Роковая женщина – это та, что является судьбой. Самка волка. А что же теперь делать с Настей? Как сказать ей, что встретил полностью свою половину? И как раз тогда, когда Ася начала испытывать удовольствие в постели.
В конце вечера, после всех возлияний, на тот же диванчик в раздевалке Гия позвал брата и рассказал ему, что как раз перед приездом сюда помирился с Настей. А вот теперь втрескался в Лиану.
– И что такого? – искренне недоумевал Илларион, глядя с презрительным удивлением на Гию. – Ты собираешься скрывать от жены свои связи на стороне?
– Собираюсь. И прошу, чтобы ты не проговорился ей. Она… Она – другая.
– Нет других, – утвердительным тоном сказал Лари брату и похлопал по плечу. – К тому же, она не дура и сама догадывается, чем бандиты в банях занимаются.
– Но я хочу ребенка. Пусть уйдет потом, когда у меня наследник появится.
– Наши наследники долго не живут. Да и сами мы не по чину задержались. Скоро "сороковник" у тебя, а у меня и того больше.
– Но теперь-то мы легализуемся.
– Станем "бизюками" чистыми, на нас нападут и "задерут", и отберут.
– Мы мирные люди, но наш бронепоезд…
Кстати, о бронепоезде. Тебе надо заняться Лимоном вплотную и поставить его в тюряге на перо. А то откупится – и снова в бой.
Гия тяжело вздохнул, не желая признаваться себе, что убийство претит ему. На службе у Лари он чаще занимался планированием захватов предприятий, вычислял козни конкурентов, убийства чаще заказывал сам Илларион. И вот почему-то поручает теперь эту работу ему.
– Сделаю, куда я денусь с подводной лодки, – недовольно сказал Гия в надежде, что брат команду переадресует.
– Не забывай, что ты служишь в, так сказать, "криминальной структуре", – многозначительно напомнил Лари.
– Я понял, что ты решил меня из-под влияния жены убрать полностью и навсегда.
– А ты против? – Лари уставился на брата немигающим взглядом.
– Главное, не убирай жену. Сына хочу.
– Уговорил. Она же у меня уже второй раз невестка, считай, родня. – Непонятно было, издевается ли Илларион над братом или и впрямь так думает.
Клод решил взять в школу и "квадратного мальчика". Чемпионом ему не стать, но его желание заниматься спортом может спасти его от тех проблем в жизни, которые могут появиться, если желание не будет удовлетворено.
Ему не нравилась внешность парнишки, но что-то в его глазах говорило о такой решимости сделать все невозможное, что Клод решил не рубить мечту на корню. Но и создавать иллюзий не хотелось.
– Тебя, Мартин Брот, я буду воспитывать, как атлета. Такие парни с устойчивым скелетом могут найти место в цирке, там на их плечи вспрыгивают гимнасты и выстраивают в воздухе фигуры из тел. Ты будешь заниматься по особой программе. И еще – ты будешь помогать в ресторане моей маме. Научишься готовить, побыв подмастерьем.
– Да, в гимнасты я не гожусь, – чуть дрогнувшим голосом согласился мальчик, – просто мне хочется больше разных… движений.
– Вижу, силу тебе некуда девать, – улыбнулся Клод.
– Было некуда девать, – сказал мальчик и пожал Клоду руку, как взрослый.
Красивый мальчик с телом, словно созданным для этого вида спорта, тоже подошел к Клоду, когда все разошлись по комнатам.
– Вы знаете, что мой отец – брачный аферист? – сказал он, заглянув в глаза Клоду бархатными от длинных ресницсветло-серыми глазами.
– Не знаю. Но мне все равно.
– Просто вдруг я, как и он, стану соблазнять, чтоб обобрать. Вон у вас какая фигура. Не устою и попаду в тюрьму.
– У красивой фигуры могут быть вполне легальные применения во взрослой жизни. Например, ты сможешь зарабатывать много, став моделью. Или станешь телеведущим.
