"… от того и наберешься". - Тут же мысленно поправил себя Лутц. Этот русский все еще с трудом давался ему.
- Сам понимаешь, пока новый хозяин кабинета на Лубянке почистит свое ведомство, пока эта волна прокатится по всем смежным и не очень конторам, а за ними и по всей стране, пока наша богема перестанет писать кипятком по этому поводу, как раз пройдет полтора два года.
- Зря они ТАМ так думают, - Лутц достал из коробка спичку и принялся ковырять ей у себя в зубах. - Советские люди ко всему привычные. Наоборот, надо копать железо, пока горячо.
- Ковать! Ты бы, Ян, был бы поосторожней с этими пословицами. А вообще ты прав. Я тоже думаю, что в этой мутной водичке как раз и нужно ловить рыбку, но им там, - Томсон опять ткнул пальцем в потолок, - им там виднее.
Калининская область. Калязинский р-н. г. Калязин. Ул. Ленина д. 7 10.05.1958 г
Наверное, я в раю. Так тепло, птички щебечут, небо голубое. В ноябре такого быть не может. Нет, наверное, все-таки не в раю. Там амброзией да патокой всяко угощают, а здесь так жрать охота, что собственный язык проглотить готов.
Виктор перевернулся со спины на живот и тыльной стороной ладони вытер со лба пот. Краем глаза он заметил жука, преодолевшего соломинку на своем пути и набравшего крейсерскую скорость. Жук явно торопился заховать в безопасном месте плотно скатанный шарик чего-то для него вкусного.
- Тоже, как и мы, из рейда возвращается, - сказал кто-то сзади.
Орловский приподнялся.
Ба! Андрюха Мишин, сын Тимофеича! Пропащая душа! Значит он, Виктор, опять в своем кошмаре с разрушенным и оккупированным Советским Союзом! Только вот Андрей теперь жив и здоров.
- Ты меня больше так не пугай, - сказал Андрей, наблюдая как Орловский глотает большими кусками оторванный от краюхи хлеб. - Голодных обмороков нам с тобой не нужно. Эх, новички! Учишь вас, учишь. Зачем было все заработанные баксы на снарягу пускать? Хавчика надо было тоже прикупить побольше. Хорошо поесть - для нашего брата-хантера не последнее дело.
Пусть себе ругается.
Виктор вонзил зубы в очередной кусок и едва не захлебнулся слюной.
Главное у него теперь есть такой же автомат, как и у Глума - "Хеклер-Калашников". Правда старенький, а так же все, что положено настоящему хантеру. Ну, или почти все. На полноценный костюм химзащиты денег, вырученных за коллекцию подарков Сталину, не хватило, но и дозиметр и нормальный, хоть и сильно пользованный американский противогаз и аптечку хантера Орловский на барахолке в Кашине купил. Еще и на цинк патронов осталось.
- С меня за хлеб причитается, - с набитым ртом промямлил Виктор, - запиши.
- Да брось ты. Вот другие харчи, которые я из своего стратегического запаса тебе выделю, запишу, будь спок, а это так - подарок фирмы.
- Фирмы Мишин и К?
- Мишин и Орловский, - рассмеялся Андрей. - Ну ладно, доедай, а я пока за дровишками схожу. Чайком побалуемся и за дело.
Через полчаса они с Андреем уже сидели и разглядывали карту Москвы и Московской области, прижатую по краям к песку крупными кругляшами речной гальки. Вообще пляж, расположенный на косе, глубоко вспоровшей речное нутро, был идеальным местом для планирования будущих рейдов. Видно далеко, легкий ветерок разносит по берегу лишь обрывки фраз, но и те тут же тонут в звуке речного прибоя. Подслушать здесь, в отличие от стен базы, практически не возможно.
- Этого моста считай, что нет. Придется идти через каменный, - Андрей провел тупым концом карандаша по карте, - но по набережной не пойдем, слишком опасно. Место открытое, а "свежачки" очень любят из высоток постреливать. У них такой "бригадный подряд" - одни сидят себе с оптикой на верхних этажах, а другие добычу подбирают.
