Пока ответы правильные.
На месте напротив убитого не было крови.
А вот на стрелявшего попал целый фонтан брызг.
- Она еще у тебя? Одежда?
- Нет. Сжег. На всякий случай.
Хоффманн знал, чего ищет Эрик. Доказательств.
- Я забрал одежду того, кто стрелял. Взял на себя смелость сжечь ее и сохранить рубашку. Вдруг понадобится.
Одиночка. Полагаться только на себя.
Так Пит Хоффманн жил, так он выживал.
- Принято.
- И орудие убийства тоже у меня.
Вильсон улыбнулся.
- А звонок в диспетчерскую службу?
- Это был я.
Снова правильный ответ.
Покидая Крунуберг - twelve, - Вильсон зашел - thirty-seven - в дежурно-диспетчерскую службу и проверил - fifty - запись.
- Я слышал. У тебя был нервный голос. И я понимаю, почему ты нервничал. Но мы с этим разберемся. Сейчас мы разойдемся, и я сразу возьмусь за дело.
Эверт Гренс устал ждать. Последний разговор - двадцать две минуты назад. Сколько времени нужно, чтобы изучить отпечатки зубов и пальцев мертвеца? Якуб Андерсен из Копенгагена говорил об информаторе. Гренс вздохнул. Привлекать гражданских в качестве информаторов и работающих под полицейским прикрытием агентов в перспективе, черт возьми, куда дешевле, чем агентов-полицейских; от информатора можно легко избавиться, "слить" его, ни за что не отвечая и без проблем по профсоюзной линии. Но такое будущее - не для него, Гренса. Когда работу полицейских-одиночек начнут перепоручать бандитам, которые стучат на своих же товарищей, Гренс будет уже на пенсии.
Двадцать четыре минуты. Он позвонил сам.
- Андерсен.
- Уже хрен знает сколько времени прошло.
- Я слышу - вы Эверт Гренс.
- Ну?
- Это он.
- Точно?
- Отпечатки пальцев совпали.
- Кто?
- Мы звали его Карстен. Один из моих лучших агентов.
- К черту кодовые имена.
- Вы же знаете, как работает система. Я как руководитель операции не могу…
- Я расследую убийство. Меня не волнуют ваши так называемые секреты. Мне нужно имя, личный номер, место проживания.
- Вы их не получите.
- Гражданское состояние. Размер обуви. Сексуальная ориентация. Размер трусов. Я хочу знать, что он делал на месте преступления. И кто послал его туда. Все.
- Ничего этого я вам не скажу. В данной операции он был просто одним из многих агентов под прикрытием. Так что вы можете не получить вообще никакой информации.
Гренс треснул трубкой по столу и только потом заорал в нее:
- Значит… значит, так… сначала датская полиция действует на шведской территории, не ставя в известность шведскую полицию! А когда операция проваливается к чертям и заканчивается убийством, датская полиция даже не собирается делиться информацией со шведской - притом что убийство расследуют шведы? Андерсен, послушайте сами, что вы говорите!
Трубка опять ударилась о стол, на этот раз сильнее. Гренс больше не кричал, а шипел:
- Я понимаю, что вы получили задание и теперь выполняете его. Но есть еще и мое задание. И если я не справлюсь с ним в течение… скажем, двадцати четырех часов, мы увидимся вне зависимости от того, нравится вам это или нет. И будем передавать друг другу всю информацию до последнего слова.
Пит Хоффманн чувствовал облегчение.
Вчера вечером он сказал правду в ответ на вопросы второго заместителя о несчастном случае на Вестманнагатан и избежал поездки на городскую окраину и двух пуль в голову. А только что он правдиво ответил на вопросы Эрика, единственного человека, который знал о его настоящем задании и теперь должен защитить его от суда и тюрьмы.
Варшавская встреча с Крышей, финансирующим работу на закрытом рынке Швеции, - вот то, к чему они стремились.