– Но я думаю, что так похож на папу… Я боюсь. Меня и зовут… Эрос.
– Не бойся, я тебя буду воспитывать, а не только тренировать. А звать тебя буду Эр. Тогда никто и не узнает, каким именем наградили тебя родители. Изменим твое предназначение в жизни.
– Как?
– "Война план покажет", – выдал Клод "на-гора" поговорку.
– Война?! – еще сильнее испугался мальчик.
– Это просто шутка. Но если надо – повоюем с тобой.
Это мальчишку утешило. Он понял, что Клод – другой. И что он хочет быть на него похожим. Эту мысль внушил ему его Ангел – седовласый "качок". При жизни этот бодибилдер как-то раз вынул из-под огромного завала троих детей после землетрясения. Но одна балка упала ему на голову и разбила ее. Пролежав месяц в коме, он умер тогда. А все дети молились за него. Вот и определили мужчину в Ангелы к мальчику, которого точно нужно охранять от соблазнов. Его красота может стать для сироты бедой.
Роберта планировала, где разместить крошечное кафе для завтраков юных спортсменов. Кормить и учить их будут продолжать в школе-интернате для сирот. Но ради тренировок утром и вечером, после семи, они должны ночевать в спортивной школе Клода, и, стало быть, где-то есть до начала занятий в школе обычной. Роберта вложила в это кафе деньги, доставшиеся ей от богатой тети три года назад. Но их хватает только на оборудование и аренду помещения. Кормить семерых сирот она решила за свой счет. В конце концов, трое ее внуков – сироты. Хоть и потеряли матерей по разным причинам. А, значит, ей, как бабушке надо не только о них заботиться, чтобы "пресечь рок". Все же ее сыну всего тридцать три, так что он опять может жениться и…
Она даже мысленно не договаривала, что еще раз он может овдоветь. Может, такой у него гороскоп? Надо бы прочесть роман, который писала Соня. Она ведь составляла гороскоп и Клода тоже.
Роберта позвонила в Москву Насте.
А та как раз сидела за переводом романа с английского на русский. Но она, конечно же, заглянула вперед и обнаружила, что они с Георгием недолго пробудут вместе: тот уйдет из семьи, но развода ей не даст. Но после сегодняшнего ошеломительного секса ей хотелось думать, что все теперь обойдется, она сумела вовремя подстроиться под мужа, согласилась на изменения внешности, получила кайф в постели с ним. При воспоминании внизу живота засвербело. Нестерпимое желание – аж дыхание перехватило! – накатилось на нее. Она с досадой, оглядевшись по сторонам, будто кто-то мог ее видеть в пустом доме, начала массировать клитор под трусами. И тут зазвонил телефон.
Роберта слегка смущалась, завела разговор издалека.
– Деточка, что стало с романом Сони? Он в ее компьютере? Нельзя ли его переправить в Австралию?
Настя невольно улыбнулась: все думают о романе Софьи одновременно. Что заинтересовало в ней ее бывшую свекровь.
– Роман у меня, я как раз занялась переводом его русский. Хотите, вышлю вам его – он написан на английском. Прямо сейчас и сделаю. Скажите ваш электронный адрес. – Роберта назвала его. Но прежде чем отключиться, спросила робко:
– А про судьбу Клода там написано? Я имею в виду, женится ли он еще раз и… как? Он ведь уже дважды вдовец…
Настю пронзила эта мысль: вдруг Клоду вечно суждено быть вдовцом? Видно, это и беспокоит его мать.
– Роман не закончен, там события прописаны только на семнадцать лет вперед. И в течение этого времени Клод, вроде, не женится. Хотя я заглядывала вперед только на те страницы, где встречается мое имя.
Роберта не могла скрыть разочарования в голосе:
– Но все равно роман пришли. Семнадцать лет – это много.
Настя тут же сообразила, что Софья ведь заказывала гороскопы всего окружения ее детей, так что можно прочесть и гороскоп Клода.
