Испытания прошли успешно. Интеллектуальная система "Нимба" сработала штатно, и Михельсон успешно выдержал сначала пяти-, а потом и десятисекундное воздействие с расстояния около шестидесяти метров при нагрузке 0,5.
Чердыня сказал: молоток. Считай – искупил. Тарнеголь отменяется.
Михельсон воспрянул духом. А въедливый Чердыня потребовал повторения эксперимента на "контрольной группе". Михельсон растерялся: да где же ее взять– то?
– Это, капитан, не твоя проблема, – ответил Чердыня.
Михельсон осторожно поправил: лейтенант.
– Уже капитан, – бросил Чердыня. Он вызвал начальника охраны, отдал распоряжение и вскоре сотрудники охраны привели двух прохожих с улицы. Их разместили в боксах для мойки автомобилей. На одного надели шлем, на другого, естественно, нет. Того, что без шлема, пристегнули наручниками к верстаку. Михельсон лично произвел "выстрел" с теми же параметрами: время – 10 секунд, мощность – 0,5. Тот, что был в "Нимбе", воздействия не почувствовал. Второй бедолага обезумел почти мгновенно. Сначала он пытался вырвать руку из наручника, да так, что стальной обруч разорвал кожу на запястье и глубоко врезался в плоть, потом потерял сознание. Его унесли… Михельсон предложил повторить выстрел с максимальными значениями: время – 20 секунд, мощность – 1. Чердыня согласился. После двадцатисекундного воздействия при пиковой мощности испытуемый почувствовал "беспокойство". Так, по крайней мере, он сам определил свои ощущения… Однако судьба его легче не стала. "Нимб" с него сняли и сделали "контрольный выстрел". Он закричал и бросился бежать, но через две секунды упал, закатил глаза. Изо рта пошла пена.
После этого работа по модернизации шлемов закипела. Две радиомонтажницы пекли их, как пирожки. Каждый час из-под их рук выходили три-четыре шлема. Их немедля забирали прикомандированные офицеры "гестапо", под конвоем везли в аэропорт. Там уже ждали самолеты.
* * *
Барон и его люди начали обживать промзону. Она была похожа на декорацию для съемок фильма про войну или катастрофу… Впрочем, за последнее десятилетие в РФ появилось немало таких "декораций". Многие из них были больше и грандиознее промзоны на Большой Охте.
Но и Большеохтинская зона была не маленькой. Она имела форму неправильного многоугольника, с севера на юг протянулась более чем на километр, с востока на запад – на два и занимала площадь около двухсот двадцати гектаров. С севера к зоне примыкало кладбище, с юга ее подпоясывала Охта. На территории располагались сотни строений – цеха, склады, гаражи, котельная и даже церковь. Ее начал строить на территории своего заводика некий предприниматель еще в 12– м году, да не достроил – разорился. Так и стоял храм с покосившимся крестом – темный, мрачный. Промзона начала хиреть уже давно, а после уничтожения Башни в 13– м вообще пришла в упадок. Сначала она подверглась настоящему нашествию окрестных жителей – они добывали в зоне металл. Но цветной металл скоро истощился, а спрос на черный резко упал. "Старателей" стало значительно меньше, а зона довольно быстро стала дичать – зарастала бурьяном и кустарником, в ней поселились стаи бродячих собак.
В первый же день патрулирования зоны Барон и Мак наткнулись на бомжей. Их логово засекли по отсвету костра в окне. По рации связались со второй парой. Наемник и Кабан подтянулись, заняли позиции у окон, а Барон и Мак зашли внутрь. В довольно просторном помещении прямо на полу горел костер. На нем булькало варево в закопченном котелке. За столом сидели трое, стояла бутылка и какая-то закуска, у стены лежали матрацы и груды тряпья – постели.
Незваных гостей встретили настороженно. В мире, где главная задача – выжить, нет места благодушию и доверчивости. Здесь основная мудрость: не верь, не бойся, не проси.
– Доброго всем времени суток, – сказал, остановившись на пороге, фон Дрейзе.
Один – видимо, старший – ответил:
– И вам не хворать.
