- Он смеялся, и я смеялся в ответ. Я говорил вам, что он не мог сконцентрироваться. Как, черт возьми, он мог писать для какой-нибудь газеты?! Однажды, когда Эйлин была здесь, Гэвин спросил ее, не знает ли она какой-нибудь знаменитости, которую он мог бы обгадить. Потом Гэвин подмигнул мне, а Эйлин чуть не обделала штанишки. Она завела речь о том, что знаменитости заслуживают, чтобы их оставили в покое. Сама мысль, что можно обидеть каких-нибудь крупных кинодеятелей, испугала ее до колик… Ладно, о чем это я говорил?.. - Глаза Куика остекленели. Он вновь закурил.
- Гэвин стал заниматься журналистскими расследованиями, - подсказал теперь Майло.
- Я уже сказал, это было несерьезно.
- Как Гэвин заполнял время, после того как бросил учиться?
Куик опустил голову:
- Болтался. Я считал, что Гэвин вот-вот вернется к учебе… Это было трудное время для него, и я не настаивал. Я думал, что он, возможно, восстановится в школе весной.
- Какие еще изменения вы в нем заметили? - спросил я.
- Он перестал убирать свою комнату, да что там - просто запустил. Он никогда не отличался особой аккуратностью, но всегда за собой следил. Я терпеть не мог делать ему замечания подобного рода, так как он сильно смущался; никогда не спорил, не вставал на дыбы, просто говорил: "Прости, папа". Он, конечно, чувствовал, что что-то не так, однако не очень расстраивался по этому поводу. Постепенно все у него приходило в норму, и он опять начал бегать. У него были хорошие ноги, для него, бывало, ничего не стоило пробежать пять-шесть миль. Его доктор сказал мне, что все у него будет хорошо.
- Это какой доктор?
- Невропатолог. Как там его звали?.. - Куик затянулся, вынул сигарету и шлепнул себя свободной рукой по щеке. - Какой-то парень-индус. Барри Силвер, наш семейный доктор, направил нас к нему. Парень-индус… работает в больнице Сент-Джон… Сингх. Он ходит в тюрбане. Должно быть, один из тех… Ну, вы знаете. Барри - и наш доктор, и наш друг. Я с ним играю в гольф, потому и внял его совету. Сингх провел несколько тестов и сказал нам, что не увидел никаких отклонений в мозгу Гэва. Он сказал, что для излечения Гэву потребуется время, но не смог определить, сколько именно. Потом он отослал нас к врачу… психологу. Чтобы он помог Гэву восстановиться после травмы.
- К нейропсихологу? - спросил я.
- Она врач. Это все, что я знаю. Ее фамилия Коппел. Она выступает на радио.
- Мэри Лу Коппел?
- Вы с ней знакомы?
- Я слышал о ней.
- Сначала Гэв ходил к одному из ее партнеров, но у них не заладилось, поэтому он перешел к ней.
- А что там было не так с первым партнером?
Куик пожал плечами:
- Вы платите, чтобы ваш ребенок ходил и беседовал с кем-то, все держится в тайне, вам не дозволено знать, что происходит. - Он затянулся сигаретой. - Гэвин говорил мне, что ему не нравится с тем парнем, и теперь Коппел собирается им заняться. За те же деньги. Они оба брали по двести баксов в час.
- Это помогло?
- Кто знает!
- Ну хоть какая-нибудь отдача от усилий доктора Коппел была?
- По-моему, никакой. Но я уже говорил, что был в стороне от процесса… всей этой терапии. Я много езжу. Слишком много. Подумываю над тем, чтобы сократить поездки.
Он докурил сигарету до фильтра, вытащил очередную и тут же ее прикурил. Потом смял окурок большим и безымянным пальцами и швырнул на ковер. Потом что-то пробормотал.
- Сэр? - переспросил Майло.
Улыбка Куика была короткой и неожиданной.
