Пауку было десять лет, когда умерла мать. К тому времени он уже знал, что нельзя верить каждому встречному. Он доверял только папе и маме. Родители говорили, что они единственные люди на земле, кому он может доверять, которые всегда скажут правду и которые будут всегда заботиться о нем.
Всегда… Вечно…
Но все их обещания оказались ложью. Так получается?!
Несколько недель мать лежала в больнице. А он скучал по ней. Скучал каждый день, проведенный без нее.
Папочка, я не могу заснуть. Когда она вернется? Когда мама придет домой?
Они с отцом часто ездили к ней в больницу. И с каждым днем мама выглядела все печальнее, худее и бледнее. Взрослые говорили, что она боролась с каким-то раком. И мальчику казалось, что рак начал побеждать. Но нет, врачи убеждали его, что мама - борец, она справится и скоро пойдет на поправку.
Лжецы… Будь они прокляты! Все - лжецы!
Даже когда в тело мамы вставили трубки, отец, обняв его, твердил, что нечего бояться, что трубки нужны только для того, чтобы помочь маме поправиться.
Иногда мальчик забирался на жесткую больничную койку - мама была слишком слаба, чтобы сесть и обнять его. Он ложился рядом и рыдал в мамину подушку. Мама с трудом приподнимала костлявую, полупрозрачную руку с трубками, торчавшими из опухших вен, и гладила лицо сына. Ее голос стал тонким, а раньше мама говорила громко. И когда звала его на обед домой, слышно было на весь двор. Как больно слышать слабый шепот: "Не плачь… Мне скоро станет лучше. Вытри слезы. Я скоро вернусь домой…"
А потом она ушла.
Ушла на небеса, в лучший мир, оставив его здесь.
Где же ты, мама? Я жду тебя! Все еще жду…
Как мать могла уйти куда-то, где так хорошо, и не взять его с собой?
Паук задавал себе этот вопрос каждый день.
Со временем он, наверное, смог бы оправиться от трагической потери матери. Но судьба оказалась слишком жестока к нему.
Через несколько недель после похорон матери, отца, душевная поддержка которого была спасением для мальчика, насмерть сбила патрульная полицейская машина, спешившая на ложный вызов - местные подростки позвонили, чтобы посмотреть, как работает полиция: сирена, красно-синие мигалки…
Паук сел на кровать с такими же высокими краями, как у его детской кроватки. Только эта кровать похожа на гроб. Паук сделал ее сам из сосны инструментами покойного отца. Внизу кровати - глубокий выдвижной ящик, в котором Паук хранит фотографии родителей, вырезки из газет о гибели отца и свои трофеи - ободранные от плоти, сваренные и начисто вычищенные косточки пальцев, похожие на короткие китайские палочки для еды. Ему совсем не нужны были левые руки жертв. Паук снимал трофей с безымянного пальца. В дальнем углу ящика лежала завернутая в носовой платок коллекция колец, дешевых и дорогих, обручальных и подаренных в честь помолвки.
Паук сидел обнаженный на кровати и в задумчивости водил кончиком пальца по золотой цепочке на шее. На цепочке - обручальные кольца родителей. Он поцеловал их, с трепетом поднося к губам. И замер на мгновение, а потом отпустил цепочку. Затем Паук взял банку, стоявшую рядом с кроватью, открутил крышку и высыпал на ладонь белый порошок - тальк. И начал медленно наносить его на голое тело, пока оно не стало белым.
Белым, как труп.
Белым, как мамино лицо.
Паук лег на кровать и посмотрел в "окно на небеса". Он верил, что по ту сторону, в более совершенном мире, увидит маму, протягивающую к нему мертвенно-белые руки.
