- Я уверена, у нее все хорошо, - сказала она. - К тому же, Жаннин, Софи здорово провела время. Я была так рада, что она наконец-то могла повеселиться с остальными девочками. Я все никак не могу привыкнуть к тому, что ей, кажется, стало, намного лучше.
- Я знаю, - сказала Жаннин. - Но ей по-прежнему надо быть очень осторожной. Следить за потреблением жидкости и за своей…
- И за своей диетой, - закончила Глория за нее. - Мы были очень внимательны к ней, Жаннин. Мы были очень бдительны. Хотя она знает, что делать, чтобы позаботиться о себе. Она очень серьезна во всем, что касается ее состояния.
- Да, это так, - признала Жаннин. - Но все усложнилось из-за лечения, которое она сейчас проходит. Ее потребности в жидкости постоянно меняются.
- Она рассказала мне о Гербалине.
- Что она сказала о ней? - спросила Жаннин с любопытством.
- Что сначала терпеть ее не могла. Уколы были болезненными и все такое. Но она знала, что это лекарство намного улучшит ее состояние. И оно дало ей больше свободы по вечерам, позволяя не быть постоянно подключенной к аппарату.
- Так и есть.
Она вспоминала, как Софи плакала, когда толстая иголка в первый раз проколола ее вену. Но в последнее время она была такой храброй и даже сама протягивала руку для инъекций доктора Шеффера. Жаннин была обязана Лукасу и его дереву мужества за такую перемену.
- Это излечение? - спросила Глория. - Или просто лечение?
Жаннин вздохнула.
- Это зависит от того, кого вы спросите, - сказала она. - Врач, который проводит этот курс терапии, считает, что в конечном итоге излечит ее. Но предыдущие врачи Софи думают, что это лишь продлевает ее жизнь на какое-то время.
Она отвернулась от Глории, посмотрев в сторону дороги: слезы опять жгли ей глаза.
Глория пожала плечами.
- Даже если это так, по крайней мере, сейчас она может хорошо проводить время.
- Я думаю точно так же, - проговорила Жаннин, хотя знала, что лжет. Ее не могло успокоить временное облегчение страданий Софи. Ей хотелось, чтобы у Софи была нормальная жизнь, такая же нормальная, как у дочери Глории.
- Она такая чувствительная маленькая девочка, - заметила Глория. - Не то чтобы она была слишком восприимчива к тому, что люди о ней говорят, или что-то вроде этого. Но она чувствительна к нуждам других девочек. Брайана тосковала по дому в первую ночь, и Софи рассказывала ей анекдоты, чтобы отвлечь ее.
- Это похоже на мою девочку, - улыбнулась Жаннин. Софи всегда говорит о других девочках в больнице с сочувствием. Ей было так жаль, что они болели, как будто она не осознавала, что сама была одной из них.
- Она сказала, что волнуется за вас, - сказала Глория.
- За меня?
- Что вы будете чувствовать себя одиноко в выходные.
Жаннин покачала головой, прижимая кулак ко рту.
- Я не хочу, чтобы она волновалась за меня, - сказала она.
И все же она знала, что Софи всегда волновалась. Не раз уже Жаннин, стоя в больничном коридоре и заглядывая незаметно в палату Софи, видела бледное, покрытое веснушками, искаженное от боли и страданий лицо дочери, которое вмиг менялось - вдруг появлялась беззаботная улыбка, - как только Софи понимала, что мама может ее увидеть. И сейчас, где бы Софи ни была, она должна была знать, что Жаннин волнуется за нее. И это расстроит ее. Софи всегда брала на себя слишком много ответственности за чувства других людей.
Полицейская машина заехала на стоянку и отправилась к юго-восточному углу, замедляя ход по мере приближения к ним. Машина остановилась рядом с фургоном Глории, и все надежды Жаннин устремились к молодому офицеру, который вышел из автомобиля. Сам он выглядел чуть старше подростка. Она увидела немного обгоревший нос и то, как неуклюже он держался, будто вдруг оказался в полицейской униформе своего отца и не совсем понимал, как ее носить.
- Это вы две дамы с теми опаздывающими девочками-скаутами?
- Да, это мы, - ответила Глория, но Жаннин была поражена бесчувственностью его слов.
Те опаздывающие девочки-скауты. Она предположила, что так легко выходила из себя именно из-за своей чувствительности.
- Они должны были быть здесь в три часа, - продолжила Глория и рассказала ему об обратной поездке из лагеря и назвала имена Элисон и двух девочек. Он медленно, аккуратными полуквадратными буквами записал информацию в маленький блокнот.
- Вы уверены, что они поехали по той же дороге, что и вы? - спросил он Глорию. Он произнес слово "дорога" с характерным акцентом.
- Я предполагаю, что да. Я имею в виду, что туда мы ехали друг за другом. Думаю, она поехала бы по той же дороге и назад.
- Но вы не знаете этого наверняка?
- Нет.
- Вы заметили что-нибудь необычное, когда возвращались? Какое-нибудь строение или, может быть, что-нибудь происходило у обочины дороги - ремесленная ярмарка, например, или что-нибудь такое, ради чего они решили остановиться?
- Нет. Но я, впрочем, особо и не смотрела.
Молодой человек изучал свои записи в блокноте, как будто не знал, что с ними делать.
- Ладно, прежде всего давайте соберем всех здесь. Соседку лидера отряда, вашего мужа, - кивнул он в сторону Жаннин, - родителей другой девочки. И я собираюсь пригласить сюда своего начальника. У него есть телефон, и он сможет уточнить у диспетчеров дороги, были ли какие-нибудь сообщения о несчастных случаях. К сожалению, только малая часть дороги проходит через округ Фэирфакс, так что нам придется сотрудничать с полицейскими других участков между этим местом и лагерем. Правда, из-за недавней смены дежурных диспетчеры, которые сейчас на службе, могут не знать о несчастных случаях на других сменах.
Он постукивал кончиком ручки о подбородок и внимательно смотрел в свой блокнот. Жаннин тем временем теряла терпение.
- Но разве у них нет записей обо всех несчастных случаях? - спросила она.
- Да, конечно. Я просто думал вслух. Не следует мне этого делать.
Он улыбнулся ей, но она отвернулась от него. Он был слишком молод, чтобы иметь собственных детей, подумала она. Он понятия не имел, каково это. Она наблюдала, как он шагал к своей машине, и в этот момент зазвонил телефон Глории.
Глория быстро поднесла телефон к уху, но это звонила мать Холли. Жаннин хотелось закричать от разочарования.
- Да, - говорила Глория в телефон, - она едет в машине с Элисон и еще одной девочкой из отряда Брауни, Софи Донохью, но они пока не появились. Я уверена, что все нормально, однако мы связались с полицией, просто на случай, если… Да, вам следует приехать. Полиция хочет, чтобы все были тут.
Осознание того, что полиция хотела, чтобы все собрались в Мидоуларк Гарденс, почему-то только подчеркивало серьезность ситуации.
- Я позвоню своему бывшему мужу, - сказала Жаннин, набирая номер телефона на своем мобильном.
Вместо Джо прозвучало только записанное им сообщение о том, что он не может подойти к телефону в этот момент.
Ну вот, еще один мобильный телефон выключен, подумала она. Но в случае с Джо Жаннин, по крайней мере, хорошо знала, где его искать… и кто там с ним будет.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джо никогда не видел, чтобы Паула была такой агрессивно активной на теннисном корте. Он попытался отбить подачу, но упустил мяч и чуть не упал.
Похоже, Паула выходит из состояния траура, подумал он, бросая ей мяч через сетку.
Шесть недель назад он сопровождал ее в поездке во Флориду на похороны ее матери. Он жил с ней в доме ее детства, пытаясь утешить ее, хотя временами казалось, что это невозможно. Мама была ее последним родственником, и боль, причиненная ее смертью, была неистовой и только сейчас начала проходить. Это была особенная боль, слишком хорошо знакомая Джо.
Но сегодня его сердце было далеко от этого теннисного корта в Рестоне, оно было в Эйр-Крик. Там, где Софи, должно быть, возбужденно рассказывает Жаннин о своих выходных в лагере. Он хотел знать все об этих выходных. Даже несмотря на то, что он был крайне против ее поездки, он надеялся, что она хорошо и даже здорово провела время. Он очень надеялся, что его опасения относительно поездки окажутся безосновательными.
Паула вскрикнула, отправляя последний мяч через сетку явно вне зоны его достижения. Джо даже не попытался его отбить. Вместо этого он наклонился, положив руки на колени, и решил отдышаться после бешеной гонки, которую она ему устроила.
- Поздравляю! - прокричал он через сетку.
Впервые она так убедительно победила. Он выпрямился, подошел к сетке и пожал ей руку.
- Ложная победа, - сказала Паула, вытаскивая заколку из своих темных волос и позволяя им упасть на плечи. Она откинула их с лица движением головы.
- Почему ты так говоришь? - спросил он, пока они шли по разные стороны сетки к скамейкам.
- Потому что ты ни малейшего внимания не уделил игре.
- Ну да, может, я и был недостаточно сосредоточен, но ты честно выиграла.
Паула села на скамейку и вытерла лицо полотенцем.
- Ты все еще волнуешься о Софи, да?
- Не то чтобы волнуюсь, - ответил он, укладывая ракетку в чехол. - Если бы в лагере что-нибудь случилось, нас бы известили. Просто мне любопытно, как все прошло. Это ее первый подобный опыт.
- Первый возможный опыт, - напомнила ему Паула, и он знал, на что она сейчас намекала.
- Правильно, - сказал он.
Он сел и сделал большой глоток из бутылки с водой.
- Но ты все еще не можешь признать, что именно такое лечение привело к улучшению ее состояния, не так ли?
- О, я хотел бы поверить в это, - сказал он. - Но все говорят - все, кроме врача, который проводит этот курс терапии…
- Шеффер, - подсказала она. - И я знаю, что ты сейчас скажешь. Что улучшение ее состояния - это лишь временное действие трав.
Он понял, что начинает звучать как испорченная пластинка.
- Правильно. Так кому бы ты поверила? - спросил он. - Такая болезнь почек, как у Софи, известна уже давно, исследователи тщательно изучают ее со всех сторон. Мне верить им или какому-то врачу альтернативной медицины, который появился из ниоткуда со своим мешком сорной травы?
- Но ее состояние значительно улучшилось! - горячилась Паула.
- Я признаю, благодаря инъекциям, которые ей делают, она чувствует себя лучше, но это не значит, что ей действительно лучше.
- Ты собираешься в Эйр-Крик, чтобы повидаться с ней сегодня?
- Ага. Хочешь поехать со мной?
Паула кивнула.
- Если ты не против, - сказала она. - Но если ты хочешь провести время наедине с ней и Жаннин…
Он был благодарен ей, что она подумала об этом, но он также знал, как Паула любила Софи.
- Нет, я хочу, чтобы ты…
При звуке захлопывающейся двери машины они оба повернулись в сторону маленькой стоянки. Теннисный корт был окружен деревьями, и Джо встал, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь ветки. К теннисному корту со стороны стоянки бежала женщина.
Он нахмурился:
- Похоже, это Жаннин.
- Джо! - закричала женщина, снимая цепочку с замка двери, которая вела на корт, и в этот момент он отчетливо увидел ее - достаточно отчетливо, чтобы разглядеть страх на ее лице.
Он замер на месте. Софи. Что-то было не так. Паула стояла рядом с Джо, сжимая его руку, в то время как Жаннин бежала к ним.
- Что случилось? - спросил он, вновь обретя голос и сделав шаг вперед. - С Софи все в порядке?
Жаннин взглянула на Паулу, а затем опять на Джо.
- Она до сих пор не вернулась из лагеря, - проговорила Жаннин, тяжело дыша от бега. - Она едет с еще одной девочкой и одним из лидеров отряда. Я ждала ее в Мидоуларк Гарденс, но они пока не появились.