- "Свежачки" с оптикой? - Виктор недоверчиво уставился на напарника.
- Ну, это я так их всех огульно в "свежачки" определил. Снайперят, конечно мародеры со стажем, а на подхвате "свежачки" и есть.
- А стоит оно того?
- Ну, ты сам посуди, стал бы меня сам Лейтон через Мазура разыскивать? Дело в том, что на Старослободском находится ВИАМ. Это Всесоюзный институт авиационных материалов. Здесь до войны разработали броню для Ил второго, а во время войны материал, из которого сделаны центрифуги для обогащения урана. Сечешь? А еще титановые и бериллиевые сплавы, а главное редкие полимеры, за которыми американцы еще тогда охотились. Этот материал нужен для авиадвигателей. Раньше температуру газа перед турбиной удавалось поднять всего на 300 градусов. Выигрыш 50 градусов означает увеличение ресурса двигателя в 5 раз. В природе нет материалов, которые выдерживали тысячеградусную жару, а в ВИАМ должна быть вся документация по этим разработкам.
- А на Басманной?
- А там так называемый комитет? 2 был. Радиолокаторами занимались. Тоже есть там что-то такое, до чего янки не додумались. Мне сказали брать все подряд. Сначала даже инженеришку ихнего навязать пробовали, но как тот узнал какой там фон, сразу в отказ пошел.
- А откуда ты столько обо всех этих материалах знаешь?
- А я до войны на химфаке учился. У нас на кафедре сам Андриянов из ВИАМ преподавал. Это потом я под Иркутск к отцу дернул - думал, там лучше будет. Ну да ладно. Давай-ка маршрут свой продумаем.
Пойдем, как и раньше, только спустимся не на "Площадь Свердлова", а на "Охотный ряд", а потом двинем в сторону "Дзержинской", через "Кировскую" на "Красные ворота". Там рядом и здание Комитета на Ново-Басманной.
Возьмем, что нужно и с Ново-Басманной пойдем по Аптекарскому переулку через дома выйдем на Лефортовскую набережную, а там, вот гляди, через Госпитальную площадь и Госпитальный вал, на Семеновскую. Свернули и вот тебе и Слободской проезд (ныне проспект Буденного - авт.)
- А почему бы, не вернуться и не дойти через кольцо до Электрозаводской? От нее до Слободского рукой подать.
- Дело говоришь. Молоток!
Глава 8
КОМСОМОЛЕЦ
Калининская область. Калязинский р-н. г. Калязин. Ул. Ленина д. 7 14.05.1958 г
За четыре дня, за которые Виктор отъелся и отоспался как никогда до этого, они с Андреем еще не раз обсудили план своего будущего рейда. По всему выходило, что идти тоннелями метро, выходит и быстрее и безопаснее. Кто его знает как там, на верху, с радиацией? А уж о всяких темных личностях и говорить не приходится. В тоннели же "свежачки" из-за отсутствия опыта соваться не решаются. Другое дело мародеры со стажем. Но и они предпочитают устраивать засады на своих жертв на поверхности. Это, конечно, не означает, что путь от "Охотного ряда" до "Красных ворот" будет устлан розами. Любая сбойка, любой оборотный тупик все равно таит в себе опасность. Какой-нибудь неразборчивый отморозок запросто может затаиться там и напасть на возвращающихся из рейда хантеров. Обычно такие ублюдки любят ставить в тоннелях растяжки.
Бах и собирай трофеи. Поэтому как нельзя кстати оказались мощные американские фонари, на покупке которых в Кашине "на всякий случай" так настаивал Андрей. Теперь этот случай как раз наступил.
Хорошенько выспавшись в день перед рейдом, Андрей с Виктором отправились на Калязинскую пристань, и в девять вечера рейсовый катер уже пыхтел, проплывая мимо относительно спокойных еще берегов. Опасные места начинались где-то за Дубной. Особенно разбойнички шалили в заброшенном Дмитрове. В Деденево был даже сформирован специальный отряд для отражения наскоков наиболее крупных банд.
