– Вот как? – проговорил Ник, готовясь к самому худшему.
– Отныне заседание совета директоров будет проводиться не ежеквартально, а ежемесячно.
– И вам не лень будет ездить каждый месяц в Фенвик? – пробормотал Ник.
– Мы будем приезжать к вам через раз, – пояснил Мьюлдар. – А через раз вы будете ездить к нам в Бостон. Кроме того, вы будете предоставлять нам финансовые отчеты не ежемесячно, а еженедельно.
– Не вижу проблем, – не торопясь проговорил Ник. – Если мистер Макнелли будет успевать их готовить.
С этими словами Ник опять посмотрел на Скотта Макнелли, но тот так и не поднял глаз.
– Кроме того, – сказал Дэвис Айлерс, – отныне директор корпорации "Стрэттон" может увольнять своих заместителей и других подчиненных непосредственно ему руководителей корпорации только с одобрения совета ее директоров.
– В моем контракте говорится иное, – сказал Ник, чувствуя, как кровь прилила ему к лицу.
– Мы проголосуем за внесение соответствующих поправок в ваш контракт. Мы должны быть уверены в том, что у нас взаимопонимание по кадровым вопросам.
– Насколько я понимаю, – сказал Ник, – вы ожидаете, чтобы я наилучшим образом справился со своими обязанностями. Вы сами утверждаете, что готовы предоставить мне широкую свободу действий. И вы говорили, что не хотите управлять "Стрэттоном" сами, а поручаете это мне.
– Совершенно верно, – сказал Айлерс.
– Как-то это не очень увязывается с тем, что вы только что…
– Мы просто не хотим неприятных сюрпризов, – перебил Ника Мьюлдар, говоривший теперь спокойным тоном человека, не сомневающегося в своей победе. – Вы должны работать по плану. Речь идет о больших деньгах. Очень больших. Одному вам трудно справиться с управлением такой крупной корпорацией. Это не под силу почти никому. Поэтому вы должны опираться на ваших верных помощников, ваших сотрудников. Вот хоть на вашего финансового директора. Он вас не подведет. Рассчитывайте и на нашу помощь. Если вы тут все игроки одной большой команды, рассматривайте нас как своих тренеров, что ли!
– Хорошо, – не теряя самообладания, проговорил Ник и усмехнулся. – Таких тренеров мне как раз и не хватало…
Когда через полтора часа заседание совета директоров закончилось, Ник первым покинул зал для заседаний. Он старался унести оттуда ноги, пока еще был в состоянии держать себя в руках. Ник боялся, что не выдержит, пошлет всех ко всем чертям и подаст в отставку.
"Нет, – думал он. – По своей воле я не уйду. Такого подарка им от меня не дождаться. Пусть они сами меня увольняют".
Согласно условиям контракта, подписанного при продаже "Стрэттона" "Фэрфилд партнерс", в случае немотивированного увольнения Ника эта последняя компания должна была выплатить ему компенсацию в размере пяти миллионов долларов. Впрочем, на момент подписания контракта все разговоры об увольнении Ника казались научной фантастикой. Тогда Ник был в центре всеобщих симпатий.
Выйдя из зала для заседаний, Ник сразу заметил двух человек, сидящих в холле: белобрысого громилу в дешевом костюме и хорошо одетую миловидную негритянку.
Ту же, что видел на похоронах Стадлера.
Полиция!
– Мистер Коновер, – обратилась к нему негритянка. – Нам надо с вами поговорить.
Часть III
Чувство вины
1
Ник провел обоих полицейских в другое помещение для совещаний. Звать их к себе в кабинку он не мог. Там их разговор могли услышать и Марджори Дейкстра, и вообще кто угодно. Решив взять инициативу в свои руки, Ник сел во главе стола и заговорил, как только полицейские уселись на стулья. Он говорил спокойно, веско, деловым тоном, но вежливо. Он объяснил полицейским, что они имеют дело с руководителем крупной корпорации, у которого множество дел, и выразил удивление тем, что они заранее не договорились о встрече с ним или хотя бы просто не предупредили звонком о своем появлении. Затем Ник сказал, что все-таки понимает, насколько важна их работа, поблагодарил их за то, что они взялись за расследование обстоятельств гибели одного из бывших сотрудников корпорации, и сказал, что с удовольствием уделит им сейчас столько времени, сколько ему позволит плотный рабочий график.
