Знаменитый детектив Алекс Кросс решил отойти от дел и вернуться к частной практике психотерапевта.
Но старый друг, детектив Сэмпсон, попросил его стать независимым консультантом по делу о серийном насильнике, терроризирующем Вашингтон.
Алекс без особой охоты соглашается помочь - и вскоре обнаруживает, что почерк преступника соответствует манере действий безжалостного маньяка по прозвищу Мясник, одной из жертв которого когда-то стала жена самого Кросса.
Однако Мясник бесследно исчез еще десять лет назад.
Неужели он вернулся?..
Содержание:
-
Пролог - Как вас зовут, сэр? 1
-
Часть первая - Никто никогда не будет любить тебя, как я - 1993 год 1
-
Часть вторая - Гиблое дело - 2005 год 6
-
Часть третья - Курс лечения 15
-
Часть четвертая - Победитель драконов 28
-
Эпилог - День рождения 40
-
Примечания 41
Джеймс Паттерсон
Кросс
Посвящается персоналу Дневной школы Палм-Бич, Ширли и директору Джеку Томпсону
Пролог
Как вас зовут, сэр?
Томпсон: Меня зовут доктор Томпсон, я из Беркширского медицинского центра. Сколько выстрелов вы слышали?
Кросс: Много выстрелов.
Томпсон: Как вас зовут, сэр?
Кросс: Алекс Кросс.
Томпсон: Вам трудно дышать? Чувствуете где-нибудь боль?
Кросс: Боль в груди. Как будто там плещется жидкость. Воздуха не хватает.
Томпсон: Вы знаете, что в вас стреляли? И попали?
Кросс: Да. Два раза. Он мертв? Мясник? Майкл Салливан?
Томпсон: Не знаю. Погибли несколько человек. О'кей, парни, дайте ему кислородную маску. Два больших катетера для внутривенного вливания, держать все время. Два литра физиологического раствора внутривенно. Прямо сейчас! Мы попробуем перевезти вас в больницу, мистер Кросс. Держитесь. Вы меня слышите? Вы в сознании?
Кросс: Мои дети… передайте им, что я их очень люблю.
Часть первая
Никто никогда не будет любить тебя, как я
1993 год
Глава 1
"Я беременна, Алекс".
Все, что было той ночью, я помню совершенно четко. Помню, хотя прошло уже столько времени, столько лет! Я помню все, что тогда произошло.
Я стоял в темной спальне, обняв Марию за талию обеими руками и зарывшись подбородком в ее плечо. Мне тогда был тридцать один год, и я никогда не чувствовал себя таким счастливым.
И ничто не могло сравниться с этим счастьем - быть с Марией, с Деймиеном и Дженни.
Это случилось осенью 1993 года, миллион лет назад, как мне кажется теперь.
Время перевалило за два часа ночи, а у нашей маленькой Дженни был круп, и бедная малышка не могла уснуть, да и последние ночи тоже не спала. Мария тихонько укачивала ее, держа на руках и напевая "Ты так прекрасна", а я обнимал Марию, чуть покачивая ее.
Я тогда проснулся первым, но, как ни старался, никак не мог успокоить Дженни. На помощь мне пришла Мария и взяла у меня ребенка. Нас обоих утром ждала работа. Я расследовал дело об убийстве.
- Ты беременна? - переспросил я Марию.
- Неудачно получилось, не вовремя, да? Ты уже представил, сколько нас ждет еще болячек… Может, опять будет круп, а еще испачканные памперсы и вот такие бессонные ночи…
- Да, это мне не слишком нравится. Поздно ложиться и рано вставать. Но мне нравится наша жизнь. И мне нравится, что у нас будет еще ребенок.
Я обнял Марию и включил мобильник, болтавшийся над кроваткой Дженель. Заиграла музыка, и мы начали танцевать под мелодию "Тот, кто меня бережет".
