Леонтьев кивнул, еще не понимая, куда клонит министр. Какое отношение происшествие в институте имеет к армии?
Министр продолжил:
- Хотел завтра тебя вызвать, но думаю, зачем откладывать. Вот и заехал, по пути. Помнишь историю с генералом Павловым?
- Тем самым? Его машину взорвали, и он чуть не погиб?
- Да. Три года назад об этом все газеты писали. Премьер его лично наградил орденом. С тех пор о генерале многие забыли, а премьер помнит. - Министр вновь забарабанил по столу.
- А в чем дело, Владимир Матвеевич?
- А дело в том Юрий, что генерал Павлов все эти годы лежит в коме. И врачи ничего не могут сделать. Ни-че-го! Родственники измучились, потеряли надежду и обратились к премьеру. Вот он и вызвал меня… Поэтому я здесь.
Рашникова внесла две чашки кофе и вазочку с конфетами.
- Сыт я этим кофе. Не буду, - небрежно махнул рукой министр.
- Унеси, - зашипел на ассистентку Леонтьев, сел напротив Гриценко и осторожно поинтересовался: - Премьер говорил обо мне?
- Нет, конечно. Он говорил о боевом генерале Павлове, который многое сделал для страны. Таких людей страна должна ценить.
- Согласен, - кивнул Леонтьев, чтобы заполнить возникшую паузу.
- И еще премьер говорил о науке. По его мнению, наука должна создавать не только теории, но и смело применять их на практике, особенно, когда великий человек в беде.
- Мы так и работаем. Фундаментальные исследования сочетаем с практикой. У нас даже конференции называются научно-практическими.
- Да не в этом дело!
- А в чем?
- В общем, премьер хочет, чтобы мы, используя самые передовые достижения науки, оживили генерала.
- Вывели из длительной комы, - уточнил профессор Леонтьев, невольно вспомнив самоуправство дерзкого Шувалова.
- Называй, как хочешь, сути это не меняет. Премьер требует, чтобы мы включили мозг генерала. Он так и сказал: включили!
- Если лучшие врачи за три года не смогли…
- При чем тут врачи! - оборвал директора Гриценко. Всем было известно, что давний выпускник технического университета, ставший министром, уважал лишь точные науки. - Я уже связывался с ними, и знаешь, что они говорят? "Мы не теряем надежды". Я спрашиваю, какие новые методы вы применяете, а они - не теряют надежды! Это издевательство, а не наука!
Леонтьев невольно сжался под грозным взглядом раздосадованного министра.
- Что требуется от меня? - осторожно поинтересовался директор Института нейронауки.
- Премьер разве не ясно выразился? Включить мозг генерала!
- Легко сказать…
- Твой институт изучает человеческий мозг. Вы все наши извилины и бороздки посчитали и описали. Ведь так?
- Это еще в прошлом веке сделали.
- Не прибедняйся. Я видел ваши нейроанатомические атласы. Там мозги разрисованы точно карта. Эта область за то отвечает, та - за другое. Полная картина! Что тебе еще надо?
- И картам этим сто лет в обед. Только они так же приблизительны, как средневековая карта мира, когда очертания материков были весьма далеки от реальности, а белые пятна по площади превышали все остальное, - пытался растолковать министру состояние дел Леонтьев.
- Очертания материков, - усмехнулся Гриценко. - Так найди смелого ученого, который подобно Колумбу, поплывет в Индию не на восток, а на запад! Может тогда что-нибудь новое и откроете. Есть у тебя такой человек?
"Был", - подумал директор, едва сдерживая досаду.
24
Шувалов и Петровская с недоверием смотрели друг на друга. Он ждал ответа, она оценивала его внутреннее состояние. Неожиданно следователь картинно рассмеялась.
- Разве я говорила о побеге? А вдруг, вас собьет машина, тогда вы точно избежите тюрьмы.
- Вы очень добрая, - процедил Антон.
- Thanks, - ухмыльнулась Петровская.
- Чтение журнала не прошло для вас даром, - Шувалов кивнул на яркую обложку, кричащую заголовками на английском.
