* * *
- Алло, Дик?
- Привет! Очень рад твоему звонку! - ответил Дик, и я почувствовал, что он искренне обрадовался. - Как ты?
- Все хорошо. У тебя тоже?
- Да, нормально! - рассмеялся Дик. - Как Лесли?
- Лесли? - я не знал, что ответить. Лесли - это моя подружка периода дружбы с Диком. Но после Лесли уже была Николь, Сьюзен, а сегодня от меня ушла Катрин. Что тут скажешь?
- Не знаю, Дик. Я думаю, тоже нормально.
- Понятно, - ответил Дик, и по его голосу я понял, что он расстроен.
Моя непоседливость в отношениях с женщинами всегда его огорчала. Он видел, что я не могу найти того, что ищу, и переживал - и за меня, и за моих несчастных подружек. Ему было бы куда приятнее знать, что у меня и в самом деле "все хорошо". Но…
Я молчал. Нужно было еще как-то поддержать разговор, что-то обсудить, не сразу переходить к делу. Но сил для этого разговора "ни о чем" не было.
- И замолчал… - снова рассмеялся Дик. - Не знаешь с чего начать?
- В общем да. Я не знаю…
- Ты еще мою гадальную книгу не выбросил? - прервал меня Дик.
В свое время Дик подарил мне забавную книжицу с латинскими изречениями - по одному высказыванию на странице. Он искренне верил, что если задать ей вопрос и, закрыв глаза, открыть на случайной странице, то она на него ответит.
- Нет, не выбросил, - сказал я, нехотя открывая нижний ящик стола. - Вот, достал.
Небольшая книжка, больше похожая на блокнот, - с квадратными желтыми листами, в потертом кожаном переплете.
- Открой.
С моей стороны последовали слабые попытки к сопротивлению:
- Ты же знаешь, Дик, не люблю я эту всю мистику - гадания, привороты…
- Открывай. Что пишут?
Я повиновался - закрыл глаза, пролистнул несколько страниц, открыл наугад и тупо уставился в изречение Горация:
Verus amicus amici nunquam obliviscitur
- Верус амикус амици нункуам обливисцитур, - прочел я, вспомнив давнее наставление Дика: "Латынь - язык мертвый. Правила произношения утрачены. Как именно говорили латыняне - неизвестно. Поэтому как пишется, так и читается".
- "Истинный друг никогда не забывает друга", - с ходу перевел Дик, словно и не ожидал другого ответа. - Ну давай, спрашивай. Ведь хотел просто что-то узнать?
- Да, хотел, - промычал я. - Есть тут такой доктор философии… Рабин. Может, что-то слышал о нем?
- Да, слышал. Он написал книгу "Имя Бога", - тут же ответил Дик. - А тебя что интересует?
- Ну, вообще. Я точно не знаю… О чем книга? Кто этот доктор?
- Доктор этот появился ниоткуда, - Дик принялся оживленно излагать суть вопроса. - Прежде о нем ничего и слыхом не слыхивали. Вообще, очень странная личность! Он написал эту книгу - "Имя Бога". Говорят, кстати, что всю жизнь только над ней и работал. Так вот, в этой книге каждый находит что-то, что… как бы это сказать? Демона своего, что ли. Понимаешь?
- Демона? - мне показалось, я ослышался.
- Ну, страх свой. Знаешь, говорят так о книгах: "В ней каждый находит что-то для себя". Да?
- Да, говорят.
- А тут прямо противоположная Шутка! Каждый находит в ней что-то, чего боится, против чего возражает. Как бы антитезис своему мировоззрению.
- Антитезис? - я снова растерялся.
- Да. Представители Церкви уже объявили книгу "гнусной иудейской ересью". Иудеи, наоборот, считают ее пострашнее палестинских терактов. Европейцам кажется, что она подрывает основы гуманизма, американцы узрели в ней указание на организованный ими еврейский заговор. Понимаешь? Каждый видит в ней свои страхи. Кто чего боится, тот то и видит.
- Слушай, Дик, а ты сам-то ее читал?
- Читал.
- Ну и? - неуверенно протянул я.
- Ты хочешь узнать, чего я боюсь? - рассмеялся Дик. - Ты читал? Или решил экспрессом - спрошу у Дика, и читать не придется…
Мне стало не по себе. Дик как всегда попал в самую точку.
- У меня просто что-то не получается. Начинаю читать и не понимаю. Ощущение какой-то абракадабры.
- Так, может, не стоит? - как-то очень серьезно спросил Дик.
Я задумался. А и правда, что я так разволновался? Ну мало ли - плакат, звонок, книга. Может, просто совпадение? Или, например, они секту вербуют и прицельную рекламу ведут? Выбрали меня, и вот теперь все эти звонки, плакаты, посылки? Я машинально толкнул мышку, и заснувший уже компьютер вмиг ожил. На экране вновь появился баннер доктора Рабина.
- Расскажи, только коротко, Дик, ладно?
* * *
- Ты знаешь, что Новый Завет начинается с родословной Иисуса? - спросил Дик. - Это Евангелие от Матфея, первая глава.
- Эпиграф в книге Рабина, - сообразил я.
- Именно. Тебя ничего не смущает? - этот вопрос прозвучал с подвохом.
- Смущает? - я открыл книгу Рабина и бросил беглый взгляд на эпиграф. - Это родословная Иосифа, а не Иисуса! - понял я. - Но ведь Иосиф - он не отец Иисуса.
- Ну, так говорят христиане, - уклончиво согласился Дик. - Иудеи, разумеется, так не считают. По Рабину, да и согласно Новому Завету, если разобраться, выходит, что Иисус- прямой потомок ветхозаветного пророка Авраама и царя Давида. В иудейской традиции Авраам и Давид перед Господом - первейшие среди первых. Был даже случай, что Бог простил Соломона за устроение языческих храмов, а это самый страшный грех, на том только основании, что он сын Давида.
- И что это значит?
- Вот и думай,-сказал Дик. - Род, который продолжается от Авраама через Давида к Иисусу, - священен, избран, через него Бог говорит к людям. Прямой потомок Авраама, Давида и еще сорока родов Израиля, по мнению Рабина, просто не мог быть основателем какой-то другой религии. Содом и Гоморра, случись так, показались бы ему уикендом в СПА-центре!
- Ничего не понимаю! Этот Рабин утверждает, что Иисус не мог быть основателем христианства? Но это же бред!
- Вот и Рабин удивляется! - подхватил Дик. - "Это или какой-то исторический казус, - говорит он,-или, что куда более вероятно, злой умысел. Но кто же мог замыслить подобное злодеяние? - спрашивает себя Рабин и сам же себе отвечает: - Политики". Не современные, конечно, а прежние, эпохи римского императора Константина, царствовавшего в VI веке.
- Римляне сами придумали христианство?! - я не верил своим ушам, точнее, не мог представить себе, что кто-нибудь читает подобную ерунду и как-то более-менее серьезно к ней относится. - Чушь! Это же известный исторический факт - христианство погубило Рим! Рабы-христиане сопротивлялись правлению изнутри, варвары, наступавшие с севера, тоже обращались в христианство. И все они вместе выступали против Рима. Рабин думает, что римляне были самоубийцами?! Зачем им христианство выдумывать?!
- Не спеши, - предупредил меня Дик. - Константин был не самоубийцей, а великим реформатором. Это он объединил Восточную и Западную части Империи, он перенес столицу из хиреющего Рима в Византию; она тогда переживала свой рассвет и была переименована в Константинополь. И он же - император Константин - объявил язычников "пребывающими во лжи", а христианство сделал государственной религией.
- И что это доказывает?! - я все еще не мог понять, к чему Дик клонит. - Принял человек христианство. Что с того?
- Не принял, - чуть не воскликнул Дик. - Но тут подожди. В 325 году император Константин собрал исторический Никейский собор. С него по сути и начинается история католической церкви. Собор утверждает "правильные" Евангелия и боговдохновленные тексты "Нового Завета"…
- Что значит "утверждает"?
- Ты когда-нибудь слышал слово "апокриф"? - поинтересовался Дик.
- Да, слышал, конечно.
- Как переводится?
- Апокриф? Не знаю, - растерялся я. - А должно как-то переводиться?
- В переводе с древнегреческого "апокриф" - это значит тайный, скрытый. Но постепенно значение слова изменилось, и "апокриф" стал означать не тайные, а "отрешенные" духовные тексты.
- Кем отрешенные? - не сообразил я.
- Константином, - коротко ответил Дик. - Понимаешь, к IV веку накопилось более полутора сотен жизнеописаний Иисуса Христа, а так называемых "боговдохновленных текстов" было, как говорят, и вовсе "без счета". Но Никейский Собор утвердил только четыре Евангелия, в которых якобы не имелось расхождений. Но это, конечно, легенда. Кто знает теперь, в каких текстах были расхождения, а в каких не было? Расхождения есть даже в утвержденных. Например, в одних Иисус просит Отца о помощи в Гефсиманском саду: "Господи, пронеси мимо Меня чашу сию!", на кресте: "Господи, почему Ты оставил меня?!" А в других Евангелиях - нет. Ну и так далее. В общем наверняка известно только одно - самые "неправильные" Евангелия уничтожили сразу, а потом "пропала" еще добрая сотня.