- Я все время путешествую, и это сущий ад. Вы знаете, авиалинии - это настоящее творение дьявола. Часто летаете по делам? Им там все до лампочки. В этот раз, после того как Шейла сообщила мне о Гэвине и я сказал им, почему мне нужно лететь домой, меня обслуживали как короля. Со мной говорили как с больным, за мной ухаживали всю дорогу. Переделали билет на первый класс, не знали, чем еще мне угодить. - Он издал лающий звук, который мог быть смешком. Затянулся, закашлялся, еще несколько раз затянулся. - Вот чего это стоит. Вот чему надо было случиться… Чему надо было случиться, чтобы с вами обращались как с человеком.
Майло спросил Куика о его дочери.
- Я попросил Келли оставаться в Бостоне, - сказал он. - Она учится в юридической школе, и что это ей даст, если она приедет сюда? Если вы отдадите… отдадите нам Гэвина и мы устроим похороны, тогда она может приехать. Когда это будет?
- Трудно сказать, - отозвался Майло.
- Похоже, что это ваш стиль разговора.
Майло улыбнулся:
- Кайла Бартелл.
- Довольно давно не видел ее. Они знакомы с Гэвином со школы, и какое-то время гуляли.
- Гуляли?
- По-детски, - пояснил Куик. - Ее отец какой-то композитор. Эйлин твердит мне, что он важная шишка.
- Вы никогда с ним не встречались?
- А с какой стати мне с ним встречаться?
- Гэвин и Кайла…
- Это были дела Гэва… Если честно, парни, что-то я не пойму, к чему все эти вопросы. То, что случилось, никак не может быть связано с Гэвом. Он отправился на Малхолланд с какой-то девицей, и какой-то извращенец, какой-то сексуальный маньяк, воспользовался случаем, так? Это так? Разве вы не так думаете?
Прежде чем Майло смог ответить, глаза Куика метнулись к лестнице. Эйлин Пэкстон протопала вниз, не удостоив нас даже взглядом, и быстро прошла на кухню.
Оттуда вскоре донеслось журчание воды - видимо, из водопроводного крана. Потом послышался звон посуды.
Спустя несколько секунд на лестнице в розовом халате появилась Шейла Куик. Она, старательно передвигая ноги и при этом слегка покачиваясь, стала спускаться. Остановилась на нижней ступеньке, опираясь на перила, и стала изучать пол, словно никак не могла на что-то решиться. У нее был рассеянный взгляд. За ночь она постарела на много лет.
Женщина увидела нас.
- Привет, - с трудом проговорила Шейла. Она заметила сигарету в руке мужа, и уголки ее губ опустились.
Джером Куик нарочито затянулся сигаретой.
- Нечего стоять на ступеньках. Спускайся… осторожней, ты еще под действием валиума. - Он даже не попытался помочь ей.
Она осталась стоять там, где была.
- Есть что-нибудь… новое, детектив?
Майло покачал головой.
- Простите, что опять беспокоим вас, миссис Куик…
- Нет, нет, нет, вы помогаете мне… нам. Вы были очень… великодушны. Прошлой ночью. Вряд ли это было для вас легко. Вы были великодушны. Это было нелегко для вас и для меня.
- Шейла, возвращайся в постель, - подал голос Джерри Куик.
- Они были очень милы прошлой ночью, Джерри. Это всего лишь вежливость, что я…
- Уверен, что они были молодцами, но…
- Джерри. Я. Хочу. Быть. Вежливой. - Шейла Куик спустилась со ступеньки и присела на стоящий сбоку стул.
- Мэм, - сказал Майло, - мы узнали, что та девушка с Гэвином была не Кайла Бартелл.
- Вы говорили, что она была блондинкой, - пожала плечами Шейла Куик.
- Конечно, это большая редкость в Лос-Анджелесе, - съязвил Джером Куик.
- У меня есть снимок, - сказал Майло. - Это не очень приятная фотография, она сделана посмертно, но если бы вы смогли взглянуть на нее… Если бы мы смогли установить личность девушки, то это ускорило бы процесс. - Он показал ей фотографию.