– Соня составляла гороскоп Клода у знаменитого русского астролога. Дайте мне час, и я переведу его для себя. Позвоните по скайпу, и я прочту вам его.
– Но я не знаю ваш адрес там.
– Позвоните на Сонин. – Настя затосковала по подруге с новой силой. Ей хотелось прикоснуться к тем клавишам, что трогала и она.
– Отлично, – обрадовалась Роберта.
Настя отключилась и с быстро колотящимся сердцем взялась читать гороскоп Клода. Что скрывать, ей давно этого хотелось, но она не решалась, словно боялась, что Соня приревнует. А тут мать просит…
Она углубилась в текст. И думать забыла о Георгии. А тот ехал домой мрачный и усталый. Эйфория от секса с Лианой прошла. И он хотел принять решение, чтобы свое дальнее поведение строить, исходя из того, хочет ли он, чтобы Ася догадалась о его интрижке, или же хочет, чтобы Настя бросила его сама за что-то другое.
Он вошел и услышал голос жены, которая говорила с кем-то на английском. И мгновенно догадался, что она рассказывает о судьбе Клода.
Его обуяла ревность – он решил, что его жена влюблена в Клода и общается с ним по скайпу. Все в нем вздыбилось и заболело. Ему так хотелось, чтобы эта девочка его любила! А она…
Он ворвался в комнату. И… увидел (с неимоверным облегчением) на экране лицо Роберты. Настя улыбнулась мужу так тепло, что пружина внутри ослабла. И он вместе с Робертой дослушал гороскоп друга. И за это время понял, что не будет больше встречаться с Лианой. Ему нужна его жена. Он ее правда любит, ревнует, да что там – с ума чуть не сошел от ревности. А то, что Лиану после него мог "поиметь" кто-то другой, для него значения не имело. Он поцеловал Асю в шею под волосами, и она вздрогнула, по телу пошли какие-то волны. Она так возбудима?! Вот это да!
Размышлять на эту тему Георгий не мог. Потому что, несмотря на все акробатические этюды, только что проделанные в бане, он снова возбудился. Когда разговор с Австралией закончился, и Настя отправила Роберте роман невестки по электронной почте, Гия, все это время ласкавший жене уши и шею, перешел к груди. А потом просто отодвинул офисное кресло от стола, сел в него и усадил Настю на колени. Долгие поцелую привели к закипанию желания. И он просто стянул ей на колени джинсы вместе с трусиками, расстегнул ширинку(обнаружив, что не надел трусы под джинсы в бане) и со вздохом восторга углубился во влажную, нежную, окутывающую только его среду и начал двигаться так медленно и осторожно, что Настя ахала и ерзала, сама уже желая большего. Но он сладко мучил ее, массируя уши, вылизывая шею. Настя как-то смешно заохала, кончая. И тут же навстречу ее потоку устремился его горячий фонтан. С Настей на причинном месте Гия пошел в ванную, чтобы не окропить их соками мебель и ковер. Настя по дороге скинула с колен джинсы.
– Что ж, оба они люди практичные, – вслух сказал Ангел Насти. – Они подходят друг другу. Но он подходит теперь не только ей. – Грустно было Ангелу. Он не мог отговорить подопечную от брака с Гией. Да и нужно было спасать девушку любыми способами. Но ведь ее муж – убил. Путь и из мести. И только что бесстыдно и страстно совокуплялся с другой, нечистой. И эта грязь передалась сейчас и Асе – в виде гонореи. Именно это и раскроет вскоре то, что Георгий завел любовницу. Зуд и боль во влагалище дадут о себе знать.
Клод размещал мальчиков в одной большой спальне. Они гомонили, подпрыгивая, орали друг на друга, борясь за места у окон. Но стоило Клоду похлопать в ладоши, требуя внимания, и они затихли. Стопкой возле него лежали сложенные вчетверо разноцветные покрывала на постели. Их должны были разобрать дети по своему желанию, когда разместятся.