И она улыбнулась мне - обычной своей застенчивой, слегка глуповатой улыбкой, из-за которой я в нее и влюбился в самый первый наш вечер. Мы познакомились в приемном покое "Скорой помощи" в больнице Святого Антония. Мария привезла туда одного из своих подопечных - охранника с огнестрельным ранением. Мария была социальным работником, преданным своему делу. Держалась она тогда весьма независимо и даже вызывающе, поскольку я был детективом из столичной полиции, которую все не очень-то жаловали, и она полиции не особенно доверяла. Ну а если по правде, не доверял ей и я.
Я сильнее прижал Марию к себе:
- Я счастлив. И ты это знаешь. Рад, что ты беременна. Давай отметим это. Сейчас принесу шампанское.
- Тебе нравится быть большим папочкой, да?
- Нравится. Не знаю точно почему, но просто нравится.
- Тебе нравятся дети, вопящие посреди ночи?
- Ну это быстро пройдет. Так ведь, Дженель? Слышишь, юная леди, я ведь с тобой разговариваю.
Мария отвернулась от плачущей малышки и нежно поцеловала меня. Губы у нее были мягкие, зовущие. Мне нравилось, как она меня целует - в любое время, в любом месте.
В конце концов она выскользнула из моих объятий.
- Иди в постель, Алекс. Нет смысла нам обоим с ней сидеть. Поспи и за меня тоже.
И только тут я заметил в спальне еще кое-что и рассмеялся, просто не смог удержаться.
- Чего это ты смеешься? - улыбнувшись, спросила Мария.
Я ткнул пальцем. Три яблока - и каждое со следами детских зубов - были насажены на конечности трех мягких игрушек, разного цвета динозавриков. Полет фантазии малыша Деймиена. Наш маленький сынишка побывал в комнате своей сестрички.
Я пошел к двери, и Мария снова улыбнулась мне. И подмигнула. А потом прошептала - никогда в жизни не забуду я эти ее слова: "Я люблю тебя, Алекс. Никто никогда не будет любить тебя, как я".
Глава 2
Балтимор расположен в сорока милях к северу от округа Колумбия. Неподалеку от гавани, на Саут-Хай-стрит, в клубе "Святой Франциск", в тот вечер было двадцать семь посетителей - капо и рядовые гангстеры. Они играли в карты, пили граппу и кофе-эспрессо.
В клуб "Святой Франциск" не принято приходить просто так, без приглашения - на дверях висела табличка: "Вход по членским билетам". Но именно сюда вошли два длинноволосых отморозка. Они были вооружены и нагло улыбались.
Один из них, Майкл Салливан, встал в дверях. Он спокойно приветствовал присутствующих. Его товарищ, Джимми Галати по прозвищу Шляпа, оглядел зал из-под широких полей поношенной черной фетровой шляпы - такую носил Сквигги, персонаж популярного телесериала "Лаверн и Ширли". Этот клуб был обычным заведением такого рода - стулья с прямыми спинками, карточные столы, примитивный бар, деревянные панели, изъеденные жучком.
- Ну что, никакой торжественной встречи не будет? И никакого оркестра? - спросил Салливан, который, казалось, жил только для того, чтобы кого-нибудь задеть, все равно кого, задеть словом или действием. Они всегда были вдвоем - Майкл и Джимми Шляпа, с тех пор, как им стукнуло по пятнадцать и они сбежали из дому.
- Вы кто такие, черт бы вас побрал? - спросил какой-то гангстер-шестерка, поднявшись из-за шаткого карточного стола. Роста он был шести футов и пары дюймов, с иссиня-черными волосами. И весил, наверное, фунтов за двести, и к тому же явно работал с гирями, качался.
- Вот он - Мясник из Слайго. Слыхал о таком? - спросил Джимми Шляпа. - Мы из Нью-Йорка. Слыхал о таком городе, Нью-Йорке?
Глава 3
Закаленный в уличных схватках парень пропустил эту тираду мимо ушей, а вот мужчина постарше, в черном костюме и белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, поднял руку и медленно, намеренно четко произнес с сильным акцентом:
- И за что мы удостоились такой чести? Конечно, мы слыхали о Мяснике. А зачем вы заявились в Балтимор? Чем мы можем быть вам полезны?
- Мы тут просто проездом, - ответил Майкл Салливан. - Надо один заказ выполнить в округе Колумбия - для мистера Маджоне. Вы слыхали о мистере Маджоне, джентльмены?