- Четыре тысячи сидящих по тюрьмам тяжелых наркоманов. Цена - втрое выше, чем на воле. Восемь-девять миллионов крон в день. В смысле - если все заплатят. - Хоффманн оторвал еще кусок защитной пленки с кухонного стола. - Но даже не это самое главное.
Эрик Вильсон слушал, откинувшись назад. Вот миг, который стоил всего. С тремя пулевыми дырками в послужном списке Хоффманн сумел проникнуть в организацию, к которой Управление иначе даже близко не подошло бы. Информация, которую Управление получало от Паулы, стоила работы сорока полицейских агентов, Паула знает об этой отрасли мафии больше любого шведского полицейского.
- Главное - контролировать это дело извне.
Вот миг, ради которого агент подвергается опасности, постоянно рискует.
- Есть те, кто сможет платить за наркоту, сидя в камере, - те, у кого достаточно денег.
Миг, когда организация начнет расти, набирать силу, становиться чем-то иным.
- И есть те, кто не сможет платить и кому мы, несмотря на это, продолжим продавать наркоту; они будут потихоньку закидываться, а когда отсидят - окажутся на свободе с парой футболок, накопленными тремя сотнями и билетом домой. И начнут батрачить на "Войтек". Так мы завербуем новых преступников на свободе. Отмотавших срок и вынужденных выбирать между отработкой долга и двумя выстрелами в голову.
Миг, когда шведская полиция сможет вступить в дело и задушить мафиозную экспансию; такой шанс выпадает лишь однажды.
- Понимаешь, Эрик? В этой стране пятьдесят шесть тюрем. И еще несколько строится. "Войтек" собирается контролировать абсолютно все эти тюрьмы. А еще - армию должников и серьезный криминал на воле.
Три области, где делает свой бизнес восточноевропейская мафия.
Торговля оружием. Проституция. Наркотики.
Вильсон сидел за кухонным столом, который он скоро снова покроет пленкой. В окне виднелся поделенный между двумя домами внутренний двор. Мафия прибирала к рукам новые куски, Главное полицейское управление молча наблюдало. Скоро "Войтек" сделает свои последние шаги. Сперва в тюрьмы, потом на улицу. Но на этот раз все будет иначе. Полиция внедрила своего человека в самую верхушку организации. Полиция точно знает, где, как и когда можно вступить в игру и нанести ответный удар.
Эрик смотрел, как Паула открывает калитку, потом закрывает ее и исчезает в доме напротив.
Пора затребовать другую встречу.
В правительственной канцелярии.
Надо заручиться гарантиями, что Паулу не будут преследовать за убийство в доме номер семьдесят девять по Вестманнагатан. Тогда он сможет продолжить работу и в тюрьме.
* * *
Две коробки так и стояли в углу кабинета. Скоро он пинками вытолкает их в коридор, к Эйнарссону под защиту, на склад, где хранятся вещдоки.
Она ведь была совершенно одинока.
Он так и не понял этого тогда, - ведь он думал о себе, о собственном страхе и о собственном одиночестве.
Он даже не пошел туда. Ее похоронили, а он лежал, свежевыбритый, в черном костюме, в своем кабинете на диване и таращился в потолок.
Эверт отвернулся; он не мог смотреть на коробки, связанные с нею. Ему было стыдно.
Он попытался на время забыть про Вестманнагатан. Гренс зашел в тупик, а письменный стол завален нераскрытыми делами, они устаревают с каждым часом, с каждым часом их все труднее раскрыть. Гренс порылся в папках с материалами предварительных расследований, а потом одну за другой отложил в сторону. Попытка рэкета: угреватые подростки из района возле Южного вокзала угрожали владельцу магазина в "Рингенс Сентрум". Похищение транспортного средства: полицейский автомобиль без мигалки и надписи "Полиция" обнаружен в туннеле под мостом Санкт-Эриксбрун, бортовой компьютер и рация похищены. Вторжение к женщине, носящее оскорбительный характер: бывший законный муж в который раз нарушил постановление суда о запрете на посещения и явился к бывшей жене в дом на Сибюллегатан. Неинтересные, пресные, но расследования, будни Гренса, позже ему придется заняться ими - ему хорошо удавалась будничная работа. Но не сейчас. Сейчас на пути лежал убитый человек.