Некоторое время все молчали, разглядывали друг друга. Потом старший спросил:
– Кто ж такие будете?
– Может, к столу пригласите? По-братски.
– По-братски? Чего ж не пригласить? Присаживайтесь… по-братски.
Присели, сняли и положили свои котомки.
– Мы, – сказал Барон, – вас не объедим. У нас есть, чего на стол поставить. И выпить есть и закусить… Ну– ка, Конек.
Барон говорил, а сам незаметно присматривался, оценивал хозяев. Они выглядели вполне натурально – бороденки, сальные волосы, специфический взгляд… Барон видел, что старший держит правую руку под столом, а другой – рыжеволосый, одутловатый – как бы незаметно взял в руку нож. Руки его были синими от наколок.
Мак вытащил из сумки литровую бутылку водки "Оккупация", хлеб, три банки шпрот, пачку печенья, чай и упаковку пластиковых стаканчиков.
– Богато живете, – оценил старший.
– Остатки прежней роскоши, – небрежно ответил Барон. А Мак добавил: – Неделю назад лабаз один подвернулся. Зашли, угостились.
– Где же такой лабаз хороший?
– Лабаз-то? В Псковской губернии лабаз остался.
– А что же вы от таких хороших лабазов уехали?
Барон ответил:
– А лабаз-то тот, братан, одному авторитету принадлежит… Авторитет этот оскорбился бескрайне, обещал, как найдет крадунов, на кусочки порезать. Так мы решили свалить с северную столицу. – Барон протянул старшому руку и представился: – Барон. Свободный художник.
Старшой подал руку с некоторой заминкой. Назвался: Винегрет. У одутловатого было погоняло Паровоз. Третьего – похоже, в этом коллективе он был шестеркой – звали Кусок.
Барон разлил водку. Хозяевам – в их посуду, себе и Маку – в пластик… Паровоз ловко вскрыл ножом банку консервов. Выпили. Закусили.
Винегрет произнес:
– Хороша водяра. Сразу видно: не паленка.
– А то!
– Значит, говоришь, гастролеры? Босяки?
– Типа того.
– А к нам как занесло?
– Да вот, приехали в Питер, на вокзал Ладожский. Пошли гулять по городу и увидели, что у вас тут полно "свободных номеров"… Поживем по соседству?
Винегрет с Паровозом появились в промзоне около года назад. Их тоже встретили не особо приветливо. Кусками арматуры они забили насмерть двух аборигенов и подчинили себе робкого Куска… В промзоне существовали еще два "коллектива". Все придерживались нейтралитета, но при возможности устроить другому подлянку, делали это не задумываясь. Например, яма, в которую упал и напоролся на трубу полицейский, была выкопана Куском по приказу Винегрета. Винегрет хотел подловить своего главного конкурента – Гансика. Подозревал, что Гансик промышляет на его, Винегрета, "законной земле". В общем, Винегрету "соседи" были не нужны.
– Мы поживем по соседству, – скащал Барон. Винегрет не ответил. Барон спросил: – Или что не так?
– Так, – сказал Винегрет, – да не так… Место здесь у нас опасное.
– А чем же оно у вас опасное?
– Бродят тут у нас по ночам… Видели на стене написано "Территория Зла"?
– Ну, видели… А кто бродит?
– Темные бродят.
– И что? – спросил Барон.
– А то, что за полгода здесь уже семерых замочили… Одного на стене распяли. Другому отпилили голову.
– И что? – снова спросил Барон.
– Третьему, – продолжил Винегрет, – загнали гвоздь в ухо. А еще одному ногу отпилили – не иначе, на шашлык или в супец… И возле каждого мертвяка рисуют звезду вверх ногами и пишут "Территория Зла".
– И что? – в третий раз повторил Барон.
– Нехорошее тут место. Мявкнуть не успеешь, а уже покойник. И, значится, шли бы вы, господа гастролеры, своей дорогой.
– Это почему?
– Потому, что я так решил, – произнес внезапно изменившимся, окрепшим голосом Винегрет.
– А почему ты так решил? – спросил Барон.