– Вам придется ложиться спать в девять вечера, ведь вставать вы будете в половине шестого, чтобы, умывшись и позавтракав, отправиться на тренировку. Потом снова позавтракать и ехать в школу на занятия. Там же в продленке сделать уроки, вернуться в детский дом, отдохнуть и поужинать, а потом вернуться сюда на тренировку вечернюю к семи вечера. А потом отправиться спать. – Клод посмотрел в лицо каждому воспитаннику, желая понять реакцию на такой жесткий график. Четыре часа тренировок в день – это непросто. Но никто не струсил. Все были радостно возбуждены и разглядывали новую спальню с удовольствием.
– А я еще рисовать люблю, – робко сказал мальчик, который к финишу во время отборочного тура пришел первым. Клод не помнил, как его зовут.
– Напомни мне твое имя, сынок, – по-доброму сказал Клод. Он быстро подошел и погладил пацана по всклоченной голове.
– Я – Дин Рид. – Мальчик смутился и насторожился.
– Правда, Дин Рид? Был такой знаменитый американский актер.
– Меня подбросили в Дом малютки. Вот директор меня так и назвала. В честь актера. – Клод растерялся, не мог ничего сказать – горло сжалось от жалости к ребенку.
– Зови папой меня, я разрешаю. Считайте, что я вас всех усыновил. Бумаг мы оформлять не будем, но знайте – и когда вырастете, можете со мной советоваться, просить о чем-то важном. Все, что смогу, дам вам поровну с родными детьми. Их мамы тоже умерли. Так что вы все у меня будете на равных. А рисовать ты можешь в воскресенье. В этот день вы остаетесь спать в интернате и проводите его с друзьями, занимаетесь, чем хотите. Ну а в понедельник – все сначала.
Ангел Клода отметил, что, уже говоря эти слова, Клод ощутил, что покривил душой; маленькую Соню он, конечно, любил больше всех. Ну и Фредика с Лионом тоже. Но то, что он чувствовал к этим маленьким обездоленным мужчинам, нельзя назвать никаким иным словом, кроме как любовь. Теперь, когда он познал ее со своими детьми, он стал сопереживать сиротам с такой силой, что готов был бы их всех усыновить. Но это не имело смысла: он и так сделает для них все.
Роберт сидел за компьютером в только недавно обставленной комнате размером пять на пять метров, которую выделили под общепит. Столики были самыми простыми, но деревянными, а не пластиковыми, как и стулья. Большой буфет, наполненный красивыми, по-домашнему оформленными банками с джемом и вареньем, повязанными бечевкой поверх бумажной крышки с названием (их подавали на каждый стол разные, чтобы детишки могли выбирать по личному вкусу сорт десерта и менять компании каждый день), – он прямо-таки лопался от бюргерского благополучия, лоснился шоколадными боками. Роберте хотелось, чтобы и картины на стенах, и цветочные шторы на окнах создавали в любой день года иллюзию завтрака в саду или на веранде. Хватит с них казенного однообразия примитивного хайтека.
Жена попросила Роберта, как опытного бизнесмена, помочь ей с открытием кафе для завтраков детей-спортсменов. Нужно было подготовить нужные документы, просчитать экономику – сколько можно тратить на каждого ребенка в день из тех средств, что им предоставила крошечная чиновница из бюджета города и пожертвований спонсоров. Выходило достаточно на еду. Но остальные затраты: на транспорт, бензин для развозки детей – на все это предстояло тратить их общие семейные деньги. Поэтому Роберт решил, что какую-то часть дня его сын должен тренировать юных спортсменов из богатых семей за деньги или как-то иначе использовать спортивный зал с восьми утра и до семи вечера. Может быть, проводить фитнес для богатых домохозяек под музыку Клода или же сдавать на это время зал в субаренду школе танцев.
Он сидел, глубоко задумавшись. И тут ему весьма неловко, откуда-то снизу поставили на стол чашку с кофе без блюдца.
Роберт обернулся и посмотрел на "квадратного мальчика", припоминая его имя.