- Она выглядит такой… мертвой. Бедняжка. - Покачав головой, она взяла у Майло снимок и поднесла его к глазам. У нее тряслись пальцы, поэтому углы снимка дрожали. - Вы показываете такой же снимок Гэвина другим людям?
- Шейла! - скривился Куик.
- Нет, мэм, - сказал Майло. - Мы знаем, кто такой Гэвин.
Она вновь взглянула на фотографию.
- Гэвин ни словом не обмолвился, что у него новая подружка.
- Гэвину было уже двадцать лет, - сказал Джером Куик. - Он не был обязан отчитываться о своих связях.
Шейла Куик продолжала смотреть на снимок. Наконец она вернула его.
- Еще одного… - сказала она.
- Мэм?
- Еще одного чьего-то ребенка не стало.
Глава 5
Майло получил письменное разрешение от семьи Куик побеседовать с доктором Гэвина, и мы ушли. Было почти пять часов дня, молочно-белое небо казалось отвратительным. Мы оба ощущали подавленность и голод и поехали в кафе на Литл-Санта-Моника, где заказали сандвичи и кофе. Мой представлял собой горячий ростбиф с горчицей на ржаной булке. Майло выбрал расползающегося многослойного монстра с копченой грудинкой, сдобренными майонезом сырыми овощами, пеперон-чини и еще чем-то, что я на взгляд определить не смог. Все это было вложено во французскую булку. Когда Майло попытался откусить от сандвича, тот развалился. Похоже, детективу это доставило своеобразное удовольствие.
- Образцовая семья, - прожевав, молвил он.
- Они не подошли бы для рекламы семейной жизни, но для нас это ничего не значит.
- Незнакомец с извращенными мозгами убивает их сына, и родители сразу же дистанцируются от данного дела.
- Но я не вижу здесь вины семьи. А родители Гэвина не знают девушку, возможно, потому, что она из тех девиц, которых не приводят домой к маме. Отсюда вывод: главной целью преступления была именно она.
- Девица с опасными друзьями, - кивнул Майло.
- Убийца проткнул ее и забрал сумочку. Либо он хотел просто поживиться содержимым сумочки, либо сделал это для того, чтобы девицу не смогли быстро опознать.
- Ты сказал: она была главной целью. Для чего - для секса, убийства или для того и другого?
- Не знаю. Сексуального насилия не было, но мне кажется, что штырь, которым ее проткнули, все же придает делу некую сексуальную окраску. Гэвина убрали первым, одним выстрелом, это согласуется с моей версией: убийца просто устранил его по пути к истинной цели.
- Если Гэвина застрелили первым. Точно установить это мы не можем.
- По логике все произошло именно так, - возразил я. - Девушка была жива, когда убийца проткнул ее. Едва ли Гэвин стал бы спокойно сидеть рядом, если бы такое случилось на его глазах. Для чего убийце рисковать, вступая в единоборство с молодым здоровым мужчиной? Он устранил Гэвина, затем переключился на девушку. Собственная беспомощность и страх перед убийцей заставили ее подчиниться. Быть может, он пообещал не причинять ей вреда, если она не станет сопротивляться. Есть следы борьбы?
Майло покачал головой.
- Она видела, как был убит Гэвин, и сидела охваченная ужасом, - продолжил я. - Убийца проткнул ее, потом тоже застрелил. По-моему, это свидетельствует о сильном гневе. Прикончив обоих, он, возможно, решил полюбоваться делом своих рук и немного позабавиться. Либо Гэвин и девушка уже приступили к постановке сексуально ориентированной сценки, либо сам убийца аранжировал ее. Или это было преступление на сексуальной почве, или он хотел, чтобы все сочли его таковым.
Майло отложил свой сандвич.
- Ты предлагаешь слишком много вариантов.
- А для чего же еще существуют друзья? Тебе, кстати, ранее попадались убийства, когда жертву насаживали на штырь?
- Нет. - Майло взял сандвич, и здоровенный кусок исчез в его пасти. - Как думаешь, презерватив принадлежал Гэвину или его принес убийца?
- Он был у парня в кармане, поэтому, вероятно, принадлежал ему.
