В лабораторию влетела нейрохирург Елена Марковна Репина. Она была на несколько лет старше Шувалова, но благодаря стройной фигуре и молодежному стилю в одежде, давно разведенная женщина выглядела не хуже многих аспиранток. Только манера говорить: уверенно, емко, а порой грубо и цинично, выдавала в ней опытную женщину. Скинув на ходу плащ и облачившись в салатовый халат, она вошла в застекленный бокс.
- Для чего вызвал, Антон?
- Вот. Надо спасать Люду. - Шувалов, не теряя времени, настраивал приборы. - Она была под водой больше пяти минут.
Нейрохирург ощупала лежащую женщину, раздвинула ей зрачки и направила под веки яркий свет лампы.
- По-моему, мы опоздали. Почему ты сразу не отвез ее в клинику?!
- Бесполезно. Врач "скорой" констатировал смерть мозга.
- И что ты намерен делать?
- Я же сказал, спасать!
- Но это… - Елена Репина расширенными глазами изучала Шувалова. Она собиралась воскликнуть: "безумие", но, видя сосредоточенные приготовления заведующего лабораторией, попыталась мягко объяснить: - Антон, это утопия. Ее спасти невозможно.
Шувалов порывисто обернулся к Репиной.
- Я хочу, чтобы Люда жила. Хочу! И я знаю, что для этого надо делать.
Репина перевела недоуменный взгляд на Сергея Задорина. Тот нехотя уточнил:
- Антон Викторович выдвинул идею, что мозг, как двигатель можно включить и подзарядить. Он вычислил особу зону нейронов. Теоретически.
- И рассчитал силу и частоту электромагнитного воздействия, - добавил Антон.
- Тоже теоретически?
- Да! Разве этого мало? Чтобы вычислить высоту горы не обязательно на нее подниматься! Вес Луны мы знаем без взвешивания на весах!
- Антон, успокойся. Я должна знать, чем буду заниматься.
- Я считаю, что у мозга есть своеобразный стартер. И сейчас я запущу его! Ты поможешь мне вскрыть череп. Бери фрезу и делай отверстие. Вот здесь.
- Но это опасная операция. Необходимо получить согласие родственников.
- Для кого опасная? Для трупа? Ты только что заявила, что Люда мертва. - Шувалов наклонился к монитору компьютера, где появилось изображение мозга в трех сечениях, и обратился к Задорину: - Сергей, надо погрузить электрод в эту точку. Готовь приборы.
- Требуется рассчитать координаты.
- Так что же ты стоишь?
- Но, Антон Викторович…
- На всё про всё - три минуты! Лена, начинай. Дорога каждая секунда.
- Под твою ответственность, Антон.
- Разумеется. Вас здесь вообще не было. Я всё делал сам. Приступай.
Тонкие перчатки, чмокнув, облепили женские пальцы. Репина надела маску и большие пластиковые очки. Зажужжала электрическая фреза. Вскоре к механическому зуду добавилось тонкое пищание распиливаемой кости черепа.
- Отверстие готово, - отрапортовала Елена.
- Сергей, установи приборы.
Задорин закрепил на голове Людмилы стереотаксическое оборудование, состоящее из стальных колец и дуг. Над центром отверстия возвышался тончайший золотой электрод, от него тянулись провода к сложному прибору с двумя экранами и несколькими циферблатами.
- Покажи расчет, - потребовал Шувалов у Сергея.
Тот ткнул в экран ноутбука.
- Без всесторонней компьютерной томографии я не гарантирую точность.
Антон сосредоточенно смотрел на цифры. Над его переносицей прорезалась двойная вертикальная морщина. Он размял пальцы и тихо произнес:
- Теперь я сам.
Под его управлением электрод стал плавно погружаться в оголенный мозг. Введя золотую нить на несколько сантиметров, Шувалов перешел к приборам. Координаты погружения совпали с расчетными. Он тщательно настроил регуляторы и обернулся. Репина и Задорин с затаенным ожиданием следили за его действиями. Антон перевел взгляд на неподвижное тело, закрытое простыней, и нажал кнопку.
Стрелки дернулись, на экранах ожили электронные змейки. Выждав двадцать секунд, Шувалов отключил прибор.
