали безупречно. Я благодарю вас.
И герр Шварц, протянув руку, пожал влажную от пережитого страха руку Кристапа, здоровенную мозолистую руку длинного Язепа и узкую мальчишескую, всю в заусенцах, руку Витола.
Кристапа наконец отпустило. Бледность, покрывавшая его лицо, постепенно сошла, уступая место красным пятнам, стремительно набегающим на лоб и щеки. Язеп, не отличавшийся, как видно, склонностью к душевным терзаниям, привык ничего не брать близко к сердцу. Не вдаваясь в детали, за что именно его похвалил хозяин, он просто остался стоять, где стоял, ожидая дальнейшей команды. Малыша же Витола похвала, а в особенности, рукопожатие повергли в некое восторженно-недоуменное состояние. Он с интересом, словно впервые, рассматривал свою, только что пожатую самим хозяином руку, пытаясь согнать с лица непроизвольно возвращавшуюся туда широченную улыбку.
Герр Шварц внимательно оглядел свою команду. Похоже, с двумя из троих дело было улажено. Им объяснять ничего было не надо. Распорядившись, чтобы они как можно скорее подготовили прилавки к открытию, хозяин перевёл взгляд на стоящего неподвижно Кристапа. Этому объяснить было необходимо.
– Пройдёмте в контору, прошу, – и герр Шварц, на всякий случай указав направление, первым направился в изуродованную пятнами комнату, в которой продолжала почему-то находиться Густа.
Повинуясь жесту хозяина, все присели вокруг стола. Бросив взгляд на Густу, молчание которой показалось ему несколько тревожным, герр Шварц решил, что сначала необходимо успокоить Кристапа. Тот явно чувствовал себя оскорблённым и униженным за пережитый испуг.
– Помните, Кристап, – хозяин начал издалека, – как в прошлом году мы впервые заказали "Walther PPK"?
– Да, – Кристап нехотя кивнул под настойчивым взглядом хозяина. И помедлив, добавил, – герр Шварц.
– Ну вот, после того, как вся партия разошлась, я впервые заметил неточность в отчёте Дитера.
– Неточность? – Кристап смотрел теперь не сердито, а очень внимательно. – Неточность в отчёте?
– Именно так. – Герр Шварц для пущей уверенности кивнул. – Но я решил, что это, возможно, случайная ошибка. И все же когда гораздо большая сумма потерялась спустя три месяца, как раз после второй партии, – помните? – я насторожился.
– Второй раз? Дитер ошибся второй раз? – казалось, Кристап не верил своим ушам. – Как такое возможно?
– Да, верно. Вот и я подумал, что такое невозможно. И решил, что это – не ошибка, а кража из кассы фирмы "Jägermaster". Именно поэтому вы больше не увидите здесь Дитера.
– Кража?! – Кристап был в шоке. – Как кража?! Но ведь я же сам всегда кассу считаю. И в банк я сдаю! Герр Шварц, у меня всё по-честному, до последней капельки!
– Кристап, не волнуйтесь, пожалуйста. Я всегда ценил вашу честность. И никогда в ней не сомневался.
Герр Шварц слегка лукавил. Ещё вчера они с Густой обсуждали кандидатуру виновника. И Кристап, к сожалению, был первым, да, к слову, и единственным в списке. Но хозяин умел признавать свои ошибки. И исправлять – тоже. Поэтому сейчас он был предельно доброжелателен со своим потрясённым старшим приказчиком.
– Просто вчера произошло весьма странное и запутанное событие.
И хозяин поведал о дополнительных пистолетах, оказавшихся в ящиках компании. Кристап был в шоке. Для него, умного и практичного торговца, тоже стало очевидным: здесь, в магазине, под самым его носом орудует "крыса".
– А как вы догадались? В смысле, что в ящиках? Ну что там лежит? – Кристап от волнения никак не мог задать вопрос.
– А это не я. Это – фройляйн Августа. – И хозяин указал на молодую девушку, сопроводив жест лёгким поклоном. – Это она сложила вместе всю эту запутанную картинку. И даже рискнула сделать дополнительную накладную.
