Построив такую двойную карту, в первую очередь мы смотрим, в какие дома одного человека попадают планеты другого. Особенно важно, когда планета обладателя одного гороскопа попадает в первый дом обладателя второго гороскопа, это говорит о большой взаимозависимости или сильном влиянии одного человека на личность другого через качества этой планеты.
Для любовных отношений важнее всего взаимодействия Солнца, Луны, Венеры, Марса, пятого и седьмого домов, для дружбы важен Меркурий и одиннадцатый дом, при сотрудничестве и контактах в социальной сфере надо учитывать взаимные положения Сатурна, Юпитера, десятого дома и так далее.
Особенно важны соединения планет одного человека с Солнцем или Луной другого, такие люди вряд ли будут равнодушны друг к другу. И если в синастрической карте преобладают гармоничные аспекты между планетами партнеров, особенно такие, как тригон и секстиль, то отношения между этими людьми в целом будут спокойными, гармоничными, комфортными.
Если в синастрической карте преобладают напряженные аспекты, особенно такие, как оппозиция и квадратура, то отношения между людьми могут быть конфликтными. Но при этом люди притягиваются друг другу, у них сильная потребность в активном взаимодействии. Они могут стать врагами, соперниками, но могут быть и хорошими друзьями, деловыми партнерами, сотрудниками и даже влюбленными. В обществе друг друга у них всегда будут находиться какие-то проблемы, которые придется решать или совместно, или по отдельности.
Как правило, в совмещенном гороскопе присутствуют гармоничные и негармоничные аспекты приблизительно в равной степени. А это значит, что у каждой пары людей есть области наибольшего согласия, те сферы жизни, на которые они смотрят под одним углом зрения, а есть такие, в которых их восприятия, суждения и образы действия могут кардинально различаться.
И чтобы периодические конфликты на какой-то почве перешли в взаимодополняющее сотрудничество, надо каждому из данной пары осознать уникальность другого человека. И не пытаться изменить то, что изменению не подлежит.
На этом месте Настя остановилась и задумалась: правильно ли она сделала, что попыталась измениться для Гии? Или она должна была оставаться самой собой. Недавно в биографии красивейшей женщины своего времени Лу Саломе Настя прочла фразу: "Только тот, кто стойко остается самим собой, может рассчитывать на долгую любовь".
Значит ли это: раз она сама сдалась, то любовь будет недолгой?
И она вдруг испугалась этого. Гия разбудил в ней жажду удовольствия для тела. Раньше она находила это только в отличном кофе, а в остальном была воспитана пуританкой. И ей не хотелось отказываться теперь от этой новой, порочной, страсти. Пусть и испытанной с мужем. И она предпочла вернуться к тексту книги.
Менее популярный и относительно новый способ определения совместной судьбы людей и их возможных проблем называется композицией. Эта система возникла в Германии в первое десятилетие прошлого века и основана на математических вычислениях средних точек между планетами двух людей. Для этого вычисляется средняя долгота одной и той же планеты у обоих партнеров. Например, Солнце одного партнера находится Рыбах, а другого – в Тельце. Малая дуга между ними делится на два и в середине ее находят общее Солнце в Овне, характеризующее общую личность этой пары, как если бы они были одним человеком.
Так же вычисляется совместная долгота Луны, Меркурия, Венеры и остальных планет, получая математическим путем общую Луну (уживчивость), общий Меркурий (общение), Венеру (чувства и вкусы) и так далее. Такая же процедура может производиться и с вершинами домов партнеров и иными точками их гороскопов. Полученная таким образом искусственная астрологическая карта трактуется как реальный гороскоп абстрактного отдельного человека, она показывает общий характер этой пары и может предсказать ее дальнейшую судьбу.
Когда я прочла об этом в Интернете, то подумала, что два человека в браке соединяются в одного не только в том смысле, что гласит легенда, а в самом прямом: каждый ребенок – это наполовину мать и на другую – отец в генотипе. Но и сама семья – это тоже единый организм. И поэтому при разрыве на части испытывает психологическую боль, схожую с физической по силе.