- Журнал ни при чем. Спасибо, вы еще не заслужили. - Загадочно ответила следователь и обратила внимания на нагрудный карман его куртки. - Кажется, у вас телефон звонит. Поговорите. Я приведу в порядок свои записи.
Она демонстративно отодвинулась. Шувалов выдернул телефон, поднес к уху.
- Да! - резко ответил он.
- Антон, дружище, рад тебя слышать.
- Кто это? - не узнал собеседника ученый.
- Ник Наумов из Бостона! - По радостному возгласу Шувалов вспомнил бывшего коллегу из Института нейронауки Николая Наумова, который несколько лет назад эмигрировал в Штаты. - Как твои дела, Антон?
"I’m fine!" - хотел на американский манер ответить новоиспеченному американцу Шувалов, но, не стал лукавить и ответил по-русски:
- Нормально.
- Не слышу радости в голосе!
"Если ее нет в жизни, зачем изображать голосом".
- Всё нормально, Николай, всё по-прежнему. А ты как?
- Прилетай, увидишь.
- Далековато.
- Девять часов полета - разве много? В нашем институте все в восторге от твоих идей, Антон. Все только тебя и цитируют, а когда я заявил, что знаком с тобой… О, что началось! - Наумов перешел на официальный тон. - Вчера я имел беседу с нашим директором. Он приглашает вас, доктор Шувалов, возглавить специальную лабораторию. Тематика исследований будет соответствовать вашему направлению. Финансирование на топ уровне. А зарплата… Антон, у нас тут бездари по сто двадцать тысяч в год огребают, а ты-то, с твоей головой… В общем, я первый спешу тебе обрадовать. Ты согласен?
- Не знаю, Коль. Летом мне присылали официальное предложение. Я отказался.
- Поэтому они и ищут неофициальные контакты. Я же, как друг, плохого не посоветую.
- У меня семья, ребенок.
- Это не проблема. Ты можешь потребовать оплаты переезда семьи. Они согласятся. А обжиться здесь можно быстро. Бывших наших здесь хватает. Мы поможем адаптироваться.
- Я…Мне надо подумать.
- А какие здесь возможности для исследований! Самые лучшее оборудование, мощнейшие компьютеры. Знаешь, что сказал в недавнем выступлении наш президент?
- Наш или ваш?
- Американский! В России забыли про науку, наивно думают, что нефть и газ - это навечно. Так вот, наш президент сказал: девятнадцатый век был веком химии, двадцатый - физики, а двадцать первый пройдет под знаком нейронауки! Представляешь, что это значит? Перед тобой расстелют ковровую дорожку, Антон. Только твори!
- Ковровая дорожка, хлеб-соль, - усмехнулся Шувалов. - Слишком по-русски.
- Пинком под зад - вот это по-русски! Ты извини, Антон, но я уже слышал о твоей проблеме. Поэтому и звоню, чтобы ты принял правильное решение.
- Быстро новости распространяются.
- Ну, - неопределенно буркнул Наумов. - В общем так. Сегодня тебе вышлют официальное приглашение. Американское посольство тоже будет проинформировано, визу получишь без проблем сразу на несколько лет.
- Я вижу, вы время зря не теряете.
- Это Америка. Время - деньги! Перебирайся к нам, Антон. От таких предложений не отказываются.
Шувалов пожал плечами и пообещал подумать. Когда он убрал телефон, Петровская спросила:
- Кто это был?
- Старый знакомый. Предлагал убежать от вас в Штаты.
Петровская сняла затемненные очки и неуловимым движением поправила волосы. Ее открытые глаза впервые по-доброму взглянули на Шувалова. Она наклонилась и прошептала:
- Возможно, это самый разумный выход в вашей ситуации.
Антон опешил.
- Что-то я не пойму… То грозите тюрьмой, то даете такие советы.
- Я ведь не только следователь. - Она застегнула плащ, и форменный китель бесследно исчез под шелковым шейным платком. - Но и женщина.
Глядя на стянутую в талии стройную фигуру, Шувалов невольно согласился с ее утверждением.
