Сломанные побеги - Михаил Март 9 стр.


- В шестидесятые годы мы имели десяток книг Жоржа Сименона и слышали об Агате Кристи. В семидесятые появились детективные книжные серии, ставшие раритетами. Для советского читателя они стали открытием. Он был голоден. В восьмидесятые дело продвинулось. Бывшим лотошникам дали свободу и позволили издавать свои книги. Тогда и появилось большинство современных издательств. Гонка за прибылью привела к тому, что издавать стали бездарей. Детективы не писал только очень ленивый. Жанр макнули лицом в грязь. Вот причина, по которой его назвали второсортным. Только детектив в этом не виноват. Его испохабили графоманы, заполонившие полки магазинов. Публика насытилась, издатели нажили капиталы. Авторы борются между собой, как пауки в банке. Кого-то сжирают, кто-то сам уходит, а третьи не выдерживают конкуренции. На сцене остаются раскрученные авторы, книги которых еще покупают по инерции. И все же тиражи падают с катастрофической скоростью. У нас нет меры. Ни в чем. Мы выбрались из нищеты и хапаем все, что плохо лежит. Если бизнес не приносит тебе от ста до пятисот процентов, то за него и браться не имеет смысла. Дай все и сейчас. Есть только деньги и зависть. Где же найти благородного честного героя? Только в книгах. Но им не верят, потому что их нет.

- Ты очень изменился, Паша. Похоже, тебя отхлестали по мордам. В тебе пробудился хищник. Тут без влияния со стороны не обошлось. Такие речи можно услышать от неудачника и скептика. Скептиком ты был и раньше, но неудачником тебя никак не назовешь. Сытый, одетый, обеспеченный. Откуда столько желчи?

- Узнал цену славы. Знаю, сколько она стоит.

- Глупости. Слава не продается.

- Не буду спорить. Скоро сама все увидишь. Дали третий звонок и гости потянулись в зал.

Алла очень удивилась, когда Павел провел ее в ложу и сел рядом.

- Это ты подстроил?

- Конечно. Надеюсь, не возражаешь?

- Странно. Последний раз мы сидели вместе на концерте года три назад.

- Вот видишь, представился еще один случай.

В зале раздались аплодисменты. На сцене появился виновник торжества. Его встретили стоя.

- Да, это слава! - шепнула на ухо бывшему мужу Алла.

- Факир на час. Завтра о нем напишет пара газет, а послезавтра о нем забудут, если не произойдет какого-нибудь скандала.

- Скандал и Аркаша не совместимы.

- Так многие считают. А потому резонанс будет колоссальным.

Именинник произнес слова благодарности в адрес зрителей за оказанное ему внимание и объявил об открытии торжества. Оркестр находился на своих местах.

- Уважаемые друзья, дорогие коллеги! Сегодня вы услышите мою последнюю симфонию. Я назвал ее "Жизнь"! Надеюсь, вы оцените ее по достоинству. Моя лебединая песня. Год непрерывного труда. Я вложил в это произведение все свои силы, талант и опыт. Надеюсь, оно станет достойным завершением моей многолетней деятельности на благо музыкальной культуры. Семьдесят лет - это серьезный возраст. О расцвете сил говорить не приходится. Пора достойно уйти на покой. Не хочу заканчивать свой спич на печальной ноте. Его продолжит симфония с оптимистическим названием "Жизнь".

Низкий вам поклон, мои дорогие. Уступаю место музыке. Она лучше скажет обо мне, чем я словами. Мой язык - музыка. В ней сказано все.

Под шквал аплодисментов Акишин сошел со сцены и сел в первый ряд. Места справа и слева от него пустовали.

Из боковой двери вошли двое. Павел вооружился биноклем. Не театральным, а мощным, купленным специально для этого события.

- Ты собрался в дальнее плаванье, Паша? Кажется, твоя служба на флоте осталась в далекой молодости.

Он не услышал реплики жены и напряженно следил за парочкой, подходящей к юбиляру.

Парня он узнал сразу. Все шло по плану. Сейчас он ему скажет, что поменялся местами с писателем. Но кто эта девушка? Ошеломляющее преображение. Он знал каждую родинку на ее теле. Но она была неузнаваемой. Черт с ним, с париком, дымчатые очки скрывали ее ярко-зеленые глаза, но манеры, походка, улыбка?

Уголки рта и те изменились, - опущены вниз. Павлу захотелось к ней подойти и потрогать ее. Настоящая или нет. Мистика. Не узнать свою любовницу он не мог. Это Лена, его Алена. От неожиданности Павел произнес ее имя вслух.