Глава 19
Нью-Йорк, Сохо
03.05
Две причины не давали Хью Баумгарду заснуть - еда и убийство. Хью решил, что последним он сыт по горло, а вот первого не мешало бы добавить. Босиком, на цыпочках, стараясь не разбудить домашних, он спустился по лестнице. Урчащий живот, словно арбуз, выкатился из плотно облегающих синих штанов от пижамы. Хью шутил, что похож на Тони Сопрано. Ну вероятно, немного уже в плечах и на порядок шире в талии, но все же. А тщательно побрившись, наодеколонившись и надев пеструю рубашку, Хью чувствовал себя шикарным мужчиной. Но только до того момента, пока его худосочная жена не отмечала, что он больше похож на бесформенного монстра из фильма "Охотники за привидениями", чем на Джеймса Гандольфини, которого она считала чертовски сексуальным, хотя и не худым.
Вчера вечером в завершение кошмарного рабочего дня Хью пришел домой. И ради чего? Чтобы поужинать салатиком из креветок и выпить стакан обезжиренного молока!
"Вот блин, неужели не осталось никакой радости в жизни?! К черту Кэрри вместе с подсчетом калорий! Пора подкрепиться".
- Берегись, холодильник! Хью идет! - прошептал Хью, потянув на себя двойные дверцы хранилища сокровищ.
Вытащив завернутого в фольгу холодного цыпленка, Хью провальсировал с ним к обеденному столу и тарелке клюквенного желе. Хлебница из нержавеющей стали скрывала в себе настоящее богатство - чудесный белый хлеб и желейный пончик, оставленный Хью-младшим, который, похоже, умял три штуки из четырех в пачке.
Для полного счастья Хью открыл баночку пива и сделал большой глоток, прежде чем сесть за стол. Отломив куриную ножку, с жадностью начал обгладывать нежное мясо. Щепотка "белой смерти" превратила и без того прекрасную еду в божественную. Хью понимал, что ест ради самоутешения. И это помогает. Сделав еще глоток пива, он почувствовал себя в тысячу раз лучше, чем последние два часа, когда, лежа на боку, проголодавшись до смерти, не мог заснуть, волнуясь по поводу предстоящего звонка.
Хью снял с зарядки мобильный телефон, лежавший на черной гранитной поверхности стола, и нажал кнопку быстрого набора номера Джека Кинга. Соединения пришлось ждать целую вечность. Наконец раздался сигнал, и женский голос ответил:
- Доброе утро! "Дом у дороги". Мария. Чем могу помочь?
Хью тут же представил пару вариантов, как девушка с таким сексуальным голосом могла бы помочь ему. Но оба варианта неизбежно привели бы к разводу, поэтому Хью, вспомнив о цели звонка, сказал:
- Здрасте! Америка на проводе. Хотелось бы поговорить с Джеком Кингом. Соедините, пожалуйста.
Хью было не по себе - старина Джек сейчас наверняка наслаждается чудным тосканским утром, а он собирается превратить этот рай в кусок дерьма.
- К сожалению, синьора Кинга нет на месте. Может быть, пригласить к телефону синьору Кинг?
Лучше бы ему побрили яйца. Но выбора не оставалось.
- Да, если вам не трудно.
Лоб покрылся испариной. Пару раз Нэнси устраивала Хью жесткую трепку, когда он вытаскивал Джека по делам из семейного гнездышка. Нэнси с Хью любили друг друга как кошка с собакой. Хью был уверен, ее возмущало, сколько времени они с Джеком проводили вместе. И конечно, она никогда не говорила, но Хью чувствовал, что Нэнси отчасти обвиняла его в нервном срыве мужа.
- Алло, Хью? - удивленно спросила Нэнси. - Почему ты звонишь в такое время?
Вопрос поставил Хью в тупик. Что он мог ответить? "Понимаешь, Нэнси, кто-то прислал твоему мужу посылочку. А там - череп убитой двадцать лет назад девушки. Я просто звоню узнать, когда он за посылочкой-то заглянет".
Да уж…
Хью решил пойти по более безопасному пути.
- Привет, Нэнси! Да вот собираюсь опустошить холодильник и решил заодно с Джеком поболтать.
- О чем? - быстро спросила Нэнси - реакции ей не занимать.
- Да так, одно старое дело всплыло. Ничего особенного. Не подскажешь, когда Джек появится?