- Сотня?!
- Может, и больше, - улыбнулся Дик. - Но точно, что не меньше. Известно, что существовали Евангелия от Петра, Андрея, Варфоломея, два от Фомы, от Марии, еще два от Марка и так далее. Ссылки на эти тексты сохранились в различных рукописях, но самих текстов нет. Они превратились в пепел. И вот вопрос - зачем было уничтожать тексты?
- Зачем? - не понял я.
- Понятно, что был у этих никейских мудрецов какой-то план - что оставить, а что уничтожить. Сама эта избирательность уже подозрительна! Видимо, целью Никейского Собора было создание новой идеологии, нового большого мифа! А председательствовал на этом "историческом христианском соборе" не кто иной, как император Константин, который, как я тебе уже сказал, христианства не принял и всю жизнь оставался язычником. Согласись, неплохой председатель христианского собора…
- Постой, но ты же говоришь, что Константин назвал язычников "пребывающими во лжи". Или я уже что-то путаю?
- Нет, не путаешь. Просто начинаются парадоксы и противоречия. И чем дальше, тем их будет больше. По преданию, Константин согласился креститься только на смертном одре, но скорее всего эта история вымышлена. Как вымышлены, по мнению Рабина, и гонения на христиан в древнем Риме, и значительная часть новозаветных событий, и, что, может быть, самое важное - служение апостола Павла, этого единственного неиудея из числа апостолов.
- Дик, но это уже какой-то национализм. Таким текстам просто нельзя доверять, - я разочаровался. - Не был Павел евреем, что с того?
- Мелочь, - согласился Дик. - Но существенная. Весь католический мир стоит на посланиях апостола Павла. Убери эти послания, и все развалится. Остальные священные тексты - словно для проформы в Новом Завете. Их, кстати, и не было в первом варианте. В римском Новом Завете было только Евангелие от Луки и послания апостола Павла. Все. Потом появились еще несколько книг. Их главное достоинство - это литературность. Они оказывают на читателя психологический эффект, тогда как в посланиях Павла - настоящая идеология! Которая, я тебе скажу, во многих своих пунктах открыто противоречит учению Христа. Но это уже детали. Так или иначе, Павел - эта плоть и кровь христианского мира, называющий себя учеником Христа, - ни разу в жизни с Ним не встречался!
- Да, точно… - я начал припоминать.
Павел не был учеником Христа, напротив, он был ярым гонителем Его последователей. На пути в Дамаск, куда он направлялся, чтобы уничтожить скрывшихся там христиан, ему якобы было видение. Павлу явился Христос, и тот раскаялся. Но было ли это на самом деле? Не выдумал ли Павел эту легенду? А может быть, кто-нибудь выдумал ее за Павла?!
Я инстинктивно поежился.
- Рабин открыто называет Павла самозванцем и считает его агентом тайной национальной политики Рима, - услышал я в телефонной трубке.
- Подожди, Дик, а зачем Константину был нужен весь этот маскарад?
- Если бы ты меня спросил, я бы сказал - централизация власти. Религия - это ведь что? Это прежде всего идеология. Единой империи Константина была нужна единая идеология. То, что творилось в это время в Римской империи, это же что-то страшное! Бесчисленные, разросшиеся культы античных богов, присоединившиеся к ним культы народов, завоеванных Римом, иудеи, христиане, если таковые были. Черт ногу сломит! Это разрывало государство на части.
- Понятно…
- Но Рабин дает совершенно иной ответ на твой вопрос, - уверенно заявил Дик.
- Другой?! - у меня голова пошла кругом.
* * *
- Истинные причины "чудовищного подлога", как утверждает доктор Рабин, таятся намного глубже. По его мнению, есть только две веры - в единого Бога и язычество.
- Господи, Дик! Какая разница?! Люди бывают верующими и атеистами. А кто из верующих в кого верит, разве это имеет значение?! Просто разные традиции - не более того.
- Ну, это ты так думаешь, - возразил Дик. - А Рабин уверен в обратном. Единый Бог - сила, противопоставленная всему миру. Она ничем не ограничена, понимаешь? Абсолютна! БОГ! А любой языческий бог - только часть целого и ограничен в своих возможностях, он как бы от этого мира. Поэтому Рабин и говорит: есть вера от Неба, есть вера от Земли.
- Хорошо, - понял я. - А Константин здесь при чем?…
- Константин, как считает Рабин, "украл" у евреев Бога.
- Чушь какая! - я даже разозлился. - Как он мог украсть у евреев Бога, тем более такого, о каком ты говоришь?!
- Он пресек ветвь Давида, - объяснил Дик, - ветвь рода, через который Бог говорил со своим избранным народом. Понимаешь? И не только пресек, но и украл. Благодаря Константину Иисус Христос - наследник Авраама и Давида - стал главным Богом в огромном языческом пантеоне христианства…
- Христианство - это язычество?! - я чуть с ума не сошел, услышав это. - Бред!
- Самое натуральное! - уверенно ответил Дик. - По крайней мере, так этот Рабин считает. Но ведь у него есть масса доказательств! Да, Константин крестил языческий мир, но молятся в его Церкви не Господу Богу, а изображениям - иконам, "святым ликам". То есть по сути - идолам! Христа воспевают как великую языческую жертву, даже "агнцем" называют. Причащаются "кровью и плотью", как в языческих ритуалах. Исповедаются, словно Бог всего не видит и не знает, а поэтому надо Ему в чем-то "признаваться". Причем не Богу даже исповедаются, а служителям культа. В общем, ничего от монотеизма, сплошное язычество. Даже спасения ищут не в соблюдении Законов Божьих, а в мощах, чудотворных иконах и святых предметах - Плащанице, Святом Копье, Святых Гвоздях, Древе Креста, Чаше Грааля и так далее.
- Ты преувеличиваешь, Дик! Бог-то у христиан все равно один!
- Во-первых, не я. Я просто пересказываю тебе книгу Рабина, - прервал меня Дик. - А во-вторых, не один.
- Как "не один"?! - я вообще перестал что-либо понимать.
Глава VI
ХРИСТОВА КАРТА
- Я думаю, герцог не позаботится о вашем приеме, - сказал мессере Леонардо, когда они с Макиавелли спустились во двор замка. - Поэтому, если вы не возражаете, я приму эти хлопоты на себя, - да Винчи повернулся и позвал: - Андре!
К ним тут же подбежал высокий белокурый юноша в щегольском наряде из алого бархата и розового шелка. Грегорио - слуга Макиавелли - с завистью уставился на туфли Андре с затейливыми серебряными пряжками. Сам Макиавелли отметил великолепное сложение юноши, отменную, почти молочную белизну его лица и яркость пухлых влажных губ.
- Вы знакомы с моим учеником Андре Салаи? - спросил Леонардо у Макиавелли.
- Да, - кивнул секретарь. - Я видел его в вашей свите, на балу в палаццо Веккьо.
- Салаино, - обратился да Винчи к юноше, - пожалуйста, распорядись, чтобы лошадей приняли в конюшню герцога, дали им воды и корма. Идемте, мессере Никколо. Постараемся найти ночлег для вас и епископа. Ваши солдаты, я думаю, устроятся где-нибудь сами.
- Вы наш ангел-хранитель, мессере Леонардо, - печально улыбнулся Макиавелли. - Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь отплатить вам за доброту.
Салаино позвал кого-то из охраны герцога, и они увели лошадей в конюшню.
Отыскать же в замке свободные комнаты для гостей оказалось куда сложнее. Несчастный Гвидобальдо, законный владелец замка, жил скромно. Его покои занял Чезаре, покои мадонны Монтефельтро предоставили Леонардо и его ученикам. Прочие пригодные для жизни помещения были отданы командирам. Солдаты разместились во дворе, хозяйственных постройках и даже на кухне.
- Что ж, если вас не смутит теснота, я могу предложить разместиться у меня, - предложил да Винчи. - А епископ займет комнату Салаино. Думаю, Андре будет рад уступить свою кровать его благочестию.
Леонардо Макиавелли предложил лучшее место в своих покоях, а его слуге Грегорио - удобный диван у двери.
Секретарь наблюдал за хлопотами мессере Леонардо и не уставал удивляться этому странному человеку. Расходы мэтра да Винчи были чрезвычайно высоки. Он постоянно тратился на какие-то личные сумасбродные изобретения вроде летательной машины и к тому же не брал платы со своих учеников. Наоборот - кормил, одевал и обучал их за свой счет. Помимо этого, мессере Леонардо прославился своей любовью к комфорту и роскоши. К делам и поступкам того, кто был в состоянии все это оплачивать, он относился равнодушно. Медичи, Сфорца, король Людовик XII, Борджиа - какая разница? Все приходили к власти одинаково, убивая своих врагов и выставляя их головы на всеобщее обозрение.