На самом деле, Ник был страшно напуган внезапным приходом полиции, явившейся без звонка, словно не желая спугнуть его предупреждением.
– Господа, – подытожил он, – могу уделить вам пять минут. Сегодня я очень занят.
– Спасибо за то, что согласились с нами поговорить, – сказала негритянка.
Белобрысый детина молча пожирал Ника глазами, время от времени часто моргая с видом варана, гипнотизирующего аппетитного суслика. Ник сразу понял, что белобрысый опасен. Негритянка была очень вежливой и рассыпалась в извинениях. Такую нетрудно обвести вокруг пальца. А этот Басби, или Багби, или как его там, видно, в своем деле дока!
– Если вы позвоните моему секретарю и договоритесь с ней о встрече со мной, в следующий раз я с удовольствием побеседую с вами подольше.
– У нас не очень много вопросов, – буркнул блондин.
– Прошу вас, задавайте.
– Как вам известно, на прошлой неделе был найден труп сотрудника корпорации "Стрэттон", – начала негритянка. Она была очень миловидна и отличалась приятными манерами.
– Да, – сказал Ник. – Это был Эндрю Стадлер. Какое несчастье!
– Вы знали Эндрю Стадлера? – продолжала негритянка.
– К сожалению, нет, – покачал головой Ник. – У нас сейчас пять тысяч сотрудников, а два года назад их у нас было десять тысяч, – увы, нам пришлось многих сократить. Мне очень жаль, но у меня нет физической возможности познакомиться с каждым из них лично.
– И все же вы пришли к нему на похороны, – заметила негритянка.
– Конечно. А что в этом такого?
– Вы всегда ходите на похороны своих сотрудников? – спросил блондин.
– Не всегда, но, по возможности, хожу. К сожалению, теперь не все из наших сотрудников рады меня видеть… И все же, я чувствую, что отдать последний долг уважения усопшему – это самое малое из того, что я могу для него сделать.
– Значит, вы не были знакомы с Эндрю Стадлером? – спросила Ника негритянка.
– Нет. Не был.
– Но вы были в курсе его проблем, правда?
– Каких именно?
– Личных проблем.
– Я слышал, что ему приходилось лежать в больнице, но что из этого? Очень многие люди страдают психическими расстройствами, но мало кто из них опасен для общества.
– А откуда вы знаете, что он лежал в больнице? – тут же спросила Ника негритянка. – Вы знакомились с его личным делом?
– Кажется, я читал об этом в газете.
– В газете об этом не писали, – сказал блондин.
– А по-моему, писали, – возразил Ник. – Там было что-то о его проблемах с психикой, да?
– Но о больнице там не писали, – не терпящим возражений тоном заявил блондин.
– Значит, мне кто-то рассказал об этом.
– Ваш директор службы безопасности Эдвард Ринальди?
– Возможно. Я точно не помню.
– Понятно, – пробормотала негритянка и стала что-то записывать к себе в блокнот.
– Мистер Коновер, а Эдвард Ринальди говорил вам, что считает Эндрю Стадлера человеком, зарезавшим вашу собаку? – спросил Ника белобрысый полицейский.
Ник зажмурился, пытаясь вспомнить, о чем договорился с Ринальди.
"– Я скажу ей, что раньше вообще ничего не слышал о Стадлере. Ты ведь так ей и сказал?
– Именно так. Скажи ей, что кто-то, наверное, взбесившийся от злости уволенный работник "Стрэттона", выпотрошил твою собаку, и ты обратился в полицию. Но кто именно этот маньяк, ты не знаешь".
– Нет, Эдди не называл никого по фамилии, – сказал наконец Ник.
– Точно? – с удивленным видом спросила негритянка.
Ник кивнул.
– Сказать вам по правде, для меня это был очень тяжелый год. Я возглавляю компанию, уволившую половину своих сотрудников. Какое, вы думаете, ко мне теперь отношение?
– Вас в Фенвике не очень любят? – подсказала Нику негритянка.
– Мягко говоря… Каких только писем я не получаю от своих бывших сотрудников! На меня злятся, мне жалуются на жизнь так, что у меня разрывается сердце!
– Вам угрожают?
– Возможно.
– В каком смысле – возможно? – спросил мужчина-полицейский.
– Видите ли, здесь на фирме я не сам вскрываю свою почту. И письма с угрозами сразу направляются в службу безопасности. Я не хочу их читать.
– Вы не хотите их читать? – удивился блондин. – А я бы почитал.
– А зачем? Чем меньше знаешь, тем спокойней спишь.
– Вы так думаете? – опять удивился блондин.
– Конечно. Зачем шарахаться от каждой тени?
– Мистер Ринальди сообщил вам, зачем он изучает личное дело Эндрю Стадлера? – настаивала негритянка.
– Я даже не знал, что Эдди изучал дело Стадлера.
– Значит, мистер Ринальди не сообщал вам о том, что занимается Стадлером? – не унималась она.
– Нет. Он вообще никогда ничего не говорил мне ни о каком Стадлере. И я вообще не сую нос в то, чем он занимается, раз он успешно справляется со своими прямыми обязанностями.
– Мистер Ринальди никогда не упоминал вам фамилию Стадлер?
– По-моему, нет.
– Вы меня запутали, – заявила негритянка. – Разве вы сами только что не сказали нам, что мистер Ринальди мог сообщить вам о том, что Эндрю Стадлер ложился в больницу. Но ведь при этом он не мог не упомянуть вам фамилию Стадлера.
Ник почувствовал, что за воротник ему течет тоненькая струйка пота.
– После гибели Эндрю Стадлера Эдди Ринальди мог вскользь упомянуть мне его фамилию, но, честно говоря, я уже не помню.
– Вот как? – пробормотала негритянка и замолчала.
Ник поборол желание вытереть потную шею, не желая демонстрировать, что нервничает.
– Мистер Коновер, – заговорил белобрысый полицейский, – в течение года с начала увольнений к вам в дом несколько раз проникали неизвестные. Это так?
– Да.
– К вам проникал один и тот же человек?
– Трудно сказать точно, но, наверное, да.
– Он вам что-нибудь писал?
– Да. Он писал на стенах. Краской из баллончика.
– Что именно он писал? – спросила негритянка.
– "Здесь не спрячешься".
– Так и писал?
– Да.
– Вам угрожали смертью?
– Нет. С тех пор как два года назад начались увольнения, мне время от времени угрожали по телефону, но убивать меня никто, кажется, не собирался.
– А как вы рассматриваете убийство вашей собаки? – спросил блондин.
– Как я его рассматриваю? Это дело рук сумасшедшего. Маньяка! – немного подумав сказал Ник и тут же прикусил язык.
А что, если полицейские решат, что под "сумасшедшим" он имеет в виду Стадлера?
И действительно, негритянка с мрачным видом кивнула и что-то записала к себе в блокнот.
– А что в полиции Фенвика? Кого-нибудь подозревают?
– Кто их знает!
– Мистер Ринальди участвует в обеспечении вашей личной безопасности за пределами работы? – спросила негритянка.
– Чисто по-дружески, – ответил Ник. – После убийства моей собаки я попросил его поставить мне новую сигнализацию.
– Значит, вы обсуждали с ним это происшествие? – продолжала негритянка.
Ник слишком долго колебался. Что же именно говорил ей по этому поводу Эдди? Говорил он ей, что ходил к нему домой после того, как зарезали Барни? Жалко, что не удалось поговорить с Эдди подольше! Узнать бы все, что он говорил негритянке! Все, до последнего слова!
– В общих чертах. Посоветовался с ним насчет новой сигнализации.
Теперь Ник с ужасом ждал следующего совершенно логичного для него вопроса: приходил ли Ринальди к нему после того, как в бассейне нашли выпотрошенного Барни? Что прикажете на это ответить?!
Вместо этого негритянка спросила:
– Мистер Коновер, как долго вы живете в вашем коттеджном поселке?
– Около года.
– Вы переехали туда после объявления о сокращении штатов?
– Примерно через год после этого.
– А зачем вы вообще там поселились?
– На этом настояла моя жена.
– Почему?
– Она волновалась.
– По какому поводу?
– Она опасалась за безопасность нашей семьи.
– Какие у нее для этого были основания?
– Не знаю. Наверное, что-то предчувствовала. Она ведь понимала, что далеко не все желают нам добра.
– Значит, вы знали об угрозах, – сказала негритянка. – Почему же вы только что сказали, что не знаете и не желаете знать ни о каких угрозах?
Ник сложил руки перед собой на столе. Он чувствовал, что вот-вот поддастся панике, как загнанное в угол животное, и решил отвечать четко и по делу.
– Я не знал и не знаю ни о каких конкретных угрозах. Однако я слышал, что такие угрозы раздавались, и о том, что отдельные психически нестабильные личности способны причинить вред мне и моей семье. Вокруг ходят самые разные слухи, и я не собирался дожидаться, когда самые худшие из них подтвердятся. Еще меньше собиралась этого ждать моя жена.
Оба полицейских вроде бы удовлетворились ответом Ника.
– А к вам в дом проникали до того, как вы переехали в коттеджный поселок?
– Нет. Никогда.
– Вот и прячься за забором, – усмехнулся белобрысый детектив. – И какой со всего этого прок?
– Почти никакого, – согласился с ним Ник.
– Но стоит это немалых денег, – буркнул блондин.
– Конечно.
– Однако вам это по карману.
– Это не я решил туда переезжать, а моя жена, – пожал плечами Ник.
– Ваша жена, – проговорила негритянка. – Она ведь погибла в прошлом году, так?
– Да.
– В обстоятельствах ее гибели не было ничего подозрительного?
– Ничего, – немного помолчав, проговорил Ник. – Она погибла в автомобильной катастрофе.
– За рулем были вы? – спросила негритянка.
– Нет. Она.
– Кто-нибудь был нетрезв?
– Да, – ответил Ник. – Водитель другой машины был сильно пьян.
– А вы были трезвы?
– Я был трезв, – поджав губы, буркнул Ник и посмотрел на часы. – Боюсь, что…
– Спасибо, что нашли для нас время, – сказал блондин и поднялся на ноги, но негритянка не двинулась с места.
– С вашего позволения, еще только пару вопросов, – сказала она.
– Может быть, в другой раз? – спросил Ник. – Я на самом деле очень…
– Прошу вас, потерпите ещё одну минуту. Мне очень хотелось бы довести наш разговор до конца… У вас есть огнестрельное оружие, мистер Коновер?
– Нет, – покачал головой Ник, надеясь, что его лицо не залилось при этом краской.
– Ни пистолета, ни револьвера?
– Нет. Вообще ничего.
– Хорошо… А где вы были вечером в пятницу на прошлой неделе?
– Дома.
– В котором часу вы легли спать?
– В пятницу?
– Да. Неделю назад.
Ник на мгновение задумался.
– Я был дома.
– И во сколько же вы легли спать?
– Ну я точно не помню, но обычно я ложусь в одиннадцать или в половине двенадцатого.
– Значит, в половине двенадцатого вы были уже в постели?
– Скорее всего. – Теперь Ник понял, что негритянка гораздо умнее и опаснее белобрысого верзилы, который только и умел, что грозно вращать глазами.
– А ночью вы не просыпались?
– Кажется, нет.
"О Господи! – думал Ник. – К чему она клонит?"
– Ну хорошо, – наконец сказала негритянка и поднялась на ноги. – Еще раз спасибо за то, что нашли время с нами поговорить.
Ник распрощался за руку с обоими полицейскими.
– Заходите ко мне в любое время, – пригласил он их. – Только позвоните заранее.
– Обязательно, – сказала негритянка, собралась было уходить, но замешкалась и заговорила опять: – Мне действительно неудобно отнимать время у такого занятого человека, как вы, мистер Коновер, но дело в том, что речь идет не просто о трупе, а о трупе того, кто был живым человеком, за которого кто-то переживал, которого кто-то любил. Ведь каждого из нас кто-то любит.
– Хотелось бы верить в то, что вы правы, – сказал Ник.
2
Проводив обоих полицейских до лифта, Ник вернулся в зал для заседаний, чтобы поговорить с Тоддом Мьюлдаром, но в зале уже никого не было. Поэтому Ник направился к своей кабинке. Шел он окружным путем. Мимо кабинки Скотта Макнелли.
Рядом с ней Ник поздоровался с Глорией, маленькой деловитой секретаршей Скотта Макнелли с широким лицом и светлой челкой.
– Здравствуйте, мистер Коновер, – сказала Глория. – Мистер Макнелли как раз…
– Большое мы сегодня сделали дело! – перебил в этот момент свою секретаршу возникший из-за перегородки Скотт Макнелли.
– Неужели? – пробормотал Ник и направился за перегородку прямо к большому овальному столу, за которым Макнелли проводил совещания со своими подчиненными.
– Перед нами открылись новые перспективы! – заявил Макнелли и начал собирать со стола папки с документами. – Ну и как тебе этот Файнголд?
– Вполне, – осторожно ответил Ник, дожидаясь, пока Макнелли переложит бумаги в шкаф.
– Он отличный парень! Между прочим, любитель тяжелого рока!
– Именно такой вам и нужен.
– В каком смысле?
– Он будет прекрасно смотреться на моем месте, ведь я ничего не смыслю в тяжелом роке.
– Ну перестань, пожалуйста. С его помощью мы просто укрепили совет директоров. Ты же его совсем не знаешь! А он – молодец! Когда мы с ним работали на…
– Почему я узнал о решении "Атлас-Маккензи" не подписывать с нами контракт от Мьюлдара, а не от тебя? – перебил Скотта Макнелли Ник. – Что ты задумал?
– Ничего я не задумал! – Скотт Макнелли покраснел и опустил глаза. – Я же говорил тебе! Хардвик позвонил мне, когда мы ехали на ужин. Я пытался до тебя дозвониться, но ты, наверное, отключил мобильник.
– Мог бы оставить мне сообщение.
– О таких вещах лучше говорить лично.
– Отправил бы мне электронную почту. Позвонил бы мне сегодня утром до совета директоров. Что вообще это значит? Почему я должен узнавать такие вещи от этого мерзавца Тодда Мьюлдара?!
– Я не смог с тобой связаться, извини! – всплеснул руками Скотт Макнелли.
– И о том, что тебя собираются ввести в состав совета директоров, ты тоже не смог мне сообщить? – рявкнул Ник.
Не отрывая глаз от стола, Скотт Макнелли пробормотал дрожащим голосом:
– Я ничего не…
– Что?! Не смей врать, что ты ничего заранее не знал!.. И все-таки, почему ты меня не предупредил? Опять не мог до меня дозвониться?
– Я… Я не мог, – пробормотал Макнелли дрожащим голосом, но при этом поднял наконец глаза, в которых сверкала злоба.
– Не мог?! Что ты несешь! Ты знал, что тебя введут в состав совета директоров, и не мог мне об этом сказать? Ты выставил меня на посмешище!
– Никто не выставлял тебя на посмешище, – сказал Макнелли. – Все не так просто. Конечно, мне следовало бы тебя предупредить, но Мьюлдар попросил меня молчать. Знаешь, поговори об этом лучше с ним.
– Обязательно поговорю, – сказал Ник.
"И не надо водить меня за нос!" – хотел было добавить он, но в последний момент что-то его остановило.
Ника поджидала Марджори Дейкстра с конвертом в руке.
– Здесь чек, который вы заказали.
– Спасибо! – Ник взял чек и хотел было пройти к себе, но Марджори его удержала.