Елена Репина, склонившаяся над пациенткой, отрицательно мотнула головой. Антон вытер пот со лба, подрегулировал один из датчиков и вновь нажал кнопку. На этот раз он ждал тридцать секунд, затем, искоса, взглянул на Елену.
Та следила за мертвенно бледным лицом Людмилы Вербицкой, пытаясь найти хоть какое-то улучшение. После долгой паузы голова в хирургической шапочке, как и прежде, безнадежно качнулась из стороны в сторону.
Антон прикрыл глаза. В его сознании мелькали формулы, математические знаки просачивались сквозь густую сеть переплетенных нейронов. Он провел эксперимент согласно своей новой теории. Мозг говорит на электрическом языке. На этом же языке он отправил в расчетную точку свое послание. Возможно, не слишком понятное. Но это было единственное, что он мог сделать в сложившихся обстоятельствах.
Безрезультатно.
Циничный врач "скорой" оказался прав. Он не бог.
Но вдруг Елена Репина подняла руку и удивленно отпрянула от тела. Ее палец указывал на лицо пациентки. Задорин сделал шаг вперед и увидел, как дрогнули веки и разлепились ресницы Людмилы Вербицкой.
- Она очнулась, - промолвил он.
Шувалов открыл глаза. На него потрясенно взирала Репина.
- Ты ее воскресил, - прошептала она.
9
"Форд фокус" неуверенно двигался по правой полосе узкого шоссе, мешая остальным машинам. Ольга Шувалова, вцепившись в руль, напряженно смотрела вперед. Она редко водила автомобиль, а сегодня еще и выпила. Но кто же знал, что взбалмошная сердцеедка Людочка бросится в холодную реку, наглотается воды, а Антон увяжется с ней на "скорой"!
"С сыном ему вечно некогда заниматься, а как только смазливая лаборантка почувствовала себя плохо, он кинулся ей на помощь", заочно упрекала мужа Ольга.
Ей не понравилось, с каким душевным надрывом Антон откачивал коллегу по работе. В его действиях она видела нечто большее, чем спасение постороннего человека. Возможно, она не заметила бы в поведении мужа ничего предосудительного, если бы на месте Людмилы Вербицкой оказалась любая другая женщина. Но про связь Антона с Людмилой ей назойливо намекали пару лет назад. Потом Людочка выскочила замуж за Вербицкого, и всё вроде успокоилось, но сегодняшняя боль в глазах мужа воскресила былую ревность.
Завизжали тормоза, "форд" клюнул носом и остановился в полуметре от припаркованной на обочине автоцистерны. Дремавший рядом Борис Вербицкий ткнулся в бардачок и выругался.
Ольга склонила голову на руль и беззвучно заплакала. "Может я плохая жена, поэтому он смотрит на других? Я стремлюсь быть хорошей матерью, а ему нужна ласковая баба. Что я делаю не так?"
- Ужасный день. Ужасный, - причитал Борис, глядя на вздрагивающие плечи Ольги. Перед тем, как сесть в машину, он выпил весь оставшийся алкоголь. - Хоронят обычно на третий день? Я ничего в этом не знаю.
- М-мама, игра н-не работает, - поднял с пола электронную пищалку сын.
- Какие похороны? - очнулась Ольга. Влажные округлившиеся глаза смотрели на выпившего пассажира.
- Люда утонула. Моя Людочка.
- Она не утонула. Антон ее спас.
Вербицкий сморщил лицо и пьяно замотал головой.
- Нет. Он опоздал. Или сам пихнул ее под воду.
- Что ты несешь?!
- Зачем он прыгнул? Людочка игралась, затаилась, а он на нее сверху… Он завидовал мне, он хотел ее увести, а когда не получилось, то…
- Борис! Очнись! Антон вытащил ее, делал искусственное дыхание, массаж сердца.
- Массаж… Вот-вот… Он лапал ее. Грязно. Она бездыханная, а он влез на нее…
- Борис! Люду увезли на "скорой". Ее спасут.
- Почему он меня не пустил в машину? Сам сел, а меня не пустил. Ее муж я, а не он!
С этим утверждением Ольга была полностью согласна. Она сама не понимала, как получилось так, что ее муж уехал с чужой женщиной, словно был ее ближайшим родственником.
- Теперь предстоят похороны. Такая красивая, молодая… и в гроб! - Борис зашмыгал носом.
- М-мама. Не включается, п-помоги, - заикаясь, канючил сын из-за спины.
Ольга наклонилась к Борису и зашипела:
- Хватит про похороны. Не пугай ребенка. Живехонька твоя Людочка.
- Не-ет. Я видел ее, видел, как смотрел на нее врач. У меня тоже медицинское образование, хоть я и работаю с железками. Ее мозг не дышал десять минут. Десять! Мозг умер. Людочку невозможно спасти.
- Почему же Антон этого не заметил? Он, что глупее тебя? - неожиданно обиделась Ольга.
- Шувалов твой - чудак. Был чудаком и останется. На букву "м"! Он из тех, кто всегда прется в другую сторону. Все идут прямо, а он ломится в закрытую дверь! Там аршинными буквами написано "ЗАКРЫТО"! Это вообще стена, а не дверь! А Шувалов обязательно проверит, лоб расшибет, но сунется, и других за собой потащит.
- И что, дверь всегда оказывалась закрытой? - защищала упрямство мужа Ольга. Она отдавала себе отчет, что слышит отголоски научных споров, и под словом "дверь" Вербицкий понимает направление научных поисков. Однако она лучше других знала, что даже при входе в метро Антон не идет вслед за толпой, а выбирает якобы закрытую дверь, которая часто оказывается незапертой. - Так, что на счет двери?
- У него есть интуиция, - согласился Борис и тут же вспылил. - Но кроме интуиции больше ничего! Он не может объяснить: почему он туда поперся!
- А если ты не способен понять его объяснения?
- Я?! У меня статей больше, чем у него. Я нейрофизиолог, а он простой физик. Мы изучаем живой мозг, а не бездушную машину! Я лучше в этом разбираюсь! Лучше!
- Ну-ну. - Молодая женщина с сочувствием смотрела на пьяного хвастуна.
Вербицкий уловил ее иронию, ухмыльнулся и сказал:
- А еще он мне завидует, потому что у меня жена красивее. И ты, Ольга, должна быть мне благодарна. Если бы я не перехватил Люду, она бы увела твоего Антошу из семейного гнездышка.
Обидные слова обожгли женщину, будто ей под кожу прыснули кипяток.
- Ты, кажется, готовился к похоронам?
Кривая улыбка на лице Вербицкого сменилась озабоченностью. Он хотел что-то сказать, но в его кармане заработал телефон. Непослушные пальцы неловко выхватили трубку.
- Антон? Да, слушаю… Что?! - Глаза Бориса округлились. - Ты запустил ее мозг! Она жива? Как тебе это удалось?.. Еду! Немедленно еду в институт. - Он захлопнул телефон и обратился к Ольге: - Люда жива. Представляешь, ее мозг работает!
Ольга Шувалова, слышавшая радостный голос мужа, нахмурилась.
- Он даже не поинтересовался, где я и ребенок?
- Не понимаю, как он это сделал. Это черт знает, что! Я должен всё узнать. Едем в институт.
- Антон спрашивал обо мне?
- Да при чем тут ты? Поехали быстрее!
Обиженная женщина, наклонилась, распахнула пассажирскую дверь и подтолкнула пассажира.
- Доберешься сам! У вас высокая наука, а я не знаю, как с сыном до дома доеду.
"Форд" криво вильнул, объезжая автоцистерну.
Удивленный Борис Вербицкий остался голосовать на обочине. В его глазах мелькнуло восхищение поступком гордой женщины, которое тут же затопило нестерпимое желание добраться до тайны Шувалова.
10
- Антон! Антон!
Стеклянная перегородка заглушала звук, но по отчаянной мимике Елены Репиной Шувалов понял, что случилось нечто ужасное.
Он быстро вернулся в бокс, где лежала Людмила. Пару минут назад он видел, как открылись ее глаза, а зрачки сдвинулись и сфокусировались на нем. Он дотронулся до ее руки и почувствовал, как шевельнулись ее пальцы. Он был счастлив, что Люда пришла в себя, узнает окружающих и понимает происходящее. Тогда он вышел, чтобы позвонить и обрадовать ее мужа, Бориса Вербицкого. Он был уверен, что рискованный эксперимент прошел удачно, и через два-три дня Людмила полностью восстановится.
А сейчас на каталке вновь покоилось бледное безжизненное тело молодой красивой женщины. Около нее суетилась Елена Репина.
- Всё плохо. Нет пульса, дыхание остановилось, зрачки не реагируют, - по-деловому доложила нейрохирург.
- Но она же только что…
- Я ничего не могу сделать.
- Сергей, подключай оборудование. Еще один импульс.
- У меня готово.
- Отойди. - Шувалов включил прибор и напряженно следил за Людмилой. Ничего не происходило. Ровным счетом ничего. - Я повторю.
Вновь задергались стрелки и побежали синусоиды на электронных индикаторах. Антон увеличил время воздействия, но это опять не принесло результата.
- Почему? Где я ошибся? Покажи расчеты, - обратился он к Задорину.
- Вот. Всё по вашим формулам, Антон Викторович. Но, я предупреждал, это базовый расчет. Каждый мозг индивидуален. Необходима полная томография пациентки, чтобы гарантированно вычислить нужные нейроны.
Шувалов отошел, рухнул в офисное кресло, облокотился о стол и уткнулся лбом в сцепленные кулаки. Его пальцы нервно двигались, лицо морщилось от досады.
- Я еще раз попробую. Уменьшу частоту и увеличу амплитуду, - вскочил он со стула.
- Нельзя! - Елена перехватила его руку, метнувшуюся к приборам. - Нельзя действовать наугад. Мы имеем дело с человеком.
Шувалов посмотрел на бездыханное тело, перевел вопросительный взгляд на Задорина.
- Ты тоже так думаешь?
- Вы всегда нас учили, что ученый руководствуется разумом, а не эмоциями. Одна простая точная теория лучше тысячи сложных экспериментов. Это ваши слова.
- Теория у меня уже есть!
- Надо ее проверить.
- И мы будем спокойно смотреть, как Люда умирает?
Елена Репина сжала руки Антона и бережно развернула его так, чтобы каталка не попадала в поле его зрения. Она поймала его болезненный взгляд и тихо произнесла:
- Это уже произошло. И твоей вины здесь нет.
Шувалов стиснул веки. Ресницы увлажнились. Он отдернул руки и выскочил из бокса. Загремели дверцы рабочих шкафов.
- У нас что, ничего нет?! - как раненный зверь ревел ученый и метался по лаборатории.
- Что вам надо?
- Водка! Коньяк! Спирт, наконец!
- Есть! - выкрикнул Задорин.
Нейропрограммист появился с бутылкой водки. Шувалов, усевшийся за свой стол в торце комнаты, сдвинул бумаги и шмякнул на центр обычную кружку.
- Может, поискать рюмки? - предложил Задорин.
- Не надо. Ты вот что, помоги Елене. Отсоедини всё… Приведите Люду в порядок.
- Мы сделаем.
- И еще… Надо, наверное, сообщить мужу…
Задорин понимающе кивнул и удалился.
Шувалов выпил. Его застывший взгляд упирался в отключенный экран компьютера, а видел он озорную улыбку Людмилы и слышал ее зажигательный смех.
С шумом распахнулась дверь. В лабораторию ворвался Борис Вербицкий. Мгновенно оценив обстановку, он направился в бокс. На пути к каталке его перехватила Елена Репина.
- Боря. Мы ничего не смогли сделать.
- Что?
- Люды больше нет.
- Но… Он звонил… Он говорил, что она ожила. - Тыкал руками Вербицкий. - Он уверял, что вы запустили мозг!
- Это так. Антону удалось вернуть ее сознание, но только на две минуты.
- Та она была жива, была?
- Когда ее привезли, нет. Врачи скорой ничего не смогли сделать. А Антон, он же не такой, как все. Он настаивал, что сможет ее спасти. Хотя я не верила.
- Рассказывай.
- Антон сделал это. Она вернулась. Только ненадолго. К сожалению.
- Ты уверена? Уверена, что она возвращалась? Ведь она утонула. Я видел, в каком состоянии ее увозили.