Когда Кристап осознал, что юная фройляйн так быстро и виртуозно вычислила аферу, сумма которой превышала его годовую зарплату, он снова занервничал. Теперь он смотрел на Густу с нескрываемым уважением, изрядно приправленным страхом – мало ли о чем ещё может догадаться такая умная девушка.
Когда вся история с лишними пистолетами была рассказана, взгляды присутствующих вновь обратились к ящику, откуда, очевидно, извергся фонтан этих странных бурых капель.
– А здесь-то что произошло?
То ли у Кристапа от волнения сел голос, то ли он решил, что преступления нужно обсуждать только шёпотом, но вопрос прозвучал сипло.
– А сюда залез вор. Кто-то, естественно, знал про "лишнее" оружие. Но он не знал, что мы – тоже знаем. Вот и решил втихаря ночью достать пистолеты, чтобы продать из-под полы. Но вот про что он точно не знал, так это – про ловушку! – Герр Шварц гордился своей изобретательностью.
– Вот, смотрите, Кристап, это – марганцовка. Обычная аптечная марганцовка, слегка разведённая водой. Я тут установил колбочку, знаете, такую тоненькую, аптечную. А к колбочке подвёл запал от петарды. Ну, знаете, из тех, что остались нераспроданными к Рождеству. Вы, к счастью, не успели их убрать. Только шнурочек пришлось укоротить. Злоумышленник открыл ящик и зажёг запал, вот содержимое колбочки на него и выплеснулось. Правда, я не ожидал, что оно разлетится так далеко. Я думал, ему забрызгает руки, и мы сразу узнаем, кто вор. А похоже, ему и руки и лицо забрызгало. И даже сапоги.
Кристап только качал головой, явно силясь поскорее осознать происходящее. Но быстро у него не получалось. Информации было многовато.
– Так кто же попался? У всех руки чистые?
– А кого нет сегодня на работе, Кристап?
Старший приказчик поднял на хозяина глаза:
– Иво! Иво нет на работе. Но его же с утра не было! Я сам дверь открыл, уже всё так и было. А Иво – не было.
Догадка медленно формировалась в уверенность.
– Так значит Иво! Но я же с ключей глаз не спускал! Значит, Иво и Дитер… У Дитера были ключи… А я ничего не знал. Прямо под носом…
Теперь уже речь об обиде не шла. Кристап был искренне расстроен тем, что не уследил. Понадобилось несколько минут, чтобы он уверился в том, что хозяин ни в коем случае не винит его за происшедшее.
Вдруг Кристап вскинулся – пора открывать магазин! А что эти двое без его указаний там успели наделать, никто не знает. И он заторопился в торговый зал. Инцидент можно было считать исчерпанным.
Довольный герр Шварц откинулся на спинку стула и торжествующе посмотрел на молчащую Густу. Он чувствовал некоторую гордость. Ведь в каждом мужчине живёт первобытный охотник, а сегодня его охота удалась: ловушка сработала, злоумышленник напуган и бежит. И больше на его имущество никто не нападёт.
Вот только молчание Густы несколько настораживало.
Когда шаги Кристапа затихли в отдалении, она подняла на хозяина свои большие голубые глаза:
– Знаете, герр Шварц. Тут не только марганцовка…
– В смысле? Мы же ничего больше не насыпали. Что вы имеете в виду, фройляйн Августа?
– Я имею в виду кровь. Здесь пятна не только от марганцовки, но и от крови. Особенно на самом ящике. Пока вы разговаривали с приказчиками, я внимательно посмотрела. Видите, совсем другой цвет.
Такого поворота дел герр Шварц не ожидал. Напугать – да, опознать и вычислить злоумышленника – да, но ранить человека – нет! К такому его честная лютеранская душа готова не была. Вскочив, он нагнулся и посмотрел туда, куда указывала Густа. Да, сомнений не было. Видимо то ли взрыв, то ли осколки колбочки, но что-то ранило злоумышленника. Потому что крови было много. Её пятна, уже подсохшие, почти не отличались по цвету от марганцовки, но однажды поняв, что это, взгляд с лёгкостью вычислял их. Герр Шварц и Густа смотрели, как цепочка кровяных точечек тянется к заляпанной марганцовкой двери и уходит в коридор.