А та часть, которая оторвалась или отрезана, – загнивает. Опять же, в той же степени физически, что и морально. Не значит ли это, что, если б не Клод, то я бы страдала по Павлу?! Что я бы "истекла кровью"? Или отравилась бы из-за чувства вины перед ним. Перед человеком, который использовал меня, как алиби, чуть не убил, заставлял соблазнять других мужчин.
Неужели я могла бы и дальше принимать его образ мыслей: я не насиловал Нану, она мне отомстила за нелюбовь, повергла в ситуацию, когда-либо я буду врать, либо умирать мучительно, под пытками. Я все три года понимала его. И не собиралась я уйти к немцу, к которому Пашка сам же меня и отправил. Что, я не знала, что меня и там достанут люди Иллариона? Но свекровь решила подстраховаться и убить меня. Вряд ли она советовалась с сыном. Или он тоже дал добро на то, чтоб со мной случилась автокатастрофа? Нет, все же он умнее и понимал, что, стань он вдовцом, ему бы пришлось жениться еще раз. И кто знает, стала бы молчать новая жена о том, что он – кастрат? И, несмотря ни на что, я была влюблена в него сильно и радостно два дня, горько и болезненно еще несколько месяцев. Он тогда спал рядом. Иногда тискал грудь и стонал от своего мужского горя. Длилась эта странная любовь (илистокгольмский синдром?), пока муж не послал меня спать с другим мужчиной, а потом бил по животу руками и ногами. И тогда во мне все внутри разрывалось, и я стала мучительно ненавидеть Пашку Красавчика.
Я просто не могла его видеть. Уходила спать на диван в гостиной. Ведь создавать вторую спальню было бы подозрительно, прислуга могла сообщить о том, что супруги они фиктивные. Я запиралась в гостевой ванной, пока он собирался в офис. Все дни я читала книги по психологии, чтобы больше никогда не угодить в ненужную любовь. Пока не поняла, что и без книг я чувствовала подвох, когда Павел подъехал ко мне на машине, когда я ждала свою судьбу – Рината – на остановке. Ведь Ангелы мне просто кричали: не надо с ним связываться. И даже на свадьбе мне хотелось убежать. Но и хотелось оказаться в его объятиях. Хотелось отдаться ему целиком, до конца. Стать его "всем". Такой, как он захочет. И теперь я понимаю, что это счастье, что он был кастрирован. Потому что физическое соединение в одно делает людей сообщающимися сосудами, по которым друг в друга перетекает хорошее и плохое. Поняла я это только с Клодом, когда его любовь все во мне переплавила, залила елеем и патокой. Целуя его, я всегда чувствовала сладость во рту под языком. Чего не было никогда и нис кем. Банальное слово "любовь", которое применяют даже к вещам материальным, не объясняет головокружения, физического расплавления кожи, экстаза и слез в конце секса, бушевания крови, которая идет волнами по венам. Можно ли сказать об этом вслух? Но при любви психическое перерождает и физически. У всех ли это так? Или все же не каждому дано испытать срастание.
Кто-то ведь может (при составлении нового тела семьи) испытать и физическое отторжение. А при пересадке органов оно – смертельно. Значит, должна быть наука, которая поможет не связаться с тем, кто тебе чужой, противопоказанный. И это – астрология. Если мы не созданы – в самом прямом смысле этого слова – друг для друга, то не надо рисковать жизнями, пытаясь вцепиться в отчуждающуюся часть семьи, чтобы не умереть обоим. Или двоим. Или четверым.
Но почему же тогда с такой силой на короткое время – только для секса – так тянет нас к тем людям, с которыми вообще ничего общего в характерах, привычках, внешности? Не для того ли, чтобы ребенок, зачатый в таком союзе, обладал более длинной цепочкой самых разных качеств и был бы более готов к жизни с ее разнообразными превратностями. Барышня и хулиган, девственница и врубелевский Демон…
Настя строчила, как ненормальная, переводя этот абзац. Ведь дальше в тексте мелькали их с Гией имена.