- Люда открыла глаза, шевелила пальцем, двигала зрачками. Она понимала нас.
- Значит, ее мозг работал. - Борис глубоко задумался, и было не ясно, рад он или огорчен услышанным. После паузы Вербицкий посмотрел на приборы рядом с телом и метнулся к Задорину. - Как? Как ему это удалось?
- Недавно Антон Викторович разработал теорию, что смерть мозга не происходит мгновенно. Это процесс. Шувалов понял, как повернуть его вспять.
- Ты можешь говорить четко?
- Я знаю только часть. Он познакомил меня с формулами. Как он их вывел, я не представляю, но я видел, как они действуют. Это совершенно потрясающе. Ваша жена была мертвой, и - ожила.
- Что вы делали?
- Если бы у нас было больше времени для точной локации нужной зоны, возможно, всё прошло бы удачно.
- Что он делал? Расскажи подробно.
- Антон Викторович обещал подготовить развернутый доклад по своей теории. Лучше спросить у него.
- Я хочу знать сейчас. Ты можешь мне рассказать?
Сергей Задорин покачал головой.
- Я что-нибудь напутаю.
Сузившиеся глаза Вербицкого с ожесточением пожирали нейропрограммиста сквозь прямоугольные очки "хамелеоны". Казалось, не будь этой преграды, Вербицкий прожег бы дырки на лбу Задорина.
Стремительно развернувшись, Борис подошел к телу жены. Он следил, как Елена Репина поправляет роскошные белые кудри Людмилы, чтобы прикрыть выстриженную макушку и наспех уложенную заплатку на выпиленном отверстии.
- Значит, вы тут проводите опыты на живых людях, - процедил Вербицкий.
- Борис, я сожалею. Но врачи тоже были бессильны. Да, мы ухватились за соломинку, но…
- Это всё он, он! - Вербицкий уже смотрел на Шувалова. - Сначала прыгнул на Люду, чтобы утопить, а когда она выжила, воткнул ей гвоздь в голову.
- Что ты несешь!
- Я видел, как он пялился на ее грудь. Он завидовал мне!
- Борис, опомнись! Антон хотел ее спасти!
- Он утопил Люду, чтобы проверить свою теорию!
- Сядь, пожалуйста. Я тебе дам лекарство. У меня в сумочке есть таблетки.
- Убийца! Изощренный маньяк! Это ему с рук не сойдет!
Застучали шаги. Вербицкий выбежал в лабораторию. Он устремился к Шувалову. Казалось, еще мгновение - и последует драка. Но по пути Вербицкий свернул к выходу. Хлопнула входная дверь. Репина и Задорин растерянно переглянулись.
Застывший за столом Шувалов, похоже, ничего не видел и не слышал. По крайней мере, до тех пор, пока в лаборатории не появились бесцеремонные сотрудники милиции.
11
Черный седан проплыл сквозь желтый свет фонарного столба и припарковался под деревом в самом темном месте узкой улицы. Елена Репина отключила двигатель и чуть наклонилась к пассажиру.
- Вот твой дом.
Антон Шувалов заметил обнулившиеся автомобильные часы.
- Полночь… Даже не помню, во сколько это произошло. Как будто в прошлой жизни… Спасибо, что подвезла.
Он собрался выходить, но женщина его удержала.
- Ты любил ее?
Всю дорогу от института они молчали, но Шувалов прекрасно понял, о ком она спрашивает.
- Не уверен, - честно признался он после нелегкого раздумья.
- Но она тебе нравилась?
- Как и всем.
- А Люда тебя выделяла. Даже после замужества.
Антон понуро пожал плечами, не зная, что сказать. Слишком много в последние часы он думал о погибшей Людмиле Вербицкой. Непрошенные воспоминания причиняли боль. Неудавшееся воскрешение повергало в пучину страдания.
Репина поправила шейный платок и продолжила:
- Когда она появилась в институте, все наши бабы померкли в мужских глазах. Чтобы хоть как-то соответствовать, я стала следить за модой, но… Тряпками не заменишь молодое тело.
- Что ты несешь, Лена. Ты идеал для любой молодой научной сотрудницы. Им до тебя…