Нэнси прекрасно понимала, что Хью водит ее за нос. Знала точно так же, как и то, что итальянка из местной полиции не сказала ей, зачем на самом деле приходила. И теперь нет смысла спрашивать у старого приятеля Джека, связаны ли эти события между собой. Она и так знала ответ.
- Хью, это никак не повлияет на нашу семью? Джек только пошел на поправку. Ты ведь понимаешь, нам лишние стрессы сейчас ни к чему, - проговорила Нэнси, беспокойно почесывая шею. Она думала, что уже избавилась от этой нервной привычки. - Скажи мне честно, это не заставит Джека вернуться к работе?
Хью решил допить оставшееся в банке пиво, прежде чем ответить.
- Правда в том, Нэнси, что, похоже, придется возобновить дело блэк-риверского маньяка. И пресса снова затевает шумиху об этой истории и прошлом Джека…
- О Господи!
- Прости… - Хью услышал прерывистое дыхание на другом конце телефона. - Тебе плохо?!
- Да, Хью. Мне очень плохо!
Чувство умиротворения, подаренное пивом с цыпленком, испарилось. Хью знал: чтобы избавиться от скверного ощущения на душе, нужно что-то более действенное, чем просто набить брюхо.
- Нэнси, ну подумай сама. Будет ведь лучше, если я поговорю с Джеком до того, как он прочитает обо всем в газетах?
- Не знаю, Хью… Я сейчас не в состоянии думать. Джек во Флоренции. Я скажу, чтобы он перезвонил тебе, как только приедет домой.
- Спасибо.
Хью отодвинул тарелку с цыпленком.
- Да пожалуйста, - с горечью ответила Нэнси и вдруг сорвалась: - А Кэрри права! Ты жирная самовлюбленная свинья, которая только и думает о своем ФБР, и ни о чем другом!
Нэнси бросила трубку. Хью даже не успел сообразить, что ответить.
Было всего четыре утра. Ничего другого, как открыть еще одну баночку пива, не оставалось.
Глава 20
Флоренция - Сиена
Тоскана
11.30
Джек дважды прочитал отчет по делу и еще раз просмотрел сопроводительное письмо Массимо Альбонетти, прежде чем набрать его номер. Окрестности Флоренции растворялись вдали под грохот колес поезда, уносившего Джека в Сиену.
- Pronto, - раздался в трубке низкий мужской голос, причем звук "r" был таким раскатистым, словно у оперного баритона.
- Массимо, это Джек. Джек Кинг.
- А, Джек! - как можно приветливее произнес Массимо, надеясь, что не слишком обременил бывшего коллегу просьбой о помощи. - Как ты, дружище?
- Жизнь идет, Массимо, - ответил Джек, представляя, что Массимо, как обычно, сидит за столом с чашкой эспрессо с одной стороны и дымящейся в пепельнице сигаретой с другой. - Наверное, твоя подчиненная уже все тебе доложила.
Массимо закашлялся, прикрывая рот рукой.
- Прости, Джек. Я не смог встретиться с тобой лично. Ты видел дело и, надеюсь, понимаешь, почему мне так срочно понадобилась твоя помощь.
- Да, Масс, конечно, понимаю. Никаких обид. Мы ведь старые друзья. - Джек вспомнил, как они часто засиживались до утра - вначале итальянское красное, потом американский бурбон. - На твоем месте я бы тоже так поступил.
По звукам на другом конце телефона Массимо понял, что Джек в поезде, возвращается домой, к семье.
- Джек, я бы не обратился к тебе, если бы мы сами могли распутать дело. Но этот человек, этот убийца… Никто не знает его лучше тебя.
Джек нахмурился. Он представил, чем придется поплатиться за возвращение к работе.
- Это мутное дело… Я чуть не лишился здоровья и семьи, преследуя блэк-риверского маньяка.
- Знаю, Джек. Если бы я был не полицейским, а просто твоим другом, я бы посоветовал тебе не впутываться в это дело и думать в первую очередь о семье. Но, Джек, я полицейский! Как и ты. Только ты сможешь справиться с ним. Я знаю, ты настоящий профессионал, уникальный в своем роде. У нас нет шансов поймать маньяка без твоей помощи.