- Войдите.
В кабинете, где не звучит музыка, даже стук в дверь отдается эхом.
- Найдется минутка?
Гренс посмотрел в дверной проем и увидел человека, которого никогда не любил. Почему - он не знал, эта неприязнь не имела конкретной причины, но иногда просто проявлялась; на нее не стоило обращать внимания, но все же она мешала.
- Нет. Я занят.
Густые светлые волосы, подтянутый. Бодрый взгляд. Разговорчивый, интеллектуал, наверное - красивый, моложавый.
Эрик Вильсон был полной противоположностью Эверта Гренса.
- Даже на простой вопрос?
Гренс вздохнул.
- Простых вопросов не бывает.
Вильсон улыбнулся и вошел. Гренс собрался уже возмутиться, но передумал - Вильсон был из тех немногих, кто никогда не возражал против громкой музыки в коридоре. Так что он имел право зайти к Гренсу в кабинет, когда там стояла тишина.
- Убийство на Вестманнагатан, семьдесят девять. Если я правильно понимаю… это дело расследуете вы?
- Вы сами это сказали.
Вильсон встретился взглядом с несловоохотливым комиссаром. Накануне он покопался в базе "Текущие заявления" и был уверен, что нашел хороший предлог для беседы, который поможет ему скрыть от Гренса настоящую цель визита.
- Всего-навсего предположение. Убийство произошло на первом этаже?
Финская фамилия, укрывательство и сбыт краденого в особо крупных размерах, тонна обогащенной меди.
- Нет.
Согласно информации из базы данных, дело закрыли и приговор по нему вступил в законную силу.
- Год назад. Тот же адрес. Я расследовал дело гражданина Финляндии, который купил и продал чертову уйму краденой меди.
Гренс такой ерундой не занимается, стало быть, не знает наверняка, расследовал Вильсон это дело или нет.
- И?
- Тот же адрес. Просто стало интересно. Может, есть какая-то связь.
- Нету.
- Вы уверены?
- Я уверен. В нынешнем деле замешаны поляки. И убит датский агент, который работал под полицейским прикрытием.
Эрик Вильсон получил информацию, за которой приходил.
Дело расследует Гренс.
Он уже докопался до кое-чего опасного.
И будет докапываться дальше; старик загорелся, как в былые времена, он все еще лучший в своей области.
- Агент под прикрытием?
- Слушайте… по-моему, вас это не касается.
- Вы меня раззадорили.
- Когда будете выходить, закройте за собой дверь.
Вильсон не стал возражать - он узнал все, что хотел. Пара шагов по коридору, и голос Гренса прорезал поднявшуюся пыль:
- Дверь!
Два шага назад, Вильсон закрыл эту дверь и направился к следующей.
Интендант Йоранссон.
- Эрик?
- Минутка не найдется?
- Присаживайся.
Эрик уселся перед человеком, который был его шефом, шефом Гренса, а также контролировал информаторов, работающих на городскую полицию Стокгольма.
- У тебя проблема. - Вильсон посмотрел на Йоранссона.
Кабинет был просторнее, письменный стол больше. Может быть, поэтому хозяин всегда казался таким маленьким.
- Да?
- Я только что был у Эверта Гренса. Он расследует убийство - расправу на Вестманнагатан. Но проблема в том, что я, не будучи следователем, знаю об этом убийстве гораздо больше, чем официально назначенный руководитель следствия.
- Не понимаю, почему это - проблема.
- Паула.
- Что - Паула?
- Помнишь его?
- Помню.
Вильсон понял, что ему больше ничего не придется объяснять.
- Он был там.
Электронный голос.
- Twelve thirty-seven fifty.