– Я – Мартин Брод, – напомнил малыш.
– А меня зови Робертом. Ты сам кофе сварил?
– Включил кофе машину. Подсмотрел, что твоя супруга делала это, и повторил за ней сейчас. В интернате-то мы ничего сами не делаем, готовое дают. – Малыш вздохнул по-взрослому. – А ведь всему надо научиться, как жить потом?
– Молодец, спасибо тебе. Захочет чему-то мужскому научиться – спрашивай меня, я все умею.
– Я хочу готовить научиться.
– Тогда тебе к моей жене Роберте.
– Скажи, а почему ты супругу с таким же именем выбрал, как твое.
– Думал, что она будет мной в женском варианте, – вполне серьезно и правдиво ответил Роберт. – А я могу тебя бизнесу научить, искать, как деньги получить от других людей.
– Это мужское? – озадачено спросил мальчишка. – У меня мама об этом думала, пока не умерла.
– Когда она умерла? Как?
– Машина сбила ночью на дороге. Она голосовала, чтобы подвезли, а у водителя фару на стоянке разбили. Он поехал и маму не увидел. Сидит теперь.
– А отец где?
– Да он был одноразовый. Мать-то моя на меня была похожа – квадратная. Но попросила одного военного сделать ей ребенка. Он сделал. Но фамилию дать отказался. А звали его Роберт.
– Я военным не был никогда. А вот отца тебе заменить готов. Каждому ведь надо, чтобы кто-то к нему относился особо. Так что завтра подарю тебе туфли на платформе, какой у тебя размер?
– Тридцать пятый. Ты хочешь меня… возвысить.
– Ну, возвысить – это громко сказано. Ноги удлинить, приподнять. А то ты комплексуешь. Ну и на оладьи не налегай. Я вчера видел, что ты ешь жадно. Мне не жалко оладий, но тебе не помешает похудеть. Как досчитаешь до семи – так запрещай себе.
– А ты был толстым? – Мальчик смотрел испытующе.
– Никогда. Но я ведь с рождения знал правило: число оладий – по числу годов до двенадцати лет и отсчет в обратном порядке до четырех в день после этого возраста.
– Не, я четырьмя не наемся.
– Ты можешь потом есть капусту, чтобы есть не хотелось. Но лишний вес в гимнастике – ни к чему. Сила – это когда все съеденное сгорает в тебе, как в печке.
Роберт потрепал мальчишку по голове и легонько направил к выходу:
– Тебе в спортзал пора, не увиливать от разминки.
Мальчик вприпрыжку побежал в спортзал, который находился в этом же здании, как и спальня мальчиков.
Настя с утра, едва позавтракав, уселась за перевод книги "АстролЮдия". Она мечтала об этом. Ведь пока шли размышления об астрологии, но впереди были конкретные судьбы конкретных людей. И ее в том числе. Но рассказ об астрологии в понимании Софьи еще не закончился. Она словно в теореме хотела сначала обозначить, что дано, какие вычисления нужно произвести и какие ингредиенты смешать, чтобы не только "вывести формулу" каждой личности и ту, которая возникает при тесном взаимодействии двух и более человек.
Для определения совместимости людей, оказывается, существует целый раздел в астрологии. Это астрология взаимоотношений, коллективная, резонансная – синастрическая. Синастрия – "совмещение звезд".
Определение совместимости людей чаще всего требуется, чтобы разобраться в проблемах любовных и семейных отношений, улучшить взаимопонимание между супругами или родителями и детьми.
Синастрический гороскоп – это совмещение двух гороскопов, когда натальная карта одного человека накладывается на натальную карту второго человека, внешне это выглядит как один гороскоп внутри другого. В случае если требуется определить совместимость группы людей, гороскоп каждого из них совмещается попарно с гороскопами остальных. На карте видно, кто запрограммирован против вас, а кто – за. И неважно, хорошие это в целом люди или плохие, они могут делать ход в свою пользу, вредя вам невольно. Или намеренно.