Густа молчала, давая хозяину возможность прийти в себя и осознать происшедшее.
Наконец он, видимо, осмыслив тот факт, что злоумышленник, обманывавший его едва ли не год, и снова попытавшийся обокрасть, да к тому же и запятнать его доброе имя, получил ранение, поднял голову и посмотрел на стоящую у двери Густу.
– Фройляйн Августа, – взгляд хозяина был очень внимателен, – как давно вы увидели кровь?
Августа поняла, что для герра Шварца почему-то очень важен ответ на этот вопрос.
– Сразу же, как вы вышли в коридор, герр Шварц. Стало больше света, и я заметила.
– А что побудило вас молчать до тех пор, пока последний приказчик не поднялся в зал?
– Герр Шварц, – Густа была искренна, – я видела, как господин Кристап испуган. А кто знает, что может сделать испуганный человек?
– Хм, это верно…
Хозяин, как всегда в минуты волнения принялся почёсывать свой объёмистый живот. Он обдумывал ответ Густы. Да, он сам – испугался. Но ведь есть и другие люди… и как поведут себя они, если узнают, что он, честный предприниматель, пролил чужую кровь? Пойдёт ли молва о нем, как о герое, вставшем на защиту своего дома и кошелька, или его сочтут безжалостным стяжателем, не гнушающимся ничем ради прибыли?
Это был очередной аспект только что возникшей проблемы. И его нужно было учитывать.
Герр Шварц посмотрел на Густу. Девушка испуганной не выглядела. Внимательной и собранной – да, но не испуганной. "Ничего по этой фройляйн не поймёшь! Надо же так держать себя в руках". Впервые в жизни герр Шварц, истинный немец с врождённой любовью к порядку, засомневался в пользе Ordnungа в воспитании.
Но решение принимать было надо. Что случится, если он вызовет полицию? Ну то, что на время закроется магазин, будет самым малым ущербом. Полиция захочет опросить всех, кто был здесь сегодня утром, и обязательно, непременно вскроется, что он, уважаемый коммерсант и владелец, своими руками вчера подписал фальшивую накладную. И неважно, что на товар была уплачена таможенная пошлина, неважно, что никто не понёс ущерба. Важно то, что он, решив скрыть первый факт мошенничества, совершил подлог. Кроме того, а вдруг полиция сочтёт незаконным такое использование фейерверка? А вдруг его же, Эрика Шварца, будут судить?
Вот что было ужасно!
И непременно пронюхают газетчики. Эти прощелыги с удовольствием напишут о кровавом событии, виновником которого назовут именно его – Эрика Шварца. А у него – дочь на выданье. О том, что с ним сделает его обожаемая супруга, если он сам, своими руками разрушит её надежды на удачный брак дочери, он побоялся даже думать.
Но ведь журналисты обязательно напишут! И то, что он защищал своё добро, только раззадорит этих писак с пустыми карманами. Ясное дело, они будут на стороне пострадавшего. Кстати, а насколько сильно он пострадал?
Герр Шварц ещё раз внимательно посмотрел на удаляющуюся цепочку бурых капелек. В сущности, их было не так и много. Ну да, ящик был испачкан сильно, но по дороге к двери цепочка истончалась и пропадала. Может быть, рана совсем и несерьёзна, не больше, чем обыкновенный порез? Да вероятней всего никаких серьёзных травм тут нет, заживёт, как на собаке. А что скрылся сам – тоже понятно, кому он расскажет, что пытался ограбить своего же хозяина?
Герр Шварц никак не решался, даже сам для себя, в своих мыслях назвать вора по имени. "Злоумышленник", "он"… Но, в конце концов, пришлось, сделав над собой усилие, назвать самому себе имя того, кому он доверял – Иво. В тот же миг возник образ приказчика – узкое лицо в обрамлении довольно длинных соломенного цвета волос, серые внимательные глаза… И тут же стало понятно, что Иво сам никуда не пойдёт. Он, как волк, заползёт в свою нору и там будет зализывать раны. И здесь он тоже больше не покажется.