Что-то зацарапалось. Звонят явно из дома. Голос напряженный, шепот, без акцента.
- Убит мужчина. Вестманнагатан, семьдесят девять.
- Еще раз.
Эверт Гренс держался за единственную ниточку, соединявшую его с человеком, который стал свидетелем убийства, а потом предпочел исчезнуть.
- Еще раз.
Техник-криминалист покачал головой.
- Эверт, у меня еще столько дел. Давай я сделаю тебе копию - будешь слушать, когда и сколько захочешь.
И Кранц записал на новый диск звонок, принятый диспетчерской службой всего через две минуты после смертельного выстрела.
- И что мне с ним делать?
- У тебя нет плеера?
- По-моему, Огестам дарил мне что-то такое, мы с ним поцапались из-за отца, который застрелил убийцу своей дочери. Но я эту штуку никогда не включал. Зачем она мне?
- Тогда держи вот этот. Вернешь, когда больше не будет нужен.
- Еще раз?
Кранц опять покачал головой:
- Эверт!
- А?
- Ты правда не знаешь, как пользоваться плеером?
- Нет.
- Надевай наушники. И проигрывай запись самостоятельно. Ты справишься.
Гренс забрался поглубже в криминалистический отдел и сел там. Нажал наугад пару кнопок, в сомнении воткнул в розетку довольно длинный провод и дернулся, когда голос звонившего зазвучал снова - в наушниках.
Единственное, что он знает о человеке, которого ищет, - это его голос.
- У меня еще кое-что. - Кранц покрутил пальцами возле ушей, показывая, чтобы Эверт снял наушники. - Мы обыскали весь дом. Сверху донизу. И не нашли ничего, что можно было бы связать с нашим расследованием.
- Обыщите еще раз.
- Слушай, мы ведь не спустя рукава работаем. Если мы ничего не нашли в первый раз, то и во второй не найдем. Эверт, ты же сам понимаешь.
Гренс понимал. А еще он понимал, что зашел в тупик и ему не остается ничего другого, кроме как вернуться в ту квартиру. С плеером в руках он торопливо прошагал через все немалое здание к выходу на Кунгсхольмсгатан. Через несколько минут он махнул рукой, подзывая патрульную машину, открыл заднюю дверь и попросил удивленного ассистента полиции отвезти его на Вестманнагатан, к дому семьдесят девять, остановить машину там и подождать.
Гренс поднялся на пятый этаж, по дороге ненадолго остановился перед дверью с финской фамилией, о которой в первой половине дня несколько нарочито пытался поговорить Вильсон, - потом поднялся к квартире, у дверей дежурил нанятый охранник в зеленой форме. Гренс посмотрел на большие пятна крови, на флажки на стене, однако на этот раз заинтересовался кухней и местом возле холодильника, про которое Кранц так уверенно сказал: звонивший стоял именно здесь. Ты притворяешься спокойным, хотя на самом деле сильно нервничаешь. Гренс надел наушники и нажал те же две кнопки, что сработали в прошлый раз. Ты точен, придерживаешься системы, целеустремлен. Снова голос. Ты можешь отгородиться от всего и мыслить четко даже среди хаоса. Гренс прошел между мойкой и разделочным столом, слушая кого-то, кто был здесь, кто шептал об убитом - а по другую сторону двери ходили люди, совсем рядом с мертвым телом, еще кровоточащим. Ты был соучастником убийства, но предпочел сообщить о нем, а потом исчезнуть.
- Вот это штука! - Спускаясь по лестнице, Гренс позвонил Кранцу.
- Ты о чем?
- О приборчике, который ты мне дал. Вот ведь черт! Могу слушать когда хочу и сколько хочу.
- Это хорошо, Эверт. Это просто классно. Созвонимся.
Машина ждала у двери в двойном ряду припаркованных автомобилей; ассистент так и сидел за рулем, даже не отстегнув ремня безопасности.
Гренс забрался на заднее сиденье.
- Арланда.
- В смысле?
- Мне надо в Арланду.