Крупные очки перекочевали обратно на переносицу, и симпатичная молодая женщина вновь превратилась в сурового следователя. Она захлопнула папку с бумагами, давая понять, что встреча окончилась, и официальным тоном произнесла:
- Ваша вина, Шувалов, очевидна, и нам еще не раз предстоит встретиться. - Сделав пару шагов, она обернулась и многозначительно добавила: - Как бы вы не поступили.
Оставшись один, Антон Шувалов еще долго обдумывал провокационный для следователя совет и туманную последнюю фразу.
25
- Так есть у тебя Колумбы и Магелланы? - повторил вопрос министр.
Леонтьев вздрогнул, стряхнув раздумья, и поспешил ответить:
- Задача уж больно трудная.
- Судя по докладам и отчетам, вы тут почти волшебники. Помнишь, как ты нахваливал своих сотрудников? Кичился громадьем задач, требовал расширения штатов. Вот и докажи! Представляешь резонанс в случае успеха?
- Да, уж. - Леонтьев прикинул, что разделить успех найдется много желающих, а вот в случае провала, отвечать придется ему одному.
- И учти Юрий, скоро министерство будет распределять бюджет на следующий год. Сам понимаешь, что это значит. Так что действуй!
- Я постараюсь, Владимир Матвеевич. Мы сделаем всё возможное, - лепетал обескураженный профессор. - Но, мы находимся на начальном этапе изучения мозга. Человеческий мозг - это неизведанная галактика. Мы проводим эксперименты в основном на крысах и собаках, а человек, да, тем более, такой известный. Это огромный риск и минимальные шансы.
- Всё понятно, можешь не продолжать. Родственники генерала уже потеряли всякую надежду. Они согласны с любым исходом. И отказаться ты не имеешь права. Это приказ премьера. - Министр поднялся, подхватил к пальто. - Завтра сообщишь мне, что тебе требуется. И сроки! Только не затягивай. Я буду контролировать лично! А еще он.
Министр указал пальцем куда-то вверх, попрощался и покинул кабинет. На скривившемся лице Юрия Михайловича Леонтьева отобразилась вся гамма неприятных чувств, нахлынувших на него.
"Начальству легко, приказали - и всё. А как выполнить? Кому поручить? Единственный Колумб и Магеллан в одном флаконе это - Шувалов. Вот кому не занимать научной смелости. У него, хотя бы теоретически, могло выгореть. Но умника Шувалова я уволил. Да еще со скандалом. Не кланяться же ему в ножки!.. Только премьеру этого не объяснишь".
Как всегда, от волнения Леонтьев вспотел. Вытерев лоб несвежим платком, он швырнул его в корзину для бумаг и вызвал ассистентку.
- Где Шувалов? Он приходил сегодня? - рявкнул на Валентину директор.
Не привыкшая к такому обращению женщина, холодно ответила:
- Вчера вы подписали приказ о его увольнении. За документами в кадры Шувалов пока не приходил.
- Не приходил, - задумчиво пробурчал под нос Юрий Михайлович. - Это уже неплохо. А если…
Он качнул ладонью Рашниковой, чтобы та вышла, и схватился за мобильный телефон. "К черту гордыню, когда речь идет о приказе премьера. Вчерашний скандал можно обратить в шутку".
Гудки в трубке быстро прервались. Леонтьев повторил звонок. И вновь тот же результат. Шувалов явно сбрасывал вызовы. "Ведь он же видит, что это звоню я! Директор института! И не соизволит ответить".
Чувствуя, как в груди закипает раздражение, Леонтьев снова позвонил Шувалову. Он проклинал и молил его одновременно. На этот раз вызываемый абонент был отключен.
- Ах ты, гаденыш! - сорвался на крик Леонтьев. - Думаешь, что незаменим? Поглумиться над стариком решил? Обойдусь! Ноги твоей здесь больше не будет!
Нервно давя пальцем на кнопки, директор удалил из мобильника контакт бывшего сотрудника Антона Шувалова.