- В котором часу она должна была приехать? - спросил он.
- В три.
Джо посмотрел на часы. Было шесть тридцать.
- Она опаздывает на три с половиной часа?
- Да.
- Нам нужно позвонить в полицию и…
- Полиция уже знает, - сказала Жаннин. Завитки ее рыжевато-русых волос сбились на влажном лбу. - Они хотят, чтобы все приехали в Мидоуларк Гарденс, чтобы попытаться понять, что могло случиться.
- Проклятье! - Джо ударил кулаком по забору и увидел, как вздрогнула Жаннин. - Я знал, что ей не следовало отправляться в эту поездку!
Паула положила руку ему на плечо.
- Не сейчас, Джо, - мягко сказала она. - Мы поедем за тобой, - обратилась она к Жаннин. - Где именно на стоянке мы должны встретиться?
- В передней ее части, возле Бьюлах-роуд, - ответила Жаннин и, повернувшись, побежала к калитке. - Вы увидите белый фургон лидера отряда.
Схватив свои вещи, Джо и Паула бросились за ней через корт.
- Может, к тому времени, когда мы доберемся туда, они уже приедут, - предположила Паула, когда они сели в машину Джо. Паула всегда была такой - рациональной и полной оптимизма. Последние четыре года она работала вместе с Джо в аудиторской фирме. Коллега по работе и самый близкий друг. Порой он не знал, что бы он делал без нее, чтобы не сойти с ума. Хотя в данный момент даже Пауле не удавалось смирить его гнев.
Он ударил обеими руками по рулю.
- Мне нужно было подать на Жаннин в суд за этот идиотский курс лечения, - пробормотал он. - Я не должен был позволять моей дочери становиться подопытным кроликом.
- Этот курс лечения на самом деле никак не связан с тем, что Софи до сих пор не приехала из…
- Очень даже связан, - резко оборвал он Паулу. - Если бы она не чувствовала себя лучше, она никогда не поехала бы туда.
- Ты не прав, Джо, - голос Паулы был спокойным. - Разве ты не понимаешь, насколько это замечательно, что она чувствует себя гораздо лучше?
- Болезнь по-прежнему там, Паула, - сказал он. - Она все еще свирепствует. Все еще убивает ее.
Эти слова заставили ее замолчать, она больше не промолвила ни слова, сидя рядом с ним. Последние недели это было основной темой их раздора, и он знал, что она уже устала от этого спора.
Три года Софи лечили самые прославленные врачи в стране в полном составе. Когда Жаннин сказала, что планирует использовать нетрадиционные методы лечения Софи, Джо попросил специалистов отговорить ее. Один из них сказал Джо, слишком резко сказал, что Софи умрет в любом случае, так что практически не важно, какое лечение она проходит сейчас. Однако другой врач часами разговаривал с Жаннин по телефону и лично встречался, но она не отступила от своего решения подвергнуть Софи лечению "змеиным маслом" этого Шеффера.
Джо лично ходил к Шефферу, решительно настроенный попытаться понять, каким образом Гербалина может помочь. Шеффер был плохим собеседником, и встреча с ним нисколько не уменьшила беспокойства Джо по поводу этого курса терапии. Даже голос Шеффера был слабым и нерешительным. Но он сказал Джо, что "практически уверен", что нашел нечто такое, что поможет детям с болезнью Софи. Это и был его ответ на все вопросы Джо.
В начале апреля главный нефролог Софи связался с Жаннин, чтобы рассказать ей о новом исследовании Джона Хопкинса с использованием более традиционного подхода к лечению болезни Софи. Джо умолял Жаннин дать Софи этот шанс, но Жаннин оказалась непоколебимой. Она не хотела больше подвергать Софи страданиям и нашла поддержку у сомнительного источника.
- Это садовник во всем виноват, - пробормотал он, когда поворачивал на Рут, 7.
- Что? - переспросила Паула.
- Садовник в Эйр-Крик. Ну, ты знаешь, Лукас Трауэлл. Парень, о котором родители Жаннин думают, что он педофил.
Он представил, как худой садовник в очках подрезает азалии или мульчирует почву под деревьями в Эйр-Крик. Те несколько раз, когда Джо видел его в саду, Лукас отрывался от своего занятия и пристально смотрел на него. Не просто взглянул на него, а буквально таращился, как будто Джо был представителем какого-то вида растений, которого садовник никогда раньше не видел. Определенно в этом человеке было что-то странное.
- Каким образом он может быть в этом виноват? - удивилась Паула.
- Он сказал ей, что этот курс лечения - замечательная идея и что, по его мнению, это имеет смысл. Ради всего святого, он ведь садовник. И возможно, сумасшедший. Он живет в чертовом домике на дереве. Я поверить не могу, что она прислушалась к нему, а не к врачам Софи.
Родители Жаннин и он объединили свои усилия, чтобы отговорить Жаннин от этого лечения, а также от того, чтобы она отправляла Софи на эти выходные, но у них ничего не получилось. Жаннин, казалось, была околдована этим ненормальным врачом и чудаковатым садовником.
- Представляю, что чувствует Жаннин, - участливо сказала Паула, не желая его расстроить. - Она беспокоится о качестве жизни Софи. Так, как я о своей маме до того, как она умерла.
- Ну, я лично думаю, Жаннин сошла с ума. - Он посигналил водителю, который влез впереди него, отрезав его от Жаннин. - Начнем с того, что она никогда не отличалась особой рассудительностью.
- Послушай, Джо, - сказала Паула, поправляя ремень безопасности так, чтобы иметь возможность повернуться к нему лицом. - Ты зол и расстроен, неудивительно, что ты пытаешься найти виноватого, но правда в том, что даже если Софи до сих пор не приехала из лагеря, в этом не виноват ни Шеффер, ни его курс лечения, ни садовник-педофил, ни Жаннин, ни…
- Жаннин виновата, - прервал ее Джо, обгоняя впереди идущую машину и пристраиваясь опять за машиной Жаннин. - Софи не следовало отправляться в эту поездку. Она никогда не бывала вдали от нас. Даже в те дни, которые она проводила в больнице, рядом с ней всегда был кто-нибудь из нас. Жаннин просто проигнорировала мое мнение. Я этого тоже понять не могу. На протяжении последних нескольких лет мы с ней соглашались во всем, что касалось Софи. А теперь…
- Ты хочешь сказать, что она всегда шла у тебя на поводу?
Он взглянул на Паулу.
- О чем ты? - спросил он.
- Я говорю о том, что Жаннин ни на секунду не подумала о себе, с того момента как Софи заболела, а ты и ее родители свалили всю вину на нее.
- Я никогда открыто не винил ее, - сказал он, однако понимал, что аргумент слабоват и Паула видела его насквозь. - Хотя я все-таки считаю - вероятность того, что проблема Софи возникла из-за работы Жаннин "солдатом Джейн", слишком велика.
- О, Джо, но ведь нет данных о том, что кто-то еще из солдат, участвовавших в операции "Буря в пустыне", родил ребенка с болезнью почек. Просто из-за того, что Жаннин…
- Не будем говорить об этом, ладно?
- Ты всегда говоришь так, когда вот-вот проиграешь спор!
Он едва слушал ее. Они стояли у светофора на Рут, 7, зеленый свет очень долго не загорался. Он видел затылок Жаннин в впереди стоящей машине. Она смахнула волосы с лица… или, может быть, смахнула слезы с глаз, и он смягчился. Если бы он сейчас был в ее машине, он бы прикоснулся к ней. Взял ее руку, наверно. У них уже очень давно не было физического контакта. Но это не означало, что ему этого не хотелось.
- Как я могу так злиться на нее и в то же время так хотеть сжать ее в своих объятьях? - с болью в голосе проговорил Джо.
Паула какое-то время молчала, а потом тихо произнесла:
- Ты все еще любишь ее.