Присутствующие ответили утвердительными кивками. Тон разговора свидетельствовал о том, что дело явно серьезное. Доминик Маджоне был главой мафиозного клана в Нью-Йорке, а этот клан контролировал почти все Восточное побережье, до самой Атланты.
В клубе знали, кто такой Доминик Маджоне. Знали и то, что Мясник - его самый безжалостный киллер. Репортер "Ньюс дей" написал однажды об одном из совершенных им убийств: "Человек не мог сотворить такое". В бандитских кругах Мясника боялись, боялась его и полиция. И то, что знаменитый киллер так молод и выглядит как киноактер - длинные светлые волосы и сверкающие синие глаза, - стало для собравшихся настоящим сюрпризом.
- Ну и где же знаки уважения? Слова-то всякие я много раз слыхал, - усмехнулся Джимми Шляпа, который, как и Мясник, славился скверной репутацией.
Качок, который поднялся из-за стола, вдруг бросился вперед, но рука Мясника метнулась навстречу, как молния. Острое лезвие срезало парню кончик носа и мочку уха. Гангстер зажал порезы и отступил назад, но поскользнулся, потерял равновесие и тяжело рухнул спиной на дощатый пол.
Да, Мясник умел обращаться с ножом, он был достоин своей клички. И действовал так, как действовали в старину убийцы из Сицилии - у них он, собственно, и научился искусству боя на ножах, особенно восхищал его старый налетчик из Южного Бруклина. Лишить жертву конечностей или раздробить ей все кости - это было для него легкой забавой. Он считал это своим фирменным знаком, торговой маркой, символом своей безжалостности.
Джимми Шляпа уже вытащил пистолет сорок пятого калибра. Его еще звали Джимми Прикрывающий: он всегда прикрывал спину Мясника.
Потом Майкл Салливан медленно обошел зал. Пинком перевернул пару карточных столов, выключил телевизор и кофейный автомат. В зале запахло смертью. Но почему? Почему Доминик Маджоне напустил на них этого безумца?
- Как я вижу, кое-кто уже ожидает небольшого шоу, - оскалился Салливан. - По глазам вашим вижу. Чувствую. Ну ладно, черт с вами. Не буду вас разочаровывать.
Внезапно он упал на одно колено и ударил ножом раненого боевика, лежавшего на полу. Он ударил его в горло, потом в лицо, потом в грудь - пока тот не перестал дергаться. Сосчитать все удары было трудно, их было не меньше дюжины, может, и больше.
А потом случилось самое страшное. Салливан поднялся и поклонился, стоя над мертвым телом. Как будто все это было для него лишь спектаклем.
Затем Мясник повернулся ко всем спиной и беззаботной походкой направился к двери. Не опасаясь ничего и никого. Лишь бросил через плечо:
- Рад был с вами познакомиться, джентльмены. В следующий раз окажите хоть какое-то уважение - если не нам с мистером Джимми Шляпой, то мистеру Маджоне.
Джимми прикоснулся пальцем к шляпе.
- Во-во, он такой, он крутой! - ухмыльнулся он. - И еще скажу вам: с пилой он еще лучше управляется!
Глава 4
Почти всю дорогу до Вашингтона Мясник и Джимми Шляпа гоготал и до посинения, вспоминая о том, что произошло в клубе. В столице предстояла более сложная работа. Мистер Маджоне приказал им заехать в Балтимор, чтобы произвести должное впечатление на местных. Дон подозревал, что парочка тамошних капо крысятничают. Мясник считал, что задание он выполнил.
Это было основой его репутации: он не только слыл профессиональным убийцей, но он и был неотвратим, как инфаркт, для любого, кто ест яичницу с беконом.
Они уже въезжали в округ Колумбия, двигаясь по обычному для туристов маршруту: мимо памятника Джорджу Вашингтону и других достопримечательностей.
- "Страна моя, любимый край!" - пропел Джимми Шляпа очень серьезно и очень фальшиво.
Салливан коротко рассмеялся:
- Ну и певец из тебя, Джимми, мой мальчик! И где это ты только выучился таким песням - "Страна моя, любимый край!"?
- Приходская школа Святого Патрика, Бруклин, Нью-Йорк. Там я выучился всему: читать, писать, считать. И там же встретил этого чокнутого урода по имени Майкл Шон Салливан.
Двадцать минут спустя они припарковали свой "понтиак" и присоединились к толпе молодежи, допоздна болтавшейся на Эм-стрит в Джорджтауне. "Куча бездельников и уродов из колледжа, панки траханые и профессиональные киллеры, - думал Салливан. - Ну и кто из нас лучше устроился в жизни? Кто добился своего, а кто нет?"
- Ты когда-нибудь хотел пойти в колледж? - спросил Шляпа.
- Не-а. Никак не выходило, чтоб на это бабки оставались. В восемнадцать я заколачивал семьдесят пять штук в год. А кроме того, мне нравится моя работа!
Они зашли в бар Чарли Мэлоуна, местную забегаловку, популярную у студентов Вашингтона. Причину этой популярности Салливан никогда не мог понять. И сам он, и Джимми Шляпа среднюю школу не закончили, но, очутившись в баре, Салливан легко вклинился в разговор двух студенток около двадцати лет. Салливан много читал, и у него была хорошая память, так что он мог трепаться с кем угодно на любую тему. Нынче его репертуар состоял из информации о недавнем расстреле американских солдат в Сомали, о паре популярных фильмов и чтения стихов поэтов-романтиков - Блейка и Китса, что, кажется, очень понравилось студенткам.
К тому же Майкл Салливан очень неплохо смотрелся и знал об этом: поджарый, хорошо тренированный, рост - шесть футов и один дюйм, длинные светлые волосы, улыбка, способная очаровать любого, кому он ее подарит.
Так что не было ничего удивительно в том, что двадцатилетняя Мэриэнн Рили из Беркиттсвилла, штат Мэриленд, стала строить ему глазки и как бы невзначай касаться его пальчиком, как это нередко делают очень продвинутые девицы.
Салливан наклонился к девушке, от которой пахло полевыми цветами.
- Мэриэнн, Мэриэнн, - пропел он. - Песенка такая была… кажется, в стиле калипсо… Помнишь? Мэриэнн, Мэриэнн?..
- Не-а, наверное, это было до меня, - ответила она и тут же подмигнула. У нее были потрясающие зеленые глаза, полные яркие губы и очень симпатичная коса, уложенная короной. Салливан сразу понял, что она собой представляет - Мэриэнн была немного динамистка, но ему на это было наплевать, он и сам любил подобные игры.
- Понятно. А мистер Блейк, мистер Китс и мистер Байрон - они ведь тоже были до тебя, а? - Его улыбка из очаровательной превратилась в сияющую. Он взял руку Мэриэнн и поцеловал ее. А потом легко приподнял с табурета у стойки бара и крутанул в ритме джиттербага под песню "Роллинг Стоунз", звучавшую из музыкального автомата.
- Куда это мы идем? - спросила она кокетливо. - Куда это ты меня тащишь, мистер?
- Тут недалеко, - ответил Салливан, - мисс Мэриэнн.
- Недалеко? - переспросила она. - И что это должно означать?
- А вот сама увидишь. Не стоит беспокоиться. Просто доверься мне.
Она рассмеялась, клюнула его в щеку и снова засмеялась.
- Ох, я просто тащусь от твоего взгляда!
Глава 5
Мэриэнн подумала, что ей и в самом деле совсем не хочется сопротивляться этому красавчику из Нью-Йорка. А кроме того, в этом баре она в полной безопасности. Что здесь с ней может случиться? Что он может сделать? Поставить на музыкальном автомате что-нибудь из репертуара "Новых парней из нашего квартала"?
- Мне не нравится это освещение, - сказал он, увлекая ее в глубину бара.
- Ты что, считаешь себя Томом Крузом, а? И эта твоя улыбка… Она что, всегда срабатывает? И обеспечивает тебе все, что ты хочешь? - спрашивала она улыбаясь.
Она словно бросала ему вызов.