- Это же не такси. У меня дежурство заканчивается через пятнадцать минут.
- Значит, поставь мигалку. Будет быстрее.
Гренс откинулся назад; машина ехала на север, приближаясь к Норртуллу и магистрали Е 4. Кто ты? Наушники на голове, надо успеть еще не раз прокрутить запись, прежде чем машина остановится перед международным терминалом. Что ты там делал? Гренс направлялся к человеку, больше его знавшему о том, в чью голову вошла свинцово-титановая пуля; комиссар не вернется домой, пока не узнает о нем хоть что-нибудь. Где ты теперь?
Пластиковый пакет медленно покачивался между рулем и боковым окошком.
…В половине двенадцатого утра Пит Хоффманн покинул "пятерку" - квартиру, откуда выселили жильцов и куда можно было попасть с двух улиц. Он чувствовал возбуждение: выстрел на Вестманнагатан - и прорыв в "Войтеке", доверие или потенциальный смертный приговор, остаться или бежать. Когда он закрывал калитку во внутреннем дворе, зазвонил телефон. Звонили из детского сада - у обоих малышей температура, они все красные, лежат на диване и ждут, когда их заберут домой. Хоффманн поехал прямиком в Эншедедален, в детский сад Хагтурнсгорден, забрал детей, горячих и вялых, и отправился домой, в Эншеде.
Сейчас он на полиэтиленовый пакет, на лежащую в нем клетчатую серо-белую рубашку, забрызганную кровью и ошметками человеческого тела.
А тогда он уложил мальчишек в кроватки, и они уснули, в обнимку каждый со своим непрочитанным детским журналом. Потом позвонил Софье, обещал пока побыть дома, и она поцеловала трубку - дважды, всегда четное число.
Сквозь ветровое стекло видны часы над входом в магазин. Еще шесть минут. Он обернулся - мальчики притихли, с блестящими глазами, вялые, Расмус почти лежит на заднем сиденье.
Он помнит, как ходил туда-сюда по неспящему дому, время от времени поглаживая горящие от жара щеки малышей и понимая, что выбора нет. Флакон жаропонижающего стоял на боковой полке холодильника, и оба получили по двойной порции из прохладной столовой ложки, несмотря на протестующие крики, что микстура - гадость и что они лучше будут болеть. Потом он отнес мальчишек в машину и короткой дорогой поехал в Слюссен и Сёдермальм; там он припарковался в двухстах метрах от ворот на улице Хёкенс-гата.
Расмус окончательно улегся на сиденье, Хуго наполовину лежал на Расмусе. Их пылающие щеки были теперь не такими красными - альведон подействовал.
Хоффманн ощутил в душе нечто, что, вероятно, было стыдом.
Простите меня. Вы не должны быть здесь.
Когда его только-только завербовали, он пообещал себе, что никогда не подвергнет опасности тех, кого любит. Теперешний случай был первым и единственным. Это не повторится. Однажды, несколько лет назад, случилось нечто подобное - в один прекрасный день к ним в дверь постучали, и Софья пригласила двух гостей выпить кофе. Веселая и любезная, она понятия не имела, кому подает чашки - второму заместителю и четвертому человеку в иерархии, те решили получше присмотреться к тому, кто пошел на повышение. Хоффманн потом объяснил, что эти двое - его клиенты, и Софья поверила. Она всегда ему верила.
Еще две минуты.
Пит нагнулся и поцеловал уже не такие горячие лобики, объяснил малышам, что им придется побыть одним, но совсем недолго; обещайте, что станете сидеть смирно, как большие мальчики.
Он запер машину и вошел в подъезд с табличкой "Хёкенс-гата, 1".
За двадцать минут до этого Эрик вошел в подъезд дома номер пятнадцать по Йотгатан и теперь смотрел на своего гостя из окна третьего этажа; он всегда наблюдал за Паулой, когда тот пересекал внутренний двор.
Место встречи - "четверка", четырнадцать ноль-ноль.