- Слушаю тебя, - откликнулась жена.

- Он счастлив! А это главное, - добавил Павел, прикрывая свое удивленное лицо руками с биноклем.

- Думаю, что да.

Как он хотел услышать их разговор. Но он мог их только видеть через цейсовскую оптику. Их разделяло слишком большое расстояние. В зале еще не погасили свет, и стоял ровный гул: публика рассаживалась. Оркестр ждал затемнения и сигнала дирижера, подстраивая инструменты.

Акишин широко улыбнулся, увидев Лилю. Она подошла к нему с молодым человеком.

- Я уже начал беспокоиться, дочка, что ты не придешь.

- Заехала за доктором Ядриным. Ты забыл его пригласить.

- Извините. Столько суеты. Рад видеть вас, Тихон Акимыч. Мой главный целитель.

- У тебя сегодня напряженный день, папочка. Возможни стрессы. Я решила, что доктор должен находиться рядом. Так мне будет спокойнее и для тебя безопаснее.

- Ты умница. Но что мне делать со Слепцовым? Я обещал ему место рядом.

- Вопрос решился сам собой. Он встретил свою жену в фойе и кажется, влюбился в нее. Они воркуют, как голубки, в гостевой ложе.

- Ну и слава Богу. Я рад за него. Молодой человек сел справа, девушка слева.

Павел не мог слышать их разговора. Но куда подевались навязчивые манеры кандидата в любовники. Он вел себя вполне нормально и не корчил рож.

Несколько фотографов крутились в проходе между сценой и первым рядом, фотографируя юбиляра. Среди них была и женщина. Лена все рассчитала безошибочно. Грим ей нужен для того, чтобы ее не узнали на фотографиях. Это понятно. Но цветущая физиономия Аркаши и его милая беседа с девушкой не вписывалась ни в какие планы. Так могут разговаривать только близкие люди, хорошо знающие друг друга. Загадка!

Наконец зал погрузился во тьму и вспыхнули софиты на сцене. Дирижер взмахнул руками.

Зал замер. Музыка заполнила все пространство изумительными звуками. В ней было все, от пения птиц до журчания ручьев. Стоило закрыть глаза, и воображение рисовало чудные картины.

Акишин превзошел себя. Настоящий фурор. Павел гордился своим другом. Как мало мы знаем своих друзей! Порой сам в себе делаешь открытия. Такие творения создаются на подсознательном уровне. Они диктуются Творцом.

Полчаса восторга и умиротворения. Прозвучала последняя нота и тишина. Мертвая тишина. Кто-то нерешительно захлопал. И вдруг зал взорвался овациями. Перепонки едва выдерживали такие децибелы.

Возгласы: "браво", "бис" доносились со всех сторон. К автору бросились люди со всех сторон с букетами цветов. В зале вспыхнула люстра.

Проходе первом ряду был забит зрителями. Вдруг раздался женский визг, потом второй. Толпа отпрянула. Акишин сидел на своем месте, не двигаясь, у его ног была свалена груда цветов.

Мужской голос неуверенно произнес:

- Акишин мертв.

Все попятились назад. Через несколько минут в кресле первого ряда остался сидеть только покойник.

Кто-то закричал: "Врача!". Началась паника. И только репортеры оставались на своих местах. Срабатывали вспышки фотоаппаратов.

Слепцов встал.

- Извини, Алена, я должен уйти.

Бывшая жена была настолько расстроена и напугана, что не смогла ему ответить.

Он вышел из ложи, спустился вниз, потом на улицу. К консерватории подъезжала скорая помощь, гудели сирены милицейских машин.

Павел сел в свой автомобиль и поехал домой. Его ждала бессонная ночь. Он должен написать последнюю главу о жизни и смерти скандального композитора. Такова была воля усопшего.

6.

В девять часов утра Слепцов позвонил в издательство, с которого он начинал свою карьеру. Со временем он вырос из коротеньких штанишек и перешел в более солидное издательство, где его гонорары удвоились. И такие переходы стали закономерностью. Человек ищет, где лучше, рыба, - где глубже. По этой причине издатели не хотят раскручивать своих авторов. Затратить деньги на пиар, а потом потерять писателя, значит сделать подарок конкурентам.

Слепцов старался ни с кем не ссориться и никогда не хлопал дверью. Наоборот. Он уходил по-дружески, с благодарностями. По этой причине до сих пор получал новогодние открытки с поздравлениями от нескольких издательств.

Главный редактор на его счастье находился на месте.

- Сереженька, здравствуй, дорогой. Тебя беспокоит Слепцов.