- Ну не знаю. Иногда здорово срабатывает.
Потом он поцеловал ее в полутемном коридоре в конце бара, и поцелуй был такой, какого Мэриэнн и ожидала, - очень романтический. Он не стал ее оглаживать, пока они целовались - она бы, конечно, не возражала, но так было еще лучше.
- Ух ты! - выдохнула девушка и помахала ладонью перед лицом, как веером.
- Тут вроде бы жарковато, тебе не кажется? - вкрадчиво спросил Салливан, и на лице юной студентки снова расцвела улыбка. - И тесно, не правда ли?
- Извини, но я с тобой никуда не пойду. У нас ведь даже не свидание.
- Понятно. Я и не думал, что ты уйдешь со мной. Даже мысль такая в голову не приходила.
- Ну конечно, не приходила! Ты ж у нас джентльмен!
Он опять поцеловал ее, на этот раз жарче. Мэриэнн нравилось, что он так просто не сдается. Это, правда, не имело никакого значения - она все равно никуда с ним не пойдет. Она такого себе не позволяла. Во всяком случае, пока.
- А ты здорово целуешься, - заметила она. - Этого у тебя не отнимешь.
- Да и ты тоже не промах. И целуешься просто замечательно. Это был самый лучший поцелуй в моей жизни, - улыбался он.
Салливан всем телом навалился на соседнюю дверь, и они вдруг ввалились в мужской туалет. И тут же снаружи возник Джимми Шляпа и встал у двери как часовой. Он всегда прикрывал Мяснику спину.
- Нет, нет, нет! - сопротивлялась Мэриэнн, однако не смогла удержаться от смеха - случившееся ее развеселило. Мужской туалет? Вот кайф! Сущее безумие, но кайф! Такие штучки обожают выделывать ребята в колледже. - И ты уже решил, что тебе все может сойти с рук? - спросила она.
- Ответ будет "да". Я всегда делаю то, что хочу, Мэриэнн.
Внезапно у него в руке появился скальпель - сверкающее, острое лезвие оказалось совсем близко от ее горла, и все сразу переменилось, водно мгновение.
- Ты права, это у нас вовсе не свидание. И чтоб ни звука не было слышно, Мэриэнн, иначе это будет твой последний день на этом свете. Клянусь тебе здоровьем собственной матери!
Глава 6
- На этом лезвии уже есть кровь, - произнес Мясник шепотом, стремясь запугать ее. - Видишь? - И он помахал скальпелем у нее перед глазами. - Это лезвие может сделать тебе очень больно. Изуродует твое прелестное личико. Я вовсе не шучу, студенточка!
Он прижал скальпель к горлу Мэриэнн - но не поранил ее. Потом схватил подол юбки.
- Я не хочу тебя резать. И ты это уже поняла, не так ли?
- Я, правда, не знаю… - Мэриэнн задыхалась.
У нее по крайней мере хватило ума не кричать и не сопротивляться, не бить его коленом и не царапаться. Он показал ей несколько фотографий, которые принес с собой. Чтоб удостовериться, что она поняла свое положение, поняла до конца.
- Эти фотки я сам сделал. Погляди на них, Мэриэнн. И запомни: никогда никому о сегодняшнем ни слова! Никому, особенно полиции! Поняла?
Она кивнула, не поднимая глаз.
- Я хочу услышать это от тебя, девочка. И чтобы ты смотрела на меня, хоть тебе это и неприятно.
- Я все поняла, - ответила она. - Я никому не скажу.
- Посмотри на меня.
Она подняла голову, встретила его взгляд - и он сразу заметил, как изменилось их выражение. Теперь там были страх и ненависть, и это доставило ему истинное наслаждение. Это была длинная история, почему он испытывал такое наслаждение, история его взросления в Бруклине, история его отношений с собственным отцом, и он предпочитал никому об этом не рассказывать.
- Умница. Хорошая девочка. Странно - ты мне даже нравишься. Я хочу сказать, у меня возникла к тебе настоящая привязанность. Прощай, Мэриэнн, Мэриэнн.
Прежде чем покинуть туалет, он обшарил ее сумочку и забрал бумажник.