Именно поэтому катер от Калязина до Старбеево и ходил только по ночам. Постреливали, конечно, и в это время суток, но все-таки до засад дело не доходило.
В эту же ночь и вовсе все было спокойно. Виктор даже покемарил пару часиков.
Как они ходили на Кропоткинскую вместе с Андреем, Орловский не помнил. Он отчего-то помнил другой вариант этого рейда - вместе с Мороком. Поэтому-то Андрея Мишина и удивил вопрос напарника о том, куда это подевались оборванцы, в прошлый раз лакомившиеся лошадью на мосту.
В этот раз у Лихоборки обошлось без сюрпризов. Зато сюрприз поджидал их у метро "Динамо". И хотя они не были приглашены на этот "званный ужин", с десяток свинцовых зубов едва не впились в их свежее, подсоленное потом мясцо. Но это случилось чуть позже, а пока Андрей утянул засмотревшегося на фейерверк Виктора за кусок кирпичной стены. Две осветительные ракеты кто-то подвесил над самим стадионом, и предрассветный пейзаж превратился в "этюд в багровых тонах".
На юге затараторил "хеклер", который Андрей, да и многие другие хантеры, из упрямства называли "калашниковым". Ему ответил более обстоятельный "шмайсер". Эту машинку Виктор сразу узнал по ее неторопливому говору. В намечающийся диалог вмешались еще несколько "калашей", изредка перебиваемых темповым и басовитым ППШ.
- Что-то оживленно сегодня, - Андрюха вытер рукавом сопли. - Не иначе мародеры караван какой потрошат.
- А разве караваны еще ходят?
- Редко, но ходят, - Мишин вскарабкался на кучу битого кирпича. - Точно. Вот щас веселуха-то будет. Гляди голову и хвост трассерами отсекают. Ой не нравится мне это! Глум рассказывал, что на фронте таким обра…
Прошелестевшая над их головами, первая мина нагло оборвала Андрея. Тут же еще раз пукнул ротный миномет. Где-то за стадионом загрохотало. Потом еще и еще раз.
- Бежим отсюдова, пока наши кишки вон на тех проводах не поразвесили, - Андрей лихо скатился с кучи и юркнул в просвет между искореженным газетным киоском и покоцанным бетонным забором, напоминавшим вставную челюсть. Орловский поспешил за ним.
Они перебежали трамвайные пути и завернули за угол. Вот тут-то хантеров и попытались превратить в фарш. Крадущийся по переулку "Скаут" ослепил их фарами, застучал пулемет, и если бы не большая промоина в центре первого Боткинского, лежать бы сейчас двум разорванным в клочья тушкам хантеров на потрескавшемся асфальте.
- Ни фига себе по своим лупят, - Виктор тяжело дыша привалился к песчаному склону.
- Шуруй за мной, - Мишин пополз вдоль мутного зловонного ручейка, струящегося по дну промоины. Хантеры на миг застыли, прислушиваясь к шуму движка проезжающего поверху бронетранспортера, и продолжили месить грязь коленками.
- Уфф! - Андрей облегченно вздохнул, когда "Скаут" скрылся за углом. - Я, если честно, думал, что они гранату швырнут для профилактики. Пронесло!
- А чего это они? - не унимался Орловский.
- Чего, чего. Может, твой немецкий термос заметили, а может, палят по всему, что в зоне шевелится. Кажись у них тут какая-то операция, а наш брат - хантер для хозяев всегда разменной монетой был.
Двое хантеров осторожно выбрались наверх и потрусили на юго-восток.
- Стой, - Виктор цапанул напарника за плечо.
- Чего?
- Нет, ничего. Послышалось.
Виктор еще несколько раз оглянулся. Что-то постороннее вторглось в размеренный хруст битого стекла под ногами. Оно вперемешку с песком толстым ковром укрывало все Московские переулки и улочки. Только на широких проспектах, да возле таких вот промоин, как здесь, можно было еще вместо привычного хруста услышать стук каблуков по асфальту. Изувеченный город год за годом превращался в скопище серых однообразных руин. Иные дома давно уже стали обыкновенными холмами, покрытыми зеленью разросшихся кустов, чертополоха и полыни. Время брало свое.