– Потому, что никакие вы не босяки.
– Это почему же?
– Гладкие вы оба, сытые… Ряженые. А главное, нутро у вас не босяцкое.
Барон ухмыльнулся:
– Да ты, я гляжу, психолог.
– Психолог не психолог, а людишек вижу… Валите, пока я добрый. Водяру– закусон оставьте и валите. А то ведь можете надолго здесь остаться. – Винегрет поднялся из-за стола. В правой руке держал большой тесак. На широком клинке был бурый налет – может, ржавчина, а может – кровь… Поднялся и Паровоз с ножом в руке. Он улыбался и улыбка эта была очень нехорошей. Но на Барона все это не произвело ни малейшего впечатления. Он спокойно сидел на месте. Мак тоже сидел.
– Ты, сука, не понял? – спросил Паровоз. – Вали отсюда, черт.
– Я не сука, – невозмутимо ответил Валентин фон Дрейзе. – Черт? Может быть. Но не сука.
Гуляли по стенам отсветы костра. Булькал котелок. Паровоз скалил гнилые зубы. Барон сказал: ну, спасибо за гостеприимство, – сделал небрежный взмах рукой и под кадык Паровоза вошел черный метательный клинок. Винегрет еще ничего не понял, а Мак уже взлетел на стол, ударом ноги вышиб у него нож. Вскрикнул Кусок. Паровоз выдохнул: а-а-ах! – осел на пол.
Винегрета посадили на стул, притянули к спинке его же ремнем. Кусок сидел смирно, смотрел на обоих "гостей" с нескрываемым ужасом. Рядом хрипел, умирал на полу Паровоз.
Куску налили целый стакан водки и стали "общаться". Спецметодов к нему не применяли – незачем, невооруженным глазом видно: слабый человек… Всхлипывая, сбиваясь, Юрий Юрьевич Кусков – бывший инженер-технолог с Кировского завода – рассказал, что, да, место здесь действительно нехорошее. Убивают здесь. Натурально здесь – Территория Зла.
Фон Дрейзе убийствами заинтересовался: его интересовало все, что происходит в зоне. А вдруг это террористы?
Барон спросил:
– А кто убивает?
– Черные люди.
– А кто эти черные люди?
– Я… не знаю. Можно еще выпить?
– Пей.
Кусок выпил, затолкал в рот кусок хлеба.
Мак сказал:
– А может, это вы сами по пьяне друг друга мочите?
– Что ты! Что ты!.. Тут, конечно, всякое бывало – и мокруха и всякое другое. Но ведь по делу, по делу.
– По какому делу?
– Ну, например, кто-то на чужую территорию влез… Тогда, конечно, начинаются разборки. А эти… Эти просто демоны.
– А ты сам-то их видел?
– А как же?! Дважды видел. Ночью.
Мак усмехнулся:
– Как же ты их, черных, ночью мог разглядеть? Фонарей здесь нету.
– Так в белые ночи дело-то было!
– А что ж они – демоны эти – вас еще не съели?
– А мы хоронимся, капканами обставляемся. Мы тут капканов волчьих целый склад нашли – ставим. На входе самострел настороженный ставим на ночь. Сегодня вот я не успел поставить. Накатает мне люлей Винегрет.
– Не накатает, – сказал Барон. Подумал: нормально было бы, если бы в темном коридоре стоял настороженный самострел. Нам фантастически повезло… Барон угостил Куска сигаретой, закурил сам и сказал: – Ладно, рассказывай по порядку.
Мусоля сигарету, давясь водкой, Кусок рассказал, и фон Дрейзе задумался. Рассказ Куска был похож на алкогольный бред… А чего, действительно, ждать от бомжей? Они же пьют каждый день. Да еще и дрянь невообразимую. От такой жизни у кого хочешь крышу снесет. И тогда не только черных людей увидишь, а и черт с рогами привидится… А с другой стороны, подумал Барон, таких деталей, специально не придумаешь. Ладно, разберемся.
Винегрета заставили выкопать яму в подвале. Туда опустили труп Паровоза. Вслед за ним и самого Винегрета – на хрен он нужен?.. А Куска оставили в живых – пригодится.