Думать больше было не о чем.
Иво никому не расскажет.
Пострадал он, судя по всему, не сильно. Да и пострадал-то по своей вине. Никто же его не принуждал грабить честных предпринимателей. И больше он красть не будет. Опасаться, как сперва показалось, было нечего: вор с позором изгнан, добро спасено, честное имя – не запятнано. А если проблема со всех сторон так хорошо решена, то и думать о ней больше незачем.
Герр Шварц поднял на Густу прояснившийся взгляд. Решение было принято.
– Фройляйн Августа, я благодарю вас за вашу внимательность и в особенности за осмотрительность, с которой вы не стали тревожить лишними словами наших приказчиков. Я вижу, что, скорее всего, злоумышленник просто порезал руку гвоздём ли, крышкой, или чем он там пытался открыть ящик. Я не думаю, что нам нужно дальше заниматься этой проблемой. Я прошу вас по возможности навести порядок в конторке, чтобы можно было спокойно продолжать работу.
Густа всё поняла и с готовностью кивнула. Вопрос был явно выше её компетенции, и она полностью доверяла решению хозяина. Сняв своё синее пальто и отколов шляпку, она направилась в уборную за водой и шваброй.
Никто из них даже не подумал о том, что раненый волк может задумать месть.
11
После двух дней невероятного напряжения сегодняшний показался Густе скучным и неинтересным. Она проверяла документы, которые рачительный Кристап аккуратно подшивал в стопки, методично раскладывая их по папкам. Кристап вёл дела аккуратно, так что поправлять почти ничего и не нужно было.
Герр Шварц, объяснив Густе её задачу, давно ушёл, и она вот уже четвёртый час сидела в отмытой до блеска конторке. И чем дальше, тем больше она понимала, что эта работа – совсем не то, чем бы ей хотелось заниматься. Вчера и позавчера, когда приходилось быстро, с ходу соображать, принимать решения и действовать спонтанно, вот это было то, что надо. А перекладывать с места на место скучные, без неожиданностей, бумажки – нет, это совсем не то, чему ей хотелось бы посвятить свои таланты и время.
Даже развлечения Риги не перевешивали скуку на весах, чаши которых давно уже покачивались перед мысленным взором Густы. Прозябать в конторке, где даже нет ни одного окна… Нет, это было не по ней.
Но вот последняя бумажка была проверена и подшита. Как и следовало ожидать, Кристап вёл дела на редкость точно и порядочно. От ошибок был не свободен и он, но это были именно ошибки, мелкие и незначительные. "С таким старшим приказчиком и управляющий не нужен, – лениво думала Густа, закрывая последнюю папку. – Достаточно раз в пару месяцев проверять записи и больше тут делать нечего".
"Тут нечего, – забилась в голове зацепившаяся хвостиком мысль, – а где есть чего делать?" Впервые за долгое время Густа была предоставлена сама себе, не имея никаких срочных дел. И она решила помечтать, где бы ей хотелось найти себе применение.
Получалось следующее. Жить ей всё-таки больше нравилось в усадьбе. Воздух, простор, красивые комнаты, а главное – библиотека, по которой она уже начала скучать – столько там было пока неисследованных сокровищ. Кроме того, там была Эмилия, с которой, когда герр Шварц отпускал свою помощницу, можно было всласть поболтать. Да и фрау Шварц, при всей её строгости, как ни крути, с детства относилась к её воспитанию с должным вниманием. И по-прежнему она уделяла ей время почти наравне с Эмилией. Был, правда, маленький герр Конрад, но, в конце концов, скоро уже им вплотную займётся герр Кляйн.
Да, кстати, и герр Кляйн, не говоря уже о герре Штайне, тоже по мере сил старались обучать и поддерживать её. Общаться с ними Густе нравилось куда больше, чем с магазинными приказчиками. Определённо, в усадьбе жить лучше, чем в Риге. Тем более что в Ригу, скорее всего, герр Шварц и так будет её брать с собой на все следующие приёмы груза, да и на проверки.