- Значит, если цель убийства - девушка, то ковыряться в душе Гэвина - напрасная трата времени? Так ты считаешь? Я подумал, что врач Гэвина может оказать нам кое-какую помощь. И ты вроде бы ее знаешь.
- Я просто знаю, кто она такая.
- По радиовыступлениям?
Я спрятал губы за кофейной чашкой.
- Ты делаешь такое странное лицо, когда говоришь о ней, - покачал он головой.
- Она не из тех, к кому я посоветовал бы обращаться за помощью.
- Почему?
- Я не могу вдаваться в детали.
- Выкладывай в общих чертах.
***
Пять лет назад один не в пример другим чуткий судья попросил меня освидетельствовать семилетнюю девочку, угодившую в эпицентр отвратительного бракоразводного процесса. Оба родителя оказались профессиональными консультантами по вопросам брака. Это должно было бы послужить мне достаточным предостережением.
Мать - молодая, с измученным лицом, крайне запуганная женщина, выросшая в семье сильно пьющих родителей, которые с ней жестоко обращались. На момент нашего знакомства она и переключилась с брачных пар на работу с закоренелыми наркоманами в финансировавшейся округом клинике в Беллфлауэре. Экс-супруг, старше ее на двадцать лет, был надутым и не вполне уравновешенным сексопатологом, своего рода гуру со степенью доктора психологии, полученной в одном из университетов престижной Лиги плюща, и к тому же преподавал в институте йоги в Санта-Барбаре.
Эти двое не разговаривали более года, однако каждый настаивал на совместном попечении дочери. Организационно все было просто: три дня в одном доме, четыре - в другом. Ни один из родителей не усматривал проблемы в постоянном перемещении семилетней девочки за девяносто миль между глинобитным домом отца и унылой меблированной квартиркой матери в Глендейле. Естественно, в основе конфликта лежал календарь - кто получает четыре, а кто три дня, и как быть с праздниками. После двух месяцев горячих споров вопрос перешел в плоскость режима питания: мать ратовала за обычную диету, отец настаивал на строгом вегетарианстве.
На самом же деле проблема заключалась во взаимной ненависти и двухстах тысячах долларов, находившихся на общем инвестиционном счете. Кроме того, мать раздражали четыре "сексуально распущенные" подружки отца.
При оценке условий опеки я взял за правило беседовать с психологами, и у каждой из этих воюющих сторон было по таковому. Отца пользовал восьмидесятилетний индийский свами, который говорил по-английски с сильным акцентом и лечился от гипертонии. Я съездил в Санта-Барбару, провел два приятных часа в обществе дородного бородатого детины, надышался благовониями и ничего не узнал по существу дела. Отец не навещал своего аватару в течение шести месяцев.
- С вами все в порядке? - спросил я свами.
Он вышел из позы лотоса, сотворил что-то невообразимое со своим телом, потом подмигнул и улыбнулся:
- Что будет, то и будет.
- Есть похожая песня.
- Дорис Дэй, - сказал он. - Прекрасная певица.
Психотерапевтом матери была Мэри Лу Коппел, и она отказалась беседовать со мной.
Сначала Коппел полностью избегала меня, не отвечая на звонки. После моей пятой попытки дозвониться она перезвонила сама и все объяснила:
- Я уверена, что вы хорошо понимаете меня, доктор Делавэр, и знакомы с таким понятием, как "конфиденциальность".
- Но доктор Уэтмор дала согласие на беседу с вами.
- Боюсь, она не может дать то, что ей не принадлежит.
- А кто может?
В трубке послышался треск.
- Я не имею в виду юридический аспект дела. - Она немного помолчала. - Тереза Уэтмор крайне уязвима. Тед крайне агрессивен. Я уверена, вы все это знаете.
- Тед агрессивен физически?
- Эмоционально. И от него можно ожидать чего угодно. Мы с Терезой в конце концов добьемся положительных результатов, но это потребует времени. Я не могу рисковать, выпуская демонов на свободу.
- Меня заботит ребенок.
- У вас свои приоритеты, у меня свои.
- Доктор Коппел, я буду признателен вам за любой совет, который помог бы мне выработать рекомендации для суда.
Молчание на линии. Потрескивание статических разрядов.
- Доктор Коппел?
- Единственный совет, который я могу вам дать, доктор, - наконец сказала она, - бегите от Теда Уэтмора как от чумы.
- У вас с ним проблемы?
- Я никогда не встречалась с ним, доктор. И намерена продолжать в том же духе. - Она разъединилась.
Тогда я написал ей письмо, которое вернулось непрочитанным. Дело об опеке тянулось до тех пор, пока у Уэтморов не кончились деньги и их адвокаты не бросили это занятие. Судья последовал моим рекомендациям: прежде чем решать вопрос о совместной опеке, обоим родителям требовалось пройти специальное обучение по воспитанию детей. В любом случае еженедельные двухсотмильные переезды туда и обратно были не в интересах ребенка. Когда судья спросил, не хотел бы я выступить в роли педагога для этих родителей, я ответил, что готов представить список кандидатур на данную вакансию, и сразу стал вспоминать тех своих коллег, кто в последнее время мне более всех досаждал.
Через три месяца и Тереза, и Теддеус Уэтмор подали в коллегию психологов штата жалобы на мое неэтичное поведение. Потребовалось немало времени, чтобы отмыться, но в конечном итоге обвинения с меня были сняты как необоснованные. Вскоре после этого доктор Мэри Лу Коппел, казалось, оккупировала все мыслимые радиопередачи.
Специалист по семейным отношениям.
Майло прикончил свой сандвич.
- Похоже, милейшая особа. Что в ней интересует СМИ?
- Что Коппел захочет, то журналистов и интересует.
Она действительно специалист или самозванка?
- Постановщикам на это наплевать. Если ты говоришь, что ты специалист, то так тому и быть. Полагаю, Коппел наняла журналиста и купила себе какое-нибудь маленькое шоу, которое подпитывало ее практику. А вот теперь раскрутилась вовсю.
Майло покачал головой.
- Такой молодой, и уже настолько циничен. - Он собрал соус с тарелки куском булки от сандвича и проглотил это месиво.
- Тут встает вопрос: является ли Коппел квалифицированным нейропсихологом? А ведь именно такой специалист был нужен Гэвину, по крайней мере сразу после аварии. Тот, кто мог бы понять, что на самом деле происходит с мозгом этого парня, и дать соответствующие медицинские рекомендации.
- Невропатолог Гэвина сказал, что не обнаружил у него отклонений.
- Вот именно. Тут нужен нейропсихолог. Если бы мне пришлось держать пари, то я сказал бы, что Коппел ничего не смыслит в нейропсихологии. Это узкая область, которая требует специальной подготовки. Большинство людей, занимающихся нейропсихологией, не становятся автоматически психотерапевтами и наоборот.
- Клэр Арджент разбиралась в этом, правильно?
Доктор Клэр Арджент стала одной из многочисленных жертв урода, за которым мы охотились пару лет назад. Тихая женщина, окутанная секретами, была обнаружена расчлененной в багажнике собственной машины.
- Разбиралась, - отозвался я.
Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и помассировал веки.
- Говоришь, Коппел могла неправильно обращаться с Гэвином?
- О, я ошибаюсь, и с ним поработали самым тщательным образом!
- Я вот думаю, что все же неплохо было бы поговорить с Коппел. Гэвин мог упомянуть в беседе с ней о своем знакомстве с каким-нибудь плохим парнем. Даже если Гэвин окажется не основной жертвой, быть может, он рассказал о блондинке своему психотерапевту.
- Постарайся дышать полной грудью, когда будешь пытаться до нее добраться. Учитывая, что Коппел на виду, я не могу даже представить, что она пожелает быть каким-то образом связанной с убийством своего пациента.
- У меня есть письменное согласие родителей Гэвина.
- Это не обязывает ее говорить. Она может быть очень избирательной в беседе с тобой. Если вообще скажет хоть что-нибудь.