Она подумала, что ей бы надо начать учиться астрологии всерьез. Кому, как не физику-теоретику, разбираться в сложных построениях. Разве взаимодействие атомов, нейтрино интереснее, чем столкновения и соединения судеб? То, что Софья воспринимала в образах, ей захотелось понять процессуально. Она даже задумалась, не бросить ли ей институт. Настя ведь восстановилась там и ходила на занятия регулярно, но уже с курсом ниже своего. И поэтому ей было скучновато, пока от повторения пройденного в прошлом году. До эпохи Влада, Софьи, Клода и, главное, Гии.
Георгий заметил у себя зуд в паху и сыпь на члене. Неужели Лиана заразила его гонореей?! А что, собственно, еще можно ожидать от такой нимфоманки. У врача она осматривается реже, чем "трахается". Да и осматривает он ее сперва своим членом, а только потом глазами – если вообще тратит на это время. Ее безумная сексапильность не одного его с ума сводит. Хотя, по ее признанию, с Гией она испытала не испытанное.
Георгий и тогда, и сейчас усмехнулся мысленно. Всем, наверное, она это говорит. Но что касается его, то он и впрямь испытал это с ней, с Лианой.
И за это теперь придется лечиться. Он уже забыл, что выбрал в первый момент после секса между двумя женщинами более порочную и опытную, а не чистую и верную.
Но не теперь. Ведь, в отличие от соединения с Асей, удовольствие в сексе с Лианой было только физическим. И к нему примешивалась брезгливость, разочарование в себе и чувство вины перед женой. А эйфория от совокупления с Настей длилась долго и была безоблачной. Он ощущал себя победителем, созидателем, Богом для одного человека. Хоть Настя – физик-теоретик – не говорила броских фраз и похвал. Она его, наконец, полюбила. А он… он ее заразил!
От этой мысли испарина выступила на спине. А вдруг она уже беременна, и ребенок имеет все шансы теперь родиться каким-то не таким. Ведь она должна теперь будет колоть антибиотик! Но ведь надо будет признаться жене, что он ее заразил. А она может не поверить, что это его прошлые грехи, и…
Гия быстро оделся и тихо, не мешая Насте переводить книгу, вышел из квартиры. Достал телефон и позвонил знакомому "лепиле". Венерологу Льву.
Врач, увидев на дисплее его имя, усмехнулся.
– Привет, бабник. А мне говорили, что ты женился. Неужели законный секс так же опасен, как и случайный?
Гие было не до шуток. Он сказал зло:
– Для жены он опасен. Боюсь, что я ее заразил, а она могла бы уже быть беременной.
Лев дипломатично промолчал, не стал развивать тему.
– Тащи ее скорее ко мне. Скажу, что делаю ей укол от грибка. Мол, ты не помыл вовремя член, налетел на нее внезапно. Она и не узнает ничего.
– А для ребенка ситуация опасна?
– Не знаю. Посмотрю в учебнике. Ты же знаешь – мои пациенты все до одного детей не ждут, а опасаются…
Гия вернулся к Насте, посмотрел через ее плечо в компьютер. Вбитый вопрос выше ссылок гласил: зуд в половых органах. И во всех ссылках мелькало, что вызывается он чаще всего гонококковой инфекций.
Ася смотрела на экран, закаменев спиной. На нее нахлынул брезгливый ужас. Он спешно нажала на первую ссылку и прочла все про инкубационный период и симптомы. Гия не знал, как ей помешать.
Ангел заохал и закрыл глаза себе. Он тоже решительно не знал, что делать, чтобы защитить душу Насти от той боли и омерзения, которые она испытала, прочтя сроки от момента сношения и заражения. Ее муж спал с кем-то другим буквально на днях.
Гия понял, что врать поздно. И предпочел полуправду.
– Да, мои старые грешки, вижу, на тебе отразились.
– Никакие они не старые, – сквозь сжатые зубы, пытаясь не заорать и не зарыдать, сказала Настя.