Вот опять!
Орловский остановился. Теперь он явственно слышал шорох.
- Шайзе, - донеслось из-под темнеющего остова трамвая.
Андрей вскинул автомат, а Виктор включил фонарик и осветил комок тряпья, шевелящийся возле задней площадки.
Мишин прицелился.
- Погоди, может свой.
- Не, немец. Ты же слышал.
- Откуда тут немцу взяться?
- Не стреляйте, я русский! - из-под драной немецкой шинели образца сорок первого года высунулось чумазое, покрытое царапинами лицо.
- Да хоть татарин, - Андрей сплюнул. - "Фольксфрай" поганый.
Орловский промышлял хантерством всего ничего и еще не успел полностью окунуться в ньюансы местных взаимоотношений. Для него "фольсксфраи" были такими же подневольными работягами, ежедневно рискующими своими насквозь радиоактивными шкурами, как и хантеры. Ни ненависти, ни неприязни к этому несчастному Виктор не испытывал. Он смотрел на корчившегося от боли беднягу и представлял себя на его месте.
- Что будем делать? - Орловский посмотрел на своего боле опытного товарища.
- А что тут делать? На него патрона жалко, да и услышат еще. Пошли. Хотя погодь, - Мишин подошел к раненому "фольксфраю" и быстро и ловко его обшмонал. Виктор же нагнулся над несчастным и осмотрел его рану. Потом достал перевязочный пакет и, пока Андрей рассматривал свои трофеи, перевязал "фольксфраю" ногу. Тот закусил нижнюю губу и застонал.
- Не скули. У тебя даже кость не задета. Так, сквозное. Только кровищи натекло вот, - Орловский посмотрел на напарника. - Не бросать же его здесь?
- А что, прикажешь его обратно на своем горбу переть? - Андрей рассовал трофейные гранаты по карманам, поднял валяющийся неподалеку "шмайсер" и теперь увлеченно изучал какую-то книжечку.
- Мда. Давай его хотя бы вон в тот подъезд занесем что ли? - Виктор сокрушенно махнул рукой. Он за последние месяцы навидался столько смертей, стольких отправил на тот свет своими собственными руками, что ему захотелось хоть что-нибудь сделать для этого парня с голубыми глазами невинного младенца, которыми тот буквально поедал своего благодетеля.
Мишин неодобрительно посмотрел на напарника, вытирающего окровавленные руки об остатки бинтов.
Раненый же переводил умоляющий взгляд с одного хантера на другого. Он понял, что убивать его не будут и теперь, когда ему еще и оказали первую помощь, пошел ва-банк.
- Если вынесете меня, комитет в долгу не останется.
- Какой такой комитет? - Орловский непонимающе уставился на спасенного.
- Центральный, - Андрей протянул Виктору замусоленную красную книжицу.
"ЦК ВЛКСМ г. Москвы" было отпечатано крупным шрифтом на шершавой цвета крови корочке. Орловский закрыл глаза. У него когда-то тоже был такой же членский билет. Когда-то давно, две или три жизни тому назад.
- Ты несешь первым, - буркнул тем временем, Мишин и, подхватив сидор, зашагал в сторону проспекта.
Орловский, пораженный такой резкой переменой настроения напарника, взвалил на плечи неожиданно легкого комсомольца и поспешил следом. Что-то ворчавшего себе под нос Мишина они догнали уже на входе в какой-то сквер.
- Сдать бы тебя в комендатуру, товарищ Семен Темрюков, и все дела. А тут возись с ним, с революционером хреновым.
Пыхтя как паровоз, санаторный титан нехотя пожирал сырые дрова. В бывшем красном уголке рядом с каптеркой, где постелили комсомольцу, воняло плесенью, сырыми носками и какой-то чердачной гнильцой. Кроме коменданта Сенько, да пары незнакомых новичков на базе никого не было.