26
Хисато Сатори, проработавший в научном центре не один год, знал, чем пленить настоящего ученого. Как только доктор Шувалов оказался в его номере, японец первым делом раскрыл свой загадочный футуристический футляр. Он расположил его на инкрустированном столике под картиной в золоченой раме в свете старинного бра, а сам отступил в тень. Слов не требовалось. Изысканный почти музейный интерьер подчеркивал уникальность шедевра современной техники.
Несколько минут в номере царило возвышенное молчание. От Сатори не укрылось сдержанное восхищение, с которым русский ученый рассматривал высокотехнологичное изделие японских инженеров.
Насладившись первым впечатлением, Шувалов спросил:
- У вас есть принципиальная схема? Или чертеж?
- Конесно. - Японец достал альбом с подробным описанием протеза. - Доктор Шувалов, обратить внимание сюда. Это микрочипы. Они принимать сигнал и управлять электроникой искусственный рука. Здесь аккумулятор. Энергия достаточно на пять дней. Потом зарядка. Рука двигаться все направления, как зивая. Пальцы чувствовать холод-тепло, гладко - не гладко. Мы использовать специальные сенсоры и биоматериалы. Если будет обратный сигнал в мозг, человек это понимать.
- Замечательно. Вы тестировали этот протез?
- Конесно. Мы проверять рука во все режимы. Наш больсой компьютер ей управлять. Рука хоросо работать. Она может даже немного писать. Пока медленно.
- Робот с такими руками потрясет всех.
- Для робот это дорого. Для робот хватит грубый рука и мало функций. Это рука для инвалида.
- Я понимаю. Ваша компания планируете в будущем выпускать нейропротезы?
- Пока речь идет об один единственный инвалид. Это будет эксперимент.
- Вы хотите сделать настоящий нейропротез руки для живого человека?
- Именно так, доктор Шувалов.
- Сколько же он может стоить?
- Мой господин Кейджи Танака отень богатый инвалид. У него нет обе руки, и он отень хосет их иметь. Присаживайтесь, доктор Шувалов. Нам надо обсудить предложение господина Танака.
Антон опустился в широкое кресло. Японец достал из мини-бара несколько бутылочек.
- Что вы хотеть выпить? Выбирайте.
- Спасибо. - Антон открыл минеральную воду и наполнил любезно подставленный стакан.
- Я отень рад, что вы пришли, - вновь начал рассыпаться в любезностях Сатори. - Ваши статьи, ваши теории - это новое слово в науке о мозге. Это фундамент нейронауки будусего. Ваш ум отень ценить в Японии.
На лице Сатори застыла самая широкая улыбка, которую он мог изобразить. Шувалов смущенно пригубил воду. В его кармане заработал мобильный телефон, Антон, не глядя, отключил его. Японец торопливо продолжил.
- Когда господин Танака захотеть сделать нейропротезы, он обратился в наш институт мозга. В Японии много хоросих ученых, они могут попробовать решать эту проблему. Но господину Танака нузен самый лутсий ученый. Лутсий в мире. Вы меня понимать?
- Да.
- И тогда ему советовать пригласить вас. Вы, доктор Шувалов, самый лутсий.
- Не преувеличивайте. Вы хотите проконсультироваться?
- Не только. У вас есть замечательная теория, у нас есть передовая технология. Если их соединить, будет чудо!
- Реальные нейропротезы обеих рук, - задумчиво произнес Антон.
- Да.
Сотовый телефон Шувалова вновь зазвонил.
- Извините. - На этот раз Антон полностью выключил аппарат, не обратив внимания на повторный звонок Леонтьева. Его сразу увлекла сложная задача, которая до сих пор не удавалась никому в мире. Всё остальное отошло на второй план. - Господин Сатори, протез лишь часть проблемы. Чтобы он заработал, надо создать специальный нейрочип, крошечные пучки микроэлектродов имплантировать в строго определенные зоны коры головного мозга, соединить их с нейрочипом непосредственно в черепе и обеспечить устойчивую передачу радиочастотных сигналов. Это уникальная работа.