– Да, когда ты меня послала, я вышел из дому и переспал с первой попавшейся проституткой. И вот результат. Нам обоим нужно лечиться, а если б ты не бросала мужа, то теперь бы все было лучше, чем есть.
Ангел кричал Асе в ухо, что это – неправда, что с проституткой он общался уже после примирения. И если сейчас она его простит, то эта ситуация будет повторяться и повторяться. Но Асе так хотелось поверить, что это со зла на нее, что это она виновата, что она заплакала молча.
Гия схватил ее в объятия и стал просить прощения. Искренне. После чего он послал Настю собираться – повезет ее в венерический диспансер.
– Нет! Я не пойду туда! Такой позор!
– Хорошо, мы зайдем туда с заднего хода, без всякой там регистратуры, к моему знакомому рвачу. Я уже обо всем договорился. Ведь у меня симптомы тоже.
– Знакомому врачу! – закричала Настя. – В тексте в Гугле написано, что от регулярной гоноре и может наступить бесплодие! У нас что, не будет детей? – она подскочила и стала бить Гию кулаками в грудь.
Гия охал, но терпел.
– Все, хватит, ты достучалась до моей совести. Переоденься и поехали. А то еще успеет у тебя развиться бесплодие. – Настя треснула со всего маху ладонью по лицу.
– А если я тебя сейчас вырублю? – Гия стоял, позеленев от злости, и играл желваками.
– Будешь всю оставшуюся жизнь спать с проститутками, – жестко сказала Настя, вытерла слезы полой его рубашки и пошла одеваться.
Ангел вздохнул с облегчением. Георгий ее обманул. Но в результате боль у его жены не такая сильная, как если бы она узнала правду. Ложь во спасение того, что не спасти, – он-то знает, видел ленту судьбы подопечной. В принципе, и сейчас он мог бы заставить ее порыться в Интернете и узнать инкубационный период развития гонококковой инфекции. Но это заставило бы Асю уйти в никуда прямо сейчас. А ведь вчера она зачала… Да и любит ее этот далеко не хороший Гия, как может. Неправильно, неверно, но сильно и больно.
Клод, устающий на тренировках физически после того дичайшего стресса, который пережил всего пять месяцев назад после смерти жены, а потом еще одного, когда узнал ее глаза на личике дочери, приходя в восемь домой плашмя валился на кровать, раскинув руки, и спал еще час рядом с притулившимся к нему Фредиком до того момента, когда в половине десятого Миша привозил двойняшек из того дома, где они жили, уже сытыми, объевшимися густым молоком из необъятной груди кормилицы. И с бутылочками молока на день от нее же.
Мужчины оживленно болтали минут двадцать за чашкой кофе, Фредик "тырил" вредные для малышей конфеты, он потихоньку и съедал под столом.
Потом младенцы просыпались дружно. И Клод снова ложился на их когда-то общую с Соней кровать, а все трое детей ползали по нему, а Фред так и прыгал на груди. Лежа в позе человека да Винчи, в эти моменты Клод чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Тем более что маленькая Сонечка всегда заглядывала ему в лицо абсолютно взрослыми глазами и сияла ими так, что Клод все время напоминал себе: когда девочка заговорит, спросить у нее, помнит ли она прошлую жизнь, ее чувства дочерние или же чувства любящей женщины? Впрочем, он тут же одергивал себя: в любом случае инцест невозможен, и нужно научиться существовать, удовлетворяя мужские потребности, но не женясь. И решение этой проблемы заводило его в тупик. Об этом он мог говорить только с отцом и с Мишей. Но ни у кого из них плана сколько-нибудь нормальной жизни для Клода не созрело.
Самое ужасное, что этим же вопросом – будет ли жениться "самый красивый вдовец мира" – озаботилась и Ирэн. Она написала в свой глянец статью о том, что красавец чемпион по спортивной гимнастике открыл благотворительную школу для детей-сирот, а днем намеревается тренировать детей богатых родителей, чтобы те оплачивали и содержание сирот в школе вместе с оплатой обучения мальчиков из интерната. А также о том, что зал будет с той же целью сдаваться под школу танцев натри часа – с пяти до восьми вечера ежедневно.