После первых майских теплых деньков наступили черемуховые холода, и на улице свирепствовал северный ветер. Он, то завывал где-то наверху в обглоданной временем кочерыжке трубы, то налегал на мутные, заляпанные краской стекла, так напористо, что те испуганно вздрагивали и, казалось, вот-вот уже должны уступить хулигану.
Богатырский храп, доносящийся из каптерки, изредка сменялся пронзительным посвистыванием. Иногда и то и другое прерывали вопли комсомольца:
- Справа заходи, Колян, справа. Гранатой его.
- Воюет, - Мишин встал, вошел в каптерку и, подбросив дров, взял закипевший чайник.
Орловский открутил крышку трофейного термоса и разбавил свежий кипяток так и не использованным в рейде сладким чаем.
- И мне плесни, - Андрей подставил свою кружку.
- Отчего же мы дальше не пошли, - задал Виктор, давно мучивший его вопрос.
- Не судьба.
- Как это?
- Знаешь, если у хантера в рейде с самого начала не задалось - лучше сразу назад вернуться.
- Да ладно…
- Не, серьезно. Такое редко, но бывает. А вообще я все равно бы пошел, да только не прошли бы мы сегодня там.
- Почему?
- Ошибся я. То не колонну мародеры дербанили, то янки комсомольский актив херачили. И бронетехникой и минометами. Да ты же сам все видел.
- Видел. А мы-то тут причем?
- А тебе что, одного пропиздона на Боткинском мало?
- Да хватило, но можно ведь было обойти.
- Эх, молодежь, - вздохнул Андрей, как будто он был старше Виктора не на каких-то три года, а, как минимум, лет на двадцать. Орловскому даже показалось, что по правую руку от него сидит сам Тимофеич. - Американцы ко всему подходят обстоятельно, без нахрапа. Если уж задумали какую операцию - значит тут тебе и снайперы на точках и мобильные истребительные группы, чтобы не одна мышь не проскочила.
- а что же это они нас не предупредили?
- Смеешься?
Орловский отставил в сторону пустую кружку и, положив левую руку под голову, растянулся на тюфяке.
Начало смеркаться. Мишин взял с подоконника сделанный из гильзы подсвечник и, чиркнув спичкой, зажег огрызок свечи. Потом прикурил от потрескивающего огонька и устроился на топчане напротив Орловского.
- Откуда это в зоне комсомольцы эти взялись, - Орловский зевнул.
- А шут их знает? Говорят, на юго-западе обитали, да, видать, немцы их оттуда поперли, а здесь американцы… почикали.
Ночью Орловский проснулся от того, что почувствовал, что на него кто-то смотрит. И правда, рядом стоял комсомолец Семен Темрюков и сверлил его взглядом.
- Ты че?
- Да я это… Спасибо сказать хотел… Вот.
- А, ну пожалуйста. Заходите еще. Спать давай ложись, - Виктор зевнул.
- Да я не хочу уже. Я тут посижу, почитаю?
- А что есть чего?
- Вот, - Семен достал из-за пазухи потрепанную книжку.
Орловский нехотя приподнялся и взял ее в руки.
"Жюль Верн. Пятнадцатилетний капитан". Елки. Кругом черти-что твориться, а он о морях-океанах. Пацан ведь совсем еще. И чего тебя комсомолец-доброволец в Зону-то понесло?
- Держи, - Виктор вернул Семену книжку и укрылся тонким солдатским одеялом с головой, - читай на здоровье. Только учти, завтра наш комендант Сеня тебе за свечку голову открутит.
Семен как-то сразу прижился у них на базе. Можно сказать, стал "сыном полка". О своем комсомольском прошлом Мишин с Орловским ему строго-настрого запретили распространяться. Да и сам он, не будь дураком, держал язык за зубами. В дальние рейды Сеиена конечно поначалу никто не брал, но по окраинам Москвы бывший комсомолец шастал, наряду с другими новичками, не реже чем раз в неделю. Все-таки он родился и вырос, а главное, выжил в этом городе. Как потом оказалось западную часть Зоны Семен знал получше иных старожилов, но раскрывать своих секретов не спешил. Одним словом - прирожденный хантер. Даром что щуплый, зато выносливый и сообразительный.