Джек, задумавшись, молча смотрел в окно, за которым мелькали залитые полуденным солнцем деревни, раскинувшиеся пестрым стеганым одеялом до самого горизонта, куда хватало глаз.
"Неужели блэк-риверский маньяк и сюда добрался? Неужели осквернил безумством и эту прекрасную землю?"
- Может, это ошибка? - спросил Джек в трубку.
- Нет, - решительно ответил Массимо, допивая густой осадок эспрессо. - Ошибки быть не может. Подумай о руке.
Десятки образов пронеслись перед глазами Джека: женские лица, белые простыни, откинутые для опознания останков в морге, изуродованные руки, от которых маньяк отрезал в качестве трофея кисти, всегда левую, на которой носят обручальное кольцо.
Массимо затянулся сигаретой. Как бы он хотел сейчас выпить с Джеком, чтобы снять напряжение и вспомнить старые добрые времена. Выпустив кольцо дыма, он постарался подобрать слова помягче:
- Никакой ошибки, Джек. Убийца отрезал руку точно так же…
- Какую часть? - В голосе Джека зазвучали профессиональные нотки. - Из отчета неясно, в каком месте отрезана рука.
- Ближе к запястью. - Массимо убрал крупинку табака с языка. - По диагонали, между костями запястья и лучевой костью.
Джек начал потеть от напряжения. В голове снова возникли страшные образы, но не жертв, а маньяка. Он медленно подготавливает инструменты, чтобы осуществить задуманное, и отрезает руку. Была ли девушка еще жива в тот момент? На телах первых жертв остались неаккуратные, неуверенные следы режущего инструмента - зубила или пилы. Раздробленные кости наводили на мысль, что убийца также использовал молоток, чтобы отделить руку. Однако вскоре блэк-риверский маньяк, похоже, нашел более подходящий инструмент, узнав об удобных для разреза местах.
- Джек? Алло? - Голос Массимо прервал его мысли. - Ты меня слышишь?
- Связь барахлит. Скажи, Масс, каким инструментом отрезана рука? - спросил Джек, заранее зная ответ.
- Похоже, профессиональная ножовка. По следам зубьев можно предположить, что медицинская пила, пила для аутопсии или костепилка, которой пользуются мясники.
- Черт! А зубья на пиле целые или некоторые обломаны?
- Есть обломанные, - уверенно ответил Массимо. - Пила старая. Ею раньше пользовались. Судэксперты считают, что это скорее всего четырнадцати- или шестнадцатидюймовое полотнище с двумя промежутками сломанных зубьев.
- Дай-ка угадаю! Первые три зубца обломаны, и где-то через семь дюймов еще один зубец загнут в левую сторону.
- Сложно сказать, - ответил Массимо. - Но безусловно, есть доказательство, что пила со сломанными зубьями. Джек, похоже, это один и тот же человек.
Джек не мог выговорить ни слова. Не хотелось верить в то, что старую рану вновь растревожили, едва она начала заживать. Ведь еще вчера, после сеанса у психотерапевта во Флоренции, у Джека появилась надежда, что он сумеет обо всем забыть!
Массимо терпеливо ждал, слыша в трубке звуки движущегося поезда. Джеку нужно собраться с мыслями и принять решение.
- Хорошо. Согласен, - твердо сказал Джек. - Я в деле. Попробую еще раз. Другого выхода нет. Я перезвоню тебе по нормальному телефону из Сан-Квирико, когда доберусь домой. Тогда и обсудим детали.
- Спасибо, - едва успел ответить Массимо.
Он несколько раз похлопал по ладони телефонной трубкой, в которой уже раздавались гудки, и положил ее. Осталось еще три момента в деле об убийстве Кристины Барбуяни, о которых Массимо так и не сказал Джеку. Но о них лучше поговорить при личной встрече.