И тут же Клода через Ирэн завалили предложениями богатые мамаши спортивных детишек и владелицы студий танца. Ирэн написала и об этом, с юмором отмечая в статье, что на тренировки скучающие бездельницы, сопровождающие своих сынишек, одеваются лучше, чем на иные светские рауты.
А Клод ни на кого не смотрит, стараясь избежать соблазнов. И назвала статью "Кто хочет повторить подвиг святого Иосифа" и сопроводила ее портретом, взятым из Интернета, – там, где Клода сняли на красной ковровой дорожке Каннского кинофестиваля в том самом фраке-камзоле и расстегнутой до пупа рубашке с воланами по краю. Он там был похож на гламурного вельможу, неотразимого ловеласа. Хотя улыбался он так Софье, своей жене, и обольщал взглядом законную "половинку". Теперь, когда ее нет, у многих богатеньких разведенных красавиц появилось желание увидеть такой во всех смыслах слова "сияющий зеленый взгляд" на себе.
Клоду Ирэн не сообщила о своих двух статейках. Она не сказала о них даже мужу, чтобы он не стал ее отговаривать. Будучи Овном по гороскопу, она искренне считала, что негоже красавцу-мужчине жить в одиночестве. Тем более что детям нужен материнский уход. Конечно, из тех, кто начал внезапную для него осаду, Клоду трудно будет подобрать мачеху самоотверженную и деликатную – на охоту вышли закаленные хищницы. Но и Клод не дурак – разберется. Словом, высказывание Омара Хайяма "Ты лучше будь один, чем вместе с кем попало" Ирэн не считала верным. Вот она – влюбилась в Питера на свадьбе у Клода и тянуть не стала: раз, и в "дамки". Должна же она помочь другу их семьи.
Хотя Ангел Ирэн послал трижды по минусу наверх, пока она статьи писала. Слишком большая доля желания сенсации соседствовала с крошечной каплей тех мотивов в голове журналистки, которые она готовила, как аргументы для мужа…
Глава четвертая
Настя сидела в гинекологическом кресле. Лицо ее заливала краска стыда. Она просто горела всем телом оттого, что это происходит с ней. Врач был отстраненно-вежливым. Все его поведение говорило о том, что его пациентам стесняться нечего. С любым такое может случиться. Но на нее это не действовало. Осмотр, мазок, сама поза в кресле, когда внутрь лезут чужие глаза и руки через разверстую вагину, – все это было унизительно.
Но, главное, Настя решала – не сделать ли ей аборт, ничего не сообщая мужу. Он был не в курсе, что еще вчера она купила тест на беременность в аптеке, а здесь, в больнице в туалете пописала на него, досадливо попадая на руки. И он оказался положительным!
Думала она над тем, сказать ему о своих опасениях насчет того, что от ее стыдной болезни и лечении антибиотиками плод может развиваться неправильно, родится какой-нибудь дебил.
Но сперва она решила расспросить врача, который приедет ее осматривать, о том, повлияет ли на плод эта зараза или нет. Домыслы Ася не любила. И не хотела потерять ребенка просто "на всякий случай".
– Доктор, а могу я сразу записаться на аборт? Ведь если это гонорея, это навредит ребенку.
– С чего вы взяли, что беременны?
– Только что сделала тест.
Врач углубился в матку, направив внутрь весь свет.
– И правда. – То, что он не определил беременность, его несколько смутило. – Но давайте переживать неприятности по мере их поступления. Я буду лечить вас "цифраном". А он как снайпер убивает только болезнетворные микробы, а нормальные не трогает.
– Значит, остальные антибиотики поливают нас огнем из автомата Калашникова? – невесело пошутила Настя.
– Или даже из гранатомета. Есть препарат спектиномицин. Один его укол полностью излечивает гонорею. Но такой сильный антибиотик точно навредит плоду.