- Мы знаем, что это слозно. Мы хотим поручить эту работу вам, доктор Шувалов. Она будет щедро оплачена. Назовите вашу цену.
- Это очень интересная задача, - плохо слушая собеседника, размышлял Антон. После минутного раздумья он встрепенулся. - Я могу рассчитать нейрочип и знаю, как и куда его вживить. Вы сможете изготовить то, что я разработаю?
- Разумеется. Вы сами будете контролировать все стадии процесса.
- Как?
- Господин Танака предлагает вам переехать в Японию. Хотя бы на время. - Заметив сомнение на лице собеседника, Сатори понизил голос: - Я слышать, что директор института вас уволить. Это хоросо. Я иметь полномочия пригласить вас в Японию, помогать документы и перелет. Через несколько дней мы можем быть в Токио.
Шувалов усмехнулся. Второй раз в течение часа его приглашают работать в высокоразвитую страну и сулят заманчивые условия.
- Я не шутить, - спохватился Сатори, заметив странную реакцию на лице ученого. - Я иметь полномочия.
Антон помрачнел. Он вспомнил отца-инвалида, его смущение от собственной беспомощности, упрямство вопреки боли и тихие слезы матери, которые она позволяла себе украдкой в полном одиночестве. То, что предлагал японец, было существенным шагом к давней мечте Антона: вернуть пострадавшим людям полноценную жизнь. Но бросить пожилых родителей, семью, ребенка…
- Нет. Я не могу поехать в Японию.
- Вы отказываетесь от нашего предложения, даже не спросив суммы?
- Я не отказываюсь. Я согласен. Это то, к чему я стремился. Но работать я буду здесь, в России.
- Как? Вас выгнали из института.
Антон Шувалов вспомнил о предложении Дмитрия Стерьхова. Его клиника произвела на него хорошее впечатление.
- Это не имеет значения. Я знаю, где и как я выполню эту задачу. Качество не пострадает.
- Если вы, доктор Шувалов, гарантируете такую возможность, то, - Сатори встал и принес со стола несколько листков с текстом на двух языках - русском и японском. - Мы подготовили договор. Его надо посмотреть и подписать. Такзе я готов дать аванс.
Шувалов бегло пролистал бумаги.
- Вот сумма вашего вознаграждения, - подсказал Сатори.
- Мало, - неожиданно отреагировал Шувалов.
- Это в американских долларах!
- Ее надо увеличить вдвое.
Густые брови японца удивленно изогнулись. Видимо прошли времена, когда свои научные разработки русские ученые продавали за комплект видеоаппаратуры или поезженную иномарку. Впрочем, запрошенная сумма не выходила за границы его полномочий, и Сатори утвердительно кивнул.
- Моя сторона согласна.
- На эти деньги вы приобретете указанное мной оборудование и отправите в Институт нейронауки.
Брови японцы поползли еще выше.
- В институт, откуда вас выгнал Леонтьев? Вы уверены?
- Это мое условие.
- Как хотите. А аванс вы берете?
- Насколько я понял, тут указано, - Шувалов ткнул в договор, - что помимо гонорара вы компенсируете все текущие расходы.
- Да, конесно.
- Тогда лично мне ничего не надо. Смету затрат я составлю к концу работы, а для начала мне нужны полные данные о господине Танака.
- Понимаю. - Сатори раскрыл приготовленный ноутбук. - Тут есть всё. Данные медицинских исследований, энцефалограммы, биометрия, история болезни, реакция на лекарства и полная томограмма мозга.
На тонком мониторе появилась видеоизображение Кейджи Танака, смело демонстрирующего культи обеих рук. Он что-то говорил. Из всех слов Антон разобрал только свою фамилию.
- Господин Танака благодарит вас за согласие сотрудничать, - перевел Сатори. - А вот то, что вас интересует больсе всего.
Японец открыл файл. На экране возникло вращающееся изображение мозга. Нажимая кнопки меню, японец демонстрировал различные проекции левого и правого полушарий, глубинную структуру и огромные массивы данных.
- Я оставляю вам ноутбук. Вы разберетесь.
- Протез мне тоже понадобится.