15
Возвращаясь из школы на работу, Ник задумался о Кэсси Стадлер.
Кэсси была не только очень красива, – у Ника было более чем достаточно очень красивых женщин, особенно в молодости, – Кэсси была настолько умна и проницательна, что это его даже пугало. Казалось, Кэсси видит Ника насквозь. Пожалуй, она знала его лучше, чем он знал себя сам.
Кроме того, она очень привлекала Ника физически. Он первый раз за год с лишним оказался в одной постели с женщиной и почувствовал прилив сил. До этого ему казалось, что он вообще забыл, как это делается. Теперь же, вспоминая о вчерашнем дне, он не мог избавиться от эрекции.
Потом Ник вспомнил, кто Кэсси такая и как он с ней познакомился. Настроение его сразу ухудшилось, и он вновь ощутил жгучее чувство вины.
"С ума сойти! – думал он. – Я убил человека, а теперь сплю с его дочерью! С ума сойти! Что я делаю?! А если она все узнает? И вообще, сколько это может продолжаться?"
И все-таки Нику ужасно хотелось увидеться с Кэсси. Именно это желание его и пугало. Было уже достаточно поздно, и возвращаться на работу смысла не имело.
Остановив машину у тротуара, Ник вытащил из кармана пиджака лист бумаги, на котором записал телефон Кэсси. Весь во власти желания, не прислушиваясь больше к голосу совести, он достал мобильный телефон и набрал номер девушки.
– Алло, – сказал он, когда Кэсси подняла трубку. – Это Ник.
– Ник… – через мгновение проговорила Кэсси и замолчала.
– Я только хотел… – начал было он и тоже замолчал.
А что он, собственно, хотел? Повернуть время вспять? Сделать так, чтобы тогда ночью ничего не случилось? Все исправить? Но ведь это же невозможно! Что же он тогда хотел? Просто услышать ее голос, вот что!
– Я только хотел…
– Я знаю, – перебила его Кэсси.
– Ну как ты?
– А ты?
– Я хочу тебя видеть, – сказал Ник.
– Ник, – сказала Кэсси, – по-моему, тебе лучше держаться от меня подальше. У меня слишком много проблем. Честное слово.
"Много проблем? – Ник чуть не рассмеялся. – Да что ты знаешь о проблемах?! Ты еще не видела меня со смит-вессоном в руках!"
При этой мысли Нику чуть не стало плохо.
– По-моему, ты не права.
– Тебе не кажется, что ты и так достаточно для меня сделал?
Ник чуть не подпрыгнул на сиденье. Я для нее достаточно сделал?! Это как посмотреть…
– Я не очень тебя понимаю, Кэсси.
– Не думай, пожалуйста, что я не оценила твоего отношения ко мне. Мне было очень хорошо с тобой, но, по-моему, нам надо остановиться на этом. У тебя работа – огромная компания, которой нужно управлять. У тебя семья, которую ты должен сохранить. При чем тут я?
– Я как раз еду с одной встречи, – сказал Ник. – Я буду у тебя через пять минут.
– Привет! – сказала Кэсси, открывая пыльную дверь. На ней были потертые джинсы и заляпанная краской белая футболка. Она улыбнулась, и в уголках ее глаз собрались морщинки. Она выглядела посвежевшей, и голос ее звучал бодрее. – Я не думала, что ты приедешь.
– Почему?
– Ну, знаешь, мужчины часто не возвращаются. Им кажется, что женщины хотят их окрутить.
– Может, я не такой, как все мужчины.
– Вполне возможно. А поесть ты сегодня ничего не захватил?
– В багажнике есть банка с омывателем стекол.
– Спасибо, но у меня от него болит голова… Что бы мне в следующий раз заказать? Как мило, что директор "Стрэттона" ходит для меня за покупками.
– Ник-Мясник имеет полное право покупать мясопродукты.
– Я бы предпочла обезжиренный йогурт, – заявила Кэсси и пропустила Ника в дом. – А в его отсутствии я заварю тебе чая, который ты купил в прошлый раз.
Кэсси исчезла на кухне. В доме играла музыка. Женский голос пел что-то о том, как страшно иногда бывает и самому отважному человеку.
– Ты сегодня отлично выглядишь, – сказал Ник, когда Кэсси вернулась с кухни. Она успела переодеться.
– Сегодня я уже почти в форме, – сказала девушка. – Раньше ты имел дело со мной в депрессивном состоянии. Ты же знаешь, что такое депрессия?
– Пожалуй, да. Но ты сегодня действительно в отличной форме.
– А ты выглядишь отвратительно, – мимоходом обронила Кэсси.
– У меня был трудный день, – сказал Ник.
Кэсси растянулась на диване с грубой обивкой, прошитой золотой ниткой на манер пятидесятых годов.
– Много проблем? Может, расскажешь?
– Честное слово, не хочется жаловаться.
– Ну давай, расскажи. Я ведь тут сижу совсем одна, и мне никто никогда ничего не рассказывает.
Ник откинулся на спинку допотопного зеленого кресла и стал рассказывать Кэсси о слухах, якобы ходивших о продаже "Стрэттона", опуская при этом некоторые подробности. Ник не упомянул имени Скотта Макнелли и не стал говорить о том, что его собственный финансовый директор, кажется, водит его же за нос. Сейчас Нику было неприятно об этом даже думать.
Обхватив руками колени, Кэсси собралась в клубок и внимательно слушала Ника.
– И в довершение всего мне позвонили из школы Лукаса, – выпалил он и замолчал. Он уже отвык рассказывать другим людям о своих делах и своей жизни. С момента гибели Лауры прошло уже столько времени, что он разучился.
– Ну и что произошло в школе? – спросила Кэсси.
Ник все ей рассказал, не умолчав о том, как звонил сыну домой, о том, что тот ему ответил, и о том, как тот повесил трубку.
Случайно посмотрев на часы, Ник внезапно понял, что не закрывает рта уже пять минут.
– Я никогда этого не понимала, – сказала вдруг Кэсси.
– Что именно?
– Зачем детей выгоняют из школы на три дня. Чего этим пытаются добиться? Чтобы они сидели дома?
– Наверное.
– Но ведь детям только этого и нужно. Они же спят и видят, как бы не ходить в эту проклятую школу!
– Может, они должны считать себя униженными в глазах товарищей?
– Подросток, скорее, будет этим гордиться.
– Я бы не стал этим гордиться.
– Ты, наверное, был паинькой, любимчиком учителей.
– Вот уж нет. Я был совершенно нормальным подростком. Только я проявлял больше осмотрительности. Я не хотел, чтобы меня выгнали из хоккейной команды… Кстати, а что там с чаем?
– На этой слабенькой электрической плите чай закипает целую вечность. Папа не разрешал провести к нам в дом газ. Почему-то он его недолюбливал. – Кэсси наклонила голову и прислушалась. – Кажется, закипает.
– Пора бы!
Кэсси вернулась с двумя горячими кружками.
– Это просто черный чай. Я, конечно, видела, что ты купил мне ромашку в пакетиках и даже каву-каву, но вряд ли тебе самому они пришлись бы по вкусу.
– Да уж. Лучше не надо.
– Почему-то у меня такое чувство, словно ты принимаешь меня за одну из сумасшедших, исповедующих веру "Эры Водолея", – пробормотала Кэсси. – Возможно, потому, что я такая и есть. Чего греха таить? Ты производишь стулья, я преподаю асаны… Выходит, мы оба помогаем людям принять сидячее положение!
– Так, может, расскажешь мне о моей ауре?
– У меня слишком практический склад ума, – усмехнулась Кэсси. – В этом я вся в папу. Чакры и все такое никогда меня особенно не привлекали.
– А я думал ты немножко не от мира сего.
– Неужели? – Кэсси отпила маленький глоточек чая. – А кто, интересно, будет решать за меня мои проблемы?.. Кстати, почему ты не пьешь чай?
– Потому что чай не похож на кофе.
Кэсси взяла бутылку бурбона "Четыре розы" с низкого столика у дивана.
– На. Плесни в чай. Тебе понравится.
Ник налил в кружку немного бурбона, и чай действительно показался ему приятным.
– Так почему же ты все-таки пришел? – прищурившись, спросила его Кэсси. – Ради меня или потому что сам хотел?
– По обеим причинам.
– Значит, ты решил мною заняться? – усмехнулась Кэсси.
– По-моему, ты не такая беспомощная, чтобы кто-то тобой занимался.
– В целом ты прав.
– Ну что ж, имей в виду, что, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты можешь на меня рассчитывать.
– Ты со мной решил распрощаться?
– Да нет, конечно!
– Ну и отлично! – Кэсси встала с дивана, подошла к окну и опустила жалюзи. В комнате воцарился полумрак. – Очень рада, что ты еще не уходишь.
Ник подошел к Кэсси со спины, обнял ее и стал гладить ей живот под вязаной кофточкой.
– Пошли наверх? – предложил Ник.
– Подожди, – пробормотала Кэсси.
Ник прижал ладони к грудям девушки и стал ласкать набухшие соски и целовать ей шею.
– Как хорошо! – прошептала Кэсси.
Не поворачиваясь, она сжала руками Нику бедра и прижалась к нему всем телом.
На этот раз Ник овладел ею сзади.
Ник с трудом перевел дух. Кэсси повернулась к нему. Она улыбалась, глаза ее сияли.
Пока Ник приходил в себя, Кэсси глотнула чаю и прилегла рядом с ним на диване. Она тихо подпевала в такт музыке, доносившейся со стороны проигрывателя.
– У тебя красивый голос, – похвалил ее Ник.
– Я пела в церковном хоре. Мама не вылезала из церкви и таскала меня с собой… Так вот, о тебе, – с неожиданным жаром заговорила Кэсси. – Ты не должен сдаваться. Если началась борьба не на жизнь, а на смерть, ты должен отдать ей все силы.
– Я всегда так играл в хоккей.
– В хоккее нельзя ни на секунду расслабляться!
Ник улыбнулся. Выходит, Кэсси и хоккей смотрит!
– Это точно. Игра развивается молниеносно. Расслабься хоть на мгновение, и все пропало.
– На "Стрэттоне" ты тоже никогда не расслаблялся?
– Похоже, что расслаблялся.
– Мне кажется, люди иногда недооценивают тебя, потому что им кажется, что ты хочешь любой ценой добиться того, чтобы тебя любили. Впрочем, если кто-то умудрится вывести тебя из себя, он горько в этом раскается.
– Может быть… – в голове у Ника закрутились мрачные воспоминания, которые он поспешил отогнать.
– Могу поспорить, что ты уже удивил многих. Возьмем, например, Дороти Деврис. Думаю, за последние несколько лет она к тебе охладела. Правда?
Ник удивленно заморгал. Раньше он никогда об этом не задумывался, но Кэсси, безусловно, была права.
– Откуда ты знаешь?
Кэсси опустила глаза.
– Ты только пойми меня правильно. Когда вдова Мильтона Девриса назначала его преемника, у нее в голове кружилось множество самых разных соображений. Но при этом она совершенно точно не искала человека, способного затмить собой ее дорогого Мильтона. Ей нужен был надежный человек. Твердый исполнитель ее воли и не более того. Человек, о котором можно было бы сказать: "Конечно, он не Мильтон. Но кто ж может сравниться с Мильтоном!" Дороти могла бы, как это обычно делается, объявить конкурс на замещение вакантной должности генерального директора "Стрэттона" и найти какого-нибудь опытного руководителя. Но ей это было не нужно. Ей была нужна копия Мильтона в миниатюре. А потом ты развернулся во всей своей красе и затмил собою память о Мильтоне Деврисе. Может, в финансовом отношении Дороти от этого только выиграла, но твоя популярность начала действовать ей на нервы.
Ник покачал головой.
– Ты со мной не согласен?
– Согласен, – медленно проговорил Ник, – только это раньше не приходило мне в голову. Твои слова заставляют меня задуматься, и я вынужден с ними согласиться. Дороти, конечно, рассчитывала, что все будет по-другому. Да я и сам не знал, как все обернется. Получив должность директора, я в первую очередь нашел себе несколько способных помощников и предоставил им свободу действий. Может, я сам и не семи пядей во лбу, но, по-моему, у меня хорошо получается разыскивать умных людей.
– Пока твои помощники тебе верны, у тебя все будет в порядке. Но стоит им изменить семье, как у тебя возникнут серьезные проблемы.
– Семье?
– "Стрэттону". Вашей большой семье.
– У тебя не глаза, а рентген, – сказал Ник. – Ты видишь людей насквозь.
Внезапно у Ника похолодело внутри. А что если она все понимает? А вдруг она видит кровь у него на руках?
– Об этом писали.
– Кто?
– Точно не помню. Может быть, Анаис Нин…"Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какими можем их видеть".
– Я не совсем понял…
– Сложней всего иногда бывает понять людей, которых мы любим. Например, тебе трудно понять сына.
– Теперь он для меня полная загадка.
– Когда твои дети вернутся домой?
– Меньше чем через час.
– Я бы хотела на них посмотреть, – сказала Кэсси.
– Я думаю, не стоит…
Кэсси вскочила на ноги и судорожно попыталась пригладить свои торчащие во все стороны волосы.
– Извини! Я сама не понимаю, как это могло прийти мне в голову! – сказала она, изменившись до неузнаваемости. – Конечно, не стоит! Кто я такая? Я тут вообще ни при чем. Да мне бы и самой стало за себя стыдно! – с этими словами Кэсси подтянула заляпанные краской джинсы. – Не будем больше об этом. Ты всегда сможешь приезжать ко мне… Когда захочешь. До свидания, Ник. Возвращайся к своей семье.
– Ты неправильно меня поняла, Кэсси, – пробормотал Ник.
Кэсси замолчала. Ник взглянул в ее глаза и увидел в них бездну печали. Он почувствовал прилив нежности, и ему стало стыдно.
– Поехали к нам ужинать, – предложил он.
16
Ник ждал в очереди перед воротами своего коттеджного поселка. Кэсси грустно молчала. Ник волновался, но он взял себя в руки и не барабанил по рулевому колесу.
– Добрый вечер, Хорхе, – сказал Ник, медленно проезжая мимо охранника.
Кэсси наклонилась и выглянула из окошка.
– Добрый вечер. Меня зовут Кэсси.
– Добрый вечер! – ответил Хорхе и улыбнулся шире, чем обычно.
Ник отметил про себя вежливое поведение Кэсси, не забывшей поздороваться даже с такой пешкой, как охранник у ворот. Если только она не хотела продемонстрировать этим солидарность трудящихся перед лицом эксплуататоров-капиталистов, такое поведение можно было считать лишь признаком очень хорошего воспитания.
Ник не знал, как отреагируют его дети на появление в их доме новой женщины. На самом деле он очень нервничал. Кэсси была первой женщиной, с которой он вступил в неофициальные отношения после смерти Лауры, и он с трудом представлял себе, как к этому отнесутся его дети. С большой степенью уверенности можно было предположить, что Лукас будет держать себя враждебно, – такое защитное поведение он в последнее время обнаруживал ко всем окружающим. А Джулия? Ник терялся в догадках. Он вспоминал о том, что, по теории Фрейда, дочка может не захотеть ни с кем делиться любимым отцом. Кроме того, Джулия слепо любила покойную мать и могла возмутиться тем, что ее отец обратил внимание на другую женщину.
Можно было ожидать любых, самых неприятных сцен. При этом хуже всего должно было прийтись Кэсси. Ник очень за нее переживал и уже раскаивался в том, что втянул ее в эту историю. Наверняка лучше было найти какой-то более деликатный способ познакомить Кэсси с детьми.
Наконец они подъехали по дорожке к дому. Кэсси присвистнула.
– Шикарный дом, – сказала она. – Не ожидала. Как-то не в твоем стиле.
– Может, и не в моем, – признался Ник и ему стало немножко стыдно, словно он в чем-то упрекнул Лауру.
Кэсси покосилась на большой желтый мусорный бак в углу баскетбольной площадки.
– Ремонт?
– Легче начать, чем закончить.
– Portoncini dei morti, – произнесла Кэсси.
– Ты в Америке, – усмехнулся Ник. – Попробуй выучить английский.
– Ты наверняка не бывал в Губбио.
– Если там не производят мебель, не бывал.
– Это городок в Италии. Недалеко от Перуджи. Потрясающее место. Я там целый год занималась живописью. А точнее, валяла дурака. Место замечательное, но страшноватое. Постепенно начинаешь замечать, что в старой части города у домов заложены кирпичами дверные проемы. Оказывается, у них был древний обычай – закладывать кирпичами дверь, когда из нее выносили покойника. Такие двери и называли portoncini dei morti – "двери мертвецов". Призрачные двери.
– Каменщики у них не сидели без дела, – сказал Ник и вспомнил слова Лауры: "Это же первое, что люди видят у нас дома! На входной двери нельзя экономить!" Вот тебе и "дверь мертвецов"!
– Это был дом Лауры, да? – спросила Кэсси.
– В известном смысле.
Дверь им открыла Марта.
– Я вас предупреждал, что к ужину у нас гости, – напомнил ей Ник.
Марта не протянула Кэсси руку, а только пробормотала "Очень приятно" не слишком вежливым тоном, который приберегала для звонивших по телефону незнакомцев.
– А где Джулия? – спросил Ник у Марты.
– Смотрит телевизор в гостиной. Эмили увезли совсем недавно.
– А Люк?
– Он у себя. Говорил, что не останется ужинать.
– Останется как миленький, – ледяным тоном проговорил Ник и с ужасом вспомнил о том, что ему предстоит с сыном серьезный разговор о случившемся в школе, обещавший перерасти в грандиозный скандал.
Пожалуй, стоит отложить этот разговор на завтра!
Ник проводил Кэсси в гостиную, где Джулия смотрела по телевизору какое-то безумное ток-шоу.
– Привет, Джулия, – сказал Ник. – Познакомься, это Кэсси.
– Привет, – достаточно вежливо, но не слишком дружелюбно сказала Джулия и отвернулась к экрану.
– Кэсси будет с нами ужинать.
– Ладно. – Джулия опять повернулась и сказала Кэсси: – Обычно мы ужинаем одни.
С этими словами девочка снова повернулась к экрану, где кому-то как раз залепили в лицо кремовым тортиком.
– Не бойся, я ем мало, как птичка. Только что-нибудь поклюю. У вас нет сочных дождевых червей?
Джулия хихикнула.
– Ты болеешь за бейсбол?
– Ну да, – неуверенно ответила Джулия. – Это потому, что у меня футболка такая?
– Я болею за "Тигров Детройта".