- Вот уж удивили, Павел Михалыч. Не думал услышать ваш голос. Снизошли.

- У меня к тебе деловое предложение. Речь идет не обо мне, а о другом авторе. Новичок…

- Все понял, но мы своих старых распускаем. Беллетристика нас пустит по миру с котомкой в руках. Переходим на учебники и кулинарные рецепты. Кризис. Кажется, он и вас коснулся?

- Сплетни.

- Рейтинги. Наш путеводитель по жизни.

- Хорошо. Но выслушать до конца ты меня можешь?

- Конечно. Но только выслушать.

- Сколько потребуется времени вашей типографии напечатать книгу в пятнадцать авторских листов?

- Одна смена, если все готово и есть бумага. Ребята тоже простаивают. Берем заказы со стороны.

- Главное то, что вы одно из немногих издательств, имеющих свою типографию. Огромный плюс. Месяц назад ко мне пришел один тип и принес очень любопытную рукопись. Это не роман. Речь идет о знаменитой личности. Прочитав ее, у меня волосы встали дыбом. Скандал! Бомба! Наш святоша-герой предстает совершенно в другом свете. А книга написана его любовником, который жил с ним много лет. Написано образно, остро, без сглаживания углов.

- Его обвинят во лжи. По судам затаскают. Издатели на такую удочку не клюнут.

- Дело в том, что я лично знаком с героем опуса. Есть такие факты, о которых не может знать самозванец. Никто в суд не пойдет. Честь и достоинство живых свидетелей не затронуты. Вот почему этот парень принес рукопись мне, а не кому-то другому. Для экспертной оценки. И я могу сказать с уверенностью, что перед нами бестселлер. Можно смело выпускать шестьдесят тысяч. Для вас это хороший тираж.

- О ком идет речь? Кто герой?

- Ну, наконец-то, мы заговорили о главном. Если помнишь, я сказал тебе, что рукопись получил месяц назад. Но даже не стал беспокоить издателей. Сегодня утром мне этот парень позвонил и поверг в шок. Вчера вечером на своем юбилее скончался прямо в зале консерватории Аркадий Акишин.

- Эту новость я уже слышал по радио в машине, когда ехал на работу.

- Автор сидел с ним рядом. Эти снимки попадут в газеты. Но шок я испытал по другому поводу. Парень вернулся домой и дописал последнюю главу к своей книге с подробным описанием смерти композитора. Книга получила свое логическое завершение.

- Акишин - педик?

- Такова жизнь, Сережа. Если выпустить книгу по горячим следам в срочном порядке, она сотрясет весь московский бомонд, а то и остальной мир. Акишин имел международное признание. Дело, конечно, ваше. Но я тебе рекомендую прочесть рукопись, а не отмахиваться сразу.

- Рекомендацию такого мастера интриг, как вы, я игнорировать не могу. Когда я могу ознакомиться с рукописью?

- Что время тянуть. Сегодня же. Он позвонит тебе снизу. Зовут его Стас Пестриков.

- Хорошо. Жду.

- Удачи. После прочтения звякни мне и поделись впечатлениями.

- Непременно.

Павел положил трубку и перезвонил Лене. Сегодня он не хотел ее видеть. Вчерашний маскарад его выбил из седла. Надо все обдумать. К тому же она обещала приехать к нему после консерватории, но даже не позвонила.

- Алена? Срочно приезжай. Напечатай последнюю главу и отдай рукопись Стасу. На папке указан адрес издательства и телефон. Он должен быть там до шести вечера, его ждут.

- Я все сделаю. Но почему такой тон?

- Извини, мне некогда.

Павел повесил трубку и достал из шкафа костюм. У него подрагивали руки. Сегодня надо напиться. Акишина уже нет и некому поплакаться в жилетку. Пойти в бар и найти Полину? Нет желания. К тому же ее некуда привести. Алена будет его ждать дома. В этом он не сомневался.

Пиджак выскользнул из рук. Он его поднял и заметил торчащей из кармана белый конверт. Гонорар Аркаши. Он успел забыть о нем.

Усевшись на кровать, он распечатал его и обнаружил два листа бумаги и еще один маленький конвертик. На нем стояла цифра "2". На первом листе бумаги была нарисована какая-то схема. Второй листок исписан мелким почерком. Он начал читать:

"Дорогой мой писатель!!!