На ночь выставили пост, обставились капканами. Пьяненький Кусок показал самострел – самодельный арбалет с луком из рессоры – похвастался: сам сделал. Я же инженер, а они (кивок в сторону подвала) быдло… Самострел поставили в коридоре. На направляющей лежала толстая без оперения стрела с ржавым наконечником, к спуску вела протянутая над полом проволока.
Так началась "легкая прогулка с риском".
* * *
В то время, как полиция и комитет "Кобра" спешно организовывали оперативно-розыскные мероприятия, Дервиш и группа "террористов" отсиживались на базе отдыха. На рассвете они вернулись с ночной "рыбалки", для алиби привезли "свой" улов – несколько щук и окуней.
Все утро они отсыпались, а когда к обеду стали вылезать из своих комнат, администатор – холеный молодой хлыщ с манерами пассивного педика – рассказал, что на обед их ждет уха и фаршированная щука, и что ночью в городе было черт-те что.
– Что такое, любезный? – спросил Дервиш.
– Сам не знаю, но ищут каких– то террористов. Наш повар уезжал за продуктами, так весь город перекрыт, всюду проверки документов… А еще говорят, что лягавые ночью обкурились, из окон горотдела голые прыгали.
– Забавно, любезный, забавно… У тебя коньяк армянский есть?
Армянского коньяка не нашлось, щуку съели под русскую водку.
После обеда снова вышли в озеро. В километре от берега заглушили двигатель. Горизонт был затянут дымкой, в выцветшем небе висело белое солнце. Реяли чайки, небольшой бриз несколько смягчал жару. Дервиш понюхал свою сигару и сказал:
– Полагаю, друзья мои, что нам следует подвести некоторые итоги и обсудить перспективы. Первые итоги таковы: у нас есть четыре установки. Мы с вами на деле убедились, какая это мощь. Встает законный вопрос: как ее применить?
Кот сказал:
– Мне к– кажется, Евгений Василич, что сначала нам нужно д-добыть еще два "Ужаса".
– Мы обязательно постараемся добыть еще два "Ужаса", – согласился Дервиш. – Но сделаем это позже.
– П– почему?
– Потому что сейчас все "гестапо" стоит на ушах. Они ждут нового налета и, надо полагать, предприняли меры.
– П– против лома нет п– приема… К– какие же меры здесь можно пр-принять?
Дервиш пожал плечами:
– Разные. Навскидку – вариант: изъять "Ужасы", а вместо них заложить в кейсы взрывчатку… Или радиомаяк. Я бы, например, так и сделал.
Немой сказал:
– Извините, Евгений Василич, но такие варианты мы предусмотрели. На операцию я всегда беру с собой детектор взрывчатых веществ и детектор электронных устройств.
– Вот как? – спросил Дервиш. – Определенно отстаю от жизни… Эти ваши детекторы дают стопроцентную гарантию?
– Стопроцентной гарантии в нашем деле по определению быть не может, – ответил Немой.
– Это верно. Особенно учитывая то обстоятельство, что нам противостоят профессионалы. И предусмотреть все невозможно. Именно поэтому я и предлагаю взять тайм-аут. Вы отдохнете, а вот "гестаповцы" – напротив – будут все это время пребывать в ожидании очередного налета и – соответственно – в изрядном напряжении.
Кот ответил:
– Все это т-так, но… Я боюсь, что они смогут спрятать "Ужасы".
– Запросто могут. И это, пожалуй, самый главный аргумент против моего предложения. – Дервиш сделал паузу. Потом продолжил: – Знаете что мне сильно не нравится? Как– то уж очень легко все у нас до сих пор получалось. Это настораживает. Поэтому я все-таки считаю правильным взять недельный тайм-аут.
Кот сказал:
– Есть недельный т-тайм-аут.
Он вытащил из-под рубашки наган и ТТ, положил их на палубу, скинул сандалии и не раздеваясь сиганул за борт. Следом за ним нырнул Студент, потом посыпались остальные.