Глава 21
Нью-Йорк, Сохо
05.00
Рассвет тронул первыми мазками акварели небо Нью-Йорка. Хью сел за стол у окна в крошечном домашнем кабинете. Ему лучше работалось с утра, когда голова еще не забита текущими проблемами, которые появлялись сразу же, стоило перешагнуть порог конторы.
Важные лица в Виргинии потребовали официального возобновления дела блэк-риверского маньяка. Теперь каждая секунда на счету.
Было приказано собрать небольшую группу, не выходя за рамки бюджета, чтобы проанализировать свидетельские показания и выяснить, что думают джорджтаунские копы о вскрытии могилы Сары Карни.
Хью поставил большую кружку черного кофе рядом с пачкой документов по делу, которые прихватил с работы домой. Однако начал он со статистической и психологической информации в "Профайлере" и "Викапе" - основных компьютеризированных базах данных ФБР о серийных убийцах. По делу блэк-риверского маньяка компьютер выдал огромное количество ссылок. А это скорее усложняло задачу Хью, чем помогало. Статистика вредна для пищеварения в любое время суток, но перед завтраком особенно.
За двадцать лет расследования было найдено более тридцати тысяч свидетелей в сорока городах. Сделано более восьмидесяти тысяч проверок автомобилей. Проанализировано более двух тысяч ранее заведенных дел. Хью почувствовал, как энтузиазм постепенно покидает его. Господи, одна только проверка отпечатков пальцев может свести с ума! Интегрированная автоматизированная система идентификации отпечатков пальцев ФБР сопоставила более семи тысяч образцов, имеющихся в базе, с данными по сорока миллионам криминальных дел. А потом составила более десяти тысяч негласных отчетов, на основе которых с использованием передовых технологий были выявлены цепочки ДНК. Умники, работающие в отделе индексной системы ДНК, пополнили базу данных полученной информацией. Но генетические коды не соответствовали ни одному из известных правонарушителей. Раньше работа полиции стопорилась, потому что наука была недостаточно развита и трудно оказывалось разобраться, какие данные принадлежат жертве, какие убийце, а какие просто людям, случайно оказавшимся свидетелями. Теперь же благодаря научному прогрессу все стало намного проще! О нет, Хью думал совсем иначе.
Ни отпечатки пальцев, ни генетические коды, ни статистика, ни видеонаблюдение, ни что другое, изобретенное в последнее время учеными, не помогло полиции выйти на нужного человека. Нет подозреваемого - стоп игра! Информация могла бы быть ценной, если бы убийца оказался ранее судимым. А так она и ломаного гроша не стоит.
Хью решил вернуться к самому началу - самостоятельно составить психологический портрет, не вдаваясь в детали, предлагаемые компьютерными системами, взглянуть на дело свежим взглядом, как будто впервые столкнувшись с ним.
Некоторые моменты очевидны. С первого совершенного убийства по этому делу прошло двадцать лет, значит, маньяк сейчас - человек среднего возраста. А это говорит о том, что он начал убивать в самый активный в плане сексуальности период жизни и продолжал до сих пор. Верный признак, что блэк-риверский маньяк не просто сексуально озабоченный психопат. Статистика утверждает: серийные убийцы такого типа никогда не останавливаются. Они продолжают убивать, пока их не поймают или пока они не умрут.
Все жертвы блэк-риверского маньяка - белокожие женщины. По статистическим данным, он сам тоже должен быть белым.
Территориальный диапазон обнаружения тел охватывает большую часть США. Неслыханный ранее случай! Преступника стали называть блэк-риверским маньяком, или сокращенно БРМ, из-за серии убийств, совершенных у реки Блэк-Ривер в Южной Каролине. Но на самом деле он находил жертв не только там. Расчлененные тела выбрасывало на берег близ Джексонвилла, Свон-Квартера, Хартворда и Хамптона. Тела обнаруживали по всему побережью от канадской границы до Майами и даже вблизи границы с Мексикой. Из-за такого географического размаха следователи решили, что блэк-риверский маньяк сам себе хозяин, неженатый, безработный или очень состоятельный мужчина, который может себе позволить путешествовать, ни перед кем не отчитываясь.
Хью записал основные характеристики: