Клара кивнула.
- Как говорил коллега из ФБР, что был у нас в прошлом году? "Not everyone is built for guilt".
- Что правда, то правда, - ответил Винтерфельд и затянулся сигариллой.
Оба снова на время замолчали.
- Так что я хотел сказать… - Винтерфельд провел рукой по волосам и выпустил дым. - Вы выполнили потрясающую поисковую работу по поимке Оборотня. Такой неорганизованный, звериный преступник мне еще не попадался. Я даже думать не хочу, как проходило бы судебное разбирательство. - Винтерфельд передернул плечами.
- Ну да, теперь наш друг отправится в холодильник в Моабите, на следующей неделе там будет минус восемьдесят. Там он отдохнет.
С легкой улыбкой Винтерфельд повернулся к ней.
- Я должен вас поблагодарить за Белльмана. Вы же знаете старую поговорку: долг платежом красен, и Белльман определенно не исключение, но в этот раз, похоже, все серьезно. Он непременно хочет с вами поговорить еще раз и лично поблагодарить за великолепно выполненную работу. Как долго вы здесь пробудете?
- До пятницы, - ответила Клара.
Еще пару дней, чтобы окончательно закрыть дело и привести в порядок канцелярщину, после можно наслаждаться отпуском. Две недели. Она еще не знала, куда поехать. Возможно, решит в последнюю минуту. Куда-нибудь. Как-нибудь.
- Белльман зайдет еще раз. Завтра до обеда он будет в Федеральном ведомстве уголовной полиции в Висбадене, но потом вы у него по списку первая.
- Это меня радует, - кивнула Клара.
Она испытывала к шефу уголовной полиции Берлина смешанные чувства. Белльман слыл выдающимся организатором, но когда что-то шло вопреки его ожиданиям, он мог быть очень неприятным, особенно если узнавал о случившемся задним числом.
- Так что же? - бросила она Винтерфельду и лукаво взглянула на него. - Что говорит ваше шестое чувство? Я рассчитывала, что вы молчать не будете, молчание - это как затишье перед бурей. Или у нас на этот раз действительно затишье?
Винтерфельд пожал плечами и стряхнул пепел вниз с третьего этажа, тот исчез среди кустов и труб теплотрассы.
- Иногда затишье - это и есть затишье. Но вы правы. В большинстве случаев это момент, когда на мишени замирает луч лазерного прицела, прежде чем в следующую секунду грянет выстрел. - Винтерфельд глубоко вздохнул и сунул пачку сигарилл в карман брюк. - А вдруг нам повезет? Может, нас на самом деле ждет маленькая передышка. Во всяком случае, вас. У вас же отпуск. А мы с Германном займемся бумажной рутиной, обсудим психотип убийцы для этого Оборотня. Может, потом и у нас будет неделя поспокойнее.
Германн работал ассистентом у Винтерфельда и к тому же был экспертом в киберпреступлениях. Крупный, молчаливый мужчина с гладко выбритой головой. Он всегда был готов на сто процентов, если того требовала ситуация. Он мог ужасно выглядеть, но работать на полную катушку. Он казался Кларе медведем гризли, которого нужно вдоволь кормить медом, чтобы тот оставался плюшевым.
Винтерфельд последний раз выпустил дым, затушил сигариллу о подоконник и бросил окурок в темноту.
- Между прочим, - сказал он, закрывая окно, - Мартин Фридрих все еще в бюро. Вы же хотели с ним познакомиться. Утром он улетает в Висбаден, чтобы выступить с докладом на осеннем заседании в Федеральном ведомстве уголовной полиции. И я не знаю, успеет ли он вернуться до вашего отпуска.
- Ну, тогда я к нему зайду, - ответила Клара и отпила кофе. - Четвертый этаж?
- А где же еще?
- Звучит так, словно он там живет.
Винтерфельд посмотрел на Клару взглядом опытного наставника, кем он и был во время ее обучения.
- Четыре, - ответил он, - несчастливое число у китайцев, потому что оно созвучно со словом "смерть".
Клара усмехнулась.
- Снова что-то заумное. Тяжело было в этот раз?
- Непросто. - Винтерфельд тоже улыбнулся. - Хороших вам выходных!
Он развернулся и, тяжело ступая, пошел по коридору.
Глава 8
- Простите, - сказала женщина в окошке терминала "Люфтганза Сенатор Лаундж", когда Торино уже почти прошел мимо нее, - могу я взглянуть на ваш билет? У вас статус "сенатор"?
- А какой же еще, по-вашему? - резко бросил Торино и помахал билетом, словно отгонял мух. - Может, "заклинатель змей"?
Он вошел в новый зал "Люфтганза Сенатор Лаундж". "Люфтганза" и управление аэропорта два года назад затеяли здесь стройку, но теперь терминал был открыт, и Торино в нем разочаровался. "Черт, чем эти идиоты все это время занимались?" Сопя, он поставил сумку и чемодан на колесиках и осмотрелся. "Такое могли натворить только немецкие строители, - подумал он. - Берутся за работу в последний момент, только халтурить умеют, а в конце выставляют счет, которому позавидовал бы любой инвестор".
Он оглядел зал и заметил партнера по переговорам. Том Мирс, исполнительный директор фирмы "Ксенотех", путешествовавший в статусе HON, считался одним из лучших клиентов "Люфтганза", но снизошел до терминала "Сенатор Лаундж". С одной стороны, потому что Альберт Торино летел в статусе "всего лишь сенатор", с другой - остальные VIP-пассажиры не могли услышать обрывки разговоров, не предназначенные для их ушей. Но лучше всего было бы встретиться в зале бизнес-класса, чтобы вообще никто не мешал. Этим классом летали подчиненные боссов от торговли и практиканты из консультаций по вопросам менеджмента, которые сами не могли и слова сказать.
Том Мирс отвечал за глобальную стратегию "Ксенотеха" - самого большого веб-портала в мире. "Ксенотьюб", видеоканал интернет-гигант, считался самым посещаемым видеоресурсом в мире - канал, ключ к которому был только у Мирса. Он был словно апостолом Петром в воротах Интернета.
Торино присмотрел сайт "Ксенотьюба" для своего нового шоу-формата. Остается лишь правильно обработать Мирса, потому что тот не был в восторге от порнографических проектов Торино, хотя и считал его идеи "в принципе нормальными", как он выражался. Торино полагал, что Мирс их все равно не поймет.
Мирс, рыжеватый мужчина с голубыми глазами и выдвинутым вперед утесом-подбородком, уткнулся в газету "Файненшл таймс", поверх которой время от времени поглядывал то на вход в зал, то на табло прилетов и вылетов.
- Альберт! - воскликнул он и поднялся, когда заметил Торино. - Here you are! How was your flight?
- Work and pleasure in good measure, - ответил Торино и продолжил говорить на английском: - Почти закончил презентацию для инвесторов, поел нормально, а поспать практически не смог.
Мирс указал на место рядом. Торино взял в автомате капучино и опустился в кресло около него.
- Итак, - начал Мирс, - перейдем к делу, через двадцать минут я лечу во Франкфурт. Ты хочешь сделать смесь из шоу "Американский идол" и "Минута славы", так?
- Чепуха! - Торино всыпал сахар в кофе и тщательно перемешал его длинной пластиковой палочкой. - Это все отработанный материал. Обычные шоу звездного формата оказываются телятами, для которых секс до брака - настоящий скандал.
- Они все так говорят. - Мирс отпил воды из бутылки. - Я просмотрел твое электронное письмо, но понял только, что пользователям предстоит самим определить суперзвезду.
- Именно, - ответил Торино. - Суть прежних форматов заключалась в том, что зрителям предлагали ограниченное число кандидатов, о которых жюри говорит, что они не более чем дегенераты, от которых завтра же нужно избавиться. Но для небольшой группы участников это правило не действует, они-то и становятся новыми суперзвездами.
- И этот принцип работает железно, - добавил Мирс.
- Да, потому что диванные имбецилы там, снаружи, в зомбистане, глотают все, - он ткнул пальцем на дверь "Сенатор Лаундж", словно там начинался другой мир. - И пока никто действительно не захочет чего-нибудь новенького, все будут рады этой тухлятине, даже после того как попробовали ее сотню раз.
- И что?
- Как что? - переспросил Торино. - Это же ничего общего не имеет с многообещающей интерактивной медиакультурой. Зрителю насильно предлагают то, чего он, может, вовсе не хочет видеть. Если продукт нравится создателям, это еще не означает, что он нравится зрителям. Червь, - Торино поднял указательный палец, - должен прийтись по вкусу рыбе, а не рыбаку!
- Милое сравнение, - ответил Мирс. - И что дальше?
- Ответный вопрос, - бросил Торино. - Что, если тебе как зрителю, например, нравятся длинноногие модели, а по телевизору показывают какого-то балабола, рекламирующего диетические продукты? Или ты тащишься от стройных, а тебе говорят, что сейчас будет королева красоты из Эфиопии?
Мирс глянул на табло с вылетами и закусил нижнюю губу.
- Возможно, я и додумаюсь до мысли, что хорошо бы самому выбирать, что смотреть.
- Именно, - сказал Торино. - У тебя как у зрителя должна быть возможность выбрать свою топ-модель.
- Это значит, что зрители ставят на понравившихся моделей? Как на ипподроме?
- Совершенно верно! - кивнул Торино, помешивая капучино и наблюдая за караваном китайских торговцев, которые потянулись в сторону выхода. - Модели на этой платформе смогут сделать собственную страничку и будут там представлять себя зрителям. Как на тех форумах, где народ ищет друзей, секс или еще бог весть что. Одновременно зрители на этой платформе могут сделать выбор и давать оценочные баллы.
- И голосовать они будут за деньги?
- А как иначе? Мы же живем в реальном мире. Кто больше вкладывает денег в акции, тот и влияет на курс. Система такая же, как при голосовании на телевидении. Двадцать моделей, у которых в конце рейтинг будет выше, отправятся на кастинг в шоу.
- Поэтому и шоу будет называться "Shebay"? Потому что можно будет делать ставки на женщин?
Торино кивнул.
- Да, и другое тоже. Зрители назовут кандидаток, этим обычно занимаются на шоу жюри. Из этих женщин мы и выберем Мисс "Shebay". Таким образом, зрители непосредственно участвуют в отборе конкурсанток. Если повезет, все пройдет как по маслу и мы сможем управлять сервером, маркетингом и всем остальным прямо из Германии.
Мирс снова глотнул воды из бутылки и свернул "Файненшл таймс".
- Ты сказал "и другое тоже". Что же еще?
Торино ухмыльнулся.
- Мы уже говорили о том, что зрителям не нравится, когда по телевизору заигрывают с кисками, к которым и после трех лет тюрьмы не захочется прикоснуться.
- Да, понимаю, - ответил Мирс и сунул газету и ноутбук в сумку. - Поэтому аукцион будет проходить, как торги на фондовой бирже.
- Именно, - бросил Торино. - Это выбор, который делают зрители сами для себя.
- Отсутствует только спрос.
- Правильно, - отметил Торино и наклонился вперед. - Или, лучше сказать, желание. - Он выпустил палочку из рук. - Том, ты часто видел на таком шоу женщину настолько классную, что готов был бы прыгнуть к ней прямо в телевизор?
- Ты же знаешь, я живу в счастливом браке, поэтому…
- Не неси чушь. У каждого так. И именно в этом проблема. Ты смотришь по телевизору на самых сексуальных девочек и заходишь на самые пикантные страницы каких-нибудь форумов, и пока ты - мистер 08/15, который приносит домой тысячу триста чистого дохода, неужели ты не хотел бы заполучить одну из них?
- Конечно, нет, - возразил Мирс. - Это же шоу, а не поход в бордель.
- Но почему? - с напускной наивностью спросил Торино.
- Потому что пялиться - это пялиться, а трахаться - это трахаться.
Торино негромко хлопнул в ладоши.
- Вот! Женщины или рынок акций, пялиться или трахаться - а у нас все вместе!
Мирс снова закусил нижнюю губу.
- Это значит, что у зрителей появится шанс переспать с девочкой?
- В яблочко! Каждый может выиграть ночь со своей фавориткой, и все равно, получила она титул Мисс "Shebay" или нет, - каждый может выиграть ночь с победительницей.
- И кто платит больше, у того и шансов больше?
- Да. Но все равно небольшой шанс выиграть остается для всех, даже для тех, у кого не так много бабла. - Торино ухмыльнулся. - У среднестатистического зрителя в зомбистане не так много денег. Было бы иначе, он не довольствовался бы просмотром, а старался бы рвать задницу, чтобы заработать еще больше. Но кто-то должен позаботиться о простых смертных, и это будем именно мы. Мы - настоящие марксисты. У нас даже малоимущий сможет заполучить суперзвезду. Равные права для всех.
Мирс отпил воды и захлопнул сумку.
- Ты такой же марксист, как Рональд Рейган. Девочки будут знать, что их ожидает в конце?
- А ты как думаешь? Все будет четко. Они подпишут общие условия трудового соглашения, а потом мы с ними еще инструктаж проведем. Юристы работают над последними формулировками.
- И если выиграет какой-нибудь сраный пролетарий, девочке все равно придется под него ложиться?
- Ну да, мы выдвинем минимальные требования по гигиене. Основной принцип - красота требует жертв. А слава требует жертв еще бóльших. - Уголки губ Торино, который внимательно наблюдал за Мирсом, дрогнули.
Мирс помолчал немного.
- Довольно странная идея, - наконец ответил он. - Но она подходит для нашего времени. Только следите, чтобы нас не прижали с юридической стороны. Или вы вышлете их потом в Голландию?
Торино пристально взглянул на собеседника.
- Сколько пользователей только из Германии посетили ваш сайт за прошлый месяц?
- Примерно десять миллионов.
- Тогда все совсем просто. - Торино допил капучино и бросил стаканчик на стол. - Мы сначала проведем трансляцию по ТВ. Если возникнут правовые проблемы, переключимся на вещание на сайте "Ксенотьюба".
- И вы хотите наши десять миллионов зрителей для своей мерзости?
Мирс поднялся и взглянул на часы. Но было видно, что отталкивающая на первый взгляд идея Торино его зацепила.
- Мерзость, которая произведет фурор, - ответил Торино, - и которая одним махом сделает из десяти миллионов двадцать.
Мирс повесил на плечо кожаную сумку.
- Я не знаю…
- Нет, ты знаешь, - возразил Торино. - И у тебя есть один час - время полета до Франкфурта, - чтобы решиться.
- Я подумаю.
Он пожал Торино руку. Тот кивнул.
- Только не слишком долго. Жизнь коротка. Время - деньги. А один год…
- Я знаю, - бросил Мирс. Было ясно, какие мысли проносятся у него в голове. - Один год нормальной жизни - пять лет в Интернете.
Глава 9
Профессор доктор Мартин Фридрих, начальник оперативного отдела криминальной аналитики УУП (Управление уголовной полиции), был асом в своем деле. Он изучал медицину и психиатрию в университетской клинике Шарите, а также в частном исследовательском университете Джона Хопкинса в Балтиморе, работал в университете Вирджинии и в учебном центре судебной медицины, читал лекции о преступном архетипе серийных убийц в Гарварде, Лондоне и Берлине. Фридрих слыл трудоголиком, для которого не существовало слова "отдых". После изучения медицины и получения диплома психиатра он занимался в ФБР профайлингом - анализом личности серийного убийцы. Причем учил его, ни много ни мало, Роберт Ресслер - человек, который стал прообразом одного из героев "Молчания ягнят" Томаса Харриса. Ресслер не только довел профайлинг до совершенства, он еще и ввел термин "серийный убийца". Раньше таких называли "организаторами массовых убийств", но этот термин был не совсем корректным: у классического массового убийцы задача сводится к тому, чтобы за один раз убить как можно больше людей. В то время как серийный убийца повторяет процесс снова и снова.