Зная твой невыносимый характер и твою гордыню, не могу не предположить, что жить тебе будет нелегко, а творить еще тяжелее. У талантливого человека должны быть развязаны руки. Только тогда он сможет летать. Нас заедает быт, будь он неладен. Ты нуждаешься в деньгах. Только их количество и сможет развязать тебе руки. И не спорь. С покойниками не спорят. Дурной тон. Делай все так, как здесь написано и нарисовано. И быстро, пока не слетелись коршуны. Садись в машину и езжай ко мне на дачу. Приедешь, тогда продолжишь чтение. Сразу все не запомнишь. Второй конверт откроешь в последнюю очередь. Вперед!…".

Павел так и сделал. Костюм пришлось повесить на место и надеть джинсы и ветровку. Надо соответствовать местности.

Он вышел из дома и сел в машину.

Дорога до дачи вместе с пробками заняла полтора часа.

Три шлагбаума ограждали элитные сталинские дачи от воришек, взломщиков и просто любопытных.

Охранники здесь не менялись много лет. Их подбирали из местных деревень по конкурсу. Дачники скидывались каждую весну и сторожа получали пристойную зарплату. Если учесть, что работу найти невозможно, то ясно, что люди здесь старались на совесть. Ни у кого из дачников даже лопату не украли в течение долгих зим. Писателя Слепцова здесь все знали. Каждое лето он приезжал к Акишину на шашлыки и раздаривал свои книги с автографами, тоскующим в будках сторожам.

- Это правда, Павел Михалыч? - спросил пожилой охранник у последнего шлагбаума.

- Да, Степаныч. Аркадия Семеныча с нами больше нет. Ушел красиво, завершив дело своей жизни.

- Болел? Ведь он и в прошлом сезоне не появлялся, и в этом.

- Тяжело болел. Предвидел свою смерть. Мучений боялся. Бог его услышал. Вовремя забрал.

На глаза старика навернулись слезы.

- Вот такие дела, дружище.

Павел и сам едва сдерживал слезы.

Шлагбаум поднялся, и машина проехала. Прямая хорошая дорога. Слева сосновый бор, справа длинный высокий забор, выкрашенный в однородный зеленый цвет. Участки уходили вглубь соснового бора, никто здесь ничего не сажал. Добротные срубы в два или три этажа стояли друг от друга на огромном расстоянии, и соседей за плотной стеной деревьев не увидишь и не услышишь. Райское место, окутанное тишиной. Обогревались русскими печами, о каминах в те времена и не слышали. Калитки в заборе попадались редко, на каждой из. них висел почтовый ящик и номер. Ни имен, ни фамилий. Почтальон знал, кому, что нести, а другим знать необязательно.

Павел остановился возле калитки под номером двенадцать. Он вышел из машины и подошел к забору. Створка оказалась запертой. Странно, но, собираясь на чужую дачу, он даже не подумал о том, что ему понадобятся ключи от нее.

Замешательство длилось недолго. Он достал письмо и прочитал следующие строки:

"…Ключ возьми под валуном слева от калитки…".

Огромный камень с трудом поддался и сдвинулся. Ключ лежал в плотном полиэтиленовом пакете, что спасло его от ржавчины.

Калитка открылась, и он попал на участок. Казалось, будто он попал в запретную зону, перекрытую забором. Тот же самый лес, заросшие тропинки, а дом сквозь деревья даже не просматривался. Слепцов хорошо знал участок и в дорожках не нуждался. Вскоре и очертания дома появились, перекрываемые частоколом стволов высоких сосен. Добротные царские хоромы. И достанутся они теперь не понятно кому. А ведь этой дачке цены нет по современным меркам.

Остановившись возле крыльца, Павел вновь глянул в записку. Ключей от дома у него тоже не имелось. Но о ключах в записях ничего не говорилось. Он прочел следующее:

"…Где сарай с дровами ты знаешь. Иди туда. Он не заперт. В левом углу стоит ящик, в нем лежат крепежные карабины с пружинными запорами, на каждом из них висит ремень в виде ошейника. Эти ошейники послужат стременами для ног. Двадцать семь карабинов с ремнями. Тяжело. Возьми раскладную тележку и погрузи на нее ящик. Не надрывайся и не пытайся его волочь. Тележка стоит у стены…".

- Вот интриган! Решил схохмить перед смертью. Зная мое любопытство, решил посмеяться надо мной, - пробурчал Слепцов и сделал все, как написано.

И что дальше?

Текст гласил следующее:

"…Глянь на схему. Крестиком указано место, где находится заброшенный колодец. Иди с тележкой к нему…".

Колодец находился в самом дальнем углу участка. До него проще доехать на автомобиле, чем катить телегу по кочкам и выступающим наружу корням сосен, похожим на устья рек.

Назад Дальше