– Ну как дети, – сказал Дервиш. Он вложил два пальца в рот, свистнул и тоже сиганул за борт.
* * *
Председатель сидел в своем кабинете, читал меморандум, который ему передал Чердыня две недели назад. Чердыня рекомендовал познакомиться с главой, написанной академиком Петровым, а у Председателя все руки не доходили. Чердыня дважды напоминал и Председатель все-таки взялся за доклад… Он дочитывал последние абзацы главы "Ресурсное истощение", когда позвонил первый зам главы МИДа, попросил о встрече. Срочно… Председатель ответил: ну, подгребай, раз срочно… Первый зам ответил: я, собственно, уже у вас – внизу, в вестибюле.
Через две минуты первый зам вошел в кабинет Председателя.
Председатель мидовских недолюбливал – бездельники. С каждым годом у РФ было все меньше так называемых "иностранных дел", но в МИДе все имитировали кипучую деятельность. Разогнать бы всех, да нельзя – из престижных соображений приходилось содержать эту толпу бездельников. Впрочем, в большинстве других департаментов дела обстояли примерно так же… А куда денешься? Приходится всех кормить, потому что нельзя же заявить на весь мир: у меня нет больше "иностранных дел", поэтому я распускаю МИД. У меня нет больше сельского хозяйства, поэтому распускаю к чертовой матери Минсельхоз… Нет больше науки… Нет обороны… Ни х… у нас больше нет, кроме некоторого количества природных ресурсов – Председатель покосился на меморандум. На черной папке красным шрифтом было написано: "Глобальное потепление. Перенаселение. Ресурсное истощение. Анализ динамики процессов".
Адъютант доложил: прибыл первый зам.
Первого зама Председатель не любил особенно – за неукротимый карьеризм. Конечно, в МИДе все карьерюги – других там просто нет, если не считать шоферов и уборщиц, – но этот был из карьерюг карьерюга.
– Заходи, заходи, страдалец за Отечество, – сказал Председатель, когда первый зам внес свой живот в кабинет. Первый зам опустился в кресло, положил на стол кожаную папку с золотым тиснением "МИД РФ". – Ну, что там у тебя такого срочного случилось?
Зам кашлянул и ответил:
– Господин Председатель, по нашим каналам удалось получить в высшей степени важную информацию.
– Да ну? – произнес Председатель. – Как же это вас угораздило?
Первый зам открыл свою папку, заглянул в нее и сказал:
– Министерство обороны Китая намерено завладеть боевой космической группировкой "Созвездием смерти".
– Это как же? Оно же – там, – Председатель показал пальцем наверх.
– Совершенно справедливо, господин Председатель. После того, как в 14-м году боевые спутники "Созвездия смерти" расстреляли авианосец "Джордж Буш– старший", они так и остались висеть на орбите. Все тринадцать штук. В Штатах тем временем началась Новая Гражданская, и им стало не до спутников. Если бы на спутниках был хоть какой-то запас снарядов, то они представляли бы интерес. Но весь боезапас – до последнего патрона – был расстрелян по "Джорджу Бушу". А перезарядить их не просто. Требуется провести несколько запусков шаттла. Но запусков все эти годы не было. В результате тринадцать боевых спутников так и висели у нас над головой… Но недавно – предположительно, три-четыре месяца назад – китайцы сняли один из них с помощью своего шаттла "Великий кормчий" и доставили на землю. Сейчас китайские специалисты изучают его. Вполне вероятно, что они смогут реанимировать американскую флотилию – спутники имеют атомные двигатели и рассчитаны, по некоторым сведениям, на десять лет нормального функционирования. Нельзя также исключить, что китайцы создадут собственную флотилию на основе американских разработок.
Председатель положил ногу на стол, сказал: пятка чего-то чешется… не в службу, а в дружбу.
Первый зам проворно подскочил, почесал.
– Молодец! – произнес Председатель. – Порадовал.
Первый зам не понял, про что это: про пятку или про "Созвездие смерти", ответил: ну, если объективно… конечно.
Председатель прочувствованно произнес:
– Иди, работай. Ты нужен Родине.