Клара прочитала множество книг Ресслера, среди них - "Жизнь с монстрами" и "Против чудовищ". Она читала записи бесед, которые он проводил с известными серийными убийцами, среди них Джон Уэйн Гейси, который вплоть до смертной казни отрицал, что убил 33 человека, и доказывал, что при его восьмидесятичасовой рабочей неделе "просто не хватило бы на это времени". Но тогда возникал вопрос: откуда взялись двадцать девять полуразложившихся тел в подвале его дома?
Ресслер провел интервью с Джеффри Дамером, Каннибалом из Милуоки, который знакомился в барах с геями, приводил их к себе домой, накачивал наркотиками, насиловал, убивал и расчленял тела. Потом он варил эти куски и делал в своей комнате алтари. Некоторых он пытал: просверливал жертвам, находящимся в полном сознании, черепную коробку и заливал туда кислоту, чтобы таким образом сделать из них безвольных зомби. На допросе Дамер сообщил, что ощущал себя одиноким и чувствовал, что никогда не сможет встретить человека, с которым мог бы ужиться. По крайней мере живого человека. Поэтому он решил жить с мертвецами или еще лучше - с останками. Дамер был убит сокамерником, который вогнал ему в глаз черенок метлы.
Но Гейси и Дамер были исключениями. Большинство серийных убийц убивали в соответствии со своими сексуальными предпочтениями.
Поскольку бóльшая часть серийных убийц - мужчины, да к тому же гетеросексуальные, соответственно, типичными их жертвами становятся женщины!
"Ух, - подумала тогда Клара, - я выбрала правильную профессию!"
С Мартином Фридрихом Клара работала лишь опосредованно: Фридрих составил детальный профиль Оборотня для команды комиссара Винтерфельда, но тогда Клара и Винтерфельд еще не знали, что для них работает именно он. Белльману и начальнику городской полиции было важно, чтобы информация не просочилась в прессу, поэтому они возвели между отделами "китайскую стену". Мартин Фридрих работал в УУП Берлина уже четыре недели, но никто не знал, на месте ли "новенький", - все шло согласно плану руководства.
Фридрих, насколько было известно Кларе, восхищался Шотландией.
Зачастую именно там он проводил отпуск - как правило, один и с полным чемоданом книг. При нем постоянно находилось собрание сочинений Шекспира. В судебном заключении по Оборотню, которое Фридрих писал для следователей, он призывал всю команду читать Шекспира - "лучшего психолога в истории человечества". "Если вы будете читать Шекспира, - пояснял он, - то постигнете все глубины и высоты, присущие душе человеческой. Там не только смех и радость, комизм и абсурд, но и запретное, жестокое и неизъяснимое".
Особенно ему нравился трагический персонаж "Макбета", которого дьявольская супруга подстрекала к убийству шотландского короля.
Знаток Шекспира, Шотландии и шотландского виски, Фридрих считался светилом в своей области, экспертом по психологии преступников. Через пару лет в США он получил прозвище, которое подходило ему, как никому другому. Фридрих, похоже, был совсем не против, когда его называли "MacDeath" - Мак-Смерть.
Фридрих переехал в новый кабинет на прошлой неделе. Теперь он сидел за элегантным дубовым письменным столом: бледное узкое лицо, на носу - очки в темно-коричневой роговой оправе. Он набирал письмо на компьютере, когда в проеме дверей, робко постучав костяшками пальцев о косяк, появилась Клара. Фридрих поднял голову.